С духовными чадами перед уходом в затвор

 

Главное – просить у Господа христианской кончины живота нашего – безболезненной, непостыдной, мирной. Самое дорогое сейчас прошение. И ещё просить доброго ответа на Страшном Суде Христовом…

На добрые дела не надейтесь свои. Ни на что не надейтесь. Только на милость Божию.

Первое доброе дело – это помолиться за кого-нибудь, кто вас обидит – соседка или сосед. За них горячей помолиться, это доброе дело – доброе желание.

П о м о г и, Г о с п о д и, в с е м в а м…

Сам Бог в Себе благ и счастлив, и непостижимо блажен. Для нашего счастья Он создал нас. Господь не нуждается ни в ком. Господь не нуждается ни в Ангелах, ни в нас – ни в ком не нуждается. Ни в славословии, ни в хвальбе. Он Сам – всеблажен. О н

в с е б л а ж е н, С а м в С е б е. А просто ради Любви нас всех создал, чтобы мы блаженствовали с Ним и радовались, и вечно ликовали. Д л я б е с к о н е ч н о й Л ю б в и О н н а с с о з д а л.

- Трудно уподобиться Богу, батюшка.

- Невозможно даже. Это нам невозможно – Богу уподобиться. Это невозможно: «Будьте совершенны, как Отец Небесный совершен», - это только в идеале, идеальное сказание. А мы… Как Бог Отец мы не можем быть никогда. В смирении уподобляться надо. В смирении – это возможно. Ни в чём другом. М ы м о ж е м у п о д о б л я т ь с я

Г о с п о д у – в с м и р е н и и. Как Он отдал Себя в жертву за спасение всех людей, так вот и мы должны для других, особенно для тех, которые нас не любят, которые нас ненавидя, которые нас ломят – вот для тех мы должны отдать – всё! И свой покой, и своё правило…

- Только с помощью Божией, батюшка.

- С помощью Божией. С помощью Божией, матушка, да. В этом большое счастье, когда вы будете жить не только ради своего покоя: закрыться в келье, сидеть и не выглядывать, никому не мешать, читать правило, читать всё – это ещё мало. Тут такое самоличное спасение. А вот н а д о п е р е ж и в а т ь з а д р у г и х. За всех людей. За всех, кто рядом, кто окружает нас. Особенно – кто нас н е н а в и д и т, вот за тех молиться. К т о н а с р а с п и н а е т. Вот за тех сказать Отцу: «О т ч е, п р о с т и и м и в р а з у м и. И с п а с и и х, о б я з а т е л ь н о с п а с и». Такое милосердие – выше всякого правила.

… Грузины хоть там, армяне, хоть там греки, пусть кто бы ни был – все они дети Божии. Как и мы. Все они люди, да.

По возможности в храмы ходите. Пока храмы открыты, пока ещё ноги ходят. Ходите в храмы, на батюшек не смотрите, какие они, хорошие или плохие. Господь избрал, все они хорошие. И каждый ответит за себя. Вы пришли, встали в уголок, помолись помянули своих сродников о здравии и за упокой – и домой, в свой уголочек. Никого не осуждая, никого не разбирая, никого не трогая.

Не причащайтесь Святых Тайн Христовых, тоже почаще… Причащайтесь в праздники, в посты причащайтесь. Разочка два-три в посты причаститесь, пока есть ещё возможность причащаться… В этом - вся наша сила и радость наша – в Святых Тайнах Христовых: «Примите, ядите, сие есть Тело Моё и Кровь, за вас ныне проливаемая». И сейчас Господь страдает за нас. И сейчас Он мучается на Кресте. Кровь льётся потоком, потоком, потоком льётся… И Господь готов всякую душу очистить Своей Божественной Животворящей Кровью.

И вот чаще приступайте в простоте сердца, в незлобии – с большой-большой Любовью приступайте к Господу. Пусть даже с грехами, пусть даже с забытыми какими-нибудь опущениями, невыполнением чего-то. Всё равно с Любовью приступайте к Святым Тайнам. А Господь придёт – и всё сожжёт! Всю нечисть греховную, всё терние сожжёт – пламенем Любви Своей. И со светлой радостью домой идите. И не унывайте: вот, я плохо причастилась, вот, я ничего не почувствовала. Это нарастает… С радостью – причастилась – Слава Богу! Как на Небе! Это самое высокое счастье наше.

Вот так: «Друг за друга молитесь… и так исполните закон Христов».

Помоги вам, Господи. Немножко за меня молитесь. По одному поклончику только, поясному, а земной не надо. А то тяжело подниматься. А так поясной поклончик, сделаете и хватит. Господь примет. Все по поклончику – так много наберётся поклончиков, много… Господь, глядишь, меня и помилует ещё.

Слава Богу! Благодарить Господа не забывайте. Б л а г о д а р н о с т ь с е й ч а с в ы ш е в с е г о. С а м ы й в ы с о к и й п о д в и г – б л а г о д а р н о с т ь, потому что наша жизнь такая крученая какая-то, такая кривая, какая-то жуткая жизнь наша: неудовлетворённость, неприятности и вечная духовная неустроенность… И вот что особенно-то трудно – когда чувствуешь себя на кресте, - благодарить Господа:

Г о с п о д и, С л а в а Т е б е! И мало того, с этого креста ещё помочь другому, найти силы помочь, сказать кому доброе слово. Как Господь, на Кресте пригвожденный, Сам страдающий, утешал Свою Мать: «Жено, се сын Твой».

Люблю перечитывать этот текст, понимая, как близки заветы старца отцу Владимиру. И он делился словом отца Тихона, желая видеть нас исполнителями нетленных заповедей.

 

Собирая воспоминания об отце Владимире, столкнулась с тем, что многие не могли решиться доверить бумаге то сокровенное, что получили от Бога, молитвами батюшки. «Это был человек, - сказала одна после молчаливо раздумья, - который относился ко мне так, как только одна моя мать. Не рассказывают же во всеуслышание, как страдала о тебе, изнуряла себя для тебя родная мать. И так как это относиться к человеку – как бы неродному, это тем более дорого, свято. За такое молчат благодарят Бога».

Знаю несколько дней, которые считают, что остались живы, благодаря стремительному вмешательству отца Владимира в их жизнь. Или сознались, что являются его должниками до последнего вздоха. Иногда, завершая рассказ, люди поверяли мне глубоко личное, и мы плакали вместе, будучи не в силах удержаться. Нередко добавляли: «Дайте слово, что об этом никто не узнает».

Батюшкины святые труды помогали людям избавиться от постыдных грехов. Часами и днями он занимался с душевнобольными, от которых и родные давно изнемогли. Помню, как он склонил к причастию больного юношу, который до этого не мог долгое время ни исповедоваться, ни причаститься. Стоит перед глазами, как отец Владимир прижимает голову мальчика к своей груди, и небесное блаженство вдруг проявляется на этом, незащищённом условностями, лице. Не знала, что подобное выражение посещает человеческие лица. К а к надо Л ю б и т ь страдающую душу, захваченную в кольцо вражеской силой, даже когда её внешние проявления вызывают одно отторжение, и многие готовы отшатнуться. Каким материнским воплем нужно вымаливать у Создателя – утешение и для этой нищей души! Помню несколько ситуаций, когда батюшка держал в явно улучшенном состоянии – тяжело духовно больных, приезжавших к нему за помощью со всех концов. Отец Владимир был большим человеком. На ходу, на улице он мог совершить чьё-то исцеление и тут же поворачивался к идущим рядом с выражением полной невиновности в происходящем: шутил, смеялся, как обыкновенные люди. Только бы никто ничего не понял, не заметил, не подумал о нём особенное. Батюшка скрывал свой дар исцелений. О том, что совершал его руками Бог, - не знала даже его матушка.

Гляжу на батюшку – теперь уже издали. Но кажется, что ничего не изменилось, что он рядом. И вспоминаю, как схимонахиня Гавриила спросила у явившегося ей Ангела: «Чего же от меня хочет Бог? Где мне быть? Какую работу делать?» Ответ был категоричным: «Где бы ты не была, что бы не делала, в каких бы условиях не жила, кому бы не помогала – одно имеет значение: сколько Любви - отдаёшь. Везде – без различия». Благодарю Бога, что я знала, своими глазами видела человека, который жил по этим Небесным прописям.

…Предстою светлому лику отца Владимира, вслушиваясь в в вечные слова: «Блаженны нищие духом… Блаженны плачущие… Блажены чистые сердцем… Блажены вы, когда возненавидят вас люди… и будут поносить… за Сына Человеческого».

 

Батюшкина исповедь

 

Нам всем на земле осталось лишь покаяние

Игумен Никон Воробьев

 

Господь никогда не оставит нас, если мы не оставим Его.

Из писем отца Владимира

 

Если оторвать народ от памяти о своих святых, если лишить его связи с Сергием Радонежским и Серафимом Саровским, Амвросием Оптинским и Силуаном Афонским, Иоанном Кронштадтским и Алексием Мечевым… он воистину завянет, как скошенная трава. Одно из преимуществ духовной жизни в том, что связь эту праведники поддерживают с нами и после своего успения. Но сколько бы мы не рвались сердцем к ощущению живого присутствия любимых святых в нашей жизни – самое действенное, способное его поддержать, - эта встреча с живым продолжателем их подвига самопожертвования и Любви.

 

Все, знавшие отца Владимира, хранят память о его исповеди. Отец Владимир и вокруг - море людей. Как всегда, это многие, долгие часы исповеди. Задумаемся над её особенностями. Если у вас многочисленный приход, со временем в основе его будут одни и те же люди. Пользуясь сравнением Евангелия: обработанная, облагороженная трудом священника почва. Но здесь – непаханая целина, каменные завалы и каждый день – со всех концов новые сотни, тысячи приезжих, многие из которых подойдут к священнику в первый раз в жизни. В дополнении к этой трудности – сугубо серьёзное отношение батюшки к любому человеку. Воистину этот труд – был титаническим.

Кажется, к отцу Владимиру стояли самые неисчислимые очереди, рядом с ним они теряли очертания череды и становились кольцом, которое охватывало его со всех сторон. Обострённо чувствуя внутреннее состояние каждого, батюшка нередко мог взять кого-то из глубины толпы или с дальнего его края. Существенным для него, по-видимому, было только одно – тронулся ли лёд, дало ли трещину окамененное нечувствие, с которым большинство из нас х р о н и ч е с к и ж и в ё т, нимало не скорбя, или в о в с е т о г о

н е з а м е ч а я. Нередко он выхватывал из гущи людей – человека «непробиваемого», безразличного или готового сбежать. Далее можно было наблюдать настоящую битву.

Помню одну вызывающе одетую девушку, в «мини» и с прочей атрибутикой пренебрежения к храму и его устоям. Человек, на первый взгляд, случайно попавший сюда из толчеи кипящей противоположными интересами улицы. Батюшка неожиданно взял её за руку и притянул к исповедальному аналою. Далее происходило ошеломляющее. Отец Владимир что-то произносит ей в лицо, очень серьёзно, с большой силой, потом становиться понятно, что он шутит, но в ответ на первое и второе – неприятие и отталкивание – скалы. Через минуту батюшка берёт её за руку и стремительно ведёт её сквозь толпу народа к святым мощам преподобного Серафима. Здесь он начинает класть земные поклоны, которые невольно приходиться повторять его спутнице. За короткое время с девушкой произошла разительная перемена: батюшка возвращается с человеком, обливающимся ручьями слёз. Далее последовала не короткая, первая в жизни исповедь. Не забуду уходящую девочку – это была новорождённая. Только что откровенно неприятное лицо превратилось в подлинно человеческое, страдающее: оно полностью лишилась скрывавшей его отталкивающей маски. Это новое выражение не могло испортить разводы от потёкших ресниц и распухший нос. Оно запоминалось, оно стало притягательным. И сколько подобных ярких картин!

В другом похожем случае, помню, батюшка отечески вытирает чёрные потоки на юном лице своим белым платком и шутит, и тут же серьёзно наставляет. Отец Владимир глубоко скорбел о юных безцерковных душах… Помню, батюшка был проездом в Москве. В одном храме, в гуще прихожан, где он сиюсекундно общался направо и налево со множеством людей, на его пути оказалась молодая женщина с непокрытой головой. Светлый шарфик выбивался из выреза костюма, ярко накрашенные губы казались непропорционально большими. Батюшка (всё это мгновенно, мимоходом) начинает с приятной улыбкой и словами изящно вытаскивать из-под подбородка прячущий шарфик и нежно обвивает им лохматую головку. Как бы нечаянно проводит тыльной стороной ладони по клоунским губам, на его руке остаётся широкая бордовая полоса. Узнавший об этом с посторонних слов, сказал: «Как неприлично!» Но это не было не грубым не вульгарным: глаза батюшки светились неподдельной, сострадающей этому существу любовью, эти глаза почти плакали об открывшемся ему состоянии души. И туже затягивая на голове спадающий шарфик, эта, оказавшаяся миловидной, девушка (гамма чувств промелькнула в эти миги на её лице: неловкости, стыда, но и понимания) растерянно и благодарно проводила батюшку глазами.

…Эта несчастная стояла посредине очереди и как будто ничем не обращала на себя внимание: тучная некрасивая женщина, в черной юбке, розовой застиранной шерстяной кофте, лет под шестьдесят, в несвежем ситцевом платке. Но мере приближения к батюшке, она время от времени начала издавать стала издавать какие-то нечеловеческие звуки: то ли хрипы, то ли сдавленные вопли. Всем известные нередкие здесь лица. Ясно, что это – одержимая и, конечно, всем хочется от неё быть как можно дальше. Известно общепринятое отношение к подобным больным: две-три фразы и – разрешительная молитва, ведь ждущих в очереди достаточно. Заканчивалась всенощная, после которой батюшка обыкновенно задерживался на пару часов. До десяти вечера как правило, нередко и позже. А на следующий день ранняя литургия в пять утра, в пять утра, начало новой исповеди, а потом - поздняя… Больная неуклонно приближалась к батюшке вместе с очередью. Вот они уже разговаривают, но под какой-то аккомпанемент: то это рык, то взвизг, то нечеловеческое стенание. Батюшка с обострившимся лицом, пронзительными глазами – пристрастно расспрашивает больную. В какой-то момент он ударяет крестом по спине болящей, от чего она, наклоненная к батюшке, столь грузная, - внезапно подпрыгивает спиной вверх, неправдоподобно высоко, сантиметров на сорок, с жутким разноголосым воем. От батюшкиных действий, даже просто от его вопросов, женщину мотает из стороны в сторону. Исповедь продолжается уже более получаса. Больная то говорит сама, отвечая на вопросы, то повышенным голосом говорит батюшка. Из потока невнятных слов, вырывается горячий шёпот: «Вот оно»! Получила именно за это!!! Будешь исполнять епитимию…», - дальше глухой текст и: «Всё это – д о к о н ц а

ж и з н и – с о с л е з а м и!» Внутреннее напряжение достигает такого предела, что я не выдерживаю и просто сбегаю. Будучи не в силах видеть и слышать то, что никогда не приходилось наблюдать.

К батюшке буквально притягивались подобные люди. Помню, он даёт Крест после литургии и одновременно ведёт диалог с одолевающей его одержимой по цокот, хочется сказать, копыт – такая нечеловеческая походка и стук каблуков. Всё столь пронзительно обострено, что не поддаётся описанию. Невыразима быстрота батюшкиных реакций, стремительных ответов, накал внутренней страшной борьбы. Вдруг бес истерически орёт: «Выхожу» - «Ну, и выходи!» - произносит батюшка, осеняя больную крестным знамением в очередной раз. Внешне фраза звучит легко. Больная падает, над ней склоняются люди. Всё затихает. Через несколько минут – женщина спокойно выходит из храма. У батюшки резко осунувшееся лицо – пронзительный портрет, где только два цвета: карий – глаза и волосы, и белый – цвет помертвевшего на несколько минут лица. Батюшка, не переставая, даёт Крест редеющей толпе. Постепенно его лицо обретает живое выражение. Вот он уже шутит, улыбается. Это яркая одетая дама на высоких каблука с резко подведёнными глазами неоднократно до этого преследовала батюшку. С тех пор она в храме не появлялась. Позже узнала, что отец Владимир благословлён своими старцами отчитывать столь больных людей.

Одна из памятных фотографий: отец Владимир отчитывает. Батюшка обычно скрывал от бесчисленного окружения своё истинное лицо. Особенно в последние годы, когда поток требующих его помощи стал неимоверным. На людях он чаще всего шутил, улыбался, поддерживая на ходу сотни унывающих, изнемогающих, льнущих к нему, будто жаждущие к источнику воды живой. Но эта фотография сохранила один из удивительных ликов батюшки. Огромное внутреннее напряжение, резкие, врезающиеся в память черты сильного лица – в момент страшного поединка между Светом и тьмой. Справа – профиль искажённого бесовским воплем лица. Сейчас эта бывшая болящая – послушница одного из монастырей. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

 

Как-то ехала в автобусе с человеком, который поделился: «Еду к батюшке, которому исповедовал свою страсть к курению, а он поднял крест, и меня им - по лбу! Потом благословил. Признаться, я удивился, но самое поразительное: с тех пор, ни одной сигареты не выкурил. Два года прошло. А до этого «бросал» двадцать раз, и раньше что на неделю меня хватало…» Сколько их было, исцелений недугов, явных и тайных – Бог весть.

 

Когда батюшка происповедовал двух моих московских подруг у них дома, они взволнованно рассказали, что после этого просветлел весь их дом. Почти неделю они пребывали в умиротворённом состоянии утешённости, давно забытой. Полностью перестали ссориться. Дом казался преображённым. Прошло пять лет, эта исповедь для них – по-прежнему чудо. Вспоминая о ней, они начинают радоваться и светиться, как будто это было вчера.

 

Раба Божия Валентина: «К батюшке попасть очень трудно, его со всех сторон окружают море голов. Моя мама говорит: «Ты встань в стороночку и смотри». Вижу, батюшка исповедует», а сам – внимательным взором переходит с одного на другого. Казалось, он начал серьёзно знакомиться и общаться со мною ещё издали. Вдруг непривычно отчётливо начала вспоминать грехи – моя исповедь уже началась. Батюшка занимался людьми дольше всех священников, все давно разошлись по домам. Уже храм закрывают, всех просят выйти, пришлось спуститься вниз. Отец Владимир тоже пошёл к выходу, и народу ещё больше набежало. Поняла, что ничего не получиться, а был большой праздник, я с дочерью хотела причаститься. Тут отец Владимир взмолился: «Матушки, отпустите, Христа ради», - был двенадцатый час ночи. Я расстроилась, довели батюшку; он молится, чтобы ему дали уйти. Значит, останусь без Причастия. И тут моя дочь Даша ему вслед: «Отец Владимир, возьмите мою маму!» - «Где твоя мама?» И тут же меня исповедал. Когда он возложил епитрахиль на мою голову, почувствовала –

о с в о б о ж д е н и е. Л ё г к о с т ь была н е о б ы к н о в е н н а я! Узнав батюшку больше, всегда повторяла: «Он живёт с Божией и Царской помощью и на Небесных скоростях!»

 

Раба Божия Любовь: «Отец Владимир все чужие грехи, как свои, чувствовал, всё

п р о п у с к а л – ч е р е з с е б я. И душа это редкое к себе отношение ощущала и благодарила. Как правило, он не обличал, не стыдил. Но так о тебе с к о р б е л: посмотрит в н и м а т е л ь н о – и делается так стыдно! Стоишь, и кажется, горишь: Божий Суд! Почему я прилепилась к батюшке серафиму, когда о нём прочитала: он такой кроткий, незлобивый был, вот к нему в Дивеево и потянулась. Отец Владимир был такой же! Не люблю грубость. Многим необходим душевный такт. Паузу сделает, помолчит, мне уже понятно. А если кричат, ругают, я теряю равновесие. Отец Владимир был необыкновенно чуток. К каждому с тонкостью подходил. Может быть, на кого-то и он голос возвышал, но он з н а л, кому это на пользу.

Батюшка помог мне серьёзно осознать и принести покаяние в грехе цареубийства. Кстати, он один говорил на эту тему в храме. Поняла, что он любит Царя и Его Семью. Я родом с Урала, мне это особенно близко. Ходила ко Кресту на месте их расстрела, и к часовенки у шахты, где убили Елизавету Феодоровну, ездила. Рядом с этими святынями я прочувствовала всё. Но не знала, что надо каяться в собственной конкретной вине перед Государем. Понимала, это т я ж к о е п р е с т у п л е н и е, но как покаяться - не знала. И вот он мне на первой же исповеди сказал несколько ясных, веских фраз на эту тему и спросил: «Осознаёшь это, понимаешь?!» И снял с меня грех, за что я ему очень благодарна. Сын приехал из Москвы, я его с этим - к батюшке, потом дочь меня навестила, и её – к нему. Как важно для России, что батюшка говорил с народом – о русской Голгофе постоянно. Он дал мне живое чувство: «Кровь Его на нас и на детях наших» - доколе не придёт к покаянию весь наш народ».

 

Отец Владимир раздавал на своих исповедях среди прочих эту покаянную молитву:

«Господи, смилуйся над нами, над народом нашим тяготеет страшный нераскаянный грех цареубийства; даруй нам слёзное сердечное покаяние в нём от всей души. Каемся за отцов, дедов и прадедов наших.

Мы все повинны в том, что при господствовавшем в стране безбожии утратили ревность соблюдения евангельских заповедей и строгость православного поведения.

Мы не препятствовали осквернению святынь наших, разорению храмов и монастырей. Мы боялись перед людьми явно, смело исповедовать свою веру в Господа нашего Иисуса Христа.

Мы трусливо молчали и не протестовали, слыша и зная о миллионах гонимых, заточённых в тюрьмы и лагеря, истязаемых голодом, холодом, тяжкими работами и расстреливаемых за правду жизни христианской.

Мы раболепно приветствовали, рукоплескали богохульникам, нечестивым властителям и убийцам. Грехи наши и народа нашего свидетельствуют перед Богом против всех нас. «Горе нам, что мы согрешили!» (Плач 5,16).

Ныне у нас повсюду обман и нечестие, обида вдов и сирот, словоблудие и растление молодёжи, пьянство, наркомания и разврат, душегубительство нерождённых младенцев, убийства и явное, уже узаконенное, служение сатане. Мы в ужасе от того, что видим и слышим. «Ужас отовсюду!» (Иер. 49,29).

Господи! Вышли делателей Своих на жатву Твою в страну нашу, дабы они просветили народы России светом Евангелия Христова, укрепили их в вере, привели к покаянию и наставили на спасительный путь христианской жизни.

В руке Твоей, власть над землёю. Ты владычествуешь над царством человеческим, и кому хочешь, даёшь его. И, зная это, мы смиренно умоляем Тебя. Господи воздвигни в правители страны нашей человека потребного – мужа по сердцу Твоему, православного христианина, дабы он равно относился ко всем народам нашим, исполняя благу волю Твою, направлял народы России к вере, покаянию и спасительной жизни в Церкви Православной.

Господи! Зная, что за тяжкие грехи отцов наших и за нашу греховную жизнь гнев Твой обрушился на Россию и на народы, её населяющие, мы ныне умоляем Тебя: Господи, возбуди в нас сокрушение сердечное о грехах отступничества от учения Христова и побуди всех нас к сердечному покаянию, дабы Ты, Господи, презревши на скорбь и сердечное раскаяние наше о содеянных нами и отцами нашими грехами, помиловал и простил всех нас.

Господи! Отврати гнев Твой, праведно движимый на нас и на страну нашу. Помилуй нас и направь нас на спасительный путь жизни по заповедям Твоим, по воле Твоей святой.

Господи! Прости нам грехи наши тяжкие, содеянные нами словом, делом, помышлением и всеми нашими чувствами. Укрепи нас Своею святою благодатию, чтобы нам впредь жить по воле Твоей, призывая Твоё Всесвятое Имя в помощь и спасение, всё делая во Славу Твою. Аминь».

Одно всенародное покаяние умилостивит Господа, Любящего Миловать, и Он помилует нас, кающихся, простит грехи наши и отвратит Свой праведный гнев от нас и страны нашей.

Услыши на, Боже, услыши ны, Владыко, услыши ны, Святый!»

Сестра монастыря в Чебоксарах, будучи проездом в Дивееве, очень переживала, что не успеет исповедаться до того, как вынесут Чашу. Около отца Владимира было большое скопление народа. Мысленно просила Господа о помощи и перечисляла свои грехи. А потом взмолилась святому праведному Иоанну Кронштадскому, вспомнив, как он исповедовал и читал разрешительную молитву над людьми на общей исповеди, прозорливо зная грехи каждого и сердечное в них раскаяние. Прошло время, когда такое было возможно… Вдруг отец Владимир отрывается от исповедников, входит в толпу, приближается именно к ней. Накрывает епитрахилью, читает разрешительную молитву и благословляет причащаться. Она была поражена и одновременно обрадована: батюшка узнал её помыслы и благословил ко принятию Святых Тайн. Иначе она не сумела бы причаститься, так как в этот день уезжала сразу после литургии и должна была торопиться на монастырский автобус.

 

Отец Владимир был таким поразительным священником, что мог, видя человека первые секунды в жизни, прямо в толпе, с добротой приблизить к себе его голову, сказать на ухо забытый грех двадцатилетней давности. Неоднократно люди, вспоминая о батюшке, признавались, что в середине исповеди он напоминал им погребённые временем и суетой или сознательно скрываемые серьёзные грехи. Люди признавались с навернувшимися на глаза слезами: «Он всю жизнь мою рассказал». Могу подтвердить, что отец Владимир неоднократно подсказывал мне во время исповеди недоговорённое или вполне понятое о себе. Раз за разом провожала глазами уходящих от батюшки в слезах. С волнением переживала исповеди близких. Многие видели себя воочию, как бы впервые, хотя имели стаж воцерковлённости.

 

В письме своей духовной дочери, монахине, в ответ на её письменную исповедь, отец Владимир советовал расстаться с пристальным вниманием к себе, своей деятельности. На свои добрые дела надежд не возлагать. «Великая Княгиня Елисавета оставила в дневнике главное предупреждение старцев: не придавать никакого значения своим трудам и подвигам, не присваивать их себе, а только – одной милости Божией. За этим должно быть тщательное слежение, - писал батюшка, - чтобы не вкрались в нас помыслы тщеславия, тонкого самолюбования, невольного превозношения. Елисавета Феодоровна, если слышала о себе похвалы, искренно огорчалась: «Я не лучше, а хуже других». Себе и нам оставила завет: «Мы должны устремиться к нашей настоящей Родине, насколько это возможно нашим слабым душам». Из-за того, что смиренно почитала себя слабой – Бог даровал ей великую силу Духа». И ещё один совет отца Владимира. Многолетний подвижник встретил после смерти то, чего вовсе не ожидал. И, страдая от бесов, чтобы ободрить себя, начал приводить на память собственные труды и добродетели. За это он был д о п о л н и т е л ь н о задержан на мытарствах. «Нам чуждо католическое восприятие спасения, напоминал батюшка. – Это они уповают на свою благотворительность».

 

Раба Божия София: «Помню, как батюшка в трудную минуту меня поддержал: «Плохо? Благодари Бога за «плохо» и беги каяться!» И такую я следом помощь с Неба получила, что действительно возблагодарила Бога за своё тяжёлое.

Батюшка говорил: «Мы столь успешные борцы за справедливость… Найдите «справедливость» в том, что Бог послал Сына Своего Единородного, Единого безгрешного – умирать за наши грехи?!! Когда мы грешим, мы снова влачим Христа на смертную муку».

 

Недавно благочинная женского монастыря в городе М. рассказала о своей первой поездки в Дивеево. Они с мужем сразу выделили отца Владимира и встали к ему в очередь на исповедь. Вдруг батюшка с просветленным лицом из густой толпы подозвал мужа к аналою. «Бородку надо отращивать? Пора, пора. Время подошло». Исповедал отдельно его, потом жену. И в конце исповедей благословил обоих супругов – на постриг. В настоящее время уже несколько лет они являются монахами.

 

Раба Божия Наталия Т.: «Моих знакомых батюшка благословил до брака соблюдать чистоту. Но они благословения не выполнили. Когда они приехали, он не хотел их принимать. Я подошла, а он: «Всё у них будет комком, кувырком». Так и оказалось.

 

Рассказывает раба божия Светлана: «Всегда после исповеди у отца Владимира было отчётливое чувство о б л е г ч е н и я, п р о с в е т л е н и я. Оно было способно изменить человека коренным образом. Один из примеров его неусыпного труда, попечения о душе. Раз за разом, месяц за месяцем я исповедовала батюшке среди прочих один грех, вернее, духовный изъян, который был связан с тонким проявлением гордости. Серьёзно воспринимая это «жало в плоть», я, десятилетиями исповедуюсь у других священников, не могла от него избавиться, продолжая, молча страдать.

Удивительно, что отец Владимир очень чутко выделил его, хотя называла этот грех двумя словами, а исповедь писала на двух листах. Благодаря врождённому такту, отец Владимир ни разу не заговорил со мной вслух об этой проблеме. Но шестым чувством ощущала его озабоченность именно этим фактом моей духовной жизни.

Прошло время – и он освободил меня от моего «жала». Был изъят один из главных сердечных врагов (по псаломскому слову Серафима Саровского: «Сердце – море пространное и великое, тамо гади, их же несть числа»). Бесшумно был совершён один из батюшкиных подвигов по изгнанию общепринятых бесов, которые столь привиты к сегодняшнему так называемому образованному слою общества, что их никто силами зла не считает. А просто за приятную, на мирской взгляд, черту индивидуальности. Тем труднее от подобных тайных наших врагов избавиться. Верю, Христос увенчал тебя, батюшка, за ведомые Ему труды. Благодарение Господу».

 

Узнав о том, что на отца Владимира льются потоки клеветы, я невольно вспоминала, как всё это сопровождало жизнь другого замечательного пастыря нашего времени архимандрита Тихона (Агрикова).

«Исполняя послушание духовника народного, священник всецело вооружился против грехов и пороков людских. Он с горечью видел, как родной и милый ему народ утопает в греховном невежестве и житейской суете. Он видел, как они духовно плачут о своих беззакониях и не могут от них избавиться своими силами. Духовник вместе с ними плакал, вместе молился и каялся в грехах. Народные грехи он почитал как бы своими грехами и словно считал себя виновным в них, как будто делал их сам. Совсем редко ему приходилось служить у престола Божия, а вот плакать в Церкви, при совершении исповеди, приходилось часто. Ему было так жаль людей, что он готов был всех простить и взять всю тяжесть грехов их на свои плечи. Эта всецелая жертвенность изводила его иногда до полного изнеможения.

Видя ревность пастыря Божия о словесных овцах, диавол вооружился против него всеми видами новейшего оружия. Духовному начальству стали писать десятки клеветнических писем на духовника, будто он собирает, на исповеди деньги, любезничает с близкими своими духовными, содержит безработных девиц и другие небылицы. Отец наместник вызвал священника и в беседе с ним убедился в его невиновности. На прощание он сказал: «Смотри, отце, враг спасения сильно невзлюбил тебя». – «И я его не очень люблю», - просто ответил батюшка». Эти слова, написанные об архимандрите Тихоне, живо напоминают то, что довелось претерпеть и отцу Владимиру…

 

Однажды я присутствовала при соборовании одного человека в предсмертном состоянии. Родные ждали каждый день конца, но он всё не мог умереть. Пригласили отца Владимира. Батюшка начал исповедовать больного, которые к его приходу был уже без сознания и, казалось, почти переступил черту, за которой нет возврата. Ощутила, страшно выговорить – явное присутствие Бога при всём происходящем. Невероятно была отзывчивость батюшки, особенно к страждущим. Позже родные больного поделились: измученное болью лицо страдальца полностью изменилось после Причастия, стало мирным, спокойным: «Батюшка дожидался». Он тихо отошёл ко Господу через короткое время.

Отец Владимир был человеком необыкновенной доброты, но, если считал нужным, мог назначить епитимию, и весьма впечатляющую. Пять лет назад за несколько дней до Рождества, помню, несколько паломниц в одних чулочках бегут по замёршей земле вокруг Троицкого собора. Год спустя, одна женщина делилась с другой: «Насколько отец Владимир был нелицеприятен: жену одного начальника за множественные аборты пустил по снегу вокруг собора. Многие наши интеллигенты были возмущены». – «А сама-то она?» - поинтересовалась слушательница. Улыбка женщины выразила раздумье: «Представьте, благодарит батюшку: «Иначе меня, каменюку, было не пробить. Он повторяет мне в третий раз и с такой болью: «Ты поняла-то, что делала?!» А я плечиком пожимаю: «Другие и не столько делали…» Вот, спаси его Господи, пустил меня – босой по снегу… Разве мы, грешные, разумеем, что живых людей покромсали?! И что ещё за нераскаянность нашу нам предстоит иметь на том свете? Да и на этом».

 

Раба Божия Валентина: «Мы приехали на нескольких машинах. Утром пришли к батюшке. Он выходит из дома и говорит мне: «Причащать-то сегодня некого». Я: «Как некого?» Он: «Этот уже воды напился, тот покурил, эта тоже – после чая». Подхожу к ребятам, они отнекиваются. Говорю: «Обманывать – грех». Они: «Откуда же он знает?» - «Я давным-давно уже покурил и зубы почистил». А другой: «А разве воды попить нельзя?» Третья: «Чай – ведь не еда..»

Другая знакомая приехала с женихом. Батюшка два часа его исповедовал. Выходит из кельи: «Нет, этот человек правды никогда не скажет, серьёзного у вас ничего не будет». И у них всё расстроилось».

 

Раба Божия Зоя: «Однажды солидный мужчина, по батюшкиному благословению, вокруг храма босиком бегал. И потом исповедовался у батюшки. Оказалось, это был начальник тюрьмы… Как-то к батюшке приехала семья: муж, жена, сын, тёща. Последняя чуть не попала в секту к баптистам. Они разучивали песни и пели у подъезда. Батюшка на исповеди спрашивает: «Ну что, певунья, как ты там у подъезда песни пела?» Та была поражена».

 

Раба Божия Клавдия: «Меня на исповедь к отцу Владимиру подруга притащила, можно сказать насильно. Стоя в толпе, я собиралась как-то незаметно схлынуть. А батюшка вдруг поймал мой взгляд и начал говорить, будто специально для меня: «Один больной постоянно откладывал свою исповедь «на потом». Христианин-врач советовал ему о ней не забывать. Оставил после очередного визита лекарство на столе и приготовился уходить. «Доктор, когда мне начинать принимать лекарство?» - «Можно и через месяц», - прозвучал ответ. «Как! Ведь без лечения можно запустить болезнь». – «Ну, тогда начните со следующей недели». «Доктор, - запротестовал больной, - я ведь могу и не выжить». – «Если очень плохо себя чувствуете, примите завтра». «А можно, взмолился пациент, - я приму лекарство сегодня?» - «Вот теперь-то ты понял, что нужно торопиться с исповедью», - с улыбкой произнёс врач». В этот день отец Владимир совершил для меня чудо. Если бы мне заранее рассказали, я бы никогда не поверила, что способна со слезами называть свои грехи».

 

(не хватало листа в книге, с другой перепечатал с целой)

(пропуск, не хватает листа 243-244 стр. по книге):

 

(242 стр. по книге, начало пропуска)

 

Батюшка широко распространял во время исповеди ряд текстов, которые ему в большом количестве регулярно привозили духовные дети из Москвы, Петербурга. Среди них были известные и редко употребляемые перечни грехов: «Мытарства Феодоры», исповедь Оптинской Пустыни, покаяние Ефрема Сирина… Несколько молитв о неприятии печати антихриста. Во-первых, Оптинских старцев: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, сохрани нас от обольщения близкогрядущего богомерзкого антихриста… и укрой от коварных сетей его в сокровенной пустыни Твоего спасения…» Эту молитву батюшка благословлял нас читать каждый день, хотя, как нам казалось, до упомянутых событий ещё далеко. Но отец Владимир, по-видимому, думал иначе. Люди увозили из Дивеево во все концы: прошение о спасении Державы Российской святого патриарха Тихона, молитву от отчаяния преподобного Серафима Саровского, молитву святым Небесным Силам Бесплотным и другие.