Учение о позиции и модель связности

 

Назовем позицией систему взаимодействия вооруженных сил противников вместе со средствами обеспечения боевых действий. Рассмотрим физическое пространство, в котором такое взаимодействие осуществляется. Подпространство, в пределах которого вооруженные силы сторон находятся в боевом контакте, назовем фронтом. Будем пока изучать войну на земле независимо от войны в воздухе и на море; подпространство в этом случае вырождается в поверхность. (Дальность действия артиллерии, не говоря уже о ручном оружии, должна считаться пренебрежимо малой по отношению к длине фронта.) Проекция поверхности взаимодействия сухопутных сил на землю называется линией фронта. Можно считать, что до начала войны линия фронта совпадает с линией границы.

Позицию удобно представить геометрически: как систему, включающую вооруженные силы противников, средства обеспечения боевых действий и физическое пространство фронта. Если речь идет о сухопутных силах, происходит редукция к армиям, сети коммуникаций и линии фронта.

В самом широком смысле «позиция» есть специфическая подсистема системы «война».

Определим физическое или метрологическое время через периодические процессы: смена дня и ночи, движение математического маятника, атомный распад.

Определим внутреннее время системы через изменение ее структуры, то есть рождение новых структурных факторов. Можно показать, что синхронизация системы – установление взаимно однозначного соответствия между физическим и внутренним временем – в общем случае невозможна.

В таком формализме позиция представляет собой систему «война» при фиксированном внутреннем времени[97].

Задачей аналитической стратегии является анализ позиции и определение методов ее преобразования в желательную сторону.

Позиции называются эквивалентными, если при переходе между ними структура системы «война» не меняется. Позиция называется выигрышной, если она эквивалентна конечной позиции, в которой реализуется цель войны. Позиция называется проигрышной, если любое ее преобразование приводит к фатальной воронке. Поскольку война есть игра с ненулевой суммой, позиция, выигрышная для одной из сторон, не обязательно является проигрышной для другой.

Позиции, не принадлежащие к классу выигрышных или проигрышных, называются неопределенными. Мы называем неопределенную позицию равной, если для обеих сторон мощности пространства решений, не ухудшающих позицию, совпадают. В противном случае можно говорить о преимуществе одной из сторон.

Заметим, что сторона, владеющая преимуществом, не обязательно выигрывает, но она всегда может заставить противника проиграть. Вообще, как мы уже отмечали, при корректных преобразованиях класс позиции не меняется: равные позиции преобразуются в равные.

Назовем единицей планирования максимальную воинскую единицу, структурностью которой мы пренебрегаем на нашем уровне анализа. Как правило, единица планирования находится на два уровня иерархии ниже рассматриваемой системы: если анализируются действия группы армии, единицей планирования является дивизия, на уровне полка – рота. Единица планирования является стандартной, снабженной всеми необходимыми для ведения боевых действий средствами. Ее боевые возможности описываются функцией, которая может зависеть от внешних условий (местность, погода, геометрия столкновения), но никоим образом не от внутренних параметров[98].

Важнейшим элементом оценки позиции является сведение разнородных вооруженных сил противников к стандартным единицам планирования[99]. Необходимо еще раз подчеркнуть, что стандартное соединение подразумевает стандартное снабжение: иными словами, если у вас есть десять дивизий, потребности которых вследствие особенностей геометрии фронта, состояния коммуникаций или экономической недееспособности государства удовлетворяются лишь на одну десятую, то эти дивизии составляют лишь одну стандартную. Напротив, более совершенное оружие, элитный уровень подготовки, накопленный боевой опыт увеличивают число стандартных соединений.

Боевое столкновение единиц планирования составляет стандартный бой. В рамках аналитической стратегии считается, что такой бой описывается уравнениями Остроградского-Ланчестера, причем коэффициенты уравнения зависят от погодных условий, геометрии и характера столкновения, соотношения сил. Поскольку известно из боевой практики, а в известной мере – и из уставов, при каком уровне потерь слабейшая сторона прекращает сопротивление, длительность стандартного боя, его ход и исход могут быть с хорошей точностью определены на стадии планирования. В связи с этим аналитическая стратегия не занимается теорией стандартного боя, ограничиваясь статической оценкой позиции.

При оценке позиции важнейшим фактором является соотношение сил, сведенных к стандартным единицам. Численное превосходство само по себе не означает решающего преимущества, но очень часто ведет к нему.

Здесь необходимо иметь в виду, что в отличие от шахмат в войне число соединений переменно. Существует армия мирного времени, армия военного времени, резервы первой, второй и последующих очередей. В результате в течение первого месяца войны (а это важнейший для хода и исхода войны отрезок боевых действий) соотношение сил может существенно меняться. Важно, однако, что эти изменения предсказуемы и могут быть учтены заранее. Таким образом, еще до начала войны Генеральному штабу должно быть известно, в какой промежуток времени от дня мобилизации соотношение сил будет благоприятствовать операциям; искусство планирования в том и состоит, чтобы решающие события состоялись именно в эти дни[100].

Следующий по важности фактор – геометрия позиции или оперативная обстановка. Как правило, геометрия может быть однозначно охарактеризована связностью позиции.

Позиция является тем более связной, чем быстрее может быть проведена переброска «стандартной единицы» между произвольными ее точками. Формально связность участка позиции может быть определена как величина, обратная к максимальному времени переброски единицы планирования в пределах участка. Разбивая позицию по-разному, включая, разумеется, и тождественное разбиение, когда участок совпадает с позицией, получим функционал: отображение пространства функций разбиения на числовую ось связности. Минимум этого функционала назовем связностью позиции.

Эта формулировка выглядит абстрактной, однако она допускает ясную интерпретацию в обыденных терминах военного искусства.

Связность, очевидно, определяется геометрией фронта и структурой коммуникаций, не пересекающих эту линию[101]. В войнах первой половины XX столетия сухопутные коммуникации могли быть в первом приближении сведены к железнодорожным линиям и немногим магистральным автострадам. «Единица планирования» определена и существует, а следовательно, и перемещается только вместе со своей системой снабжения. Таким образом, связность характеризует одновременно и связь позиции с тылом, и способность войск, занимающих позицию, к оперативному маневру. Очевидно, что если связность позиции у одной стороны много больше, чем у другой, речь идет о преимуществе, возможно решающем.

Пункты, при потере которых связность «своей» позиции снижается, обладают положительной связностью. Напротив, если при потере пункта связность позиции увеличивается, связность пункта отрицательна. Пункты, владение которыми резко меняет связность, назовем узлами позиции. Узел, в максимальной мере меняющий связность, назовем центром позиции. Понятно, что эти определения пригодны как для позиции в целом, так и для любого ее анализируемого участка.

Прежде всего, формализм позволяет разделить позиции на три основных класса.

Подвергнем линию фронта малым преобразованиям. При этом связность своей позиции и позиции противника, естественно, будет меняться. Если при любых малых преобразованиях фронта связность позиции уменьшается для обеих сторон, позиция называется устойчивой. Если для обеих сторон связность уменьшается при наступлении и не убывает при отступлении, позиция называется взаимно блокированной. Речь по-прежнему идет о малых преобразованиях. Если позиция блокирована только для одной стороны, в то время как другая может наступать без снижения своей связности, говорят об односторонней блокаде[102]. Наконец, если позиция не является экстремумом связности, она является неопределенной.

Для взаимно блокированных позиций характерно изохроническое построение: время переброски дивизий вдоль линии фронта одинаково для обеих сторон. Иначе говоря, взаимно блокированные позиции обладают равной для обеих сторон связностью – первая теорема о позиционности.

Устойчивая позиционная война всегда есть проявление взаимно блокированного характера позиции – вторая теорема о позиционности.

Из этих двух теорем вытекает любопытное следствие: при позиционной войне можно построить взаимно однозначное соответствие между узлами связности сторон: иными словами, в пространстве коммуникаций центры позиций сторон симметричны относительно линии фронта.

При перевесе в силах прорыв позиционного фронта возможен, при этом связность уменьшается у обеих сторон. Однако связность наступающей стороны уменьшается быстрее, поскольку коммуникации выступа проходят через разрушенную при прорыве зону. Поскольку уменьшение связности эквивалентно уменьшению эффективного числа стандартных дивизий, выполняется принцип Ле Шателье, и наступление останавливается. Элементарные расчеты для технических систем Первой Мировой войны приводят к правилу: глубина выступа лежит в пределах от 50% до 100% его ширины – третья теорема о позиционности.

Заметим здесь, что существует класс ситуаций, когда наступление может сломать позиционный фронт. Для этого прежде всего необходимо, чтобы центры позиций (как мы выяснили, они симметричны) находились достаточно близко к линии фронта. Для таких позиций характерна не столько позиционная оборона, сколько обоюдное темповое наступление, имеющее своей целью захватить центр позиции противника раньше, чем он сможет захватить твой. Такое наступление, конечно, рискованно.

Риск у стороны, владеющей преимуществом, значительно меньше, если позиция блокирована односторонне. Такая позиция таит для слабейшей стороны зародыш гибели, поскольку сильнейшая малыми последовательными операциями, которые не являются ни достаточно рискованными, ни ресурсоемкими, в конце концов овладеет ее узловыми пунктами.

В неопределенных позициях фронт надолго остановиться не может, и дальнейшее развитие событий определяется исходом боевых столкновений, который может быть предсказан исходя из анализа связностей сторон. Собственно, обычно сражение есть борьба за центр неопределенной позиции.

Для сражения при Шарлеруа-Монсе (Первая Мировая война, Приграничное сражение) центр связности находился в Брюсселе. Поскольку Брюссель был захвачен немцами, а операционные линии французских армий через него даже не проходили, сражение было изначально проиграно французами. Напротив, в сражении на Марне немцы имели в своих руках лишь один узел позиции, притом не слишком высокого ранга, – Шато-Тьери. Французы опирались на Париж и Верден. Как результат, великолепные тактические успехи немцев привели их к необходимости отступать. Для Восточно-Прусской операции определяющее воздействие связности на исход сражения общеизвестно: весь замысел обороны провинции строился на невозможности для русских 1-й и 2-й армий организовать взаимодействие, иначе говоря, на том, что позиция для русских всю операцию имела отрицательную связность[103].

Формальным вычислением центров и узлов позиции как функционалов от начертания линии фронта стратеги обычно не занимаются: в большинстве случаев эти «особые точки» либо общеизвестны: Париж, Верден, Вязьма, Москва… либо интуитивно понятны: Праценские высоты под Аустерлицем, холм Шпицберг в сражении при Кунерсдорфе, Шато-Тьери в битве на Марне. Однако далеко не всегда это так. В сложнейшем Галицийском сражении центр позиции и центр операции приходились на Раву-Русскую, в то время как русские, насколько можно судить, считали критической точкой Львов, а австрийцы переоценивали значение Люблина. При выполнении «шлиффеновского маневра» центр позиции перемещался по дуге от Маастрихта (голландская территория) через Брюссель, Лилль, Амьен до средней Сены и далее к Шартру. Шлиффен совершенно точно представлял себе это перемещение, но ни французское руководство, ни Мольтке, ни командующие немецкими армиями этого, по-видимому, не знали. В Польской кампании 1939 г. позиция Рыдз-Смиглы разваливалась после захвата Кутно, о чем немцы имели смутное представление, поляки же -вовсе никакого. На советско-германском фронте было быстро и верно оценено значение Даугавпилса, Смоленска, Вязьмы, Москвы, в известной степени – Великих Лук. Однако стороны проявили полное невнимание к районам Риги, Пярну, Ярославля и Рыбинска. В японо-американской войне не было в полной мере уяснено и значение Мидуэя, острова, являющегося центром огромной тихоокеанской «позиции».

Если два пункта, являющиеся узлами позиции, соединены прямой (то есть «беспересадочной», не включающей иные узлы) коммуникационной линией, «транспортное сопротивление» между этими пунктами очень мало. Часто это приводит к определенной «сверхпроводимости» – узлы оказываются «сцепленными» и обороняются или теряются одновременно.

На эту сверхпроводимость я поставил, и почти во всех случаях моими парными сновидениями она удалась. В коммуникации, в сети, тоже можно завести сверхпроводимость. Это достигается очень легко. Проанализируйте искажение информации в сети и интересы ваших друзей по клубу. Сразу понятно, кто будет обороняться вместе и вместе же проиграет или победит и где тема настолько актуальная, что нет уточняющих вопросов. Я поставил на это, когда простеньким опросом пары запрограммировал – общий ли у них был сон или так, личный фрейд для каждого. И представьте! Люди так хотят, чтобы им снилось общее будущее и даже настоящее, что они уже по кивку понимают друг друга. Вот через них и надо что-то запускать в трансляцию. Я был монстр! Потом эта история забылась. Сервер завис, туда пришли маргиналы от психологии и испортили все это дело, которое так хорошо начиналось. Отец сказал, что это хорошо, смысл стал продуктом. И пусть его потребляют люди.

 

До сих пор речь шла о связности чисто сухопутной позиции. На море, где связность позиции изначально очень высока, изменить принадлежность узловых пунктов затруднительно, а соотношение сил фиксировано, речь идет почти исключительно о позициях с односторонней блокадой или о владении морем. В воздухе вся связность концентрируется в немногих базовых аэродромах, снабженных всем необходимым для обеспечения полетов и ремонта поврежденных машин.

В известном смысле стратегия борьбы на море и воздухе подчиняется противоположным законам. Для морских операций и сухопутной войны в богатой коммуникациями местности характерно стремление к уничтожению вооруженной силы противника – соответственно, кораблей и дивизий, в то время как для воздушной (и горной[104]) войны – стремление к уничтожению – даже не захвату – узлов связности.

Наконец, последним пунктом оценки позиции, лежащим на границе статики (учения о позиции) и динамики (учения об операции), является оценка сильных и слабых пунктов позиции.

Назовем звено позиции сильным, если прямой вооруженный захват его – по условиям местности, по начертанию линии фронта, наконец, просто по соотношению сил затруднителен. Напротив, если пункт затруднительно удерживать, он является слабым. Сильные пункты могут совпадать с центром позиции, но это вовсе не обязательно. Центром позиции может оказаться и слабый пункт, и пункт, ни сильным, ни слабым не являющийся. Последний случай встречается чаще всего.

В устойчивой позиции слабости сторон и их сильные пункты взаимно скомпенсированы. В некоторых случаях компенсация происходит за счет неравенства сил: слабейшая сторона занимает более сильную позицию.

Позиция может быть удержана при наличии одной нескомпенсированной слабости за счет избыточной обороны этого пункта и третьей теоремы о позиционности. Однако наличие двух нескомпенсированных слабостей делает позицию незащитимой (основополагающий стратегический принцип двух слабостей, одинаково значимый и для «войны Ареса», и для «войны Афины», и для «войны Аполлона», см. гл. 5), причем чем дальше географически разнесены слабости, тем сложнее обороняться слабейшей стороне.

Связано это со свободой маневра. Дело в том, что ей приходится охранять не только сами слабости, но и линию связи между ними, в результате чего внутри этой линии сильнейшая сторона может наступать, не попадая под условия третьей теоремы о позиционности.

Проблема слабейшей стороны состоит в том, что, обеспечивая избыточную защиту двух разнесенных в пространстве пунктов, она вынуждена связывать свои соединения в этих пунктах, между ними (как маневренный резерв), во всех вклинениях, развитие которых создаст слабостям дополнительную угрозу. То, что связность позиции формально не изменилась, – слабое утешение для полководца, который в реальности большую часть своих дивизий никуда перебросить уже не может.

Потому сильнейшая сторона выигрывает в числе валентных, то есть свободных для переброски, дивизий – тем больше, чем дальше разнесены слабости.

Позиционная «игра» на двух слабостях заканчивается, как правило, прорывом, овладением центром связности, распадом фронта и потерей обеих слабостей.

 

Почему мой противник не поступил так со мной? Он был с ногами, и девушка считалась его подругой. Он мог бы поступить логично: увидев начало моих усилий, он бы набился ко мне в приятели и всячески демонстрировал бы ей, что на что она меняет. Я же окружил себя толпой подружек, которые меня обожают, и верной гвардией мачо, которым я дал ограниченную, но власть над женским миром. Я же замкнул несчастную Олю в кольцо, свято помня фразу из маминого любимого фильма: «Ты все время дарил мне себя, а он подарил мне меня». Я сделал больше! Я подарил ей мир сновидений, сделал в ее честь открытие, нашел ее в нем и подарил ей ее в самом сокровенном, как мне тогда казалось, варианте – варианте ее страхов и ее мечт. Я, в общем, старался.

А он нет.

Что могло бы быть? Конечно, Оля могла бы крутить с нами одновременно, выбрав популярную стратегию циничных девчонок нашего времени: этот для ума, этот для секса, а есть еще потенциальное динамо – для денег. Вот это сразу бы разрушило мою хитроумную комбинацию и отбросило назад к инвалидности и любви по айпаду. Но этого не случилось. Иногда я вижу сон про то, что моя Оля занимается любовью в моей комнате с каким-то этим. Я не могу выйти. Закрыть глаза. В них вставлены спички. Это жестоко. Я просыпаюсь и понимаю, что тень поражения висела над моим героическим Аресом. И нагрузка на операцию была велика. Я женат и люблю свою жену и дочь. Я нежно люблю Олю, которая когда-то давно утешила безвестного безногого героя и сделала его сильным и успешным. Она замужем и иногда звонит мне. Мой отец часами болтает с внучкой на птичьем языке. Ей год, ему 60. У него развита сверхпроводимость мысли, и он точно очень хорошо повлияет на моего ребенка. Я хожу, делаю ненавистную гимнастику и живу полной жизнью.

 

Учение об операции

 

Пусть полководец принял решение преобразовать позицию от некоторого начального состояния к определенному конечному, которое, как он полагает, будет выигрышным и позволит реализовать цели войны. Если исходная позиция устойчива, а она практически всегда очень устойчива, его действия вступают в противоречие с позиционными законами: он вынужден либо неэкономно тратить ресурсы, либо идти на значительный риск. То есть на первом этапе всякая операция ухудшает позицию.

Проявляется это по-разному: устойчивостью обороны, превышением реальных потерь над рассчитанными, разрушением коммуникаций, иногда – простым невезением и человеческими ошибками. «Силы трения», о которых много говорил К. Клаузевиц, максимально препятствуют наступающему[105].

Очень многие операции затухают на затратной стадии, принося наступающей стороне лишь потери и несколько вклинений в неприятельскую позицию, от которых вреда больше, чем пользы.

Переход к стадии развития требует обязательного разрушения устойчивости позиции. Оперативное «трение» мгновенно падает до нуля, начинается период непрерывного и быстрого нарастания операции. Разного рода случайности теперь не препятствуют наступлению, а способствуют ему, в то время как «трение» максимально затрудняет работу обороняющегося.

Однако по мере продвижения вперед вступает в действие закон перенапряжения: наступающий уже не может быстро преодолевать сопротивление арьергардов противника, прикрывающих отход. Темп операции резко замедляется, и она вступает в следующую – насыщающую стадию.

Любая операция – будь то военное наступление, подготовка к экзамену, осуществление проекта или разрешение семейного конфликта – может быть описана S-образной кривой[106].

 

Рис. 51. Этапы операции в формализме S-образной кривой.

На первой, «затратной» стадии операции проблемы наступающего связаны, прежде всего, с преодолением устойчивости исходной позиции. И полководец стремится любой ценой нарушить эту устойчивость – хотя бы и не в свою пользу. Одним из самых красивых и тонких приемов является использование для этой цели «встречной операции» противника. То есть одна сторона начинает наступление, разрушает устойчивость позиции, а пользуется этим вторая сторона, «бесплатно» переходя к стадии развития. Важно понять, что в обеих критических точках система «война» вообще не обладает устойчивостью. Поэтому в эти моменты возможно «чудо» – очень резкое изменением характера войны в целом.

Вторая критическая точка получила в военной теории название «кульминационного пункта» операции. С момента ее прохождения создание новой устойчивой позиции неизбежно, и в интересах наступающего приложить все силы к ее формированию. Как правило, однако, инерция толкает наступающего вперед, в результате все, что было выиграно в стадии развития, бездарно растрачивается в стадии насыщения.

Данная модель одинаково беспощадно эффективна, будучи примененной и к анализу военной операции, и к бизнес-стратегии, и к анализу развития технических систем, и к анализу поведения продукта на потребительском рынке. У нее существует множество превращенных форм, в том числе «кривая жизни продукта», «Бостонская матрица»[107]и «кривая Гартнера»[108]. Иллюстрацией к ней может быть пример развития практически любого бизнеса: первые пару лет все идет тяжело, потом бизнес «выстреливает» и все идет замечательно до наступления кризиса. В точности все то же самое происходит в изучении иностранных языков, обучении вождению автомобиля и вообще в любом достаточно динамичном процессе.

 

Упражнения:

 

• Проанализируйте вашу позицию в какой-либо сфере деятельности с точки зрения ее связности, критических точек, внутреннего времени операции.

• Оцените ваши действия в разных понятных вам областях с точки зрения позиционных слабостей. Где у вас слабости? Сколько их? А у вашего «противника»?

• Оцените, в каких областях жизни вы занимаетесь боданием с устойчивым фронтом противника. Какие могут быть альтернативные варианты действий?

• Представьте себе, что вы решили влюбиться и подошли к этой задаче стратегически. Постройте кривую операции для выстраивания отношений. Какие критические точки на ней присутствуют? Какие ресурсы на каком этапе требуются? Где заканчивается одна операция и начинается другая?

• На каком этапе S-кривой находится ваш бизнес, фирма, в которой вы работаете, или развитие области знаний, которой вы занимаетесь? Подумайте, что лично вы будете делать на следующем этапе?

• Попробуйте построить кривую операции для вашего обучения в школе / университете / еще где-то. Как вы повели себя в критических точках? Вы выиграли или проиграли операцию? Как следовало бы поступить, исходя из принципов стратегии и теории операции?

• Достаточен ли ваш темп в стратегической операции «Ваша жизнь»?Опережаете ли вы противника или отстаете от него? Подумайте, что лично вам нужно сделать, чтобы увеличить свой темп.

 

S-образная кривая по сей день остается основой учения об операции, но привлечение моделей общей теории систем позволило слегка уточнить форму кривой, связав критические точки с нарастанием или затуханием флуктуаций в системе. Формально речь идет о том, что критические точки – не совсем «точки»: они представляют собой «зоны неустойчивости», которые не мгновенны, хотя и очень коротки. Для зон неустойчивости как раз и характерны быстрые, непредсказуемые, хаотичные колебания обстановки, нарастающие флуктуации, приводящие к разрушению статической позиции или динамической операции. Именно «зоны неустойчивости» и делают возможными контрудары в особых точках – иначе угадать момент для таких действий было бы просто невозможно.

 

 

Рис. 52. Зоны неустойчивости операции.

 

Эту модель я прожил. Как жизнь. Мой первый бизнес, амбициозно начатый на пятом курсе, был вовсе не связан с физикой и аэродинамикой, я вспомнил давешние школьные успехи в формировании клуба парносновидящих и решил, что если тогда я выиграл себе любовь, которая есть высший смысл, то уж низменные баблосы я легко сумею снять со своих креативных способностей паука в сети.

Я не буду вам объяснять, как все началось и в чем суть. Я просто не дожил до первой критической точки. Потому что в этот момент случился неотвратимый диплом и разрушил мою операцию как более приоритетный. Я почти не учился весь последний год и за месяц сделал работу, вряд ли отличную, но как-то приспособленную к защите. Я получил четверку, хотя шел на красный диплом. Обидные слова руководителя и полный провал по деньгам в затухшем проекте. Школу я закончил с большим шиком, чем институт. Отец сказал, что если б решился на «маятник» бизнес – диплом, то все могло бы быть иначе. Он был прав. Там, в школе, был запал. Кураж и цель. А тут – заработать бабла и сделать реферативную работку: и то, и другое мне было скучно. Я понял, что старт в МИФИ мне дали, но работать по специальности я не буду. Так думали многие наши выпускники. Я стал средним членом общества. За хорошее образование по математике я был признателен, физическое, домашнее, у меня было лучше. Я все еще не встал из каталки, и пора было думать, а не улыбаться каникулам. Но мы провели с родителями два месяца в Хорватии, там я стал бешено плавать, привязав к ногам пенопластовую доску, как хвост. Кроль у меня пошел отменно. Даже в волны я легко выбрасывался на берег на руках, подтягивался и иногда мог даже забросить себя в коляску, если каменистый берег создавал ступеньку. Я вползал на верхнюю и на руках сажал себя в свою чертову карету. Здесь, в воде, я стал чувствовать, что когда-нибудь смогу включить непослушное тело, что-то на уровне поясницы стало напоминать об этом. Свои тонкие ноги я прятал за холщовыми шароварами сразу, как вылезал из воды. Как Оля согласилась со мной спать? Хорватия была временем моего самого критического отношения к себе.

 

Учение о темпе

 

Наиболее сложным подходом к «войне Ареса» является «темповая игра», неклассический, то есть выходящий за пределы простой S-образной кривой, анализ динамики операции.

Темп является довольно сложным понятием, которое едва ли могло быть корректно описано в семантике классических представлений о стратегии.

Прежде всего, обратим внимание на интуитивную универсальность данного термина. Следуя методике доктора З. Тарраша, мы формально подсчитываем темпы в шахматной партии, гомоморфной модели войны: «При последовательной игре однажды выигранные темпы не исчезают – они трансформируются в выигрыш пространства или материала… Каждый раз, или хотя бы время от времени хорошо подводить баланс темпов, видных на доске… Я учитываю при этом только развивающие игру ходы, а остальные игнорирую». «Темпы операций» играют важную роль в построениях «жизненной стратегии творческой личности» Г. Альтшуллера[109]. «Темповая игра» имеет место в бизнесе и политике, в научном познании, в конструкторских разработках.

Особое значение понятие «темп» имеет в восточных боевых искусствах.

Здесь темп ни в коем случае не ассоциируется со временем. Связь темпа с движением и скоростью неоднозначна, хотя победа подразумевает опережение, «быстрый как ветер» бой может вообще не заключать в себе перемещений. Так, в «стиле змеи» выигрыш темпа происходит лишь в момент единственного – и последнего – удара, остальное время поединка боец практически неподвижен для глаз зрителя.

Таким образом, восточная философия войны прямо противопоставляет темп обыденному движению. С другой стороны, она постулирует, что выигрыш темпа всегда происходит только за счет движения и не обязательно своего. Построение приводит к хорошо известной метафоре: темп относится к движению как полное к пустому, ян к инь.

 

Формальный темп

 

Интуитивно и логически ясно, что военную операцию надо проводить максимально быстро: «Война любит победу и не любит продолжительности», – говорил Сунь-цзы. Быстрое развитие операции не дает противнику возможности организовать контригру – ситуация меняется быстрее, чем он успевает на нее реагировать. За счет этого выигрывается пространство и материальные ресурсы, достигается психологический перевес – положение «хозяина». Враг, раз утратив способность управлять своими войсками в реальном времени, не может восстановить ее, более того, задержка увеличивается на всей стадии нарастания операции. То есть, если пространство войны меняется достаточно быстро, можно на какое-то время – пока не начал действовать закон перенапряжения коммуникаций и/или ваши солдаты не начали засыпать под обстрелом – освободиться от необходимости учитывать волю противника: действия его естественны и могут быть предсказаны еще на стадии эскизного планирования. Это дает возможность, в частности, заранее определить момент перехода операции в стадию насыщения и сэкономить ресурсы, остановив наступление при достижении войсками максимально выгодной позиции.

Поэтому естественно определить формальный темп операции как скорость перемещения передовых частей наступающего, иными словами – скорость перемещения линии фронта. Такой темп измеряется в километрах в сутки, не может накапливаться и равным образом выигрываться или проигрываться. Здесь «работают» другие ключевые слова – успеть / не успеть.

 

 

«Легко установить следующую зависимость: чем быстрее продвигалась 1-я германская армия в юго-западном направлении, тем меньше времени оставалось в распоряжении французского главного командования для контрманевра. Именно в этом и сказывалось преимущество в темпе. Оценивая быстроту продвижения 1-й армии, следует признать, что она оказывалась достаточной для того, чтобы заставить французов и англичан отходить. Но возникала опасность, что французское главное командование сознательно ускорит темпы отхода, используя это передвижки сил в своем тылу и создания крепкого оборонительного фронта. Вот с этой точки зрения темп движения 1-й армии вызывает серьезные сомнения. Успела бы она совершить обход Парижа с западной стороны до того, как французскому главному командованию удалось бы сорганизовать оборону на новых позициях? Сомнения эти находят свое подтверждение в том, что фактически 1-й армии не удалось нагнать противника, хотя французы несколько раз задерживались на разных рубежах. Это, бесспорно, указывает на дефект подвижности крайнего правого германского фланга». М. Галактионов, «Темпы операции».[110]

 

 

Структурный темп

 

Интегрально темп – просто время между первой и второй критическими точками операции, то есть время, в течение которого поддерживается динамический гомеостаз. Структурный темп измеряется в сутках, может накапливаться, растрачиваться, обмениваться на иные формы преимущества: маневр, материальные ресурсы. В этом смысле он достаточно близок к «шахматному темпу» З. Тарраша. Сам по себе структурный темп не может выигрываться или проигрываться, если только речь не идет о встречных операциях.

 

 

В этой связи интересен расчет Шлиффена: развертывание – 12 дней, приграничные столкновения и марш-маневр через Бельгию и Францию – 30 дней, решающее сражение – 7 дней, «прочесывание» территории и уничтожение армий противников – 14 дней.

На начало мобилизации Антанта имела преимущество над Центральными державами. Однако затяжная мобилизация в России приводила к тому, что на пятнадцатый день превосходство переходило к Германскому блоку и поддерживалось приблизительно по сорок восьмой день. Далее наступало равновесие, а к шестидесятому дню перевес вновь оказывался у союзников, составляя первоначально 20, а затем – около 30 дивизий.

Согласно замыслу Шлиффена, первая критическая точка должна быть пройдена между 15-м и 18-м днем. На самом деле это произошло на 19-й день, что связано с потерей Х. Мольтке младшим двух суток на стадии развертывания – Льеж и нейтралитет Голландии. Генеральное сражение предполагалось между 42-м и 49-м днем (первый день представляет собой вторую критическую точку марш-маневра Шлиффена, второй – первую критическую точку «добивающей операции»). В текущей Реальности это сражение не только развивалось совсем по-иному, нежели представлял себе Шлифффен, но и началось на неделю раньше (35-й-39-й день). Заметим в этой связи, что простой расчет позволяет определить темпы, растраченные Мольтке: нарастание операции продолжалось всего шестнадцать дней вместо тридцати по плану.

Итак, первоначальный замысел Шлиффена коррелировал с темпом наращивания сил, что позволяло максимально использовать «фазу нарастания» и подойти к генеральному сражению в наилучшей для себя обстановке. Учитывалось и то, что на Восточном фронте русское наступление не могло миновать первую критическую точку ранее 48-го дня, когда на Западе уже будет достигнуто решение.

Несколько упрощая, можно сказать, что весь замысел Шлиффена базировался на выигрыше структурного темпа: 30 дней (с 12-го по 42-й) выигрывалось на Западе, и только 15 дней (с 48-го по 63-й) терялось на Востоке. В варианте Мольтке этот выигрыш оказался нулем, что и привело к установлению позиционного фронта и поражению Германии.

 

Дифференциально структурный темп можно определить как меру изменения внутреннего времени системы «операция». В этом смысле темп – характерное время, за которое изменяется структура позиции. Измеряется также в сутках и обозначает скорость разрушения структуры обороняющейся стороны.

 

Инновационный темп

 

Поскольку «внешнее время», определяемое через повторяющиеся события, и «внутреннее время», рассматриваемое как мера изменений, не могут быть однозначно синхронизированы, в любой достаточно сложной системе, будь то человек, океанский корабль или стратегическая операция, сосуществуют структуры, относящиеся к разным временам[111]. При очень большом рассогласовании времен система «теряет настоящее» и колеблется от условного прошлого к условному будущему. Для человека подобная неустойчивость означает деликвидное или суицидальное поведение, для государства – экспансию в форме агрессии или колонизации, для технической системы – ресурсоемкость или «невезучесть», склонность к авариям, вызванным якобы случайными причинами. Для стратегическ