Тема 2. Природная среда формирования античной цивилизации.

Одним из основных факторов, активно участвовавших в формировании греческой цивилизации, была природа Древней Греции. Как известно, в древности человек гораздо в большей степени, чем в нашу индустриальную эпоху был связан с окружающей средой и гораздо сильнее от неё зависел. В отличие от современного homo technicus, который во всеоружии своей технологической оснащённости проходи напролом через любые природные преграды: срывает горы, вырубает леса, осушает озёра, меняет течения рек, нанося тем самым непоправимый ущерб давно сложившимся экологическим системам, древний человек жид в добром согласии с природой. Понимая своё бессилие перед её могучими и загадочными стихиями, он старался не покорить её, не навязать ей во что бы то ни стало свою волю, а, напротив, по возможности приспособиться к тем требованиям, которые она ему предъявляла. Все древние цивилизации несут на себе неизгладимую печать породивших их стран, их ландшафтов, их климата, их растительности и животного мира. Именно поэтому они, по крайней мере, внешне так непохожи друг на друга. Греческая цивилизация в этом смысле не составляет какого-то исключения из общего правила.

Определяющими чертами греческого ландшафта всегда оставались море и горы. В материковой Греции нет ни одного места, которое было бы удалено от морского побережья на расстоянии свыше 90 км. С другой стороны, на Эгейском море трудно найти точку, которая отстояла бы от ближайшей суши более чем на 60 км.

Береговая полоса южной оконечности Балканского полуострова отличается невероятной изрезанностью. Здесь множество глубоких заливов и бухт, служивших в древности и в Новое время удобными корабельными стоянками, много проливов и полуостровов самой причудливой формы, и, наконец, целые россыпи островов, иногда собирающихся «семьями» – архипелагами, иногда как будто разбегающихся разные стороны. Тянущие через все Эгейское море цепочки островов во многих местах образуют своего рода естественные мосты, соединяющие его берега друг с другом. В древности этот замкнутый почти со всех сторон водный бассейн, был идеальной школой для начинающих мореплавателей. При крайнем несовершенстве тогдашних плавательных средств, здесь можно было совершать довольно длительные морские путешествия, никогда не теряя надолго из вида ближайшую сушу. Бесчисленные острова, заливы и проливы открывали заманчивые перспективы перед смельчаками, склонными к занятиям рыбной ловлей, морской торговлей, и, наконец, пиратством. Воды Эгейского моря буквально кишели пиратами, начиная с III тысячелетия до н.э. Для жителей некоторых районов Эгейского моря, например, для обитателей Крита, пиратство во все времена служило чуть ли не главным источником материального благополучия.

Но что бы не влекло греков к морю, с какой бы целью не спускали они свои утлые судёнышки на его поверхность, представить свою жизнь без этой всегда изменчивой, опасной и всё же прекрасной стихии, они были не в состоянии. Можно сказать с уверенностью, что уже в глубокой древности они, следуя по стопам своих предшественников – кикладцев, минойцев, и т.д., сделались прирождёнными мореплавателями. Недаром так много места занимают морские походы и связанные с ними приключения в греческой мифологии и эпической поэзии. Грек, разлученный с морем и попавший в сугубо континентальную среду, страстно мечтал снова увидеть его. Они из самых волнующих эпизодов в «Анабасисе» Ксенофонта – это, несомненно, описание армии «десяти тысяч» к морскому побережью (где-то в районе Трабзона) после долгих блужданий по бескрайним просторам глубинной Азии. Когда греческие солдаты наконец увидели на горизонте знакомую синеву, у всего войска вырвался общий возглас: «о море, море!».

В прибрежных областях материковой Греции и на островах свои собственные корабли могли иметь не только знатные и богатые люди, но и просто зажиточные крестьяне, которые нередко совмещали труд на земле с занятиями морской торговлей или рыболовством. Прославленный беотийский поэт Гесиод в своей поэме «Труды и дни» не только делится своим опытом в различных полевых работах, но и наставляет его в искусстве мореплавания, хотя признаётся, что не любит море и боится его.

Исключительное преимущество географического положения Эгейского бассейна состояло в том, что из него открывались морские пути, расходящиеся широким веером буквально по всем направлениям «розы ветров» во все концы древнего Средиземноморья и Причерноморья. Берега самого Эгейского моря греки, судя по всему, хорошо изучили и освоили уже во II тыс. до н.э. Начиная с XI-IX вв. до н.э., когда переселенцы их европейской Греции прочно обосновались на его азиатском (восточном) побережье, оно надолго превратилось в своего рода «греческое озеро» и оставалось таковым вплоть до 1922 г, когда жившие в городах Малой Азии греки были изгнаны оттуда турками. Сравнительно удобные и вполне доступные для мореходов морские пути связывали Эгеиду с берегами Восточного Средиземноморья, откуда пролегали пути, ведущие вглубь Азиатского континента к главным жизненным центрам его древнейших цивилизаций. Огибая с юга побережье Малой Азии и двигаясь на восток вдоль линии Крит - Родос – Кипр, греческие мореплаватели могли добраться до портовых городов на побережье Сирии и Финикии. Избрав другое направление – на юго-восток – они в течение двух-трёх дней при попутном ветре достигали дельты Нила и лежащие дальше на западе берега Ливии. Плавания в западном направлении, обычно предпринимавшиеся в обход Пелопоннеса или же прямо через Коринфский перешеек - Истм, где в древности существовал корабельный волок примерно на месте прорытого уже в XX веке канала, и далее через Ионическое море, соединяли Грецию с плодоносными равнинами Сицилии и Южной Италии, с месторождениями железа на Эльбе и в Этрурии, с побережьем Галлии, с серебряными рудниками на юге Испании. Наконец, через извилистый коридор Черноморских проливов и Пропонтиды (Мраморное море) греки проникали далеко вглубь Евразийского континентального массива, вступая в непосредственные контакты с такими племенами и народами, о которых ничего не знали их соседи по Средиземноморью, не исключая и вездесущих и всезнающих финикийцев. Все эти пути, по свей видимости, известные микенским грекам, были вторично освоены греческими мореходами в VIII-VII вв. до н.э. и стали главными направлениями греческой колонизации и морской торговли.

Таким образом море для греков было мостом, соединяющим их обособленный мирок с большим миром древневосточных цивилизаций и варварских племён Евразии. Но оно же и защищало их от слишком близкого соприкосновения со всеми этими чуждыми им народами. Видимо, не случайно «центр тяжести» греческой цивилизации был явно смещён к востоку, в сторону Эгейского моря. В его прибрежной полосе и на островах размещались все наиболее важные политические и культурные центры классической Греции за исключением разве что Спарты, долгое время остававшейся в глухой изоляции от всего остального греческого мира. Западная часть Балканской Греции, обращённая в сторону Ионического и Адриатического морей, заметно отставала в своём развитии от районов, имевших непосредственный выход в Эгейское море. Такие её области, как Аркадия, Элида, Ахайя на Пелопоннесе, Этолия, Акарнания и Эпир с в средней и северной Греции на протяжении ряда столетий оставались по существу за пределами зоны античной полисной цивилизации. Их население по большей части продолжало жить в условиях примитивного деревенского быта, и пользовалось среди своих восточных более культурных соседей репутацией полу-варваров.

Другая бросающаяся в глаза черта греческого ландшафта – это горные цепи, пересекающие страну во всех направлениях с севера на юг и с запад на восток. Горные хребты делят всю территорию Балканской Греции От Македонии и Эпира на севере до Лаконики и Мессении на юге на множество больших и малых впадин, плато, речных и приморских долин. Некоторые из этих долин наглухо изолированы от внешнего мира, со всех сторон стиснуты горами, и пробраться в них можно лишь по труднодоступным горным тропинкам. Другие тянутся вдоль русла рек, постепенно расширяясь по мере приближения к морскому побережью. Во многих местах горы вплотную подходят к морю, оставляя свободной лишь узкую полоску земли вытянутую вдоль берега. Так выглядел, например, знаменитый Фермопильский проход между горным массивом Эты и Малийским заливом. Здесь пролегала в древности единственная более или менее доступная сухопутная дорога из Северной Греции (Фессалии) в среднюю (Фокиду и Беотию). Не случайно Фермопилы становились в древности ареной кровопролитных сражений.

Вообще сухопутное сообщение в Греции всегда было сопряжено с очень большими трудностями по причине крайней изрезанности рельефа. Греческие горы, правда, не особенно высоки, (самая высокая горная вершина достигает даже 3 км; лишь немногие вершины в течение круглого года покрыты снегом). Однако во всех многих местах горные кряжи создают труднопреодолимые преграды для передвижения из одной области в другую. Хороших сухопутных дорог в древности было очень мало. Отбельные полисы не очень утруждали себя прокладкой дорог: во-первых, это требовало больших затрат труда и денег, во-вторых, было невыгодно со стратегической точки зрения. В условиях почти полного бездорожья, за глухими стенами своих гор микроскопические полисные общины чувствовали себя хотя бы в относительной безопасности до враждебно настроенных соседей. Если море уже в древнейшие времена соединяло разрозненные племена и народности. Населявшие Грецию, то горы, напротив, разъединяли и изолировали, препятствуя общности политической и экономической. Их воздействию, в частности, можно приписать извечный политический сепаратизм древних греков, раздробленность всей страны на множество независимых карликовых государств, каждое со своим особым политическим устройством, хозяйственным и житейским укладом, формами культуры и т.д.

И в древности, и в Новое время Эгейский бассейн был районом повышенной сейсмической активности. Сам рельеф Греции является результатом многократных разломов земной коры, сопровождающихся катастрофическим землетрясениями. Из-за постоянных колебаний земной поверхности ушла под воду значительная часть суши, некогда соединявшей западный и восточный берега Эгейского моря. Над поверхностью моря остались лишь самые высокие вершины некогда пролегавших здесь горных хребтов. Они-то и образовывали причудливые группки островов, заполнявших его акваторию. Неспокойный нрав земных недр постоянно напоминал о себе обитателям материковой и островной Греции. Ещё и до сих пор сильные землетрясения с катастрофическими последствиями происходят здесь один раз в пятьдесят лет. Результатом этих стихийных бедствий можно считать, по всей видимости, периодические разрушения дворцов минойского Крита во II тыс. до н.э. Страшными землетрясениями отмечена и история классической Греции. Самыми памятными из них были подземные толчки 464 г. до н.э., до основания разрушившие Спарту, и 227. г. до н.э., когда такая же участь постигла город Родос на одноименном острове в месте со знаменитым колоссом.

Горы занимали около 80 % территории Греции. На низменности, пригодные для занятий земледелием и скотоводством, остаётся совсем немного места. Только на севере страны в Фессалии горы расступаются на довольно большое расстояние, образуя какое-то подобие степной равнины. В древности эта область славилась своими конями. В других районах материковой Греции выращивание лошадей и вообще крупного рогатого скота было сопряжено с большими трудностями. Лишь немногие греческие государства владели такими большими массивами пригодной для обработки земли, что им хватало для обеспечения продовольствием всего их населения. Таким исключением из общего правила была, например, Спарта, в упорной борьбе овладевшая плодородными землями Лаконики и Мессении на юге Пелопоннеса. Другие полисы, и в их числе Афины, жестоко страдая от малоземелья, вынуждены были либо ввозить зерно из богатых землёй и хлебом заморских стран: Причерноморья, Египта. Сицилии, либо, наоборот, выводить в эти страны свои колонии. Массовая эмиграция вплоть до нашего времени оставалась для населения Греции основным способом решения аграрных проблем. Но земельная теснота и обычно сопутствующая ей перенаселённость стали основными предпосылками не только греческой колонизации, но также и греческой урбанизации.

Причиной конфликтов, нередко охватывающих Грецию, были споры не только из-за земли, но и из-за воды. На протяжении всей своей истории греки остро ощущали её нехватку. Обычным бедствием, от которого жестоко страдало сельское хозяйство, как в древности, так и в более поздние времена, была летняя засуха. Количество осадков, выпадающих здесь в течение года, распределяется в Греции крайне неравномерно. Их подавляющая часть приходится на осенние и зимние месяцы (ноябрь- февраль). В это время по всей стране идут проливные дожди. Бывают дни, когда за сутки выпадает 1/8 часть годовых осадков. Зато летом, а оно в Греции очень долгое (с мая по октябрь) месяцами не выпадает ни капли дождя. Хотя климат в Греции остаётся Средиземноморским, т.е. более умеренным, чем например, климат в том же Египте, в летние месяцы во многих районах, особенно в местах, удалённых от моря, там, где горы не пропускают освежающий морской воздух, надолго устанавливается страшная, поистине африканская жара, от которой пересыхают реки, выгорает растительность и всё живое устремляется в тень до наступления ночи. В этих условиях каждый источник или колодец с питьевой водой должен был рассматриваться как настоящий дар богов. Недаром в древности почти каждый источник, каждая даже самая маленькая речушка или просто ручей почитались как божества, правда, низшего разряда в сравнении с верховными богами-олимпийцами. Источники связывались в воображении греков с божествами женского пола – нимфами, а реки – с богами мужчинами, каждый из которых носил тоже имя, что и река. Греческие реки, как и подобает божествам, отличались капризным и суровым нравом. Летом, как уже было сказано, они пересыхали, весной же, во время таяния снегов в горах, а зимой – проливных дождей они, напротив, вздуваются и, со страшно скоростью сбегая с гор на равнину, сметают всё на своём пути. Эти своенравные потоки не терпят ни мостов, ни судоходства. Некоторые из них обладают удивительной способностью исчезать с поверхности земли, а затем появляться снова уже много ниже по течению (такие реки уходят в расщелины в скалах и дальше прокладывают свой путь под землёй).

Из-за всего этого проблема водоснабжения всегда стояла в Греции чрезвычайно остро. В некоторых недошедших до нас межполисных договоров мы встречаем среди других условий соглашения ещё и такую формулу: «Не отрезать от союзных общин проточной воды». Человек, на свом средства построивший водопровод для родного города или хотя бы отремонтировавший его пришедшие в негодность трубы, немедленно объявлялся «благодетелем». В его честь издавался специальный декрет, и вообще он мог рассчитывать на все мыслимые и немыслимые почести среди своих сограждан.

Не обладая в достатке землёй и водой, Греция не могла похвастаться и обилием других природных ресурсов. Единственное, чем в избытке снабдила её природа – это камень и глина. Камень, вы основном известняк, и более ценные породы, такие как мрамор, (крупнейшие месторождения в Аттике – гора Пентеликон и на о. Парос), использовался в строительстве и в монументальном искусстве. Правда, жилые дома вплоть до эпохи эллинизма строились в основном из необожжённого кирпича, что было хотя и дешево, но не особенно практично: во время частых землетрясений такие постройки рассыпались, как карточные домики. Мрамор и другие породы камня шли главным образом на строительство храмов и крепостных стен, их добыча при крайне примитивном техническом оснащении тогдашних каменоломен была делом чрезвычайно трудоёмким и дорогостоящим. Глина (её мощные отложения существовали почти повсеместно) шла и на строительные надобности (производство кирпича), и лучшие её сорта) на изготовление всевозможной домашней утвари: от больших великолепно расписанных ваз до скромных светильников.

Но сколько-нибудь значительные месторождения металла были в Греции большой редкостью. Даже такие совершенно необходимые металлы, без которых греческая экономика не могла бы нормально развиваться, как медь, железо, олово, приходилось ввозить издалека. Медь чаще всего доставлялась с Кипра, железо из Малой Азии, серебро из Фракии и Испании. Олово, очевидно, за большие деньги перекупалось у финикийцев, владевших тайной его доставки. Оно доставлялось в Средиземноморье с Британских островов. Из-за нехватки драгоценных металлов греческие государства вечно нуждались с деньгах. Лишь некоторые из них имели возможность чеканить свою собственную монету. Самое крупное месторождение серебра находилось в Лаврионе на территории Аттики. Поэтому афинские серебряные монеты с изображением совы ми головы Афины были самой ходовой монетой. Что же касается золотых монет, то вплоть до середины IV в. до н.э. греки знали лишь одну их разновидность – персидские дарики, впоследствии вытесненные золотыми монетами македонских царей.

Не хватало грекам и строевого леса, необходимого для строительства кораблей и всяких других надобностей. Когда-то, по-видимому, ещё в III-II и начале I тыс. до н.э. большая часть территории их страны была покрыта густыми лесами, в которых произрастали самые разнообразные породы деревьев, как лиственных, так и хвойных. Древнейшим обитателям Греции судя по всему, пришлось потратить немало времени и сил на расчистку от деревьев и кустарников небольших участков земли, пригодных для разведения культурных растений. Позже от этих лесов остались лишь одни воспоминания. Доминирующей чертой греческого ландшафта стали голые, почти совершенно лишённые растительности горы, соседствующие с оазисами масличных рощ и цитрусовых плантаций в долинах. Всё это – результаты многовековой созидательно-разрушительной деятельности человека, который безжалостно вырубал леса, руководствуясь своими сиюминутным потребностями и не задумываясь о будущем. То, то не успел уничтожить топор дровосека, истребляли козы. Истребление лесов влекло за собой эрозию почвы, особенно интенсивную во время весенних и осенних паводков. Очевидно, что этот губительный процесс в период расцвета греческой цивилизации успел продвинуться очень далеко. Особенно страдали от него такие густонаселённые области Греции, как Аттика. Философ Платон с горечью писал о необратимых изменениях облика родной земли. В диалоге «Критий» он скорбно констатировал превращение Аттики в голый, обглоданный дождями и ветрами каменистый остов, той зелёной, богатой плодородными почвами, источниками и лесами страны, какой она когда-то была в незапамятные времена. Уже во времена Платона Афины и другие города Греции были вынуждены ввозить лес из Фракии и Македонии, где он ещё был в избытке.

Такова была колыбель античной греческой цивилизации. Таковы были условия, в которых ей суждено было сделать свои первые самостоятельные шаги, достичь зрелости, а затем старости и упадка. Всё сказанное выше о греческой природе позволяет с уверенностью сказать, что повседневная жизнь греков было очень далеко от «золотого века» или «земного рая», какой её нередко представляют те, кто судят о страну и её народе по обломкам мраморных статуй и изящным рисункам на вазах. «Вечно голубое небо, тихо плещущееся море, вечнозелёные ветви лавров и миртов, красивые мужчины и женщины в белых одеждах или вообще без них, непринужденно беседующие, занимающиеся атлетикой или танцующие на фоне прекрасных мраморных статуй и храмов» - таков хрестоматийных образ древней Эллады, навеянный произведениями греческого искусства, в которых суровая проза повседневной жизни греков была сильно приглажена и приукрашена. В исторической действительности эта жизнь была далеко не столь безмятежной. Её наполняли лишения, войны, гражданские конфликты, всевозможные стихийные бедствия, и катастрофы, и наконец, непрерывная борьба с голодом и лишениями.