Ленинградские масоны и розенкрейцеры

В начале XX-го века масонская идеология пустила столь глубокие корни в среде российской интеллигенции, что даже знаменитый большевистский террор начала 20-х годов оказался не в состоянии сразу искоренить её. Известно, что, по крайней мере, восемь тайных масонских или полумасонских организаций, действовали в 20-е годы в СССР: «Орден мартинистов», «Орден Святого Грааля», «Русское автономное масонство», «Воскресенье», «Братство истинного служения», «Орден Света», «Орден Духа», «Орден тамплиеров и розенкрейцеров». И пять первых из названных обществ обосновались в Ленинграде.

Самой крупной оккультной организацией 20-х годов был «Орден мартинистов», представлявший собой ветвь одноименного французского общества. Об идеях и основных деятелях российского мартинизма я рассказывал выше. К сказанному добавлю, что одним из наиболее эрудированных и последовательных адептов мартинизма считался выходец из Лифляндии, барон Григорий Оттонович Мёбес.

 

* * *

Григорий Оттонович Мёбес родился в 1868-ом году в Риге. После окончания в 1891-ом физико-математического факультета Петербургского университета он всецело посвятил себя изучению "тайных наук". Глубокий ум, прекрасное знание древних языков (греческий, латинский, древнееврейский), не говоря уже о языках новых, а также солидная математическая подготовка позволили ему создать фундаментальный «Курс энциклопедии оккультизма» в двух томах (1913) — наиболее серьезное пособие по этому предмету не только в русской, но и западноевропейской оккультной литературе того времени.

С 1906-го года Мёбес преподаёт математику в Пажеском корпусе и Николаевском кадетском корпусе. Это не помешало ему в конце 1910-го года стать Генеральным инспектором (секретарем) петербургского отделения «Ордена мартинистов».

Революция практически ничего не изменила в жизни Григория Оттоновича. Его Орден рос. Он сам читал неофитам лекции по основам оккультных наук. А его жена, Мария Нестерова (Эрлангер), — по истории религии. Помимо чисто теоретических занятий, в его "школе" велась и практическая работа по развитию у членов Ордена способностей к телепатии и психометрии.

Всего известны имена 43 человек, прошедших "школу" Мёбеса в период с 1918-го по 1925-ый годы. Среди них выделялись: известный военный историк Габаев и поэт Пяст. Однако в целом состав Ордена был вполне зауряден: юристы, бухгалтеры, студенты, домохозяйки, несостоявшиеся художники и журналисты — одним словом, рядовая, разочаровавшаяся в жизни и ударившаяся в мистику русская интеллигенция [11].

 

* * *

Роковую роль в судьбе ленинградских мартинистов сыграл другой руководитель Ордена — Борис Викторович Астромов (настоящая фамилия — Кириченко). Выходец из обедневшей дворянской семьи, он уехал в 1905-ом году в Италию, где поступил на юридический факультет Туринского университета. Там он познакомился со знаменитым криминалистом и масоном Чезаре Ломброзо. (Ломброзо известен нам, как создатель антропологической криминалистики; он доказывал, что существует тип людей, биологически предрасположенных к совершению преступлений). Через четыре года после этого знакомства состоялось посвящение Астромова в Братство (ложа «Авзония», принадлежавшая к «Великому Востоку Италии»).

В 1910-ом году Борис Астромов возвратился в Россию, но в работе русских масонских лож, по его собственным словам, участия не принимал. Посвящение его в «Орден мартинистов» состоялось только в 1918-ом году после знакомства с Григорием Мёбесом. В следующем году Мёбес назначает Астромова генеральным секретарем Ордена. Трения, возникшие в конце концов между ними, привели к тому, что в 1921-ом году Борис Астромов ушёл из Ордена. Казалось, пути незадачливого генсека и мартинистов разошлись навсегда. Однако будущее показало, что это далеко не так.

В мае 1925-го года Астромов неожиданно появляется в приёмной Главного Политического Управления в Москве и предлагает свои услуги по освещению деятельности "советского" масонства в обмен на разрешение покинуть СССР. Его предложение заинтересовало чекистов. После допросов и бесед в московском ОГПУ Борис Астромов отправляется в Ленинград, где и начинает "работать" под контролем этой организации. Оперативную связь с ОГПУ Астромов осуществлял через некоего Лихтермана, встречаясь с ним время от времени на конспиративной квартире на Надеждинской улице.

О моральных качествах Бориса Астромова говорит хотя бы то, что он "заложил" не только мартинистов, но и собственную организацию «Русское автономное масонство», созданную им ещё в 1921-ом году.

Некоторое представление об этой организации даёт подготовленный Астромовым специальный доклад для ОГПУ, целиком посвящённый возможному сотрудничеству между большевиками и масонами. Этот доклад не был личной инициативой Астромова. Это был ответ масона с большим стажем на конкретные вопросы, интересовавшие сотрудников ОГПУ.

Разумеется, в первую очередь речь шла о возможности использования масонской организации в интересах социалистического строительства. Развивая эту мысль, Астромов в своём докладе подчеркнул, что "конечно, масоны не претендуют на открытую легализацию, так как. это будет скорее вредно, чем полезно для работы". И тогда, отмечал он, масонство смогут обвинить в "чекизме" и "рептильности", что непременно оттолкнёт от масонства русскую интеллигенцию.

Роль масонства, по мнению Бориса Астромова, должна была главным образом заключаться в том, чтобы убедить лучшую часть интеллигенции в "закономерности переживаемых событий, а следовательно, и неизбежности их". Здесь, реальная работа «Автономного русского масонства» могла бы выразиться, например, "в укреплении в правосознании русской интеллигенции идей интернационализма и коммунизма, а также в борьбе с клерикализмом". В заключении Астромов предлагал советскому правительству следующий расклад: советская власть терпит существование масонских лож, составляющих «Русское автономное масонство», а те в свою очередь берут на себя обязательство "не иметь никаких тайн от правительства СССР и не находиться в связи или в союзе ни с одним иностранным масонским Орденом".

Что и говорить, документ примечательный. Остаётся, правда, открытым вопрос: сам ли Борис Астромов додумался до идеи масонизации советской интеллигенции или ему подсказали сотрудники ОГПУ. Некоторый свет на эту загадку проливают показания масона Беклемишева, который свидетельствовал, что уже в конце 1925-го года Борис Астромов говорил ему о своем желании устроить в Москве "ложу с ведома Политуправления, чтобы работать совместно на сближение с западными державами".

— Припоминаю, — рассказывал Беклемишев на допросе 3 марта 1926-го года, — что сначала Астромов приписывал эту идею некоему Барченко, а потом уже стал говорить от себя и, кажется, ездил по этому вопросу в Москву.

Таким образом выясняется, что идея использования масонских каналов для сближения Советской России с западными державами была подброшена Астромову Александром Васильевичем Барченко, масоном и одним из наиболее активных оккультистов. Об этом человеке, жизнь положившем на алтарь "оккультизации" всей страны мы ещё поговорим.

При разговорах с чекистами Астромов всячески выпячивал некоторое сходство между коммунистическими идеями и теми доктринами, которые проповедовало его «Автономное русское масонство».

— Иисус Христос, — говорил Астромов, — самый первый христианин, можно сказать, был и первым масоном... Но его можно также назвать и первым большевиком. Хотя всё это очень спорно... В нашем понимании Христос — самозванец. Мы чтим Бога как Архитектора Вселенной, как нечто отвлечённое, отвергая официальную религию и церковь. Масоны — скорее большевики, чем христиане [39].

Впрочем, чекисты имели своё мнение на этот счёт. К тому времени у них уже накопилось достаточно материала по ленинградским масонским ложам, чтобы сделать вывод о том, что среди членов лож немало "высококвалифицированных научных как гражданских, так и военных сил, технических специалистов и пр. — лиц, занимающих крупные должности в советском аппарате, готовящихся выступить против Соввласти " [курсив мой — А.П.]. Чекистам было известно также и о связях ленинградских масонов с заграницей, в частности, с масонскими ложами "фашистской Италии". Не остались без оценки и конспиративный характер работы масонских лож и их бешеная "борьба с "засильем жидов", Соввластью и ВКП(б)".

Семь месяцев продолжалась провокационная по своей сути деятельность Бориса Астромова, пока, наконец, работавшие с ним чекисты не поняли, что их подопечный явно не та фигура, с которой можно иметь серьезное дело. Дело в том, что Астромов пользовался у масонов незавидной репутацией неуравновешенного, лживого, морально нечистоплотного человека. Ни о каком уважении к нему со стороны учеников не могло быть и речи. Весь авторитет Астромова среди "братьев" основывался на присущей ему силе гипнотического воздействия на собеседника. В связи с этим среди "братьев" даже распространилось поверье, что вся магическая сила Астромова заключается в семи длинных волосках на его лысом черепе, направление концов которых якобы "регулярно меняется им с переменой направления астрального влияния". Особенно же много нареканий вызывало практикуемое Астромовым принуждение своих учениц к вступлению с ним в половую связь в извращенных формах — так называемое "трёхпланное посвящение", якобы распространенное в некоторых эзотерических ложах Западной Европы.

Обвиняли его и в клептомании. Характерны в этом отношении его показания от 11 февраля 1926 года.

— Крали ли у кого-либо из знакомых или присваивали ли себе чужие вещи? — спрашивал следователь.

— Ни у кого и ничего никогда не крал и чужих вещей не присваивал, — отвечал Астромов. — В краже меня обвиняет, очевидно, приёмная мать моей жены, — пояснял далее он. — Был следующий случай: в 1923-ом году, когда Мёбес окончательно запретил ей бывать у него, благодаря её интриганскому и взбалмошному характеру она, разозлённая на Мёбеса предложила мне кому-нибудь продать подаренный ей Мёбесом мартинистический знак 4-й тайной степени в виде пятиконечной звезды, состоящий из семи металлов. Тогда я ей сказал, что зачем ей продавать другим, когда я сам куплю у ней его. Мне она ответила: "Нет, Вам я его подарю". Когда же у нас начались с ней несогласия, я ей возместил этот знак вещами, стоимость коих значительно превосходит указанную ею сумму — 50 рублей. Правдивость вышеизложенного могут подтвердить письма моей жены. Никаких других вещей я у Нагорновой не брал и споров о вещах с ней не заводил, зная её характер.

Отрицал Борис Астромов и факты принуждения к сожительству своих учениц, признавая, впрочем, свою приверженность к "нетрадиционному" сексу.

— Фактов своей извращённости не отрицаю! — заявлял он с гордостью.

Однако моральный облик Астромова мало интересовал следствие. Другое дело — заграничные связи.

— Кому за границу вы посылали сведения о русском масонстве?

— Собирался послать выдержки из своей лекции о масонстве для напечатания в итальянских журналах и об этом писал Горрини. Но этой статьи не собрался перевести на итальянский язык и послать. Предполагал везти с собой.

— Имеете ли родственников за границей помимо жены, и где?

— Имею только одного брата Михаила Викторовича в Мукдене. Письмо от него получил одно летом 1924-го года и на него не отвечал. Был один дядя (двоюродный) в Италии, католик, настоятель католической церкви в Риме. Умер в 1910-ом году.

— Почему вы искали знакомства с консульствами?

— Знакомств с консульствами я не искал, но, когда собирался уезжать за границу, то хлопотал о визах для себя и своей жены. Бывал в латвийском, итальянском, германском и в Москве был в австрийском консульстве уже с готовым паспортом моей жены. Знаком по Итальянскому обществу с итальянским консулом, секретарём итальянского консула, а из германского консульства знаю служащего Блюменфельда по Коллегии защитников. В каждом из этих консульств я был не более двух-трёх раз по надобностям виз.

— Кто вам дал визу из Италии?

— О визе я начал хлопотать в 1923-ем году через находившееся тогда в Ленинграде коммерческое представительство, где и познакомился с нынешним секретарём итальянского консульства. Визу я получил непосредственно из итальянского министерства иностранных дел по представлению коммерческого агентства.

— В каких взаимоотношениях вы находитесь с парижской конторой по розыску наследников?

— Ни в каких. Но знаю о ней следующее. Дризен мне рассказывал, что гражданин Хазин, наживший в своё время крупный капитал на розыске наследников, ныне, переехав в Париж, открыл там такое же бюро и имеет, полагаю, большую агентуру в СССР. Дризен является его рядовым агентом, так как я знаю, что он сам ездил куда-то за Москву, кажется, в Рязань, за какими-то документами по поручению Хазина. Я лично с Хазиным виделся несколько раз; в моих хлопотах о получении паспорта в бюро виз и на квартире у Дризена. Хазин мне однажды дал адрес парижского адвоката, некоего Бентовского, полагаю, что это его поверенный.

Воспользовавшись словоохотливостью Бориса Астромова, следствие потребовало от него подробной характеристики известных ему оккультных групп и их отдельных членов. Астромов с готовностью выполнил эту "просьбу".

«Дополнительно к предыдущему, показываю:

Помимо упомянутых оккультных групп существовал «Эзотерический орден Восточного Послушания» под руководством Семигановского Антона Николаевича. Он родился в Париже в 1887 году от матери-итальянки Диальти, почему эту фамилию он и присоединил после революции к своей. Кончил университет в Санкт-Петербурге. В 1916/17 годах читал лекции по оккультизму в обществе «Сфинкс», председателем коего был Лабода Георгий Осипович. С Г.О.М[ёбесом] он познакомился в 1916 г. (кажется) у оккультистки Гревцовой. Скоро Семигановскому была дана 4-я степень мартинизма, соответствующая 30-й масонской, которая даёт право посвящать в младшие степени, и было ему поручено управлять мартинистской ложей «Зодиака». Эта ложа находилась на квартире Семигановского на площ. Мариинского театра. В этой ложе находились также Ларионов Сергей Дмитриевич и Киселев Борис Львович, а также, кажется, и художник Молчанов Николай Петрович. В своих практических работах по оккультизму (так наз. астральный выход) Семигановский стал прибегать к морфию, к которому скоро пристрастился [...].

Благодаря морфию у Семигановского развилась болтливость и мания величия. Для подтверждения ходивших об этом слухов к Семигановскому была подослана мартинистка Демченко Екатерина Григорьевна, которой Семигановский действительно выболтал о своей тайной степени посвящения и своих планах образовать самостоятельный орден [...]. За это он был лишён своих степеней и исключён в 1919-20 годах из ордена мартинистов.

Семигановский не успокоился и основал собственный христианский «Эзотерический орден». Его помощниками были Ларионов С.Д., Киселёв Б.Л. и Смирнов Н.П., которым он для авторитетности сразу дал третью степень мартинизма (чисто формально, не дав им посвятительных тетрадей и не подготовив их теоретически к этой степени). Зимой 1923 года член ложи «Трёх северных звёзд» Казанский Пётр Васильевич доложил мне, как своему мастеру стула, что на Бассейной 8, в квартире некоего Ордовского (бухгалтера по профессии) читаются лекции по оккультизму, причём лектора говорят, что у них имеется несколько групп, большая библиотека по оккультизму и что всю организацию возглавляет видный оккультист, имя которого они пока отказались назвать. Заинтересованный этим, я вместе с Казанским стал посещать эти лекции под видом якобы интересующегося оккультизмом. Сразу же я узнал в лекторах исключённых из среды мартинистов Ларионова и Киселёва, которые, как младшие, меня, конечно, не знали [...].

Случай раскассировать орден скоро представился. Ларионов, который был «великим канцлером», давно собирался "съесть" Семигановского, но некем было его заменить. Сам же он, очевидно, не решался на самостоятельную деятельность. Мой приход в этом отношении был ему на руку. Тем более, что я совершенно не был в курсе их орденских дел, а следовательно, сделав меня магистром, а себя наместником, Ларионов получал полную свободу действия. Он подговорил Киселёва, слабовольного, как морфиниста, и тот подал заявление в капитул, прося суда над магистром [...].

Вместо того, чтобы исключить Семигановского, я воспользовался своими правами верховного судьи, и, взяв предварительно с них подписку [...] закрыл «Эзотерический орден» и примыкающую как подготовительная ступень к нему, «Эзотерическую церковь» — кружок подготавливавшихся. Происходило это весной 1923 года. Ларионов и Киселёв затаили недоброжелательство против меня, но им пришлось подчиниться».

В таком же духе Астромов характеризует и других известных ему оккультистов: Георгия Осиповича Лободу (оккультное общество «Сфинкс»), Григория Владимировича Клочкова (кружок антихристианской направленности), Александра Васильевича Барченко и так далее.

Словоохотливость Бориса Астромова на следствии, помимо чисто шкурного интереса, связанного с возможностью облегчения своей участи, имела и другую причину. Всякие отношения с "братьями" у него были к этому времени порваны. "Братья" очень быстро догадались о контактах Астромова с ОГПУ и, разумеется, не одобрили их. Смута, возникшая в связи с этим в масонской среде, закончилась в конце концов тем, что 16 ноября 1925-го года астромовская ложа была закрыта. Это был конец Астромова, поскольку как частное лицо он не интересовал ОГПУ.

И действительно, 30 января 1926-го года Борис Астромов был арестован. Следом начались усиленные допросы ленинградских оккультистов: Мёбеса, его жены Нестеровой и других.

 

* * *

Григорий Оттонович держался на допросах стойко. Не скрывая собственного отношения к оккультизму, он при этом отказался раскрывать псевдонимы своих учеников.

— Эзотеризмом, — рассказывал Григорий Мёбес на допросе 28 апреля 1926-го года, — я интересовался с давних пор. В 1910-ом году, имея уже вполне сложившееся эзотерическое миросозерцание, познакомился с фон Чинским, тогдашним делегатом Ордена мартинистов парижского послушания; через два месяца был посвящён им в Неведомого начальника (полное мартинистское посвящение). В конце 1910-го (или в начале 1911-го), несмотря на снабжение меня Парижской Высшей герметической школой Почетным дипломом на степень доктора герметизма и очень почетное и доверчивое обращение со мною фон Чинским, я неофициально вышел из Ордена, недовольный поверхностным отношением к науке большинства членов ордена. В 1911-1912 годах работал самостоятельно, прочитал несколько публичных лекций; в 1912-1913 читал лекции у себя на дому. В конце 1912-го (или в начале 1913-го) я официально сообщил Папюсу, что категорически утверждаю не только фактическую, но и формальную свою автономию, и прошу провозгласить это печатно, что и было выполнено журналом «Инициация» (правда, в очень мягкой и почтительной ко мне форме, но все же категорично)...

Вся работа по школе велась мною и моей женой только в Ленинграде. Иногородних делегатов не имелось, и самый институт делегирования признаётся мною неортодоксальным и нецелесообразным, ибо его отрицательные стороны мне исторически известны, хотя бы на примере Парижского мартинизма...

В общем плане работы своей идейно преследую следующие цели: мне желательно заставить ученика в строгой постепенности самоанализа пересмотреть все свои знания, все свои верования, все свои привычки, все свои этико-эстетические подходы к жизни. Для облегчения этой работы я с ним рассматриваю сложный философский, научный, жизненный и тому подобный материал в очень широких пределах — от грубейших суеверий почти дикого человека до тончайших методологических потуг человека высококультурного. Таким планом работы думаю развить в человеке, во-первых, сознательность, во-вторых, бодрое, мужественное отношение к жизни и спокойное довольство своим положением, как бы скромно оно ни было. Никаких догматических тезисов не навязываю, но как учитель ставлю обязательство работать по моему плану и вести себя согласно тому, что я считаю обязательным минимумом порядочности и серьезности...

На вопрос о том, какое я себе отвожу место, как оккультисту и знаю ли я себе равного по эрудиции в этой области в пределах территории СССР, вынужден ответить, что самого себя судить не могу, а стараюсь только применить честно те скромные познания, которыми обладаю...

Решительно отказалась выдавать своих учеников и жена Мёбеса — Мария Нестерова.

Принципиальная позиция отказа от "сотрудничества" с органами, занятая руководителями мартинистов, заслуживает всяческого уважения. Однако это уже не могло спасти Орден: Астромов сделал своё чёрное дело, а чекисты были настроены решительно.

Сам Астромов, сообразив, что сотрудники органов не только не собираются выполнять своё обещание и выпускать его за границу, но и намерены повесить на него всех собак, предпринимает дерзкую попытку спасти себя, предложив свои услуги самому Иосифу Сталину. 11 февраля 1926-го года он пишет Сталину письмо, где развивает старую мысль об использовании "красного" масонства как объединения коммунистически мыслящих интеллигентов. Писбмо весьма примечательное, поэтому процитирую его здесь полностью:

«В поданном в авг. м. пршл. года вместе с управляющим мастером московской ложи «Гармония» Полисадовым докладе наблюдающему органу СССР о возможности совместной деятельности Авт.(ономного) рус(ского) мас.(онства) и коммунизма, была вскользь брошена фраза: "красное масонство свободно могло бы существовать рядом с буржуазным — ведь существует же Профинтерн и Коминтерн рядом с рабочими и крестьянскими союзами, примыкающими к Амстердамскому соглашению".

Теперь я хочу указать на красное масонство не только как на объединение коммунистически мыслящих, но как на форму и маскировку, которую мог бы принять Коминтерн. Ни для кого не секрет, что Коминтерн (негласное московское правительство и штаб мировой революции как его называют на Западе) является главным камнем преткновения для заключения соглашений с Англией, Францией и Америкой, и следовательно задерживается экономическое возрождение СССР.

Между тем, если бы Коминтерн был перелицован по образцу масонства, т.е. принял бы его внешние формы (конечно, упростив и видоизменив многое), ни Лига Наций, ни кто другой, ничего не осмелились бы возразить против его существования, как масонской организации. Особенно Франция и Америка, где имеются целые ложи с социалистическим большинством и где правительство большею частью состоит тоже из масонов (напр. Президент Тафт, не бывший раньше масоном, сейчас же по избрании был посвящен в масоны).

Принятие Коминтерном масонской личины — совсем несложно и коснется лишь внешности. Каждая национальная секция его могла бы образовать отдельную ложу — мастерскую, а представители их (президиум) сформировали бы генеральную ложу.

Я удивляюсь, как рабоче-крестьянскому правительству раньше не пришло в голову воспользоваться этой старо-рабочей, профессиональной организацией, захваченной буржуазией. Конечно, реформировав ее и очистив ее, согласно духу и заветам ленинизма (ведь позаимствовали же рабочие организации идею скаутизма и завели у себя отряды пионеров). Тем более, что Соввласть уже взяла масонские символы: пятикон.(ечную) звезду, молоток и серп.

Наконец, сама пропаганда ленинизма, благодаря масонской конспирации и дисциплине, могла бы вестись успешнее, особенно в странах Востока, где так склонны ко всему таинственному.

Всё, что я здесь пишу, только отдельные мысли, не обработанные и не детализированные.

Мне хотелось бы этими строками лишь дать толчок, пробудить Вашу творческую созидательную мысль.

А может быть, это Вас заинтересует. Тогда я готов служить своими знаниями и опытом в этой области, в качестве советчика-консультанта или как Вы найдете удобным».

Характерно, что себя незадачливый генеральный секретарь «Автономного русского масонства» видел в качестве "советчика-консультанта" при Сталине [10]. Жизнь, однако, распорядилась по-другому.

Сразу же после ареста Бориса Астромова дошла очередь и до других членов «Русского автономного масонства» и «Ордена мартинистов». В ночь с 16 на 17 апреля 1926-го года ОГПУ провело обыски на квартирах наиболее активных деятелей этих лож "Улов" чекистов поражал всякое воображение: огромное количество книг, масонских значков, мечей, шпаг, плащей, ленточек и других предметов масонского ритуала, которые были немедленно изъяты. Сложнее обстояло дело с масонским алтарём и молельней, обнаруженными на квартире у Мёбеса, который было решено отставить на месте под расписку хозяина. После этого ленинградских оккультистов стали одного за другим вызывать для дачи показаний в ОГПУ. Однако под арестом держали одного только Бориса Астромова: нравы тогда были ещё очень мягкие.

20 мая 1926-го года Борису Астромову, Григорию Мёбесу и другим оккультистам Ленинграда было предъявлено официальное обвинение. В обвинительном заключении давалась следующая оценка их деятельности:

«История масонства в России показывает, что оно всегда было в услужении того или иного капиталистического государства и как течение выросло и развилось из усилий буржуазии, направленных на то, чтобы притупить противоречия, рождаемые классовой борьбой и капиталистической эксплуатацией [...]. Усилия буржуазии в этом направлении чрезвычайно разнообразны и в маскировке классовых противоречий масонство занимает важное место, создавая в обществе атмосферу незыблемости капиталистического строя. Политика буржуазии делается не только в парламентах и передовых статьях. Буржуазия обволакивает сознание промежуточных слоёв общества и вождей рабочих партий, парализуя их мысль и волю, создавая на их пути могущественное, хотя и не всегда заметное препятствие.

Масонство по существу своему является ничем иным, как мелкобуржуазной переделкой католицизма, где роль кардиналов и аббатов играют банкиры и парламентские дельцы, продажные журналисты и адвокаты, а также прочие политические авантюристы. Разбавив католицизм и сократив небесную иерархию до одного лица — Великого архитектора вселенной, масонство приспособило к своему обиходу терминологию демократии: братство, гуманность, истина, справедливость, добродетель и в такой форме является важной составной частью буржуазного режима.

Вступление в масонскую ложу в буржуазных странах означает, как правило, приобщение к высшим сферам политики, так как именно здесь «завязываются карьеристские связи, создаются группировки и вся эта работа покрывается флёром морали, мистики и обрядности [...]. Масонство не меняет своей тактики в отношении коммунистической партии: оно не исключает коммунистов из своей среды. Наоборот, оно широко открывает перед ними двери, поскольку его политической функцией как раз и является всасывание в свои ряды представителей рабочего класса, дабы содействовать размягчению их воли, а по возможности и мозгов».

Как видите, попытка Астромова спастись себя не оправдала: чекисты не были склонны рассматривать масонство в качестве одной из форм большевистского мировоззрения. Скорее, наоборот, участие в масонской организации расценивалось ими как измена коммунистическим идеалам. Впоследствии мы узнаем, что это не совсем так. Просто, Астромову не повезло. Не из тех он был фигур, которые могли бы заинтересовать оккультистов из ОГПУ.

Опасения, что широкая огласка этого дела могла бы привлечь к нему внимание "ещё не окрепших идеологически" групп населения привели к тому, что судьба ленинградских мартинистов была решена во внесудебном порядке. 18 июня 1926-го года дело было рассмотрено Особым совещанием Президиума коллегии ОГПУ. Самое тяжёлое наказание — три года лагерей по статье 61 УК РСФСР получил Борис Астромов. Остальные обвиняемые подлежали административной ссылке в отдалённые местности СССР сроком на те же три года.

Судьба Григория Мёбеса, отбывавшего ссылку вместе с Марией Нестеровой, неизвестна. Что же касается "провокатора" Бориса Астромова, то местом его пребывания после отбытия наказания стал город Гудауты (Абхазская АССР), где он устроился работать заведующим лабораторией местного табачного завода. 10 июля 1940-го года он был вновь арестован сотрудниками 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР.

«Трудно поверить, — писала в связи с делом Астромова «Ленинградская правда», — что ещё совсем недавно в Ленинграде функционировали четыре масонские ложи. Четыре самых настоящих, вполне серьёзных масонских ложи с несколькими десятками членов, с магистрами, с мастерами, с посвящениями, клятвами, подписанными кровью, с уставом, заграничной перепиской, служениями, заседаниями и даже членскими взносами. Генеральным секретарём, магистром и инициатором [...] братства российских масонов был некто Астромов-Кириченко-Ватсон. Его личность сама по себе требует клинического изучения. Хронический и врождённый авантюрист, гипнотизёр, бывший кавалергард, тип патологический в половом смысле, утверждавший, что ведёт свой род от Наполеона I и доказывавший это своим поразительным сходством с последним — он был идеологом и трибуном "вольных каменщиков". Бульварный авантюризм сочетался в масонском главаре со своеобразной эрудицией. В делах житейских он прошёл сложный тёмный путь [...]. Для организации масонского ордена он окружил себя не только соответствующей бутафорией, но и компанией изуверов, обскурантов и мракобесов. Откуда-то он приискал для своего дела некоего Мёбеса — дворянина, автора многих оккультных книг и владельца крупнейшей в мире коллекции порнографических открыток. В анкете Мёбес на вопрос о социальном происхождении ответил, что происходит "от Адама". Каким-то образом Астромов раздобыл и старуху [Имеется в виду Мария Нестерова — А.П.], имевшую гипнотическое влияние на женщин — членов ложи, и вымогавшую у них деньги и молчание.

Дело развивалось в порядке строгой последовательности. Упомянутый изысканный актив занимался вербовкой "вольных каменщиков", агитацией и пропагандой. Новые братья и сёстры, в свою очередь, вербовали своих друзей. Отечественное масонство разрасталось. Нового посвящаемого приводили в комнату Великого магистра под таинственный свет старинных фонарей, среди библий, иероглифов, эмблем, «кафинских узлов» и пентаграмм. Ему демонстрировали пару-другую призраков, сделанных с помощью киноаппарата, несколько вертящихся столов, переламывали над ним шпагу, заставляли подписаться кровью и требовали членские взносы. Таким образом были посвящены покойный Теляковский, балерина, несколько видных кинорежиссёров и артистов, сын придворного кондитера, библиотекарь, пара-другая счетоводов, десяток женщин без определённых занятий, поэты, славянофилы, интеллигенты, обыватели, бывшие офицеры, дворяне и даже пом. прокурора ЛВО Гредингер, оказавшийся впоследствии авантюристом и заявлявший, что он розенкрейцер и что он уже жил в нескольких веках на протяжении разных столетий.

Конечно же, происходили служения и собрания. Они заключались в мистических занятиях и, как гласит устав, "гармонизации" братьев с сёстрами, то есть, попросту говоря, в самом настоящем блуде. В распоряжении ложи имелась обширная порнографическая литература [...]. Однако, конечно, этой музыкой не ограничивалось истинное лицо масонской ложи. Кроме денежного вымогательства, здесь имелись и политические задачи: масоны мечтали о власти масонства на Руси и о постепенном совращении большевиков на путь масонства!

Но, пожалуй, самое примечательное во всей этой галиматье — это то, что внешне под неё подводится архиреволюционный "идеологический базис". Масоны писали льстивые письма нашим ответственным работникам и рядовым партийцам, в которых заверяли о своём горячем сочувствии Советской власти и Коммунистической партии. Более того, они заявляли, что задачи и цели масонства тождественны задачам и целям ВКП(б). Астромов пытался даже напечатать в «Прожекторе» статью «Великая Французская революция и масоны». Масонская ложа посылала своих наиболее красноречивых агитаторов к советским работникам, но — ясное дело — им не удалось завербовать ни одного партийца».

В общем, всё с ног на голову. Характерной особенностью советских фельетонов является усиленный нажим (особенно это видно по второй публикации — в «Красной газете») на моральную нечистоплотность членов ложи: «Трудно, да и омерзительно описывать в газетной статье, все формы и разветвления масонской работы. Кроме телепатии и психометрии, в промежутках между антисоветской пропагандой, во всех этих ложах: «Пылающего льва», «Дельфина», «Золотого колоса», «Цветущей акации», «Кубического камня» процветали самые противоестественные формы порока. «Пылающий лев» на поверку оказывался всего лишь тлеющей собакой. Среди главарей масонской организации существовала так называемая любовная цепь, по которой все женщины переходили от одного главаря к другому в последовательном порядке. Половые литургии у аналоев, радения среди кадильниц, похабнейший блуд в стиле Поль-де-Кока, среди стигматов божественного блаженства. Здесь, в этой масонской галиматье, лишний раз подтвердилось известное психологическое сочетание метафизики и эротизма, аскетическое богословие Фомы Аквината и вавилонский разврат Таисы всегда были связаны роковой близостью».

Самое любопытное во всей этой истории с фельетонами — это то, что появились они задним числом — через полтора года после осуждения Бориса Астромова и других руководителей «Ордена мартинистов». И на то, как выясняется, были серьёзные причины. Дело в том, что вскоре после окончания "масонского дела" ОГПУ вышло на след ещё нескольких оккультных организаций. Едва ли не на первом месте среди них значился «Орден рыцарей Святого Грааля». Возглавлял его француз — Александр Габриэлович Гошерон-Делафос.

 

* * *

Легенда о Святом Граале неотделима от западноевропейской культуры. Для средневековых сказителей Святой Грааль являлся символом божественной чистоты, ради приближения к которой рыцари совершают свои подвиги. Обычно считалось, что это чаша с кровью Иисуса Христа, которую собрал Иосиф Аримофейский, снявший с креста тело распятого Бога [31]. Тому, кто сумеет завладеть Граалем, обещались фантастические блага: бессмертие и нечеловеческая сила. Согласно легенде этих благ удостоился только один рыцарь — по имени Парсифаль.

Именно эту легенду имел в виду Гошерон-Делафос, называя созданный им оккультный кружок «Орденом рыцарей Святого Грааля».

Вот что писала об этом обществе газета «Ленинградская правда»:

«Ленинградский Орден Святого Грааля являлся средоточием мистически настроенной интеллигенции, богемы, и "бывших людей". Его возглавлял некто Александр Габриэлович Гошерон-Делафос. Этот гражданин со звучной фамилией служил контролёром Губфо. В орден принимались исключительно бывшие дворяне [...].

Согласно устава рыцарям Чаши Святого Грааля вменялось в обязанность вести антисоветскую агитацию на кораблях, на пристани, дома, у друзей, на улице, в консерватории, на высокой работе, на низкой, в пивной, везде, всюду, всегда, где находятся рыцари святого Грааля.

Политическая программа Ордена достаточно чётко окрашена в национальные цвета бывшей Российской империи. Критикуя все существующие формы государственного устройства, Орден признавал идеальной формой государственного строя систему абсолютной монархии. Основой этого учения являлся "научно обоснованный" догмат, что не личность должна служить обществу, а наоборот, общество — личности. "Индивидуализм — знамя и двигатель прогресса. Масса, толпа — символ грубой силы, застоя, косности. В<