Сант Кирпал Сингх в своём рабочем кабинете

Сант Кирпал Сингх работал в учреждении и в основном был занят разговорами о духовности с очень многими людьми. Когда он опять приступал к своей работе, ему приходилось поднимать картотеку, чтобы проверить работу других сотрудников. Непроизвольно картотека открывалась там, где была ошибка. Он мог найти её, исправить и закрыть картотеку. Так через час или два вся работа с картотекой оказывалась завершённой.

Но другие служащие обычно начинали с первой страницы и должны были читать и читать. Иногда они находили ошибки, но иногда пропускали их.

Старший служащий был очень доволен работой Мастера. Но другие жаловались ему на Мастера:

— Почему вы восхищаетесь работой этого человека? Он не выполняет её как следует, а только беседует с людьми и работает всего один час, но вы всё-таки хвалите его. Мы же, наоборот, очень усердно работаем все восемь часов, но не получаем никакой похвалы.

Тогда начальник сказал им:

— Меня не интересует, сколько времени вы или он уделяете работе, но я нахожу, что его работа лучше всего соответствует требованиям. Он рассматривает больше дел, чем вы, и его работа более аккуратна. Я не мог найти у него ни одной ошибки, но в вашей работе ещё очень много недостатков. Объём его работы больше и качество выше. Таковы мои критерии оценки труда.

 

Сант Кирпал Сингх и его повар

Когда Сант Кирпал Сингх служил в войсках, его послали на фронт. К нему был приставлен ординарец — готовить пищу.

Мастер предупредил его:

— Когда ты не на кухне, ты можешь встречаться с кем угодно и можешь разговаривать или делать всё, что хочешь. Но когда ты готовишь еду для меня, не позволяй никому входить на кухню. Лишь ты один должен находиться там.

Этот ординарец не был посвящённым, и Мастер велел ему:

— Пока ты готовишь еду, всё время повторяй святые молитвы твоей религии, как Симран.

Ординарец следовал этим указаниям, и всё шло хорошо.

Но однажды во время приготовления пищи его лучший друг зашёл на кухню, и он не смог остановить его. После разговора он ушёл.

Пища была подана Мастеру, и этой ночью его медитации были беспокойными.

Утром Мастер позвал ординарца и спросил его:

— Скажи мне честно, кто заходил к тебе на кухню, когда ты готовил пищу?

Сначала ординарец отрицал это, но Мастер сказал:

— Не лги, скажи мне правду, я не буду наказывать тебя.

И тогда ординарец признался:

— Вы правы, кое-кто приходил на кухню, к тому же мы о чём-то разговаривали, и я не смог держать свой Симран.

Свадебное платье и саван

В истории сикхских гуру написано, что однажды Мастер сказал:

— Есть люди, которые знают волю Бога. Они подчиняются ей, преданы ей и привычны ей.

Тогда один из ищущих Бога попросил Мастера:

— Пожалуйста, не будете ли вы так добры познакомить меня с таким человеком, который действительно знает волю Бога, принимает и выполняет её? Я бы очень хотел встретиться с таким человеком.

Ищущий был послан с письмом от Мастера к ученику, имеющему эту способность. Ученик прочитал письмо, принял ищущего и служил своему собрату по вере.

Через день или два они сидели вместе, и ученик готовил гроб и носилки, которые обычно используют при выносе покойника из дома к месту кремации.

Ищущий спросил ученика:

— Ты делаешь гроб и носилки. Зачем и для кого?

Ученик не стал объяснять, а только произнёс, что в соответствующее время он узнает, зачем и для кого.

Прошло около недели, и ищущий сказал, что он гостит довольно долго и хочет вернуться домой.

Ученик сообщил, что через два или три дня у его сына будет свадьба. Если бы ищущий пожелал задержаться, чтобы быть свидетелем свадебной церемонии и разделить с ним предстоящую радость, то он был бы счастлив. В Индии свадьба считается самой главной церемонией, самым большим событием. Она включает в себя огромные расходы и собирает много людей. Для новобрачной пары устраиваются развлечения. Церемония вовлекает в себя все связанные семьи, родственников и друзей.

Так, ищущий согласился остаться ещё на два или три дня. Свадьба состоялась, и он участвовал в ней. Свадебный вечер закончился, и жених привёл невесту в свой дом. А ночью у жениха появились боли, которые резко усиливались. Ему ничего не могло помочь, и этой же ночью он испустил последнее дыхание. Наступившее утро было наполнено болью и скорбью.

Ученик Мастера, который устроил всё для свадьбы, принёс носилки и гроб. Мёртвое тело его сына положили на те самые носилки и поместили в тот самый гроб, которые он сделал за неделю или две до этого.

Затем мёртвое тело доставили к месту кремации и провели соответствующий обряд. Люди, пришедшие на свадебную церемонию, остались также и на похороны, а затем разошлись по домам.

Ночью, когда у ищущего выдалось время поговорить с учеником, он сказал:

— Мне очень жаль, но я не понял тебя. Из твоих действий я сделал вывод, что ты знал о предстоящей смерти своего ребёнка. Но если ты знал благодаря милости твоего Мастера или из твоих медитаций, что сын умрёт, почему ты женил его? Зачем ты потратил так много денег и собрал вместе столько людей, и поступил так несправедливо с этой девушкой, невестой? И теперь, согласно закону, она не сможет снова выйти замуж и будет страдать в одиночестве. Для неё это станет большой трагедией. Итак, если ты знал, ты не должен был устраивать всё это. Ты мог бы отложить свадьбу, и всего этого не случилось бы.

Ученик ответил:

— Я не вмешиваюсь, да я и не могу вмешиваться — воля Божья должна быть исполнена. И это воля Бога, чтобы мой сын женился на этой девушке и ушёл из жизни сразу после свадьбы. Эта девушка должна страдать, потому что её карма — страдать в этой жизни, а карма моего сына — только жениться на ней и затем оставить её. Моя карма — находиться с ним до сегодняшнего дня и потратить много денег на него. Это было исполнено.

Но в действительности я знаю, что никто не должен страдать и никто не должен радоваться, каждый выполняет волю Бога по определённому закону. Это закон действия и следствия, поэтому никто не может изменить его и никто не может помешать ему. К этому пониманию я пришёл по милости моего Мастера и благодаря практической медитации, которую я выполняю под его руководством. Я удовлетворён, я знаю истину. Я знаю: он был не мой сын, она — не моя невестка. Я знаю: у меня нет родственной связи ни с кем. Каждая связь, которая создаётся здесь, предназначена для того, чтобы урегулировать отношения «даю — беру» одного к другому, и по этой причине мы связаны друг с другом как сын или дочь, отец, брат или сестра. Другими словами, в действительности нет никакого родства ни с кем. Это только выплата карм в наиболее подходящих вариантах. Я имею отношение только с Богом, с которым нет ни прибыли, ни потери.

Любая прибыль — не источник счастья или удовольствия, и любая потеря — не причина для беспокойства. Всё в этом мире преходяще. Потеря преходяща и прибыль также преходяща. У них нет постоянного влияния на нас. Это похоже на облака: они то уносятся прочь, то появляются снова и затем опять уносятся.

 

Своим умом

Жили старик со старухой. Детей у них не было. Жилось им скучно, и они постоянно жаловались на свою судьбу.

Однажды они сидели на своём огороде, где на грядках росли тыквы.

— Эх, был бы у нас сынок… — произнёс старик. И вдруг одна тыква скатилась с грядки и подкатилась к старику со старухой:

— А чем я вам не сынок?

Посмотрел старик, удивился. Виданное ли дело, чтобы тыква заговорила человечьим голосом! Да только вдруг радостно ему стало, как будто и впрямь родного сына увидел. Взяли старик со старухой сына-тыкву к себе домой и стали жить вместе.

Старик и старуха по целым дням в поле работали, а сынок-тыковка готовил дома еду и приносил им на поле. Названые родители души в нём не чаяли и любили, как родного сына.

А сын-тыковка все рос да рос. Пришла пора ему жениться. Он и говорит старику со старухой:

— Ищите мне невесту!

Те засмеялись сначала, а потом опечалились:

— Кто же за тебя замуж пойдёт, сынок?

— Не горюйте, — отвечает сын-тыковка. — Я и сам найду себе невесту. Вот увидите: женюсь я на царской дочери!

Собрался сын-тыковка и отправился в путь искать себе невесту. Ходил он по разным странам, побывал во многих городах. Наконец он попал в столицу одного царства, где правил раджа, у которого было семь дочерей.

Как-то раз раджа позвал к себе дочерей и спросил:

— Скажите мне, дочки, чьим умом вы живёте?

— Твоим умом, отец, — в один голос ответили шесть царевен. — Если бы ты не был раджой, не был бы нашим отцом, откуда добыли бы мы такие богатства, как могли бы жить так счастливо?

Радже приятно было услышать такой ответ. Но почему седьмая, самая младшая царевна не произнесла ни слова?

— А ты что же молчишь, Канчхи? Чьим умом ты живёшь?

— Я своим умом живу, отец, — ответила Канчхи.

Раджа удивился и рассердился. Он даже изменился в лице, и глаза его от гнева налились кровью.

— Так-то ты ценишь отцовские милости? Видно, слишком ты возгордилась, если стала презирать отца! Хорошо же! Посмотрим, счастлива ли будет твоя судьба.

И раджа повелел выдать младшую дочь замуж за того, кто наутро первым подойдёт к царскому дворцу. Младшая царевна была горда и своего слова держалась крепко. Она не испугалась и с готовностью согласилась повиноваться отцу.

А по тому городу ходил юноша-тыковка, и наутро он как раз подошёл к царскому дворцу. Раджа уже с рассвета сидел у окна и поджидал, кто явится первым. Увидел он тыкву и позвал младшую дочь:

— Вот, смотри, кого прислала тебе твоя судьба!

— Ну так что же, — отвечала царевна, — я согласна.

Раджа устроил свадьбу, а после свадьбы муж-тыковка с молодой женой отправился домой. Раджа не дал своей дочери никакого приданого и проводил её без всяких почестей. Царевна с мужем одни пешком пошли по дороге.

На пути им попалось хлебное дерево со спелыми плодами. Увидел их муж-тыковка и сказал царевне:

— Я влезу наверх, потрясу дерево, а ты собирай плоды внизу.

Он забрался на дерево, начал трясти его, и плоды посыпались на землю. Но, когда тыковка стал спускаться, он зацепился за ветку и сорвался. Стукнулся тыковка о землю и раскололся на кусочки.

Увидела это царевна и горько зарыдала:

— Увы, несчастная моя доля! Где уж мне своим умом жить!

Вспомнила она, как насмехались над ней отец и сёстры, и стала сокрушаться, что в своё время не послушалась их. Вдруг она услыхала голос своего мужа-тыковки:

— Не горюй, Канчхи! Я не умер, я только менял свою одежду!

И тут перед ней явился её муж в человеческом облике — красивый, весёлый, статный. Вне себя от радости царевна упала ему в ноги.

Весть об этом чуде разнеслась повсюду. Дошёл слух и до отца царевны. И он с женой и шестью царевнами поспешил к своему зятю. Увидел раджа зятя в человеческом облике, и стал хвалить дочь за то, что она жила своим умом. А каждая из сестёр завидовала ей и раскаивалась: «Почему я не сказала, что живу своим умом? Тогда и мне в мужья достался бы такой красавец. Канчхи своим умом вот чего добилась! А мы остались ни с чем».

А раджа пожалел, что был так несправедлив к родной дочери. Он хотел отдать Канчхи половину своего царства, но она отказалась:

— Лучше будем мы жить, отец, своим умом!

И поистине: если своим умом жить, незачем к людям на поклон ходить.

 

Святой и змея

На одном поле, где маленькие пастухи пасли скот, жила страшная и ядовитая змея. Однажды святой отшельник проходил мимо. Дети подбежали к нему и закричали:

— Святой отец, не проходи здесь, берегись змеи!

— Дети мои, — сказал святой старец, — я не боюсь вашей змеи. Я знаю такие молитвы, которые защищают от всякого зла.

Сказав это, он продолжил свой путь. Змея, видя, как приближается какой-то человек, подняла голову. Святой отец прошептал заклинание, и змея упала к его ногам.

— Почему же ты живёшь, причиняя зло другим? — спросил святой отец. — Я назову тебе священное имя Господа, и ты будешь повторять его, и научишься любить Бога. В конце концов, ты увидишь Его, желание делать зло покинет тебя.

Прошли дни, маленькие пастухи заметили, что змея перестала жалить, они бросали в неё камни. Один мальчик схватил змею за хвост и стал вертеть её над головой, потом несколько раз ударил головой о камни. Змея потеряла много крови, её оставили, думая, что она мертва. Ночью она пришла в себя и тихо-тихо приползла в свою нору. Она старалась жить кое-как, питаясь листьями и разными сухими травами.

Однажды по этой местности опять проходил тот же святой отец. Он озирался по сторонам, искал змею. Дети сказали ему, что её больше нет в живых, но он знал, что смерть для неё невозможна до разрешения проблемы жизни, то есть до лицезрения Бога.

Змея выползла из своей норы и поведала отшельнику, что с ней случилось. На что святой отец воскликнул:

— Какие глупости! Нужно быть идиотом, чтобы не знать, как помешать своим врагам так обращаться с собою. Я запретил тебе только кусать какую-либо тварь, но почему же ты не зашипела на тех, кто хотел тебя убить, чтобы напугать их?

 

Святой под травяным навесом

Индийские Писания приводят нам пример одного святого, жившего в Золотом веке. Говорят, что в Золотом веке люди жили сотни лет. Этот святой вёл очень строгую жизнь самоотречения, он не имел ни дома, ни хижины, ни убежища. Он соорудил лишь маленькое травяное прикрытие размером два на один метр. Когда шёл дождь, он устанавливал травяной занавес так, чтобы оставаться сухим, и в солнечные дни он делал то же самое, чтобы было прохладно в тени. Он жил таким образом 800 лет. Однажды к нему пришёл человек и спросил:

— Почему ты, наконец, не сделаешь себе маленькую травяную хижину, чтобы жить спокойно?

— Если существует решение одной проблемы, — сказал он, — тогда я буду готов построить хижину.

Человек спросил:

— Какая проблема?

— Послушай, — сказал святой, — постройка хижины заняла бы, по крайней мере, неделю или десять дней. Что случится, если во время или после строительства хижины я должен буду оставить своё тело? Это означало бы, что я посвятил один или два дня, или, возможно, даже больше, строительству своей хижины, вместо того чтобы посвятить это время медитациям. Следовательно, моё время потрачено зря. Хижина бесполезна, потому что тогда я не смог бы воспользоваться ею. Нет гарантии, что я буду жить. Всегда существует неопределённость относительно смерти; никто не может предсказать, как долго ему придётся жить. Это может быть два дня или несколько минут. Другой может прожить даже сотню лет, но нельзя сказать, что я буду жить. Не правда ли?

Человеку нечего было ответить на это. Так святой продолжал вести свою жизнь.

Человеческая жизнь очень хрупкая. В любой момент тело может умереть. Оно всегда живёт на волосок от смерти. И если вам удалось прожить ещё один час, то это всего лишь нечаянно данный вам природой шанс. Если вам доведётся прожить хотя бы ещё день, то можете считать себя счастливчиком. С самого зачатия мы живём за счёт времени, взятого взаймы.

 

Святой Якиншах

Падишах праздновал свой день рождения. Из самых далёких краёв съехались на праздник знатные гости с подарками. А послам и числа не было. Каждый входил, отдавал свой подарок и садился на свободное место.

В шатре пели вешьи (услаждающие мужчин танцовщицы и певицы), играла музыка. Падишах был в восторге от того, как разукрасили дворец. Он очень гордился талантами всех своих придворных. Акбар считал, что в целом мире нет такого умного вазира, как его Бирбал.

Множество факиров и маулави (мусульманских учёных-богословов) собрались в дарбаре — Акбар приказал сегодня их накормить и щедро одарить. Явился и главный пир (духовный наставник у мусульман, святой) падишаха. Падишах встретил его с почётом и богатыми подарками.

Во дворце царила радость. Куда ни глянь — все ликуют и восхваляют падишаха. Окинув дарбар взглядом, Бирбал усмехнулся. Падишах заметил это и, когда все разошлись, спросил:

— Бирбал! Как ты думаешь: пир велик или вера?

— Конечно, велика вера, владыка мира!

— А я думаю, нет! Случается, что вера важнее, но если бы не было пи́ров, разве могла бы существовать вера?

— Нет, шахиншах, вера важнее пира, — стоял на своём Бирбал.

— Неверно ты говоришь, Бирбал, — с досадой возразил падишах, — ведь люди почитают пиров и довольно.

— Вера в пиров, конечно, даёт свои плоды. Мы, индусы, совершаем жертвоприношения статуям богов, но не от них получаем воздаяние, а от богов, за это поклоняемся их изображениям.

Падишаху такое рассуждение не по вкусу пришлось. Он рассердился.

— Это всё слова! А ты можешь доказать, что вера важнее пира?

— Могу.

— Докажи сейчас же.

— Владыка мира! Это дело непростое, мне для этого нужно время.

— Ладно, даю тебе месяц сроку, но помни: если за это время ты не докажешь своей правоты — прощайся с головой.

— Согласен.

Берясь за дело, Бирбал всегда заранее всё обдумывал и взвешивал. Когда прошло дней пять, и он увидел, что падишах озабочен важными делами и забыл об их споре, он незаметно взял туфлю падишаха, завернул её в шаль и унёс из дворца. Выйдя из города, он в глухом месте закопал свёрток. А сверху насыпал землю горкой и поставил три камня так, что получилось подобие могилы.

Потом он нанял муллу и приказал ему молиться на могиле и принимать подношения от верующих. Бирбал наказал мулле говорить, что это могила пира Якиншаха (Якин (арабск.) — вера), и всячески прославлять святую жизнь покойника.

Мулла выдумывал и рассказывал разные небылицы про чудодейственную силу пира Якиншаха, Мало-помалу слухи о святом разошлись по всему городу. Народ валом повалил к могиле святого — несли дары, молились, давали обеты и клятвы. Так, «Божьей милостью», пустыня ожила.

Вскоре весть о святом Якиншахе дошла и до падишаха. Как водится, из мухи сделали слона. Придворные расписали небывалые чудеса, которые будто бы и после смерти творит пир Якишнах, а иные договорились и до такого: «Когда ваше величество были ребёнком, отец ваш Хумаюн тоже почитал этого святого пира. И по милости Якиншаха к нему пришла удача в его великих делах».

Падишах поверил им и дал себе слово навестить святую могилу, почтить память великого пира.

И вот однажды Акбар вспомнил о своём решении, взял с собой нескольких любимцев из числа придворных и поехал к могиле пира.

А там всё время толпились люди. Рядом раскинулся небольшой базар. Падишаху это место понравилось. Он и придворные отвесили низкие поклоны могиле Якиншаха. Бирбал стоял рядом, молчал и не кланялся.

— Все низко кланяются могиле пира, а ты? Приличней было бы и тебе поклониться, — строго сказал падишах.

— Я готов поклониться, но если вы признаете мою правоту и скажете, что вера важнее пира.

Падишах сердито свёл брови.

— Я и сейчас повторю, что пир превыше веры, и при тебе даю обет: если я одержу победу над Пратапом Сингхом, то велю покрыть могилу дорогим ковром, принести в дар сладости и здесь же угостить мулл и факиров.

В это время примчался гонец, соскочил с коня, поклонился падишаху и доложил:

— Ваше величество! Царевич Салим приказал передать: «Раджа Мевара Пратап Сингх разбит на поле боя, и есть надежда, что в скором времени он станет нашим вассалом».

Падишах был вне себя от радости. Желая посрамить Бирбала, он вскричал:

— Так что, ты и теперь станешь твердить, что вера важнее, чем пир? Гляди, только я успел дать обет на могиле, и тут же пришла счастливая весть! Ну, говори!

— Владыка мира! Если бы у вас не было веры, вы бы не дали обета пиру. Вера — самое главное.

— Оставь свои уловки, теперь они уже ни к чему. Раз ты не смог доказать своей правоты, то готовься к смерти, — сурово сказал падишах.

— Ваше величество! Я только никак не пойму, в чём же моя вина?!

Эти слова совсем разгневали падишаха. Он насупился и сказал ещё суровее:

— Так вот ты как! Это в тебе не гордыня, а сама смерть говорит. Позвать сюда палача немедленно!

Бирбал увидел, что падишах в ярости, и если он, Бирбал, не перестанет выкручиваться и тянуть время, Акбар, пожалуй, не сдержит гнева, и тогда быть беде. Бирбал повернулся лицом к могиле, сложил руки и почтительно сказал:

— О Якиншах! Если я останусь сегодня в живых, то принесу на твою могилу в дар сладости и построю прекрасный мавзолей.

Услышав этот обет, падишах усмехнулся:

— Ну что, Бирбал, всё-таки образумился! Пришлось и тебе дать обет.

— Конечно! Пришлось просить защиты святого пира, — поддакнул Бирбал.

Он позвал всех придворных, снял с бугра камни, раскидал землю и достал свёрток. Удивлённый падишах, во все глаза глядевший на Бирбала, спросил:

— Что это ты делаешь?

— Владыка мира! Вот ваш пир Якиншах. Ему-то вы и приносили обеты, — сказал Бирбал и развернул свёрток.

Каково же было изумление падишаха, когда он узнал свою туфлю.

— Покровитель бедных! А вот теперь скажите, что важнее: вера или пир? — спросил Бирбал и сам ответил: — Наша внутренняя вера — вот что главное. Если веры нет, то и обеты бесполезны. Придётся и вам признать, что главное — вера.

И пришлось падишаху согласиться с Бирбалом и сдаться перед его мудростью.

Слава о Якиншахе разнеслась уже далеко, и на его могилу стеклось много денег. И Бирбал велел построить на этом самом месте мечеть.

 

Священные плоды действия

Как-то в субботний день один человек, погружённый в почитание Бога, попросил своего сына пойти и купить несколько бананов на одну рупию.

Сын был добрым мальчиком. Он купил бананы, но на пути домой заметил у дороги женщину с ребёнком; оба еле держались на ногах от голода. Когда голодный мальчик увидел бананы, он бросился к ним, а голодная мать, увидев это, бросилась за сыном и схватила его, но оба они тут же лишились чувств от голода.

Молодой человек, видя их страдания, решил, что гораздо лучше накормить этих голодающих, чем нести бананы домой. Он отдал бананы матери с ребенком, а потом принес им воды. Эти двое, утолив голод и жажду, почувствовали облегчение и, выразив свою благодарность, плакали от радости.

Юноша вернулся домой с пустыми руками, но на вопрос отца, принёс ли он бананы, ответил утвердительно, сказав, что принесённые им бананы священны: они не могут сгнить, и их нельзя увидеть. Сын объяснил отцу, что он накормил этими бананами двух голодных существ и единственное, что он принес домой, — священные плоды своего действия.

 

Семена растений

Случилось так, что придворные падишаха чуть ли не все сразу рассердились на него и перестали с ним разговаривать. Что ни спросит падишах у них, они коротко ответят и опять замолчат.

В тот день Бирбала на дарбаре не было. Акбар понял причину обиды придворных, но виду не подал. Он невозмутимо спросил, что так тяготит их, отчего они сегодня такие хмурые. Один старый вельможа сказал:

— Владыка мира! Есть у меня одна печаль, если позволите — скажу.

Падишах дал позволение, и старик заговорил:

— Я двадцать пять лет ем ваш хлеб, служу вам верой и правдой. И что же? Не успел тут появиться этот человек, и вы нас уже ни в грош не ставите. Что ни случится — вы к нему, только и свету в окне, что Бирбал. Очень это нам всем обидно.

— Зря об этом печалитесь, — ответил падишах. — Сейчас здесь Бирбала нет, как раз подходящее время, и я задам вам серьёзный вопрос. Пусть, кто хочет, тот и ответит: где семена растений?

Стали придворные искать ответ, долго ломали голову, да всё без толку. Никто ответа падишаху так и не дал. Тогда Акбар сказал:

— Вот теперь вы сами видите, почему приходится Бирбала спрашивать. Среди вас не нашлось ни одного, кто бы мне ответил, а Бирбал непременно скажет.

И падишах послал гонца за Бирбалом.

Получив приказ, вазир тотчас явился на дарбар, Акбар повторил свой вопрос. Бирбал велел слуге принести воду, зачерпнул пригоршню из кувшина, брызнул на землю и сказал:

— Вот, владыка мира! Здесь семена растений.

Все придворные несказанно удивились. Падишах увидел, что они не поняли смысла слов Бирбала, и потребовал:

— Бирбал, растолкуй-ка свои слова.

— Владыка мира! Семена всех растений на земле лежат, только вырасти им без воды нельзя. Но как только попадёт на семечко вода, оно сразу расти начинает, потому я и говорю: где на землю вода прольётся, там, считайте, и семена растений.

Придворные стали хвалить мудрость Бирбала и не вспоминали уже больше про свою зависть к нему. Падишах тоже был доволен и щедро одарил своего главного советника.

 

Семь братьев чампа

У одного раджи было семь рани (жёны, в Индии — знатные женщины). Старшие рани были такие гордые, что, когда ходили по земле, едва касались её ногами. Младшая же рани была очень скромна, и раджа любил её больше всех.

Долгое время раджа не имел детей. «Кто же, — думал он, — будет моим наследником? Кому достанется мое царство?»

Проходили дни. И вот у младшей рани должен был родиться ребенок. Раджа не мог сдержать своей радости. Он созвал слуг и караульных и объявил по всему царству, что раскрывает все свои заветные кладовые. Кто хочет сластей и драгоценностей — пусть приходит и берёт.

Старшие рани стали завидовать младшей.

А раджа протянул из своих покоев в покои младшей рани золотую цепочку и сказал:

— Как появится на свет младенец, дёрни за эту цепочку — и я приду взглянуть на новорождённого.

С этими словами он удалился на дурбар (дурбар — совет знати, торжественный приём).

И младшая рани стала ожидать младенца. Кто осмелился бы войти в её покои? Но старшие рани решили: «Зачем нам посылать к младшей рани чужих женщин? Лучше мы сами к ней пойдём».

Когда они входили к ней, задели за золотую цепочку. Раджа, прервав дурбар, в сопровождении жреца и свиты под бой барабанов тотчас отправился в покои младшей рани. В руках его были драгоценности. Но, увидев, что ожидаемого не произошло, он удалился.

Не успел раджа снова начать приём, как опять зазвенела золотая цепочка. Раджа вновь поспешил к рани, но и на этот раз понапрасну. Разволновавшись и разгневавшись, он решил: «Если цепочку дернут и в третий раз, а младенец не появится, я зарублю рани». С такими мыслями раджа вышел из покоев жены.

А тем временем у младшей рани один за другим родились семь сыновей и дочь. Дети были красивы, как луна, как бутоны цветов. Нетерпеливо размахивали они ручками и ножками, и покои матери озарились ярким светом.

Младшая рани слабым голосом произнесла:

— Диди, почему ты не показываешь моего сына? Но старшая рани сделала презрительную гримасу и замахала руками:

— Какой же это сын?! Разве могла ты родить сына?! Ты родила не то мышонка, не то краба.

Услышав это, младшая рани впала в беспамятство. А коварные старшие рани не дергали более цепочку. Они тайком принесли глиняный горшок, положили туда мальчиков и девочку и закопали горшок в куче золы. Затем, возвратившись к молодой матери, они дернули за цепочку. Опять загремели барабаны, и раджа в сопровождении жреца, с драгоценностями в руках появился в покоях своей любимой жены.

Старшие рани, успевшие уже вымыть руки и лицо, показали ему несколько лягушат и мышат, будто бы рождённых младшей рани. Увидев их, раджа рассвирепел и выгнал молодую мать из дворца.

А лица старших рани расцвели улыбками. Не замолкал звон браслетов на их ногах. Счастью их не было предела. Раздув во дворце пламя ненависти и хитростью добившись победы, шесть рани принялись за свои обычные дела.

Несчастная же младшая рани жила в нужде и лишениях; она ходила в лес рубить дрова, чистила канавы, дробила щебень — выполняла всю черную работу.

Шло время, а счастье не улыбалось радже; не было счастья и его государству. Дворец запустел, в царском саду не распускались цветы, раджа не совершал пуджу (пуджа — богослужение).

Однажды к радже пришёл садовник и сказал:

— У меня нет цветов для совершения ежедневной пуджи, но на семи деревьях чампа и на дереве парул, что растут на куче золы, распустились семь очень нежных цветков чампа и один парул.

— Вот и принеси мне эти цветы для богослужения, — ответил раджа.

Садовник отправился за цветами.

Увидев его, цветок на дереве парул закричал цветам чампа:

— Семь братьев чампа, берегитесь!

Тотчас же семь чампа зашелестели листвой:

— Что случилось, сестра парул?

— Сюда идёт садовник раджи, вы дадите ему цветы для пуджи? — отвечала парул.

Деревья закачали вершинами и подняли цветы наверх.

— Нет, не дадим, не дадим цветов садовнику, — прошелестели чампа.

Услышав это, садовник остолбенел, потом в страхе бросил свою корзинку и пустился бежать. Прибежав во дворец, он рассказал обо всём радже. Раджа удивился его рассказу и решил сам отправиться со свитой к чудесным деревьям.

Когда раджа приблизился к семи деревьям чампа, чтобы сорвать цветы, дерево парул закричало:

— Семь братьев чампа, берегитесь!

— Что случилось, сестра парул? — спросили с тревогой семь чампа.

— Сам раджа пришёл. Дадите вы ему цветов? — крикнула парул.

— Нет, не дадим, не дадим ему цветов, мы поднимем их ещё выше, — ответили чампа. — Пусть придёт за цветами старшая рани!

И цветы чампа вместе с цветком парул поднялись ещё выше.

Раджа позвал старшую рани. Она пришла, позванивая браслетами на ногах. Деревья чампа заволновались.

— Мы не дадим, не дадим цветов старшей рани, поднимем цветы ещё выше! Пусть придет за ними другая рани!

Пришла другая рани, потом третья рани, четвертая, молодая рани, но никто из них не мог достать цветов; они поднимались всё выше и выше над землёй, сверкая, словно звёзды в небе. Огорчённый раджа, понурив голову, опустился на землю. Вот уже пришла последняя рани, а деревья повторяли всё одно и то же.

— Не дадим, не дадим цветов, поднимемся ещё выше! Пусть придет за цветами самая бедная служанка.

Стали искать эту служанку. Раджа послал за ней паланкин. Слуги и носильщики с паланкином отправились в поле и возвратились оттуда со служанкой. Руки и ноги у неё были испачканы в навозе, сари было порвано.

Но чудесные деревья тотчас же признали в ней младшую рани. Семь чампа приветливо зашелестели, и цветы их стали спускаться всё ниже и ниже. К ним присоединился и цветок парул. И вдруг из цветов выпрыгнули семь царевичей и царевна — прекрасные, словно полная луна, и с криком «мама!» бросились к младшей рани-служанке.

Все застыли в удивлении. У раджи из глаз полились слёзы радости. Старшие же рани задрожали от страха. Тогда раджа приказал поставить старших рани коленями на колючки и такими же колючками засыпать их, а сам вместе с сыновьями-царевичами, дочерью-царевной и своей любимой рани отправился во дворец.

И во дворце торжественно зазвучали литавры.

 

Семь диковинных существ

Однажды Райя пригласил к себе своего главного советника и сказал ему так:

— Всё диковинное, что мы встречаем, обогащает наш опыт и способствует развитию нашего ума. Отыщи мне учёного глупца, истинно верного слугу, благородную женщину среди девадаси и девадаси среди благородных женщин, шелудивого пса, осла в человеческом обличье и барана на троне.

Аппаджи обещал выполнить это повеление. Он простился с императором, отправился в путь и после долгих скитаний достиг столицы некоего государства. Там он отыскал пандита, превзошедшего все науки, вручил ему четыре тысячи золотых монет и взял с него обещание, что тот вернёт деньги по первой же просьбе. Затем он зашёл в дом девадаси, которая пользовалась наибольшей известностью среди всех прочих девиц того же занятия, и заплатил ей тысячу золотых вараха.

Когда они поднялись в спальню девадаси и улеглись на мягкое ложе, Аппаджи сказал:

— Я дал тебе тысячу золотых за одну ночь. Но если я не смогу насладиться твоими ласками, я зарублю тебя саблей.

— Свами, — покорно ответила даси, — я взяла у вас тысячу золотых, поэтому всю ночь и весь день я принадлежу только вам. Можете делать с моим телом всё, что вам заблагорассудится. Таков закон моей касты.

— Я приду к тебе в другой раз, — воскликнул Аппаджи, обрадованный её словами.

Он скормил собаке принесённые им с собой лакомства и ушёл. Когда он проходил по главной улице города, его увидела из окна своего флигеля дочь тамошнего царя. Она сразу же пленилась его красотой и поспешила к своему отцу.

— Вы говорили, что я могу выйти замуж за любого мужчину, который мне понравится, — сказала царевна. — Я только что видела на улице молодого человека, который мне очень понравился.

Царь велел позвать Аппаджи.

В тот же день была сыграна свадьба, и Аппаджи стал мужем царевны. В первую же ночь, когда новобрачные улеглись на пуховое ложе, он сказал жене:

— Ты уверяешь, что любишь меня больше жизни. Согласна ли ты, чтобы я зарубил тебя саблей после того, как вдосталь наслажусь твоими ласками?

Дочь царя вскочила с постели и бросилась бежать, оглашая весь дворец испуганными криками. Узнав от неё, что произошло, царь поспешил к своему главному советнику.

— Что нам делать с этим безумцем? — спросил он.

— Немедленно его обезглавить, — ответил советник.

Царь велел казнить своего зятя. Палачи вошли в спальню, скрутили Аппаджи и потащили его на плаху.

— Позвольте мне сказать вашему царю хоть слово, — молил их Аппаджи.

Но они только бурчали: «Это невозможно!» — и тащили его дальше. Когда они проходили мимо дома пандита, Аппаджи закричал ему:

— Верните мне мои деньги.

Зная, что он приговорён к смертной казни, пандит спокойно отозвался:

— Кто ты такой? В первый раз тебя вижу.

Когда они поравнялись с домом даси, Аппаджи заметила собака. Она вбежала в дом, жалобно залаяв, схватила хозяйку за подол сари и потащила её на улицу. Выяснив у палачей, что случилось, даси очень огорчилась. Она дала палачам по сто вараха, чтобы они отложили казнь на два часа, и побежала к царю.

— Вы приговорили к смертной казни человека, даже не спросив, кто он такой, какого рода и происхождения, — сказала она ему с укоризной.

Царь, спохватившись, призвал к себе Аппаджи и спросил, кто он такой. Узнав, что он чуть было не казнил главного советника Райи, который прибыл в его город, чтобы отыскать семь диковинных существ, царь содрогнулся от ужаса и отпустил Аппаджи на свободу.

Захватив с собой всех семерых, Аппаджи вернулся к Райе. Свой рассказ он заключил такими словами:

— Ваше величество! Этот учёный пандит хотел обманом присвоить четыре тысячи вараха. Деньги для него дороже добродетели. Он и есть учёный глупец. Собака этой даси один раз поела из моих рук: этого было достаточно, чтобы она помогла мне в беде. Она и есть истинно верный слуга. Эта даси, хотя я для неё чужой человек, любовник на одну ночь, спасла меня от гибели. Её по праву можно считать благородной женщиной среди девадаси. С тем же правом можно назвать царевну, которая едва меня не погубила, девадаси среди благородных женщин. Каждого из палачей, не пожелавших прислушаться к моей просьбе, но не устоявших перед взяткой, можно уподобить шелудивому псу. Советник, который, даже не выслушав моих оправданий, сказал, что меня следует умертвить, — сущий осёл в человеческом обличье. А царь, вынесший приговор без суда и следствия, — ни кто иной, как безмозглый баран на троне.

 

Сер мяса

Жил-был в Дели старый купец по имени Диндаял. Он вёл большие дела, и добрая слава о нём дошла и до дальних краёв.

Однажды понадобилось ему оплатить сразу несколько векселей, а наличных денег было мало — не хватало пяти лакхов рупий. Диндаял ждал денег через три-четыре дня, но платить-то надо было срочно! «Ничего не поделаешь — придётся занимать», — подумал купец. Он велел приказчику проверить расчёты с заимодавцами, которым надо было платить, и вышел из дома.

В то время в городе один-единственный ростовщик мог дать в долг сразу так много денег — пять лакхов рупий. У него-то Диндаял и решил занять.

Ростовщик был злой, подлый и жестокий человек, но другого выхода не было, и купцу волей-неволей пришлось постучаться в его дверь. Диндаял попросил в долг пять лакхов на двенадцать дней: он н<