К его мощам можно прикоснуться

Несмотря на то, что Альфред Гарр обладал значительным духовным авторитетом и властью, его нельзя было назвать неприкосновенным человеком. Он боролся со всеми теми же проблемами, с которыми сталкивается большинство верующих. Проживи он на пьедестале, его жизнь представляла бы собой знаменательную и интересную историю, но потеряла бы ту самую силу, что приносит нам возрождение. Однако все получилось как раз наоборот.

Альфред Гарр был таким человеком, в котором большинство верующих сегодня могли бы узнать себя. В молодости постоянство в следовании за Богом было для него источником внутренней борьбы. Его качало между временами, когда он испытывал нестерпимый духовный голод, и временами, когда он едва удерживался, чтобы не уйти за грань христианской жизни. Но в конечном итоге ему удалось найти свой путь к святости и силе в Боге и окунуться в служение, плоды которого превзошли самые смелые из его представлений.

Основная цель этой книги - снять покрывало с мощей, или глубинных ценностей, Альфреда Гарра, чтобы мы смогли прикоснуться к ним и пережить возрождение. Мощи Альфреда Гарра обладают силой воскрешать и наставлять. Найденные им секреты преодоления трудностей и стойкости в Боге доступны для нас и сегодня, и нам следует к ним обратиться.

Вторая цель этой книги - пролить свет на апостольское служение и его назначение в наше время. Альфред Гарр прожил в двадцатом веке апостольскую жизнь. История его жизни может помочь прояснить и осветить назначение апостольского служения в современном мире и современной церкви.

Жизнь Альфреда Гарра взывает к нашему поколению с силой и ясностью. Его вера, духовная жажда и радикальное послушание являются глубочайшим обличением в сторону нашей Лаодикийской теплости, и в то же время ободряют нас и побуждают к ревности и покаянию. Эта история стоит того, чтобы ее рассказать, и стоит того, чтобы извлечь из нее уроки.

 

Глава вторая

Увлеченный Богом

Писание, в основном, умалчивает о том, каким было детство Иисуса, и для многих людей это остается загадкой. Они недоумевают, почему о ранних годах Его жизни дано так мало информации. И пока историки размышляют над возможными причинами этого, в качестве одного из практических объяснений можно было бы привести то г факт, что в годы, предшествовавшие Его служению, мало кто осознавал, Кто Он и что Ему предстоит совершить. То же самое верно в отношении многих выдающихся личностей на протяжении всей истории. О годах их формирования остаются лишь самые скудные записи, вследствие чего их ранние годы, в большинстве случаев, скрыты от нас.

Позже, когда пишутся биографии, возникает затруднительная ситуация. Писатели подвергаются искушению ради передачи полноты истории вместо твердых фактов рассматривать расхожие рассказы и воспоминания из десятых рук. Однако проницательный читатель способен распознать подложные утверждения, и в результате это зачастую порождает скептицизм. Многие читатели затем ставят под вопрос истинность и других утверждений, появляющихся с развитием повествования, и тем самым подрывается потенциальная польза от чтения.

Будучи осведомленными относительно упомянутой выше затруднительной ситуации, авторы попытались ее избежать. Мы решили, что убедительность данной, пусть и не столь впечатляющей, главы предпочтительнее риску спровоцировать циничное отношение, которое способное разъедать восприятие читателя на протяжении остальных глав книги. Жизнь Альфреда Гарра с силой и ясностью обращена к нашему поколению и бросает вызов нашей Лаодикийской теплости. Так что мы не будем порождать скептический настрой, предлагая истории сомнительного происхождения.

О детстве Альфреда существует множество бездоказательных рассказов, но что касается документов, то их почти не сохранилось. Многие из этих рассказов занимательны, но лишь единицы можно подтвердить свидетельством самого Альфреда или какими-либо записями. Однако среди тех, что сохранились, можно разглядеть несколько значительных тем, которые и легли в основу данной главы.

 

Родительское влияние

Альфред Галетон Гарр родился в 1874 году в Дэнвилле в штате Кентукки. Он был пятым и последним ребенком Оливера Престона Гарра и четвертым у второй жены Оливера, Жозефины. Ангельского возвещения о его рождении не было - не было никаких пророческих знаков, предвещавших влияния, которое он будет иметь в двадцатом веке. Он был обычным ребенком, родившимся в самой обычной семье.

В действительности же, семья Альфреда была достаточно обычной, чтобы обеспечить его стабильностью, но достаточно уникальной, чтобы зародить в нем творческое мышление. В своей семье он был младшим ребенком, причем младше предыдущего ребенка на двенадцать лет. Когда Альфред родился, его старшей сестре было тридцать шесть. Она и остальные дети обожали его, так же как и мать, трепетно любившая своего позднего сына. Недавние исследования показали, что многие мировые лидеры воспитывались обожавшими их матерями и гораздо более отстраненными отцами. Верно то или нет, но в случае с Альфредом это было действительно так.

Его мать, Жозефина, была творческой и заботливой женщиной, любившей своих детей превыше всего. Они с Оливером не были далеки друг для друга, но оба неистово защищали свою независимость. Оливер был ревностным и устремленным, в основном, к успеху и особенно к видимости успеха. Еще он был импульсивен, о чем свидетельствует один конкретный случай, предшествовавший рождению Альфреда.

В письме к родственнице племянница Альфреда, Илин Граббс Уте, рисует следующий портрет Оливера и Жозефины и их брака.

Наш дедушка был очень амбициозным малым. Он хотел отправиться с большой группой людей на Золотую лихорадку в Калифорнию. Бабушка протестовала, но он предвкушал, как, подобно многим до него, вернется богатым.

Он владел замечательной фермой недалеко от Денвилля в штате Кентукки (в земле Бойля), хорошо жил и имел много слуг. Жозефина не хотела новых богатств, но он настоял на своем и уехал, оставив ее с четырьмя детьми.

Жозефина предупредила, что, в случае если он уедет, она с ним разведется, и впоследствии она так и сделала. В те дни о разводе можно было услышать крайне редко, и это считалось позором. Ферму пришлось продать, и они переехали в небольшой городок под названием Шелби, где она преподавала музыку и воспитывала детей.

Пробыв в отъезде год, Оливер вернулся богатым человеком. По пути домой он сделал остановку и заказал, чтобы ему переплавили из серебряных долларов несколько серебряных ложек. На каждой из них были выгравированы инициалы нашей бабушки, Ж. С. Г.

К тому времени, когда дедушка вернулся, его здоровье уже было сильно подорвано, и он умолял Жозефину вновь выйти за него замуж, что она и сделала и заботилась о нем до самой его смерти в 1888 году в возрасте семидесяти лет.

Всю жизнь в Альфреде проявлялись сильные стороны обоих его родителей. Подобно своему отцу Альфред стремился к успеху, частично благодаря предполагаемому призванию, но также и благодаря неудовлетворенности и убежденности в том, что больше есть лучше и больше возможно. На самом деле, с самого раннего детства в нем проявлялась та же целеустремленная личность, что и в его отце, но в большинстве случаев его цели носили духовный, а не естественный по своей природе характер.

Независимость его матери, вкупе со способностью прощать и восстанавливать отношения, тоже очень глубоко повлияли на Альфреда и нашли свое выражение в его жизни и служении. Несмотря на то, что она угрожала Оливеру разводом, а после его отъезда в Калифорнию и развелась с ним, она не отказала ему в восстановлении брака, когда он вернулся и раскаялся. Позднее Альфред проявлял ту же самую способность хоронить свое прошлое и строить новое на благодати.

Вдобавок к характерам родителей, влияние на жизнь Альфреда оказало еще и то, что в детстве экономическое положение семьи не было одинаковым. Часто те, кто в будущем обретает успех, в детстве живут либо в бедности, либо в богатстве. Богатство открывает для них на пути к успеху возможности; бедность снабжает их мотивацией, чтобы добиться его. Альфред был благословен и тем, и другим. В определенные периоды детства Альфреда его семья была относительно богата, а временами им приходилось туго. Такие перемены происходили не только из-за кратковременного развода родителей, по и из-за утраты семейного богатства по до сих пор невыясненным причинам.

 

Увлеченный Богом

Еще будучи маленьким ребенком, Альфред стал испытывать необычную духовную жажду, хотя его семья, по всей видимости, не была особенно религиозной. В семь лет он пришел к осознанию греха и стал искать Бога. Вскоре его крестили в баптистской церкви, но, по-видимому, он омылся в воде, но не в Крови.

Когда мне было семь лет, Дух Божий оказал сильнейшее влияние на мою душу, позволив мне осознать грех и грядущий суд. Вследствие этого я испытывал такое сильное черепное давление, что моя мать решила, что я болен. Примерно в это же время я присоединился к баптистской церкви, в попытках найти Иисуса и в надежде, что после крещения в мое беспокойное сердце придет мир.

Пастор, крестивший Альфреда, пытался ободрить его, сказав, что теперь, после крещения, «с его душой все в порядке». Но Альфред знал, что его душа все еще неспокойна. Он продолжал искать Бога в болезненном осознании того, что все еще далек от Него.

Я пытался начать служить Богу, присоединившись к церкви и приняв крещение. Почему-то мои чувства не изменились. Как-то я подошел к пастору и сказав: «Брат, я присоединился к церкви, принял крещение, но чувствую себя по-прежнему. Думаю, вы, должно быть, крестили меня как-то не так, и я хотел бы, чтобы вы сделали это еще раз». В другой раз я сказал: «Теперь я буду действовать наверняка. На этот раз я буду думать об Иисусе, висящем на кресте». Служитель снова крестил меня, но и в этот раз ничего не изменилось. Это завело меня в тупик, и я уже не знал, куда обратиться и что делать. Затем я подумал, что, должно быть, существует некое ритуальное выражение своего согласия, которое я должен совершить, чтобы измениться, а я каким-то образом это упустил.

Альфред жаждал реально пережить встречу с Богом и, пока этого не произошло, не мог успокоиться. Из-за этого вскоре в среде своей семьи и друзей он приобрел репутацию религиозного фанатика. На вопрос, почему его столь сильно занимают духовные вопросы, Альфред отвечал, что он «увлечен Богом». Одна из его сестер позднее писала другому члену семьи: «...здесь живет этот чертов религиозный дурак».

В последующие годы я начал бродить от одного собрания к другому. В те дни такие встречи не отличались особой духовностью, это были обычные церковные собрания. Я приходил в очередную церковь и, насколько мог, внимательно слушал служение. Затем, на словах «если здесь есть кто-нибудь, кто хотел бы присоединиться к церкви, выходите вперед и о вас помолятся», я всегда выходил вперед. Меня спрашивали: «Вы принадлежите какой- либо церкви?» «Да, я баптист». «Как давно вы присоединились к ней?» «О, совсем недавно» «В чем же дело? Вас отлучили?» «О, нет, конечно, нет. Просто я хочу чего-то, чего у них нет». Я вновь и вновь вручал себя этим бедным старейшинам, дьяконам и проповедникам. Они никогда не призывали к покаянию. Спустя время я уже всем надоел, и никто не знал, что со мной делать.

В конце концов, я уехал за семьсот миль, в Чарльстон, что в штате Западная Виржиния, потому что услышал, что там, в пресвитерианской церкви проходят хорошие собрания. Я хотел поговорить о своем состоянии с молодым служителем. Поэтому я ждал там до тех пор, пока у меня не появилась возможность поговорить с ним. Я спросил у него, что со мной, и он ответил: «Ты находишься за пределами зонта». Для меня эта мысль была слишком глубокой, поэтому я сказан: «А, да? Скажи мне просто, в чем моя проблема?» «Что ж, мы все покрыты Христом, Который хранит нас от Божьего гнева, а ты вышел за пределы этого зонта. Вот и все».

Наконец, спустя проведенные в поисках год или два, а может и больше, я вернулся домой и упал на колени в передней комнате. Мы никогда не использовали эту комнату, разве что, когда приезжали гости, их укладывали там спать. Она находилась в самой одинокой и темной части дома. Мне всегда было жаль тех, кому приходилось там оставаться на ночь. Я уткнулся лицом в старый диван и разразился рыданиями и мольбами к Богу: «О, Бог, я сделал все, что только мог придумать, но все по-прежнему. Никакой перемены не произошло, и я знаю, что я все еще не христианин». Я рыдал там до тех пор, пока мне не стало казаться, что мое сердце совершенно разбито, но знаете, когда все закончилось, я почувствовал себя немного лучше. После того случая я часто уходил куда-нибудь сам по себе. Среди лесов за домом протекала небольшая речушка, а на холме водились толстые белки. Я брал с собой ружье и подстреливал нескольких для своей матери. Она любила тушить их. И когда я ловил их достаточно, чтобы гарантировать, что я смогу сюда еще вернуться, я ложился на дорожки, протоптанные дикими свиньями, поскольку в других местах было так круто, что некуда было ставить ноги. Я плакал и молился и плакал до тех пор, пока иногда мне не начинало казаться, что Бог находится прямо там, но я не могу ухватиться за Него. Много разя приходил домой с перепачканным грязью лицом, и моя мать спрашивала меня: «Что, скажи мне на милость, с тобой стряслось?» Тогда я отвечал ей как-нибудь уклончиво: «Ну, там было жарко, а я потел». Ия действительно потел.

Часто я приходил домой из школы и, спрятавшись маленьком чулане, молился до тех пор, пока мама не стала замечать меня там. Ей было неловко. Она говорила: «Слушай, разве ты не присоединился к церкви?» Она понятия не имела, сколько раз я присоединялся к церкви. «Да, я присоединился к церкви» «Ты перестал озорничать?» «Да, я больше так не делаю». «Ты перестал обманывать?» «Да» «Ну, и что, этого недостаточно? Скажи мне. Этого недостаточно? Почему в этом большом, большом мире тебе нужно так молиться? Почему тебе надо лазить по чуланам и шмыгать носом, как ты это делаешь? Что с тобой?» «Не знаю, но мне ужасно хорошо, когда я иду туда и шмыгаю носом». Я и вправду так думал. Я действительно чувствовал себя намного лучше.

Продолжая искать Бога, Альфред пережил несколько очень впечатляющих встреч. Но они лишь породили в нем еще большую жажду. Каждый раз, когда Альфред чувствовал прикосновение Бога, он убеждался в том, что возможно нечто еще большее, только ему это пока недоступно. Семья не могла разобраться в том, что с ним происходит, но Альфред продолжал свои поиски с еще большей настойчивостью.

 

Воздействие его жажды

Семья и друзья, возможно, не понимали духовной жажды Альфреда, но некоторые все равно оказались под ее воздействием. Не исчезая, а только увеличиваясь, эта жажда стала приносить свои плоды среди родственников Альфреда. Некоторые из них пришли к осознанию своей греховности и обрели спасение, в том числе и один из его первых школьных учителей.

Я купил маленький карманный новый завет, положил его себе на парту и читал и делал в нем пометки всякий раз, когда только предоставлялась возможность. Годы спустя, когда я уже вырос, услышав мою проповедь, ко мне подошел мой преподаватель и со слезами на глазах сказал: «Когда я обнаружил на вашей парте этот маленький новый завет, весь в пометках и пятнах от слез, мое сердце заболело». (В то время он не был христианином). «Каждый раз, когда я думал об одном из своих маленьких учеников, который повсюду носит за собой новый завет, это доставляло мне беспокойство. Я не знал, что делать». После этого высокообразованный ученый муж пришел к алтарю, воззвал к Богу и принял спасение.

Я непрестанно заводил разговоры о своем опыте со старшими мальчиками до тех пор, пока, наконец, не заполучил одного или двух. Они все боялись меня, так как были наслышаны, что я не в своем уме, но, когда мне удалось добиться того, чтобы один из них пошел со мной на воскресную школу, я был так счастлив, так переполнен радостью, что, казалось, я выиграл приз в виде этого шагавшего рядом оборванца, грязного, босоногого, в разодранной одежде, с взъерошенными волосами и грязными ушами; а я был просто счастлив.

В подростковые годы Альфред столкнулся с обычными жизненными проблемами. В этот критический момент в тех церквях, что он посещал, он мог почерпнуть мало полезного учения. В действительности же, как и в случае со многими верующими до него, то учение, которое он получал, все больше приводило его в уныние. Очень скоро он оставил свою детскую простоту поиска присутствия Бога и доверия Ему, и ступил на бесцельный и непоследовательный путь номинального христианина.

В поисках помощи в различных церквях, он не нашел решения своей дилеммы. Она только все больше усугублялась. Просто ему объясняли, что более духовная жизнь, включая победу над грехом, недостижима. Ему говорили, что грех всегда будет владеть им, и с подобными ожиданиями он очень скоро осознал, что вполне претворяет это ложное представление в жизнь. Жизнь, полная компромиссов, представала пред ним не только в проповедях, но и в реальных примерах.

Я мало знал о Слове, и, слыша от проповедников и людей вокруг о том, что жить без греха невозможно, вскоре я оказался как никогда глубоко в грязи. Тогда я думал, что своими грехами отверг дни благодати, так как, взявшись за туг, оглянулся назад. Я обратился за утешением к Церкви Кармелитов и был вновь крещен, но никакое количество воды не могло смыть пятен греха.

У меня появилась привычка к табаку. Это не казалось мне грехом, поскольку все старейшины и все руководство делали то же самое. Однажды я увидел, как один из ведущих людей в церкви пил виски. Он сказал, что это полезно для его нервов. Толком в этом не разбираясь и имея перед глазами подобный пример, я вновь, преткнувшись, впал в грех. Вскоре после этого мне предложили работу в компании «Чеспик и Огайо P.P.», и поскольку общество, в котором я находился, не являлось проводником духовности, я пережил самое низкое падение в своей жизни.

Это продолжалось в течение нескольких лет. В надежде начать новую жизнь в другой среде, я переехал в Ричмонд в штате Виржиния, но обнаружил, что грех последовал за мной и туда. По причине болезни мне пришлось вернуться в Лексингтон в штате, Кентукки. Там, встретившись со своей матерью и сестрами, я испытан угрызения совести. Через некоторое время я начал читать Библию, и Дух привел меня к шестой главе Послания к Евреям. Ия увидел, какова судьба тех, кто однажды познал Бога, а потом отпал.

Жизнь Альфреда сложилась но определенной модели, повторившейся в жизни стольких людей, как до нег о, так и после. Он обладал глубокой духовной жаждой и желал святости, но его убедили в том, что это невозможно. Вместо того чтобы услышать похвалу своей жажде и наставление в праведности, он, благодаря извращенной доктрине, был обречен на безнадежность и отчаяние. В уязвимые подростковые годы он впал в искушение и стал «мыслить по-мирски».

Годы спустя, Альфред с болью вспоминал те потраченные впустую годы. Писание гласит: «Благо человеку, когда он несет иго в юности своей» (Плач Иеремии 3:27). Альфред, плененный Богом еще в детстве, мог бы оказаться в юности в рядах сильной армии для Бога, но церкви, которые он посещал, способствовали лишь его разочарованию. Альфред никогда не забыл о том, что самым большим препятствием в следовании за Богом в то время была традиционная церковь, ставшая мирской и теплой.

 

Знакомство со святостью

В тот период Альфред пережил одну встречу, радикально изменившую его жизнь. Путешествуя по Кентукки в поисках работы, Альфред встретил проповедника из движения Святости, утверждавшего, что уже на протяжении двадцати трех лет он свободен от греха.

До этого я никогда не слышал о том, что дитя Божье должно жить в свободе от греха, но вскоре мне выпала честь услышать проповедь Духа Святого из уст освященного человека, утверждавшего, что Бог хранит его вот уже двадцать три года.

Многие насмехались над ним, но я ему поверил, так как видел на его лице отражение Божьей славы.

Убежденность, появившаяся благодаря этой проповеди, никогда не покидала меня, и в течение двух лет я искал Бога, пока однажды, когда я находился на масляном заводе Олив Хилл в штате Кентукки, в мою душу не прорвался свет. И хотя мое сердце наполнилось радостью, прошло немного времени, и я почувствовал потребность в чем-то большем.

Вспоминая слова того святого человека, я искал той же Силы, что наделила его способностью жить так, как он жил, так долго. В течение двух недель я знал, что значит по-настоящему «алкать и жаждать праведности», и вот однажды около семи часов вечера, пребывая в ожидании и в молитве, я ощутил, как сила Божья пронзила самое мое сердце, а затем заполнила всю мою сущность.

Несмотря на то, что Альфред пережил период отступничества, его душа осталась относительно мягкой. Годы, проведенные в поисках Бога, оставили в его сердце частичку чуткости, хотя он и был связан своими греховными поступками. В то время как другие высмеивали этого проповедника Святости, Альфред верил ему. Потрясенный этой проповедью и новым для него понятием, Альфред в течение последующих двух лет жил с ожиданием и почти апокалипсическим ощущением Божьего суда. В конце концов, он обрел освобождение как от наказания за грех, так и от власти греха.

Вскоре после этого я почувствовал призыв Бога проповедовать Евангелие. Я сопротивлялся. Раз за разом Бог чудесным образом спасал меня от смерти, но я все равно не подчинялся. В своем непослушании я потерял Бога. Все это время я бежал от Него. Однажды я был приведен на собрание лагеря Святости, и там Господь открыл моей душе, что я должен проповедовать или мое место в вечном аду. Другого пути уже не будет.

Альфред познал силу освящения, но вскоре обнаружил, что святость невозможно поддерживать без послушания. Сопротивляясь Божьему призыву к служению, он утратил ощущение Божьего одобрения и присутствия. Стремясь воззвать к его совести, Господь вновь обратился к нему на собрании Святости. После этой встречи Альфред никогда уже не отступал от следования за Богом. Более того, с тех пор вряд ли можно было сказать, что он шел за Ним. Теперь он побежал.

 

 

Глава третья

Путь радикальной веры

На протяжении всей истории церкви многие ее лидеры появлялись из самой неожиданной среды. Некоторые становились во главе церкви, поднявшись со дна греха и противления. Другие вырастали в радикальных и просто выходящих за всякие привычные рамки движениях своего времени, а затем присоединялись к более крупному Телу Христову. К последним относился и Альфред Гарр.

В годы своего богоискательства Альфред был разочарован и сбит с толку традиционной церковью. Никто из церковных лидеров не понимал и не одобрял его духовной жажды до тех пор, пока он не встретил человека из движения Святости. И поскольку весть Святости произвела на него неизгладимое впечатление, он решил поступить в колледж Эсбери, чтобы там пройти подготовку к служению.

Расположенный в Вилморе, в штате Кентукки, Эсбери был бастионом движения Святости. Колледж настолько славился своей святостью, что однажды был представлен как «находящийся за двадцать миль от греха». Альфред прибыл туда осенью 1898 года и начал учебу.

Стремясь искупить потраченные впустую годы, Альфред набросился на занятия со всей страстью. Однако его академическое обучение резко оборвалось, после того как 12 марта 1899года он женился на Лилиан Андерсон. Два месяца спустя Альфред и его молодая жена покинули Эсбери, поскольку школа была рассчитана только на холостых студентов. Отныне его подготовка к служению будет проходить с помощью других средств.

Очень скоро, получив рукоположение, как в методистской церкви, так и в Международном Апостольском Молитвенном союзе, группе движения Святости, возглавляемой Мартином Веллсом Кнаппом, Альфред и Лилиан приступили к служению. К тому времени Кнапп уже стал признанным лидером радикальной ветви движения Святости и смог познакомить Альфреда со многими выдающимися личностями.

 

Немного истории

Для того чтобы понять духовный климат, в котором жил Альфред, важно ненадолго обратиться к истории. Движение Святости, изменившее его жизнь, началось в середине 1800х как духовное возрождение в среде нескольких из основных деноминаций.

Это движение уделяло особое внимание практическим личным аспектам христианства. Его основным средоточием были молитва, тихое время, способность слышать Божий голос и особенно опыт личного освящения. Приверженцы этого движения были сосредоточены на пропаганде христианства, не просто институционального, а основанного на опыте.

Несмотря на то, что движение было экуменическим и включало в себя пресвитериан, квакеров и прочих, почти половина его участников принадлежала методистской церкви. Но на рассвете двадцатого века вся методистская церковь повернулась в другом направлении. Ими была предпринята попытка свести на нет влияние этого движения в своей церкви, ради чего они и назначали проповедников Святости служителями в сложные и географически удаленные общины.

Вследствие этого некоторые пасторы и евангелисты покинули методистскую церковь и основали новые общины и служения. Другие методистские служители решили остаться в своей деноминации и попытаться изменить ее изнутри. К сожалению, как это часто случается, две эти группы, рожденные из одной духовной утробы, теперь с трудом могли признать ценность друг друга.

Те, кто остались внутри существующей церковной структуры, зачастую считали тех, кто «вышли», мятежниками. А те, кто начал новые церкви Святости, считали, что многие из тех, кто остался в методистской церкви, пошли ради этого на компромисс. Одна особенно интересная группа, появившаяся из методистской церкви во время этого переходного периода, носила название Горящий Куст.

 

Радикалы

Горящий Куст появился в 1894 году как Столичная Методистская Миссия. Эту группу организовали Эдвин Харвей и Дьюк Фарсон, вместе с несколькими другими молодыми людьми, для благовестия в эмигрантских кварталах Чикаго, где не было методистских церквей. За год Миссия стала собирать на программу воскресной школы еженедельно по восемьсот человек молодежи.

Они подходили к благовестию и проповеди евангелия очень творчески. С целью привлечь толпы людей, они разыгрывали призы и устраивали развлекательные мероприятия, а также объясняли евангелие через театральные постановки. Их здания были так же нетрадиционны, как и их методы, поскольку главной их целью было благовестие. В результате своего успеха Харвей и Фарсон очень скоро стали заметными лидерами на церковной арене в Чикаго.

В 1897 году Столичная Методистская Миссия пригласила в качестве главного оратора на ежегодной конвенции, участие в которой они оплачивали, Беверли Каррадина, лидера движения Святости. Он произнес пламенную речь о личной святости, и вперед, откликнувшись на призыв к покаянию, вышли сотни молодых людей, желавших освящения. После этого лидерами было принято решение немедленно сосредоточить все свое внимание на послании Святости, вследствие чего в течение последующих нескольких лет Столичная Методистская Миссия радикально сменила свое направление.

К 1901 году он разорвали свое сотрудничество с методистской церковью и сменили свое название на Столичную Ассоциацию Церквей Святости. Но широкую известность они получили под названием Горящий Куст. Вскоре они стали настолько радикальными в своих взглядах и практике, что заставили отвернуться от себя всех выдающихся служителей Святости, включая и Каррадина, благодаря которому они и вошли в это движение.

 

Радикальная вера

У многих движений, возглавляемых ревностными молодыми людьми, есть как хорошие, так и плохие стороны. И Горящий Куст не стал исключением. С хорошей стороны, лидеры Горящего Куста очень творчески подходили к своему служению и были невероятно уверены в Боге. Они верили в то, что Бог может сделать абсолютно все, и были убеждены, что Он сделает это через них. Одним из примеров тому был их «Вызов к пробуждению».

Лидеры Горящего Куста верили, что в ответ на их радикальную проповедь Слова Бог произведет пробуждение. Они публично предложили любой церкви Чикаго заключить с ними пари и доказать, что в их общине пробуждение невозможно. Они разрекламировали это предложение через чикагские газеты, обещая $1000 любой церкви, которая захочет принять их вызов. Все, что требовалось от церкви, - это пригласить в свою общину евангелиста из Горящего Куста и позволить ему в течение двух недель проводить там собрания пробуждения.

Этот вызов к пробуждению вызвал в Чикаго огромный переполох. Букмекеры создали списки возможных пари по различным аспектам этого предложения. Газетные обозреватели обсуждали это предложение тут же, рядом с рекламой, размещенной Горящим Кустом. Все это сделало его источником жарких споров по всему городу.

В конце концов, один методистский пастор принял вызов Горящего Куста, но епископ немедленно аннулировал его решение. Узнав об этом, чикагская пресса публично высмеяла епископа за «недостаток веры». Вскоре епископ взял свои слова обратно. Собрания были тут же запланированы, и за тем, что из этого выйдет, затаив дыхание, наблюдали и святые, и грешники.

В результате этих собраний в церкви разразилось всеобщее пробуждение. Люди, независимо от своего общественного положения и рода занятий, переживали близкую встречу с Богом. Во время этих собраний спасение обретали бизнесмены и картежники, бармены и преступники, алкоголики и даже студенты библейской школы. Многие из них пришли, благодаря общественной огласке, полученной через рекламу и списки пари. Горящий Куст действительно пылал Божьим пламенем.

Именно в этой радикальной группе верующих прошли обучение и подготовку к служению, которое в будущем затронет целые народы, Альфред и Лилиан Гарры. Уроки, которые они извлекли, и ошибки, которые они совершили вместе с этими людьми, оказались драгоценнее любой ученой степени, которую они могли бы получить в колледже Эсбери.

 

Присоединение к радикалам

Альфред и Лилиан встретили Эдвина Харвея и Дьюка Фарсона в конце 1901 года, благодаря своим отношениям с Мартином Веллсом Кнаппом. Как это часто случается, когда встречаются жаждущие радикальной жизни с живущими таковой, между ними возникает глубокая привязанность. Узнав о подвигах этой группы, вроде вызова к пробуждению, Гарры за несколько недель совершили переезд в Чикаго, чтобы присоединиться к движению Г орящего Куста.

Две основных цели Горящего Куста в тот период были благовестие и ученичество посредством насаждения церквей и обличения греха и компромисса в церкви и ее руководстве. Последнее совершалось, в основном, на страницах издаваемого ими журнала под названием «Горящий Куст». Вскоре Альфред оказался вовлеченным в оба аспекта служения.

Изначально Альфреда привлекла вера этой группы людей, но их радикальное посвящение оказало на него не меньшее влияние. Горящий Куст и другие группы Святости состояли из глубоко посвященных верующих, стремившихся вернуть новозаветное христианство. Они принимали любую духовную дисциплину, какая могла бы помочь им в их стремлении к чистоте и силе.

Ради стремления к Богу и служения Ему они были готовы подвергаться серьезным испытаниям. Горящий Куст учил своих евангелистов и проповедников ожидать трудностей и готовил их к периодам нужды и вынужденного поста.

Эти люди не только страстно верили, они вели жертвенную жизнь. Мы можем увидеть то, как они мыслили и жили, прочитав статью, опубликованную Альфредом в журнале «Горящий Куст». Это был рассказ о пище, которой Бог обеспечил их в День Благодарения, пока они несли свое служение.

День Благодарения пришел и ушел, а ни одна красноносая индейка так и не заглянула в дом Веры. И мы действительно рады этому, поскольку Господь наложил на нас хороший пост благодарения и напитал нас тем, что превосходит красноносую индейку...

Мы встали до рассвета, чтобы благодарить Бога, и благодарили Его до самого позднего вечера...На служении Бог дач нам послание с небес и благословил общину глубокой верой.

Испытания есть пища для нашей веры... Иногда нужда была настолько великой, что нам приходилось обходиться без еды, но мы славши Бога за урок. В такие моменты Господь подходил так близко...

Люди Святости в начале двадцатого века были первопроходцами. Они искали более глубоких встреч с Господом и были готовы платить за то, чтобы проповедовать и проживать радикальное евангелие. Их напористая вера и крепкое посвящение помогли Альфреду сформулировать свой собственный кодекс веры и поведения. В противовес руководству Кармелитов, которых он знал в юности, эти люди жили за пределами преходящего мира.

 

Подготовка к действию

Когда к Горящему Кусту присоединились Гарры, он, несмотря на свое влияние, количественно все еще оставался относительно небольшим. Это открыло для Гарров много уникальных возможностей, недоступных в более крупных, более стабильных организациях. Обеспеченные Альфреду возможности и опыт (а также возможность экспериментировать), сыграли для него особенно важную роль.

Внимание Горящего Куста было сосредоточено на основании независимых общин с помощью систематического подхода, базировавшегося как на вере, так и на некоторых принципах продвижения, используемых в бизнесе. По словам церковного историка Билла Костлеви, основная модель Горящего Куста была тщательно продумана.

Запланируй конвенцию в большом общественном зале, и в город будет отправлена команда евангелистов, которая повсюду разрекламирует предстоящие богослужения через серию шумных, организованных на открытом воздухе уличных собраний. Благодаря использованию не так уж редко возникавшей в результате таких собраний полемики, Столичной Ассоциации Церквей был обеспечен заметный резонанс в прессе, что неизменно выливалось в огромные толпы, посещавшие их богослужения.

Лидеры Горящего Куста познали силу рекламы несколькими годами раньше, во время вызова к пробуждению. Они умело пользовались ею для распространения Божьего Царства. Несмотря на движение Горящего Куста в своем служении навстречу некоторым значительным ошибкам, его видение было просто потрясающим. Ими предпринимались попытки возродить силу новозаветного христианства с использованием для этого технологий двадцатого века.

Прогрессивность отличала руководство Горящего Куста и в некоторых других вопросах. В тот период, когда Альфред сотрудничал с движением, они поддерживали политику, согласно которой не брали плату ни за какое служение, независимо оттого, сколько оно стоило им самим. Это включало и просьбы о молитве исцеления, ради которой зачастую приходилось преодолевать значительные расстояния.

Они с готовностью отправляли служителей на огромные расстояния без всякой мзды не только потому, что были радикалами, но и потому, что признавали обучающую ценность таких возможностей. Альфред, а позднее и студенты из их подготовительной школы, отправлялись на служение нуждающимся. Одна из таких поездок была описана Гарром в августовском выпуске «Горящего Куста» за 1902 год.

Женщина, больная чем-то вроде рака, попросила о молитве... ее сын хотел, чтобы приехал кто-то из церкви...и помолился молитвой веры. Помолившись, мы решили проделать путь длиной почти в четыреста миль по железной дороге, затем, сделав остановку на какой-то станции, отправились еще дальше...Мы прибыли к месту...проведя в дороге всю ночь...Внешне мать выглядела так, словно вскоре она истечет кровью до смерти, так она страдала от кровотечения...Мы собрали у ее постели всю семью и стали молит