II. Подведение итогов турнира.

Слово дается экспертам.

Домашнее задание. (Эту работу можно провести и в классе, если останется время.)

Учитель. Этот роман, как и все произведения Горького, многогранен по проблематике. Закрывая последнюю страницу, вдумчивый читатель задает себе не один вопрос. Вот и вы ответьте на один из них: «Что нужно делать, чтобы спокойно жить, то есть чтобы собой быть довольным?» (Для этого нужно жить беспокойно и избегать, как дурной болезни, даже возможности быть довольным собой. Нужно жить всегда влюбленным во что-нибудь недоступное себе. Человек становится выше ростом оттого, что тянется кверху.)

Урок 19
«Этот мир очарований, этот мир из серебра…»
Серебряный век русской поэзии

Цели: раскрыть понятие «серебряный век» русской поэзии; отметить особенности поэтического стиля авторов той эпохи; развивать навыки анализа поэтического текста.

Ход урока

Есть золотой и есть серебряный век искусства. И в тот, и в другой – люди друг друга стоят. Вряд ли первые другой природы, чем вторые.

Н. Оцуп

I. Вступительная беседа.

Серебряный... Какие ассоциации возникают у вас с этим словом? Серебряные украшения, серебряная посуда... Серебряный ручей, серебряный голос...

Серебряный век.

Как вы понимаете это сочетание? Что вы знаете об этом явлении в русской литературе?

II. Слово учителя.

а) Русский поэтический «серебряный век», традиционно вписываемый в начало XX столетия, на самом деле истоком своим имеет столетие ХIХ и всеми корнями уходит в «век золотой», в творчество Пушкина, в наследие пушкинской плеяды... Как справедливо пишет один из исследователей русского поэтического «серебра»: «Девяностые годы начинали листать черновики книг, составивших вскоре библиотеку двадцатого века... С девяностых годов начался литературный посев, принесший всходы».

Сам термин «серебряный век» является весьма условным. Впервые это название было предложено философом Н. Бердяевым, но четко оно закрепилось за русской поэзией модернизма после появления в свет статьи Николая Оцупа «Серебряный век» русской поэзии» (1933), а вслед за изданием книги Сергея Маковского «На Парнасе серебряного века» (1962) вошло в литературный оборот окончательно.

Если исходная граница «серебряного века» дискуссионной не является (она примерно совпадает с хронологическим рубежом столетий), то финал разными исследователями прочерчивается по-разному. Так, Ин. Анненский ушел из жизни в 1909 году, а И. Бунин – в 1953-м, притом, что и тот, и другой не могут быть изъяты из общего контекста «серебряного века». Вадим Крейд трактует конечную границу явления в историческом плане: «Все кончилось после 1917 года, с началом гражданской войны. Никакого серебряного века после этого не было, как бы нас ни хотели уверить. В двадцатые годы еще продолжалась инерция, ибо такая широкая и могучая волна, каким был наш серебряный век, не могла не двигаться некоторое время, прежде чем обрушиться или разбиться.... Каждый ее активный участник понимал, что, хотя люди и остались, характерная атмосфера эпохи, в которой таланты росли, как грибы после грибного дождя, сошла на нет. Остался холодный лунный пейзаж без атмосферы – и творческие индивидуальности – каждый в отдельной замкнутой келье своего творчества. По инерции продолжались еще некоторые объединения... но и этот постскриптум серебряного века оборвался на полуслове, когда прозвучал выстрел, сразивший Гумилева».

Поэт-философ Владимир Соловьев с проницательностью очертил трудную задачу художника нового времени:

Все, изменяясь, изменило,

Везде могильные кресты,

Но будят душу с новой силой

Заветы творческой мечты.

Безумье вечное поэта –

Как свежий ключ среди руин...

Времен не слушаясь запрета,

Он в смерти жизнь хранит один.

Процитировано стихотворение «Ответ на «Плач Ярославны», что само по себе достаточно характерно, ибо вся поэзия «серебряного века», жадно вобрав в себя наследие Библии, античную мифологию, опыт европейской и – шире – мировой литературы, теснейшим образом связана с русским фольклором, с его песнями, плачами, сказаниями, частушками. В этих стихах В. Соловьева как бы закодированы и другие важнейшие тенденции символизма как литературно-философского направления модернизма: поэтика намека и иносказания, эстетизация смерти как живого начала, знаковое наполнение обыденных слов.

Владимир Соловьев стоял у истоков русского серебряного века как старт для духовного взлета целой культурной общности творцов.

Среди модернистов было заметно сильное влияние французской поэзии.

Поэтам серебряного века дороги и близки все явления живой природы, культуры, Космоса вне их привычной иерархии. «Славлю в равной мере Капельку и море», – пишет один символист, а другой откликается: «И Господа, и Дьявола хочу прославить я...»

В эту пору на смену салонам пришли литературные кафе, где читались и обсуждались стихи и доклады. У поэтов, художников, композиторов, театральных деятелей того времени было немало общего в творческих исканиях, эстетических установках. Поэтому в кафе звучала и музыка.

(Можно включить записи романсов А. Вертинского «Среди миров в мерцании светил...» на стихи И. Анненского, «Зимний ветер играет терновником...» на стихи А. Блока, «Классические розы» – И. Северянина, «Темнеет дорога приморского сада...» – А. Ахматовой, «Над розовым морем» – Г. Иванова и др.)

Вот свидетельство об этом одной из современниц:

«В Москве местом встреч и деятельности разных литературно-артистических групп был Литературно-Художественный кружок. Его много ругали, но все туда шли. У старой реалистической школы была «Среда», у символистов – «Общество свободной эстетики», там самодержавно главенствовал Валерий Брюсов... Публика в Литературно-Художественном кружке, кроме писателей и артистов, была очень разная. Она состояла главным образом из поклонников литературы и искусства» (из воспоминаний Л. Рындиной в книге «Воспоминания о серебряном веке» (М.: Республика, 1993).

В 1912 г. открылся кабачок (или кабаре, или подвал – называли по-разному) «Бродячая собака», стены которого были расписаны С. Судейкиным.

«Бродячая собака» стала излюбленным местом встреч петербургских поэтов, художников, артистов. Там читали стихи Н. Гумилев, А. Ахматова, Г. Иванов, О. Мандельштам, С. Городецкий, В. Маяковский.

А. Ахматова вспоминала впоследствии:

Да, я любила их, те сборища ночные, –

На маленьком столе стаканы ледяные.

Над черным кофием пахучий, тонкий пар,

Камина красного тяжелый, зимний жар...

Одним из примечательных авторов Серебряного века является Иннокентий Анненский. Несмотря на интерес к иррациональному и подсознательному, Анненский, по словам Лидии Гинзбург, – поэт интеллектуальный, что проявилось как «видимая работа познающей мысли, проявленная в самом сюжете стихотворения».

Интеллектуальность сосуществует у Анненского с унаследованным от русской поэзии ХIХ века пронзительным романсным лиризмом.

У Анненского лирическое событие не имеет повествовательной оболочки. Его сюжетность – в сцеплениях и разрывах между внешним и внутренним миром, в динамике вещей, подобной динамике отраженных в них душевных процессов.

В его стихах символика стоит уже иногда на грани однозначного аллегоризма. Но есть ряд стихотворений, в которых, напротив, вещи сохраняют свое предметное качество.

Они сопровождают душевный процесс, становятся его выразительными атрибутами.

б) Рассмотрим отрывок из стихотворения «Баллада» (раздаточный материал):

Позади лишь вымершая дача...

Желтая и скользкая... С балкона

Холст повис, ненужный там... Но спешно

Оборвав, сломали георгины.

«Во блаженном...» И качнулись клячи.

Маскарад печалей их измаял...

Желтый пес у разоренной дачи

Бил хвостом по ельнику и лаял...

– В чем особенность этого стихотворения? (Сюжет не развивается. С первого взгляда отсутствует человек. Прозаичны зарисовки с их дробностью и детализацией.)

Такой тип соотношения между вещью и человеком специфичен для поэтического мышления Анненского. Предмет не сопровождает человека и не замещает его иносказательно; оставаясь самим собой, он как бы дублирует человека. Несоответствие «во блаженном...», «маскарад печалей» – сломанные георгины и «клячи» не игра на крутых переходах от низкого к высокому. Меру ценности вещей – тем самым и высоты слов – поэт ищет в их символической связи с душевными муками и радостями человека. «Шипы не ниже струн, потому что и те и другие являются знаками важных душевных событий. И те и другие могут быть поэтичны», – отмечала Лидия Гинзбург в статье, посвященной творчеству Иннокентия Анненского.

в) Заранее подготовленный ученик представляет художественный пересказ отрывка из статьи Бориса Евсеева «Царь сумрачной долины».

– Что же в русской поэзии предварял, предзнаменовал собой Анненский? И что он для нас теперь? Великий дилетант? Педагог-классик в целлулоидном воротничке, поздновато загрезивший о музах?

Ни то, ни другое.

Во-первых, он обновил весь русский стих. Обновил, может, незаметно для себя. Он менял не форму стиха – наполнение.

Он привел с собой сотни небывалых эпитетов, а поэта узнают не по рифме, не по ритму, а, как льва по когтям, – по эпитету.

Он сделал метафоры конкретикой, а конкретику жизни – символом.

Он изменил прихотливый внутренний ритм и рисунок русского стиха, и мы получили: «Как на меди крепкой водкой / Проведенные штрихи».

И, наконец, он увидел весь сумрак и ужас, который всем нам в нашем веке предстоял.

Он увидел и услышал многое, но сам, так и не сумев и грядущий этот ужас, и грешный день своей жизни пережить, трагически рано смолк:

В луче прощальном, запыленном,

Своим грехом неотмоленным,

Томится день пережитой.

Как серафим у Боттичелли,

Рассыпав локон золотой...

На гриф умолкшей виолончели.

Яд его стихов выветрился, стал неопасен. Сумрак всегда был сродни нашей душе. А посему стих его и сейчас царит над нами.

III. Индивидуальные сообщения учащихся об авторах серебряного века ( на основе материала учебника и самостоятельно прочитанных стихотворений).

1. Бальмонт.

2. Сологуб.

3. Белый.

4. Ходасевич.

IV. Творческое задание.

– Вспомните начало урока. Был задан вопрос: что вы знаете о серебряном веке русской поэзии? Сравните свои знания об этом в начале и в конце нашего урока. Запишите свои рассуждения.

Домашнее задание.

Познакомьтесь с творчеством Валерия Яковлевича Брюсова. Прочитайте стихи (по выбору): «Творчество», «Юному поэту», «Ассаргадон», «Старый викинг», «Работа», «Каменщик», «Грядущие гунны», «Городу», «Хвала человеку» и другие. Попробуйте самостоятельно определить тематику и проблематику произведений этого поэта.

Опережающее задание: среди авторов серебряного века выберете того, о ком вы могли бы сказать: «Мой любимый поэт».

Уроки 20–21
Особенности русского символизма
как модернистского течения. Брюсов как
основоположник символизма в русской поэзии

Цели: раскрыть особенности русского символизма; рассмотреть своеобразие звучания сквозных тем поэзии Брюсова; развивать навыки анализа поэтического текста.

Ход уроков

...Мне открылась тайна музыки стиха.

В. Брюсов

I. Проверка домашнего задания (см. домашнее задание предыдущего урока).

II. Лекция учителя.

Модернистскими в литературоведении принято называть прежде всего три литературных течения, заявивших о себе в период с 1890 по 1917 год. Это символизм, акмеизм и футуризм, которые составили основу модернизма как литературного направления.

Символизм – первое и самое крупное из модернистских течений, возникшее в России. Начало теории русского символизма было положено Д. Мережковским, который в 1892 году выступил с лекцией «Опричинах упадка и о новых течениях современной русской литературы».

В названии лекции, опубликованной в 1893 году, содержалась не только оценка состояния литературы, но и надежда на возрождение, которую автор возлагал на «новые течения».

Уже в марте 1894 года в Москве вышел в свет небольшой сборник стихотворений с программным названием «Русские символисты», потом появились еще два сборника с таким же названием.

Позднее выяснилось, что автором большинства стихотворений в этих сборниках был начинающий поэт Валерий Брюсов, прибегнувший к нескольким разным псевдонимам, чтобы создать впечатление существования целого поэтического течения. Действительно, сборники привлекли новых поэтов, разных по своим дарованиям и творческим устремлениям.

С самого начала своего существования символизм оказался неоднородным течением: в его недрах оформились несколько самостоятельных группировок.

По времени формирования и по особенностям мировоззренческой позиции принято выделять в русском символизме две основные группы поэтов.

Приверженцев первой группы, дебютировавших в 1890-е годы, называют «старшими символистами» (В. Брюсов, К. Бальмонт, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Ф. Сологуб и др.). В 1900-е годы в символизм влились новые силы, существенно обновившие облик течения (А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов и др.)

Принятое обозначение «второй волны» символизма – «младосимволизм». «Старших» и «младших» символистов разделял не столько возраст, сколько разница мироощущений и направленность творчества.

Например, Вяч. Иванов старше Брюсова, но проявил себя как символист второго поколения.

Символисты разных поколений не только сотрудничали, но и конфликтовали друг с другом. Например, московская группировка 1890-х годов, сложившаяся вокруг Брюсова, ограничивала свои задачи рамками собственно литературы: главный принцип их эстетики – «искусство для искусства».

Напротив, старшие символисты-петербуржцы с Д. Мережковским и З. Гиппиус во главе отстаивали приоритет религиозно-философских поисков, считали именно себя подлинными символистами, а своих оппонентов – «декадентами».

В сознании большинства читателей той поры слова «символизм» и «декадентство» были почти синонимами, а в советскую эпоху термином «декадентство» стали пользоваться как родовым обозначением всех модернистских течений, между тем в сознании новых поэтов эти понятия соотносились не как однородные понятия, а почти как антонимы.

Декадентство, или декаданс (фр. – упадок), – определенное умонастроение, кризисный тип сознания, который выражается в чувстве отчаяния, бессилия, душевной усталости. С ним связаны неприятие окружающего мира, пессимизм, осознание себя носителем высокой, но гибнущей культуры. В декадентских по настроению произведениях часто эстетизируются угасание, разрыв с традиционной моралью, воля к смерти.

В той или иной мере декадентские настроения затронули почти всех символистов. Декадентские мироощущения были свойственны на разных этапах творчества и З. Гиппиус, и К. Бальмонту, и В. Брюсову, и А. Блоку, а наиболее последовательным декадентом был Ф. Сологуб, хотя символистское мировоззрение не сводилось к настроениям упадка и разрушения.

Творчество, по мнению символистов, выше познания. Для Брюсова, например, искусство есть «постижение мира иными, не рассудочными путями». Символисты утверждали, что от художника требуется не только сверхрациональная чуткость, но и тончайшее владение искусством намека: ценность стихотворной речи – в «недосказанности», «утаенности смысла». Главным средством они считали символ.

Символ – центральная эстетическая категория нового течения. Его нельзя воспринимать как простое иносказание, когда говорится одно, а подразумевается нечто другое.

Символисты считали, что символ принципиально противостоит тропам, например, аллегории, которая предполагает однозначное понимание. Символ, напротив, многозначен:он содержит в себе перспективу безграничного развертывания смыслов.

Вот как об этом писал И. Анненский: «Мне вовсе не надо обязательности одного общего понимания. Напротив, я считаю достоинством пьесы, если ее можно понять двумя или более способами или, недопоняв, лишь почувствовать ее и потом доделывать мысленно самому».

«Символ – окно в бесконечность», – утверждал Ф. Сологуб.

Так, например, блоковская «Незнакомка» может быть прочитана как рассказ в стихах о встрече с обворожительной женщиной: предметный план центрального образа воспринимается и помимо содержащихся в нем символических возможностей.

Подготовленный ученик читает отрывок из стихотворения А. Блока наизусть:

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне...

Можно «наивно-реалистически» объяснить явление Незнакомки лирическому герою как приход в ресторан запоздалой посетительницы. Но «Незнакомка» – это и авторская тревога о судьбе красоты в мире земной пошлости, и разуверение в возможности чудесного преображения жизни, и мечта о мирах иных, и драматическое постижение нераздельности «грязи» и «чистоты» в этом мире и т. д.

Важно отметить, что невозможно составить какой-либо словарь символических значений. Дело в том, что слово или образ не рождаются символами, но становятся ими в контексте с авторской установкой на недоговоренность.

Еще одна особенность произведений символистов в том, что они порой строятся как поток словесно-музыкальных созвучий и перекличек. Иногда такое стремление к музыкальной гладкописи приобретает гипертрофированный характер.

У К. Бальмонта можно прочитать:

Лебедь уплыл в полумглу,

Вдаль, под луною белея.

Ластятся волны к веслу,

Ластится к влаге лилея...

Поэт-символист не стремился быть общепонятным. Его стихотворение должно было не столько передавать мысли и чувства автора, сколько пробуждать в читателе его собственные.

Символистская лирика будила «шестое чувство» в человеке, обостряла и утончала его восприятие, развивала родственную художническую интуицию.

Для этого символисты стремились максимально использовать ассоциативные возможности слова, обращались к мотивам и образам разных культур, широко пользовались явными и скрытыми цитатами.

Мифология стала для них арсеналом универсальных психологических и философских моделей, удобных для постижения глубинных особенностей человеческого духа и для воплощения современной духовной проблематики.

Символисты не только заимствовали готовые мифологические сюжеты, но и творили собственные мифы. Мифотворчество было присуще, например, творчеству Ф. Сологуба, Вяч. Иванова, А. Белого.

Символизм стремился стать не только универсальным мировоззрением, но и формой жизненного поведения. Такой универсализм проявился во всеохватности творческих поисков художников.

Идеалом личности для символистов мыслился «человек-артист». Не было ни одной сферы литературного творчества, в которую бы символисты не внесли новаторский вклад: они обновили художественную прозу (особенно – Ф. Сологуб и А. Белый), подняли на новый уровень искусство художественного перевода, выступили с оригинальными драматургическими произведениями, активно выступали как литературные критики, теоретики искусства и литературоведы.

Особое внимание в символизме уделялось слову, основным стилем был интенсивно метафорический. Интересно об этом высказывание А. Блока в «Записных книжках»: «Всякое стихотворение – покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся как звезды. Из-за них существует стихотворение».

Символизм обогатил русскую поэтическую культуру множеством открытий. Символисты придали поэтическому слову подвижность и многозначность, научили русскую поэзию открывать в слове дополнительные оттенки и грани смысла.

Поэтому наследие символизма осталось для современной русской культуры подлинной сокровищницей.

III. Работа с учебником.

– Прочитайте статью «Символизм» в учебнике на с. 22–23. Какие принципиальные положения нового течения отразились в программных статьях поэтов-символистов?