Основные фундаментальные понятия и категории исторической науки

Историческое сознание — сохранение и ос­мысление исторического опыта общества — представляет собой его коллективную память.Три важных обстоятельства для формирования исторической памяти: 1) забвение прошлого; 2) различные истолкования одних и тех же фактов и событий; 3) открытие в прошлом тех явлений, интерес к которым вызван актуальными проблемами текущей жизни. Образ прошлого, существующий в общественном со­знании, определяется не только набором сохранившихся сведе­ний, но и значением, которое им придается. Смысл историче­ского явления — понятие в высшей степени неоднозначное. Его основные модальности могут быть определены следующим обра­зом: 1) собственное значение исторического явления, его истори­ческий контекст; 2)значение, которое придают историческому явлению по­томки, с учетом отдаленной временной перспективы и после­дующего хода событий; 3)значение, которое ему хотят навязать отдельные люди или социальные группы, стремящиеся использовать авторитет про­шлого в собственных политических или идеологических целях. Эти способы определения исторического смысла события на практике зачастую смыкаются. В той или иной степени суждения о прошлом окрашены в тона мировоззренче­ских или идеологических предпочтений: конфессиональной при­надлежности, сочувствия тем или иным социальным доктринам и политическим теориям, приверженности определенным теори­ям развития общества. Оценка исторического смысла события не может быть абсо­лютно объективной и исчерпывающей. В историческом созна­нии явления прошлого всегда формируются под влиянием идей, представлений, осознанных и неосознанных предпочтений, ак­туальных для изучающего или воссоздающего их общества. Об­раз прошлого — это всегда, хотим мы того или нет, отражение наших интересов.

Содержание исторической памяти определяется не толь­ко способностью человека и сообщества людей запоминать или забывать определенные события прошлого. Процесс запомина­ния не является механическим: хранится в памяти и передается потомкам та информация, которую считают важной и достовер­ной, а, как показывает изучение исторических сочинений, кри­терии достоверности были разными в разных обществах. Пред­ставление о том, что важно знать о прошлом, также изменялось в зависимости от задач и интересов социальных групп. Сведе­ния, представлявшие интерес для сообщества одного типа, могли восприниматься не заслуживающими внимания теми, кто обла­дал иной коллективной идентичностью.

Значительное влияние на состав исторической памяти ока­зывает система представлений об истинности и достоверности событий прошлого. Исторические сочинения, возникавшие в разных обществах, включали рассказы о фантастических и баснословных событиях, в истинности которых люди не сом­невались и считали нужным передавать их из поколения в поко­ление. Предания и расска­зы предков были достаточным основанием подтверждения ре­альности самых необыкновенных историй — так рождались ми­фы и легенды, которые были особой формой исторической памяти и исторического сознания. Более того, допускалось и «исправление» памяти о прошлом. Так, записывая вымышленное сообщение, лето­писец, скорее всего, предполагал, что восстанавливает историче­скую правду, а не занимается ее фальсификацией. Различные обще­ства, а внутри них отдельные социальные группы не только фор­мируют присущие исключительно им типы исторического со­знания и исторической памяти, но и обнаруживают разную сте­пень осмысления прошлого. Выяснение картины прошлого и сохранение па­мяти о собственной истории в этих культурах воспринимались как способ решения актуальных проблем, а история выступала и как «учительница жизни», и как инструмент познания прошлого.

Историческое сознание — память о прошломи интерес к нему — свойственно в той или иной степени всем людям и народам. Вместе с тем и само отношение к прошлому, и способы получения информации о нем чрезвычайно разнообразны, что позволяет говорить о существовании разных типов исторического сознания. Основное различие между ними определяется двумя факторами: 1) разными пропорция­ми эмоционального и рационального отношения к прошлому; 2) степенью достоверности той картины, которая вос­создается на основе отдельных исторических свидетельств.

Для массового, или некритического, исторического сознания характерны три особенности:1) осовременивание прошлого; 2) ретроспективный подход к прошлому, представляющему в данном контексте интерес только с точки зрения происхожде­ния современных явлений социальной жизни; 3) свободное использование вымысла и воображения для ре­конструкции целостного образа прошлого. Массовое сознание ищет в прошлом примеры для подража­ния или осуждения. Это означает, что история воспринимается как своего рода иллюстрация этических предпочтений конкрет­ной эпохи. Исторические персонажи изображаются как приме­ры социального поведения, им приписываются качества и моти­вы, которые представители отдельного сообщества считают оп­ределяющими для собственного поведения.

Прошлое используется историческим знанием не только как сокровищница моральных и политико-идеологических приме­ров. В нем стремятся обнаружить истоки современных явлений. Подобный подход приводит к модернизации, вольному или не­вольному искажению картины прошлого. Минувшие эпохи воспринимаются исключительно как колыбель, из которой вы­шло современное общество. В результате искусственно выстра­ивается схема преемственности определенных явлений, причем эти явления наделяются характеристиками, которые порождены современностью и не имеют отношения к прошлому. Одним словом, к истории обращаются как к аргументу, оправдывающему актуальные для современности идеологические, социальные, политические притязания. Послед­ним приписывается моральная обоснованность и длительное су­ществование. Подобная предыстория актуальных идей и устрем­лений нередко конструируется пристрастно, прошлое наделяет­ся теми чертами, которых оно было лишено по существу.

Прошлое трактуется однозначно и предвзято. Так, идея исторической справедливости притязаний какого-то народа на определенные территории требует того, чтобы из свидетельств прошлого были удалены факты, подтверждающие ис­торические права других народов на эти территории. Восприя­тие прошлого как исторической традиции, оправдывающей уст­ремления и претензии отдельных народов или социальных групп, является иррациональным и нередко опасным порожде­нием массового сознания. Оно игнорирует сложность историче­ских процессов, а иногда и прямо фальсифицирует связи между явлениями, относящимися к разным эпохам, создает иллюзию древности и бесспорности идей, порожденных современной си­туацией. Впрочем, историкам-исследователям, придерживающимся принципов объективности и стремящимся к непредвзятому ана­лизу фактов, также трудно очистить свое восприятие прошлого от эмоциональной окраски и отказаться от трактовки минувших событий как прямых предшественников настоящего.

Может ли историк быть беспристрастен? Этот вопрос явля­ется основополагающим для современной науки, однако им за­давались и люди предшествующих эпох, способные критически осмыслить неоднозначность прошлого и знания о нем. Историк никогда не получает материал для своего исследования в гото­вом виде: факты, содержащиеся в источниках (свидетелях про­шлого) должны быть сначала собраны, а затем проанализирова­ны и истолкованы. Обе процедуры, в том числе исходная, связанная с отбором материала, зависят от того, какие задачи ставит перед собой ис­торик. В современной историографии широкое распростране­ние получила идея о том, что, в отличие от специалистов в сфере наук о природе, историки сами создают материал для своего ис­следования. Это не значит, что они фальсифицируют или допол­няют данные источников произвольными суждениями, однако из всего многообразия свидетельств они вынуждены отбирать определенную информацию.

Вопрос о том, что первично — источники (фактический ма­териал) или интеллектуальная схема, — оказывается в работе историка сродни знаменитому парадоксу о курице и яйце. При­ступая к исследованию, историк должен иметь предварительную гипотезу и систему теоретических и концептуальных представ­лений, так как без них он не сможет начать работу со свидетель­ствами прошлого. На этапе истолкования отобранных и система­тизированных данных результаты его труда в еще большей сте­пени зависят от научных, этических и моральных предпочтений. В своем отношении к прошлому историк не может руководство­ваться только требованием объективного и беспристрастного анализа и не способен полностью подчинить принципу историз­ма свое восприятие исторической реальности. Иные эпохи и общества интересны для историка с точки зрения их сопоставле­ния с его собственным временем. Как и любой другой человек, интересующийся историей, подобно многим поколениям дале­ких предшественников, ничего не знавших о принципах науч­ности и историзма, он ищет в прошлом истоки тех ценностей и форм социальной жизни, которые наиболее значимы в совре­менном ему обществе. В истории исследователь находит элемен­ты социальной организации, сходные или отличные от тех, ко­торые являются базовыми для его собственной эпохи. Совре­менность остается идеальной моделью, от которой историк отталкивается в истолковании прошлого.

Может ли, например, современный историк, разделяющий ценности демократии и свободы личности, быть беспристрастен в изучении социальной и политической жизни античности? Мо­гут ли характеристики, данные им полисной демократии антич­ной Греции и деспотическим монархиям Востока, быть простой констатацией существования различных форм государственнос­ти? Вольно или невольно он видит в античном мире черты близ­кой и значимой для него организации социальной жизни, а пото­му рассматривает античность как предшественницу современно­го общества и одновременно воспринимает восточные традиции как действительно чужой, отступающий от нормального путь развития. В отличие от обывателя, исследователь может созна­тельно дистанцироваться от подобного эмоционального и ценно­стного восприятия прошлого. Однако он не в состоянии освобо­диться от него полностью.

Еще более отчетливо моральная и политическая пристраст­ность историка обнаруживается при изучении недавнего про­шлого, живую связь с которым еще не утратило современное общество. Изучение истории Третьего рейха или советского пе­риода отечественной истории может осуществляться в разных направлениях, однако общие суждения, как правило, отражают идеологические предпочтения исследователя. Самый глубокий анализ объективных и глубинных причин, породивших фашизм или сталинизм, во многом снимает груз моральной ответствен­ности с людей, живших при этих режимах и поддерживавших их, но не способен лишить исследователя права характеризовать их как трагические периоды национальной и всемирной исто­рии. Оценка может диктоваться и реальными политико-идеоло­гическими условиями. В гитлеровской Германии историки, раз­делявшие идеологию национал-социализма, последовательно ис­кали и обнаруживали в прошлом подтверждения исконного национального превосходства германских народов и немцев как особой нации.

Советские историки, следуя идеологии исключи­тельной значимости революционной борьбы, находили в российской истории прямых предшественников господствующего ре­жима. Это были народные восстания и крестьянские войны, декабристы, народники, революционеры и террористы — силы, олицетворявшие социальную борьбу и революцию. Вместе с тем идеология тоталитарного государства, задачей которого является борьба с внутренними врагами, требовала для совет­ской власти новой исторической генеалогии. В качестве пред­шественников и образцов для подражания выдвигались монар­хи, отличавшиеся жестокостью и деспотизмом, — Иван Грозный и Петр I, которые были любимыми историческими персонажами Сталина.

В целом можно определить три группы факторов, имеющих социально-культурную обусловленность и определяющих отно­шение историка к прошлому: 1) научные концепции социального развития, которыми ис­следователь руководствуется при отборе, анализе и истолкова­нии исторических фактов; 2) политические и идеологические принципы устройства об­щества, которые исследователь воспринимает как точку отсчета в своем восприятии прошлого; 3) личные мировоззренческие и идеологические убеждения исследователя. Историк ангажирован своим временем и не может быть сво­боден от социальных идей и политических идеологий. Историче­ская наука, так же как и массовое сознание, создает собствен­ные мифы о прошлом и использует его для подтверждения тех или иных актуальных представлений. Однако добросовестность и профессиональная честность историка требуют отказа от пря­мого отождествления прошлого и настоящего. Историк баланси­рует на грани объективности и пристрастности, однако только он может поставить заслон на пути использования прошлого как материала для политических идеологий и ложных социальных мифов.

История — самая универсальная из всех социальных наук, так как все они связаны с ней корнями и происходят из интереса человеческого общества к своему прош­лому. Предмет исследования сближает историка со специалистами в областях экономики, права, социологии, литературоведения и истории искусства. И многое зависит в постижении исторической правды от личности историка, причем, не только от его профессионального мастерства, но и морально-этических качеств.

История — 1) наука о прошлом человеческого общества, которая изучает его во всей конкретности и многообразии в целях понимания настоящего и перспектив будущего; 2) способ существования человека и человечества; 3) повествование о прошедшем как особая форма культуры; 4)специализированная дисциплина. Кроме того, термин «история» указывает на знания о прошлом и обозначает совокупность социальных представлений о минувшем времени. Синонимами истории в данном случае выступают понятия «историческая память», «историческое сознание», «историческое знание» и «историческая наука». История — это наука, изучающая человеческое обще­ство в его развитии. В силу предмета изучения она относится к ряду социальных наук, занимая в нем особое место. Две глав­ных особенности отличают историю от других наук о человеке.

Первая связана с тем, что история имеет дело с уникальными и неповторимыми событиями и должна заниматься конкретными явлениями[1]. Цель истории — находить подобные факты, устанавливать их причины и следствия. Конкретные и уникальные явления не просто дают историку материал для размышлений, их изучение составляет основу его работы. Все это позволяет считать исто­рию эмпирической наукой, т. е. дисциплиной, призванной с мак­симальной полнотой устанавливать, классифицировать и описы­вать факты прошлого. Вторая особенность истории — чрез­вычайная широта ее исследовательского поля. Фактом истории, а значит, и предметом изучения, может быть любое проявление человеческой деятельности. Историк, в отличие от специалистов в других социальных науках, имеет дело с явлениями самых раз­ных типов: экономическими — фактами хозяйственной жизни людей; социальными — группами и слоями общества, принципами взаимодействия между ними, социальными институтами — ос­новными учреждениями и устойчивыми правилами, в соответст­вии с которыми регулируется жизнь общества; психологическими — эмоциями и чувствами людей и боль­ших человеческих сообществ; политическими и правовыми — политическими события­ми, формами организации государства и управления, правовыми нормами и правилами социального поведения, сложившимися в процессе развития общества; культурными — явлениями, порожденными человеческим духом в сфере литературы, искусства, научного знания, а также мировоззрением и представлениями о мире, характерными для конкретного общества.

Предмет истории как науки. В истории как науке ни­когда не было и нет единого неизменного представления о ее предмете. Отсюда вытекает необходимость различия понятий «объект» (как синонима исторической реальности, ушедшей в прошлое, или современной историку среды) и «предмет» как части объекта. Их несовпадение заключено в природе историче­ского познания. Избирательность, лежащая в основе форми­рования темы научной работы отдельного историка или предмета исследований школы (направления) историков, определяется не прошлым, так как оно является небытием, а современной исто­рику средой. Однако эта среда неразрывно связана с прошлым. Опора на прошлое — обязательная для каждой конкретной эпохи предпосылка деятельности людей в условиях, в которых они на­ходятся и которые они унаследовали от прошлого. Конкретность этих условий порождает столь же конкретный интерес к прошлому, различный в отношении того или иного события либо процесса прошлого. Актуальность тематики исследований историка является пока­зателем меры его гражданской позиции: общественный интерес к прошлому он воспринимает как своего рода заказ и своим трудом стремится реагировать на запросы и потребности времени. Пренебрегающее требованиями и стандартами научного мыш­ления стремление поставить прошлое на службу дня, становится конъюнктурой. Актуальность отличается от конъюнктуры тем, что в первом случае по отношению к прошлому задается только во­прос, а во втором прошлое подгоняется под заранее определенную, навязываемую этому прошлому форму ответа, представле­ние о нем в угоду тем или иным веяниям окружающей историка среды, искажение смысла и сути событий прошлого становится в таком случае неизбежным.

Наука истории универсальна. Поэтому она учитывает в исторических исследованиях идей, понятий, выводов, сформулированных другими социальными науками. Однако другие общественные науки изучают общество с ка­кой-то определенной его стороны — идет ли речь о философии или социологии, экономической науке или лингвистике, поли­тологии или литературоведении. Историческая наука изучает об­щество в целом, и в этом отношении она сохраняет свое назна­чение в качестве основы всех наук об обществе. Между тем, разви­тие исторического познания с неизбежностью приводит к диф­ференциации, выражающейся в возникновении относительно самостоятельных дисциплин со своими предметами исследова­ния — исторической антропологии, социальной психологии, исторической географии, исторической психологии, исторической демографии и т.д. ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ КАК НАУКИ — деятельность и действия людей, вся совокупность отношений в обществе, рассматриваемых в историческом пространстве и во времени. История — наука об уникальных единичных явлениях. Конкретные события и процессы, взятые в определенных пространственно-временных координатах, как важнейшая категория исторической науки.

История — эмпирическая наука, изучающая от­дельные события и явления. Значит ли это, что она не должна изучать общие закономерности развития общества? Может ли историческое исследование претендовать на теоретические обобщения, характеризующие этапы истории общества и меха­низмы их последовательной смены? Ученые, которые считают, что целью их ремесла является только выяснение фактов и скру­пулезная реанимация прошлого, представляют собой значитель­ную часть профессионального цеха. Однако подобная позиция — самообман. Любое явление прошлого должно быть рассмотрено с точки зрения его социальных функций[2]. Из наук об обществе наиболее близкой к истории считается социология: обе имеют своим предметом общество в целом и исследуют различные формы социального поведения. В этом смысле они отличаются от экономики, политологии, психологии, истории религии и культуры. Историков и социологов разделяет не предмет исследования, а подход к задачам и методам изуче­ния человеческого общества. К числу важнейших отличий отно­сится разная интенсивность использования обобщающих кон­цепций и теоретических построений (см. табл.1).

Таблица 1