Вазопись зрелой классики Полигнот (краснофигурная амфора с изображениями Эос и Ахилла, ГМИИ)

Полигнот — древнегреческий вазописец из Афин, один из наиболее талантливых представителей краснофигурной вазописи эпохи высокой классики. Считается учеником анонимного вазописца Ниобида, который специализировался на монументальных вазах, также находился под влиянием стиля художника Полигнота с острова Тасос.

Некоторые исследователи считают, что восхищаясь талантом художника Полигнота, этот вазописец подписывал свои работы его именем. Среди работ Полигнота в основном вазы больших габаритов — такие, как стамнос, кратеры, гидрии, амфоры, среди которых ноланские и пелики. Кроме этих работ существуют две вазы, также подписанные именем Полигнота, однако они принадлежат авторству других анонимных

мастеров — вазописца Льюиса и вазописца Навсикаа.

Третья четверть V в. до н.э. – время расцвета классического искусства, связанного прежде всего с именем прославленного скульптора Фидия. Сдержанность и некоторая торжественность композиций, простые, непринужденные позы фигур, размеренные движения, отсутствие ярко выраженных чувств и переживаний героев – все эти черты, присущие искусству высокой классики, находят отражение в расписной керамике названного периода.

К числу ведущих мастеров этого времени принадлежит вазописец Полигнот, чья подпись сохранилась на четырех сосудах – двух стамносах, амфоре и пелике, а также на фрагменте кратера. В собрании Музея хранится подписная амфора вазописца Полигнота. Лицевую ее сторону украшает изображение Эос на колеснице, запряженной крылатыми конями, – она выходит из вод Океана. На обороте представлены Ахилл, его учитель Фойникс и ближайший друг героя Патрокл. Крупные фигуры, немного распластываясь по поверхности и заходя на плечики, занимают все тулово вазы. Волны Океана, из которых поднимается колесница Эос, обозначены мазками серовато-белой краски и фигуркой дельфина. Той же краской, под вожжами в руках богини, исполнена едва заметная подпись вазописца: «Полигнот расписал», а также имена главных персонажей – Ахилла и Эос рядом с их изображениями. Фигурную роспись дополняют орнаменты пальметт на шейке и на боковых сторонах тулова, под ручками.

Московская амфора относится к позднему периоду творчества вазописца. К этому времени рисунок его, точный и чистый, становится более лаконичным, в нем преобладают тонкие длинные линии черного лака, местами приобретающего коричневатый оттенок. В трактовке складок и узоров одежд, особенно женских, появляется известная беглость и даже небрежность, контрастирующая с тщательно выписанными одеждами раннего периода. Фигуры людей трактованы несколько идеализированно, но в позе Ахилла, понуро сидящего на скамье, с накинутым на голову краем плаща, хорошо передано его эмоциональное состояние. Происхождение московской амфоры до сих пор остается неизвестным. Но, по всей вероятности, она, как и большинство аттических ваз, была найдена в Италии в XIX в. в одном из этрусских погребений. Скорее всего, сосуд был обнаружен разбитым и «отреставрирован» итальянскими антикварами: склеен из фрагментов, утраченные части заменены фрагментами других сосудов, а затем вся поверхность покрыта тонким слоем тонированного гипса и расписана в краснофигурном стиле. Именно в таком виде амфора поступила сперва в коллекцию Исторического музея, а затем, в 1923 году, вместе с другими сосудами, была передана в Музей в обмен на так называемый Бессарабский клад. Никто тогда и не подозревал, что под слоем записи скрыта не только хорошо сохранившаяся античная роспись, но и подпись исполнившего ее вазописца. Все это было выявлено в ходе расчистки, проведенной во второй половине 1920-х годов В.Д. Блаватским, в тот период хранителем коллекции античной расписной керамики Музея.

30. Вопрос.
Мозаика играла и другую специфически-статусную роль: она вошла в dress-code интерьера дома – ее наличие в интерьере говорило не просто о богатстве его хозяина, в чем не было ничего удивительного, но об его принадлежности к миру высокой греческой культуры, миру цивилизованному.

Эпоху эллинизма в истории мозаики начинают с образцов, найденных при раскопках Пеллы – родного города Александра, столицы македонского царства. Они датируются 340–300 гг. до н. э.

Мозаики Пеллы принципиально отличны от всех предыдущих, не просто стилистически и применением новых технических приемов (камешки тщательно сортированы по размеру и форме, что дает более плотное прилегание их друг к другу, для детализации некоторых участков применяются новые материалы – полоски глины и свинца) – но иным подходом, новым видением вопроса.

Главное внимание теперь уделено центральной сюжетной части, в построении композиции появляется пространство, в изображении человеческого тела – объем, свободно используется цвет, чего не было раньше.

Появляется не просто реализм – натурализм, не просто динамизм – драматичность, характерная черта всей культуры эпохи эллинизма во множестве своих проявлений.

Над изображением мозаики «Охота на оленя» – надпись: «Gnosis epoesen» – «Гносис сделал» – первое в истории мозаики имя автора.

Технику мозаики из необработанной гальки римляне впоследствии назовут opus barbaricum. Мозаики Пеллы – вершина искусства мозаики из гальки или техники opus barbaricum.

Дом похищения Елены — одно из самых крупных зданий в городе Пелла — принадлежал богатому македонскому аристократу, приближенному ко двору. На напольных галечных мозаиках дома изображалась охота, битва с амазонками и сцена похищения Елены, благодаря которой дом получил свое название. «Охота на оленя» располагалась в андроне — мужском зале, где хозяин дома и его гости собирались на пиры. В центре композиции — два юноши, которые готовятся нанести жертве смертельный удар. Фигуры изображены в движении, в резких позах, характерных для искусства IV — начала III века до н. э. Один из охотников замахивается мечом, и от резкого движения его петас (шляпа с широкими полями) отлетает назад. Стремительность движений подчеркивают и развевающиеся плащи.

Изобразив героев обнаженными, автор намекает на то, что перед нами не про­сто безымянные охотники, но знаменитые герои. Некоторые искусствоведы считают, что это Александр Македонский и Гефестион, его ближайший друг и соратник. Если так, мозаика, созданная уже после их смерти, обретает дополнительный мемориальный смысл. Бордюр композиции, составленный из прорастающих, переплетающихся цветов, ассоциировался с Асфоделевыми лугами — частью царства мертвых. Находясь в пространстве андрона, пирующие в Доме похищения Елены приобщались к миру выдающихся героев.