В качестве персонажей игроков

Играя старейшину в хронике, игрокам стоит ознакомиться с советами, приведёнными для рассказчика. Следует всегда помнить о стремлении к контролю и вечно грызущей зависти, о застывших и перегнивающих убеждениях, о страхе, парализующем способность к действию.

Хроника, в которой только один персонаж старейшина, а остальные статусом ниже, может представлять трудность. «Центральный» игрок способен здорово достать окружающих, особенно если он направит свою власть на мелочность и злорадство. Пускай настоящий старейшина так бы и поступил, играть в это всё равно паршиво. Можно меняться ролями, давая каждому по очереди поиграть за старейшину. Другое решение - позволить всем быть старейшинами. Подобная хроника для некоторых рассказчиков может оказаться слишком масштабной, но главное - это подбирать угрозы соответственно высокому положению персонажей.

Если игроки достаточно зрелы для столь могущественных ролей, а у рассказчика хватает воображения составлять сложные сети интриг и политических взаимоотношений (и учесть запрет на насилие и дисциплины в Элизиуме, который здорово меняет расклад сил), а также предусмотреть поистине громадные угрозы и серьёзных врагов, то игра за старейшин становится прекрасной возможностью попрактиковаться в бесконечной борьбе махинаций и обманных манёвров.

Игроки могут попробовать роль примогенов города. Для ознакомления с владениями достаточно нескольких сеансов, в течение которых персонажи будут осуществлять власть, судить собрания и ленивым движением руки отправлять ощеренных служителей расправиться с любопытным журналистом или федеральным агентом. Затем, конечно, поднимет голову мерзкая гидра политики. Разногласия кланов могут вынудить игроков действовать друг против друга. Если предательства и междуусобные заговоры воспринимаются группой нормально, то это сразу решает трудность подбора угроз. Если же предпочтительно единодушие котерии, достойным врагом станет Шабаш. Также можно провести игру-расследование про Патриархов или выделить духовный аспект через манящее блаженство Иконню. За каждым старейшиной стоят сотни историй - ваша хроника может стать одной из них.

 

Иконню

Всюду в городе я ощущаю незримое, вечно следящее присутствие. Оно не оставляет меня ни на пустынных улицах, ни в суете Элизиума. Перед восходом, на пороге сна, я почти слышу его шепчущий голос.

Думаю, голос шепчет даже пока я сплю. Он невыразимо стар и печален, рассказывая истории об отнюдь не величественном прошлом этого города. Просыпаясь, я ощущаю на границе осознания новые воспоминания, новые картины событий вековой давности. Мне неоткуда знать, какого цвета был галстук Его Величества, когда тот пронзил сердце своего сира, но после очередного сна я поспрашивал, и клянусь, что видел всё своими глазами.

Пожалуй, мне страшно. Мне страшно, как веками эта незримая фигура следит за городом - и как она теперь следит за мной. В проблеске оптимизма я начинаю надеяться, что оно одиноко и просто хочет поделиться своей жизнью. Если я прав, то меня выбрали за незначительность в общей политической картине. Мои знания не важны, да и я сам никому не важен.

Но может быть, за мной наблюдают потому, что в будущем я совершу что-то значительное... И это страшит гораздо больше.

Спросите сотню Сородичей об истинных намерениях Иконню - получите двести разных ответов. Загадочная и вездесущая, эта секта витает на задворках сознания каждого вампира. Видимая пассивность Иконню невыносима: заговор, ответный заговор, укол, парирование, контратака - вот порядок вампирского общества. Привычные па интриг и конфликтов в своём роде успокаивают. Именно этого все ожидают друг от друга.

Но Иконню не участвуют в игре. С точки зрения обычных Сородичей они просто бездействуют, и это только вызывает бешеное любопытство остального вампирского общества - только тот, у кого кровь Становления на губах не обсохла, может поверить в самоустранение от политической игры столь старых и могущественных созданий.

Возможно, это просто недостаточная широта взглядов. Более молодые вампиры просто могут представить старших иначе чем отражение себя. Может, Иконню действительно сидят без дела или предаются бесконечным поискам Голконды. Как знать.

Только кто в такое поверит.

 

Кто же они?

Чисто технически, Иконню не столько секта, сколько сообщество, основанное на взаимном уважении. Неизвестно ни о каких «Внутренних Советах» Иконню, ни о великих собраниях великих вампиров, обсуждающих судьбы секты. По тем редким случаям, когда вампир открыто представляется Иконню, создаётся впечатление, что это просто слабо связанные индивиды с общими интересами и схожим опытом, держащиеся врозь из-за здравого опасения и уважения к могуществу друг друга. Похоже, Голконда и правда является главной целью многих из них, но предположения - зыбкая основа для взаимного доверия между сильными Сородичами.

Обычно Иконню не проявляют себя никак кроме чувства чьего-то присутствия, непостижимой мощи, возникающего у случайного или черезчур любопытного гостя их обиталищ. Хотя бы частично это ощущение доступно всякому, и отсюда многие истории о проклятых особняках и отелях с привидениями. Многие Иконню находят место осесть, где остаются веками (см. Смотрители, стр. ХХХ), но только некоторые оседают в городах. Чаще выбираются удалённые, малонаселённые места вне сферы влияния любых сверхъестественных существ. Цель - полное уединение, и Иконню подходят к этому со всей серьёзностью. Какой прок от уединения для размышлений о Голконде, если раз в год-другой под дверью начинают рыскать служители?

Для прочих Сородичей Иконню стали излюбленной тайной - готовым предметом обсуждения, который никогда не разрешится и не рассеет доморощенные теории. Образ Иконню в чём-то даже успокаивает последующие поколения вампиров, словно спящий вулкан на горизонте, объект трепета и поклонения аборигенов. Никто в Камарилье не хотел бы присоединения Иконню к активному обществу, но их невидимое присутствие куда приятнее обдумывать, чем, к примеру, возможные планы Патриархов. Об Иконню известна хотя бы толика информации, что уже лучше, чем любая неизвестность.

 

Страх

Все разумные Сородичи (и Малкавиане тоже) небезосновательно боятся Иконню. Каждый знает, что Иконню способны на решительные и жестокие действия и только пока остаются пассивными. Параноидальные сиры рассказывают отпрыскам об истреблении вампиров в целых городах (по другим версиям - в мегаполисах) за брошенное оскорбление или просто неосторожные слова в адрес Иконню. О правдивости таких историй следует сказать то, что во всяком случае они пока не получили опровержения - и это лишь подстёгивает болезненное воображение некоторых пугливых Сородичей.

Вполне возможно, что сами Иконню и пустили эти слухи (и даже обеспечили пару прецедентов для пущей убедительности) - всё чтобы внушить младшим поколениям надёжный ужас перед возможностями Иконню. Хотя эта тактика может показаться неосмотрительной в разрезе обретения помощников и союзников, очевидно, Иконню не составит труда добиться любой помощи, которая может им потребоваться. К тому же внушаемый страх предотвращает нашествие дьяблеристов, вне сомнения пожелавших бы отведать могущественной витэ. Конечно, едва ли хоть одно подобное покушение завершилось бы успехом, но легче не отвлекаться на них вообще. Что касается этих новых Тройлей, которых истории не останавливают, то даже их попытки подчинены страху. Охотник, ведомый легендами и шарахающийся от каждой тени, вскоре сам становится добычей.

 

История

Об Иконню как о секте можно говорить со времени за несколько веков до возникновения Камарильи и Шабаша; некоторые предполагают, что создание этих сект подтолкнуло Иконню «оформиться». Старые Сородичи помнят, что впервые Иконню упоминались как остатки римского ордена - группировки вампиров, процветавшей при Pax Romana et Vampirica, но не нашедшей места в последовавшем хаосе. Остаётся загадкой, как именно развивалась секта после этого - в особенности история её полного отречения от Джихада и всего, что с ним связано. Похоже, это решение было принято в середине XV века, но опять же - это не более чем предположение.

 

Иконню и время

Одна из причин непознаваемости Иконню - масштаб их восприятия происходящего, превышающий всё мыслимое для младших поколений. Десятилетие и даже столетие - ничто для этих древних существ. Любые сложнейшие проблемы неофитов, равно как и служителей, для этих древних существ словно проносящиеся осенние листья. В некотором роде Иконню для младших поколений то же, что сами вампиры - для смертны: им доступен совершенно другой, более исторический ракурс. Грозящее свержение князя, бунт анархов, вторжение Равносов - эти вопросы жизни и смерти не более удостаиваются внимания Иконню, чем столетний вампир переживает за выборы мэра. Склонность относиться к младшим вампирам так, как те привыкли относиться к другим - один из источников постоянного раздражения Сородичей. Даже старейшины не столь стойко воспринимают подобное обращение, которому сами подвергают всех окружающих.

 

Вмешательство

С самого создания Камарильи участники секты постоянно задаются вопросом, вмешиваются ли Иконню в их планы. Принятый ответ: да, вмешиваются, но неизвестно как именно - и это ужасает. Воображаемая рука Иконню видится во всём, вынуждая каждого, от неофита до старейшины, как-то реагировать на предполагаемые манипуляции закулисной секты. Многие активно готовятся к моменту (неизбежному, теоретически), когда Иконню решат войти в общество.

Итак, хотя бы за счёт суеты окружающих, их разгорячённого воображения и отчаянного лавирования, Иконню действительно постоянно влияют на Камарилью. Но ''делают'' ли Иконню что-нибудь помимо внушения вампирам ужаса и панических метаний - это ещё вопрос. Который всецело устраивает Иконню (предположительно).

Что касается личного уровня, то встреча с представителем Иконню - редчайшее и знаменательное событие. Знакомство со Старцем меняет, а к лучшему или к худшему - не понять. Встречи всегда преследуют цель: предупреждение, угроза, изредка одобрение или приглашение на путь к Голконде. Это скорее аудиенции, чем беседы. Всё внимание окружающих будет сразу направлено на Старца. Какой бы ни была цель, ореол власти и трепета всюду следует за Иконню. Мало кто из вампиров готов добровольно поделиться своим опытом встречи с Иконню, и не ясно, происходит эта замкнутость от страха, уважения или принуждения.

 

Голконда

Один из главных слухов про Иконню гласит, что некоторые из них (или большинство, или все) достигли полумифического состояния Голконды. Официальная точка зрения Камарильи считает таковую наивным мифом, что призвано защитить секту от растраты сил на преследование этой идеи. В результате предположительное обладание ключом к пониманию Голконды (а мнения о природе феномена никогда не сходятся) делает Иконню особенным даже помимо их немыслимой мощи.

Общее представление о Голконде в том, что в этом состоянии вампир обуздывает и укрощает Зверя, становясь невосприимчивым к жажде и бешенству. Как это влияет на потребность в крови, Ротшрек и прочие аспекты - предмет постоянных обсуждений вампирами-учёными (среди посмертных академиков исследования по Голконде уступают по количеству лишь исследованиям учения Нод). Неудивительно, что знание этих таинств приписывается столь же таинственной секте вампиров.

Вполне логично предположить, что большая часть Иконню действительно достигла Голконды. Просветление - пожалуй, желательная причина, почему Старцы не вмешиваются в дела потомков и не охотятся на них. Самоизоляция, уединение подходящая обстановка для размышлений, сосредоточения, которое скорее всего нужно для достижения Голконды. Также осторожные свидетельства очевидцев (зачастую понявших природу собеседника уже постфактум) сходятся на одном: Старцы излучают абсолютную безмятежность и спокойствие.

Ещё один правдоподобный слух состоит в том, что достигшие просветления Иконню иногда набирают адептов на тот же путь. Вступление может занимать годы или века - некоторые Сородичи рассказывают о нескольких встречах, растянутых на шестьсот лет. Но иногда предложение получает недавно прошедший Становление неофит за многообещающий потенциал или родословную, чтобы воспитанию самородка не помешал багаж насилия и жестокости. Принуждения в таких делах быть не может. На дорогу к Голконде могут ступить только добровольцы, отправляющиеся в путешествие ради себя.

Сородичи, прельстившиеся обещаниями Иконню, закрывают посмертные дела и затем исчезают, предположительно чтобы присоединиться к отшельничающим наставникам. Круг Сородича такое обстоятельное исчезновение только настораживает, и то, большинство адептов так и не возвращаются, порождает множество мрачных теорий. Куда деваются вампиры, о которых больше никто ничего не слышит? Занимают ли они место в обществе Иконню, возвращаются в другом облике или гибнут согласно хитрым замыслам Иконню?

 

Иконню-Смотрители, следует заметить, никогда не вербуют учеников пути к Голконде. Их заботы и обязанности совершенно иные, никак не помогающие указать дорогу искателю просветления.

 

Смотрители

Если младшим вампирам и выпадает увидеть Иконню (уже редчайший случай), то скорее всего речь идёт о городском Смотрителе. Хотя подавляющее большинство Иконню предпочитают убежища вдали от бетонных джунглей - и обитающих там младших вампиров - но некоторые члены секты выбирают город, чтобы стать его Смотрителем. Место рождения, родственные узы и давняя память не влияют на выбор территории: например, Смотритель Чикаго ранее провела в нём лишь ничтожную часть посмертия. Больше похоже, что выбор определяется иными, недоступными малоопытному наблюдателю факторами. Панические слухи предполагают пророчества Нод, расположение силовых линий, личные указания Каина и, самое пугающее, места покоя Старцев, которые несомненно нуждаются в присмотре Иконню.

Как бы то ни было, после выбора города Смотритель становится привязан к нему - если не на остаток посмертия, то во всяком случае на значительную его часть. Обязанность Смотрителя - наблюдать за всем происходящим на виду и в закулисье, и что важнее - понимать каждую деталь. Судя по всему (хотя наверняка знают только сами Иконню), нет никакой системы отчётов или собраний для передачи информации. Смотритель просто исполняет свой долг, и неким образом остальные Иконню знают всё необходимое из его наблюдений. Переехавшие в другой город Сородичи зачастую невзначай встречают таинственную фигуру, знающую подозрительно много об их прошлом...

Обычно Смотрители никоим образом не участвуют в происходящем внутри города. Хотя их не связывает ни клятва отрешённости, ни мистический запрет, сама роль Смотрителя обязывает лишь наблюдать. Впрочем, как и с любым обычаем Сородичей, этот почитают как соблюдением, так и нарушением. Многие Смотрители сталкиваются с неодолимой тягой вмешаться в дела вампира, напомнившего им возлюбленного, друга, отпрыска или даже былого себя - где-то три-четыре десятилетия от Становления, не больше. И всё же Смотрители никогда не меняют ход главных событий. Можно поступиться принципами, чтобы защитить фаворита от случайного нападения незначительного Каитиффа, но едва ли Смотритель шевельнёт и пальцем, чтобы спасти его от кровавой охоты.

 

Общеизвестное

Считанные Сородичи - может, всего десяток - имеют представление о Смотрителях. Ещё примерно столько же лишь знают об их существовании. И, конечно, никто из них не торопится распространяться. Не то что бы Смотрители ходят и читают лекции о важности молчания - просто те, кто много болтают о всезнающих, вездесущих Иконню-наблюдателях, не воспринимаются другими всерьёз или даже жестоко срезаются. Возможно, сами Иконню стоят за этой строго отрицательной реакцией, но осторожно рассуждать о том остаётся только кучке посвящённых, из которых никто не станет рисковать бессмертной шкурой ради проверки гипотезы.

И всё же многие младшие Сородичи, особенно овладевшие дисциплиной Прорицания, ощущают непонятное, охватывающее чувство присутствия, особенно в городах со Смотрителями. Такие вампиры часто мучаются беспокойными снами или видят кошмары, предположительно из-за прикосновения блуждающей воли Смотрителя к собственному хрупкому разуму. Непрошеные воспоминания или заключения, проникшие в голову неофита, могут наделить его поразительной проницательностью - или сделать мишенью из-за опасных знаний.

 

 

Причины и места встреч

Вопреки ожидаемому, Смотритель обычно довольствуется единственным убежищем для всех своих нужд. Обычно оно в центре города - часто общественное или историческое здание, умеренно посещаемое, чтобы лишь поддержать существование Старца. Случайный гость-вампир испытывает незаметное влияние дисциплины Присутствие (сложность сопротивления 10), принуждающей уйти как можно скорее с убеждённостью о безопасности, но и бесполезности данного здания. Но не следует думать, что убежища Смотрителей открыты нападению. В основном они снабжены эффективными, хоть и технически простыми ловушками, а также многочисленными секретами. Чего Смотрители не держат, так это громоздкие и неудобные иерархии слуг-вампиров, гулей и смертных, ведь вся суть должности - наблюдать за каждым. Из гулей у Смотрителя могут быть разве что животные – отмеченные веками, наделённые сверхъестественным интеллектом и дисциплинами (см. Ghouls: Fatal Addiction).

Единственное правило для встреч со Смотрителем: он никогда не выдаст своей роли. В исключительно редких случаях, когда не обойтись без разговора с младшим Сородичем (или если Смотрителя застают вне убежища в светском контексте), то Иконню представляется вымышленной личностью, обычно анархом или путником. Предусмотрительные Старцы держат целые наборы аур под Прорицание, а то и личин Затемнения. Учитывая, что в городе едва ли кому-то под силу потягаться дисциплинами со Смотрителем, подобные защитные иллюзии не составляют проблемы.

Взаимодействие Смотрителя с вампирами вне Иконню проходит только на его условиях. Время и место диктуется Смотрителем, причём в девяти случаях из десяти встреча выглядит для другой стороны случайной. Большинство Смотрителей говорят незатейливо. Они не терпят загадочных фраз и скрытого смысла. Прямой контакт с наблюдаемым и так угрожает роли скрытого наблюдателя, так что Смотрителю бессмысленно облачать речь в двусмысленные метафоры. Века за наблюдением доказали Иконню, что прямо выраженные сведения передаются дальше и надёжней. Нет смысла идти на риск лишь затем, чтобы выслушавший служитель неправильно всё понял.

 

Примечательные Смотрители

Никому неизвестно точное число Смотрителей, поскольку лишь немногие из них дали о себе знать. Вот некоторые опознанные Смотрители:

* Ребека, Смотритель Чикаго. Она, пожалуй, самый открытый из Смотрителей, поскольку не раз проявляла себя в круговороте городских страстей. Её убежище располагается в одной из главных достопримечательностей - городском аквариуме, к вящему неодобрению товарищей по секте.

* Махатма, Смотритель Стамбула. В компании Иконню Махатма сильнее всех заботится о богатом наследии Саулота. Она с теплотой вспоминает Саулота (по крайней мере среди других Иконню) и неоднократно помогала его потомкам.

* Мальтеас из Вентру. Последний раз его видели при Договоре Шипов. Его дальнейший путь – из области догадок. Ходовая теория среди оставшихся современников соглашения гласит, что вместо отдельного города Мальтеас наблюдает за самой Камарильей.

* Дондинни, Смотритель Генуи. Один из наиболее активных Иконню, поскольку убеждён, что Геенна уже подступает, и нельзя упустить знаки. Особенно его беспокоят Дочери Какофонии, поэтому представители этой родословной найдут Геную крайне негостеприимной.

 

Распространённость

Не у каждого города есть Смотритель. Если точнее, то это редчайшая удача (или беда), достающаяся преимущественно бурным вампирским мегаполисам. Когда Смотритель заступает на свой пост, он остаётся там навечно: без отпусков, без выходных, без больничных. Всё происходящее требует неустанного присмотра. В городе не бывает двух Смотрителей. Хотя действующий Смотритель не склонен объявлять о своём присутствии, он предпринимает другие хитрые или физические меры, чтобы отвадить прочих наблюдателей. Никто даже среди Иконню не знает точно географической карты Смотрителей или как долго те выполняют свой долг. Махатма из Стамбула небезосновательно уверена, что длит старейшую вахту среди нынешних Смотрителей, однако вспоминает, что и в юности её необъяснимо отталкивала идея основаться по крайней мере в трёх других городах.

 

Иконню в сюжете

Может показаться интересным закинуть одного-двух Старцев в хронику, чтобы продемонстрировать заносчивым служителям, насколько низко они действительно находятся на вертикали сил Мира Тьмы. Однако не стоит этого делать. Обыденность лишает эффектности, и чем чаще персонажи видят одного из Иконню, тем меньше переживаний он будет внушать. Как только группа неофитов - да даже служителей или старейшин - пооботрётся с Иконню, можно попрощаться с образом невероятно старого, невероятно могущественного и невероятно чуждого существа. Появления Иконню должны быть редкими, кратковременными и яркими - ведь только вопросы мировой важности способны вынудить показаться этих вампиров-ошельников.

Куда лучший подход - неясно обозначать интерес и влияние Иконню. Непонятная фигура здесь, анонимное послание там и, самое главное, вездесущее чувство взгляда в спину. Совершенно необходимо хранить ореол загадочности вокруг Иконню, иначе они превратятся в очередную группировку вампиров, противников, наставников и прочего. Помните: Иконню озадачивали Камарилью более пяти столетий. Смогут сохранить свои секреты и от персонажей игроков.

Гули

Хозяин любит меня.

Я знаю точно, ведь он дарит мне кровь. Он сцеживает её потихоньку, по капельке на язык, приказав стоять абсолютно неподвижно. Если я шелохнусь или издам звук, он прекращает, и это худшее наказание, чем когда он лишает крови.

Я знаю точно, что он любит меня, ведь иначе он не тратил бы на это время. Он бы просто оставлял банку витэ в холодильнике, как для других гулей. Они мне не нравятся. Они все думают, будто хозяин любит их так же, как меня. Они смеют считать, что могут встать между мной и хозяином. Но мне он доверяет шпионить за свои врагами. Меня он кормит, когда слишком опасно выходить из убежища. Он доверяет мне. А они слуги. Я важнее.

Всё потому что он любит меня. И поэтому он сможет простить, когда обнаружит, что я сделала ради нашей любви. Нам больше никто не помешает.

Никогда.

Одно из принципиальных различий Шабаша и Камарильи – в предпочтении последней действовать через смертных когда возможно, а не месить их сапогами. Буквальное воплощение этого принципа - повсеместное применение полулюдей-полувампиров, то есть гулей. Если Шабаш (кроме традиционалистов Цимисхов) презирает гулей и саму идею, Камарилья считает их важной частью своего механизма. Без живых слуг кто бы присматривал за Маскарадом в дневные часы? Кто бы волочил на себе груз неизбежных мелочей вампирского существования? Кто бы, если не гули, противостоял внешним и внутренним врагам в те часы, когда любой из Сородичей погружён в сон?

Таким образом гули составляют неотъемлемую часть существования и функционирования Камарильи. Грандиозные планы старейшин основаны на успехе сотен мельчайщих задач - задач, которые так или иначе перекладываются на гулей. Поддержание Маскарада без них также было бы невозможным. Десятки мелких прорывов, накапливающиеся ежегодно в в полотне обмана, легче всего залатать гулям непосредственно изнутри человеческого общества. Прикормленный кровью капитан полиции или редактор газеты закроет прореху почти что машинально, не создавая лишних трудностей. Они ведь в конце концов всего лишь люди.

 

Что такое гуль?

Если коротко, то гуль - это создание, накормленное витэ Сородича. Обычно под «гулем» понимают именно человека, хотя прикормить кровью можно и любое животное (стоит только посмотреть на рой комаров и мух-гулей, вьющийся над большинством Носферату). Если про гуля говорят, не уточняя, то в большинстве случаев это человек - более ли менее.

В жизни гуля много преимуществ - замедленное старение; увеличенные сила, скорость и выносливость; быстрое заживление ран; если повезёт - то и основы вампирских дисциплин. Но приходится кое с чем считаться. Это комплексное предложение, в которое входит рабская зависимость от витэ, почти наверняка кровные узы, а также тот факт, что обратного пути с порога Камарильи не существует. Стоит сделать первый глоток, и становишься ходячим, разговаривающим нарушением Маскарада. Далее возможности только две: двигаться вперёд, надеясь на Становление, или оставаться на месте в виде гуля. При возвращении к людской жизни ждёт смерть во имя поддержания Маскарада.

Подробнее о способностях, изъянах и других особенностях гулей в книге «Гули: Фатальная зависимость».

 

Выбор жертвы

Традиции запрещают камарильцам одаривать Становлением направо и налево, но не диктуют подобающих способов влияния законопослушного вампира на интересующие его институты смертных. Лучшее решение в этом случае - осмотрительное и вдумчивое создание гулей. Обычаи, социальное давление и зачастую княжеские постановления не позволяют безгранично плодить гулей, да и достойных смертных не так уж много, так что к выбору следует подойти со всем тщанием. Соперничество за лучших смертных местами достигает такого накала, что возникла нужда в законах «оптового приобретения».

На потенциал смертного как гуля влияют три фактора: положение, талант и доступность. Первое касается занятия смертного. Может, он судья и способен закрывать разбирательства, рискующие предать огласке поползновения неосторожных вампиров. Или местная спортзвезда, так что дарованные витэ преимущества позволят улучшить благосостояние команды (не говоря уже обо всём сопутствующем бизнесе). Или дотошный журналист, которого вкус витэ убедит копать в другом месте. И так далее - чем значительней положение, тем привлекательней смертный для вампиров. Иногда после длительной борьбы особенно влиятельных смертных всё же оставляют нетронутыми: пусть уж лучше будет ничей, чем противника. Не всех гулей обращают для длительного пользования - нередко тот или иной смертный (к примеру, отстающий борец, на которого вампир поставил серьёзную сумму) пригоден временно и утратит всякую пользу впоследствии. Таких прикармливают, а потом выбрасывают, ведь их положение выгодно лишь на короткий, пусть и яркий миг.

Второй критерий - талант. Тореадоры и Вентру (а также в совершенно ином смысле - Носферату) известны способностью подмечать потенциал смертных, прикарманивая их ещё до расцвета славы. Некоторые умения - такие как бухгалтерский учёт, компьютерная грамотность и тонкости современной юриспруденции - находятся за пределами жизненного опыта Сородичей, и для соответствующих дел необходим специалист из числа смертных. Такие гули обычно продолжают вести более или менее нормальную жизнь, лишь являясь на зов хозяина в случае необходимости или для обновления уз крови. Так экономнее: зачем лично содержать гуля, если он и так охотно приходит в любое время суток, при этом поддерживая себя самостоятельно?

Впрочем, многие Сородичи не желают давать слугам чрезмерную свободу. Например, Вентру предпочитают держать гулей с доступом к ценным финансовым операциям на очень коротком поводке. Для смертного мира такие гули просто исчезают (часто с посильной помощью других гулей, опытных в подобном изъятии), чтобы целиком погрузиться в мир Камарильи.

Третий, наименее чёткий критерий камарильского подбора гулей - это представившаяся возможность. Тореадор, заметивший пленительно красивую смертную, может сделать её своим гулем, а не отпрыском. Носферату могут прикормить из жалости смертельно больного бродягу, рассчитывая на благодарность. Подобные гули редко надолго задерживаются с хозяевами, поскольку вампиры быстро устают от своих сиюминутных творений. Даже претенциозно-культурные камарильцы не имеют предрассудков против уничтожения гулей, если те неудовлетворительно трудятся, становятся непредсказуемыми, пытаются вырваться или просто застают хозяина в дурном расположении духа.

Изредка гулей создают в качестве своеобразного испытательного срока, чтобы оценить пригодность для Становления. Многие гули думают о себе именно так - будто вскоре настанет их черёд перейти в бессмертие. На деле же процент гулей, которых готовят к превращению в Сородичей, ничтожно мал. Камарилья просто позволяет слугам надеяться, потому что это позволяет управлять ими и способствует усердию.

 

Слишком много гулей

Хотя ограничение на создание гулей в Камарилье не столь строгое, как на создание потомства, остаётся банальный здравый смысл. Поддержка гуля требует затрат крови. Вампир, ежемесячно отдающий много крови гулям, вынужден чаще питаться, чтобы компенсировать эти добровольные пожертвования. Чаще трапезы - больше трупов, больше риска нарушить Маскарад, и так далее. В основном Сородичи предпочитают держать лишь нескольких доверенных гулей. Так проще, безопаснее и менее затратно.

Кроме того, чем многочисленнее гули Сородича, тем больше внимания он привлекает со стороны окружающих. Вампир, располагающий подозрительно большой шпионской и трудовой сетью, просто-напросто представляет опасность. В результате подчинённые зарвавшихся Сородичей часто подвергаются «профилактической чистке».

 

Удобные гули

Иногда смертные получают дар крови просто потому что все другие варианты слишком суетны. К примеру, владелец и вышибала излюбленного местного ночного клуба почти всегда подпадают под этот случай. Вампир на их месте вынужден был бы торчать в клубе пять ночей в неделю, разыгрывая утомительный театр перед смертными. Рано или поздно это окончательно наскучит, к тому же всегда есть риск проштрафиться. Куда легче просто обойтись без этого и прикормить владельца и вышибалу (и, может быть, баристу, чтобы к тому же подавала своим более подходящий напиток). То же касается электрика, снимающего показатели счётчика убежища, и прочих назойливых смертных. Единственная загвоздка в том, что всегда найдётся ещё шесть-семь вампиров с такой же светлой идеей, так что соперничество за таких гулей, независимо от их потенциала, может быть жарким.