О, как нам не достает ее, и будет недоставать ещё больше.

* * *

Когда главный настоятель сел, хор Сиона тихо запел колыбельную, которую отец пел своей дочери, мирно уснувшей в Иисусе:

«Спи, моя любимая, спи спокойно. Склони свою голову на грудь Иисуса. Мы любим тебя, но Иисус любит тебя сильнее. Спокойной ночи! Спокойной ночи! Спокойной ночи!» Перед тем, как покинуть кладбище, главный настоятель воскликнул: «О, как трудно мне оторвать свое сердце от ее могилы. Двадцать один год она была нашим благословением, но «лучше любить и потерять, чем не любить вообще», потому что она была так драгоценна для нас».

Больше этот муж Божий не смог произнести ни слова.«Он стойко держался все это время, но теперь мужество оставило его. Когда усыпанный цветами гроб опустили в могилу, он сел на холмик свежевыкопанной земли. С низко склоненной на грудь головой и сжатыми между коленями руками, он громко заплакал. И пока он плакал, тысячи людей, склонившись, стояли рядом, рыдая и разделяя с настоятелем и его женой их великую печаль. Сейчас он был похож на смертельно раненого человека, который вряд ли когда-нибудь сможет оправиться от этой раны».

Но в этот час печали появилась вселяющая надежду возможность, что в мозгу Джона Александра Доуи начнется прояснение и к нему вернется понимание Божьей цели для каждого человека, большого и маленького, включая и его самого, которая заключается в понимании непреходящей важности смиренного духа, рождающего новую простоту жизни. Но с грустью мы должны отметить, что никаких перемен не произошло ни в ходе последующих событий, ни в поведении самого Джона Александра Доуи. Он продолжал считать себя человеком, которого сама судьба избрала восстановить все то, что было предсказано древними пророками. Он не терпел ни малейшей критики своей манеры ведения дел и, казалось, был еще меньше, чем раньше, расположен прислушиваться к советам других. Влияние «навязчивой идеи» оказалось настолько сильным, что даже трагедия и великая скорбь не смогли изменить главного настоятеля.

Так угасла последняя надежда на изменения рокового хода событий в Сионе.

Глава 29

Поездка в Нью-Йорк

События в жизни Джона Александра Доуи продолжали быстро разворачиваться. Последние годы его служения были отмечены несколькими драматическими событиями. Оставаясь абсолютно искренним в своих убеждениях, он, тем не менее, уже был не хозяином обстоятельств, как это было раньше, а, скорее, их жертвой.

Возможно, кому-то покажется странным, что такого высоко интеллектуального человека как Доуи, который обладал огромными знаниями и мог блестяще говорить практически на любую тему, ответственного за огромное по важности и размаху предприятие, враги считали чересчур доверчивым и даже легковерным. Но у них на это была своя причина. Веря в то, что он является Илией-Восстановителем, Доуи очень внимательно следил за тем, чтобы все церкви приняли его программу, — иначе они будут уничтожены. Поэтому, когда епископ методистской церкви чикагского округа позвонил ему, Доуи весь обратился в слух.

«Доктор, — сказал епископ, — я давно хотел увидеться и побеседовать с вами, но мы оба занятые люди. Сейчас в моем кабинете находится д-р Бакли, редактор «Христианского мира», ведущего деноминационного издания в Нью-Йорке. Он также хотел бы встретиться с вами. Не согласились бы вы принять нас для частной беседы, если мы сейчас приедем к вам?»

Не подозревая, что этими двумя религиозными лидерами руководило простое любопытство, Доуи согласился дать интервью. Сразу же, когда они вошли в офис главного настоятеля, три стороны дали обещание, что все, сказанное здесь, не будет придано огласке. Но в конце беседы Доуи почему-то решил, что произвел глубокое впечатление на обоих лидеров методистского движения. Уверенный в том, что теперь д-р Бакли стал искренним другом Сиона, несколькими днями позже через молодого репортера, который готовил статью о Доуи, он передал д-ру Бакли записку, в которой говорилось, что освобождает его от данного им слова и разрешает ему писать все, что тот сочтет нужным. Очевидно, Доуи решил, что редактор «Христианского мира» напишет доброжелательное вступление к статье этого молодого репортера. Такое поведение было непростительной наивностью со стороны Доуи, потому что с момента опубликования заявления о том, что он Илия, практически все религиозные лидеры страны отвернулись от него, не говоря уже о самом Бакли, который вот уже много лет боролся с Доуи с помощью своего пера. Поэтому, открыв октябрьский номер журнала «Век», главный настоятель испытал настоящий шок, увидев там статью, в которой в самых резких выражениях была описана его деятельность. Но самым тяжелым ударом для него было вступление, написанное д-ром Бакли.

«Даже имея парализованный рассудок и одурманенную веру, трудно поверить в то, что Христос Нового Завета выбрал бы эту вызывающе пеструю смесь плоти и духа Восстановителем и Своим избранным предшественником. Если Доуи верит в это — значит, он заблудился в сумеречной земле, граничащей с безумием, где могут возникать кратковременные идеи и концепции. Если же он в это не верит — значит, он еще один самозванец».

Прочитав эту статью, д-р Доуи понял, что дружелюбие Бакли было лицемерием и что его одурачили, и его охватил сильный гнев. Ответной реакцией нормального человека на подобный выпад было бы возмущение, но поведение Доуи после прочтения этого простого абзаца было настолько неадекватным, что его нельзя назвать иначе, как странное. В порыве негодования, вызванного тем, как его обманули, в мозгу человека, который повелевал судьбами Сиона, возник странный план. Он решил, что поедет в Нью-Йорк вместе с тысячами преданных ему членов Сиона, и там перед широкой аудиторией достойно ответит д-ру Бакли на его безрассудный поступок! Он преподаст ему хороший урок на виду у всех и покажет ему, что никто не смеет нападать на Восстановителя безнаказанно, продемонстрировав перед всем миром здравость своего рассудка и силу своего мышления. Вот какие обстоятельства предшествовали поездке в Нью-Йорк.

Как далек был Джон Александр Доуи, основатель города Сион, от Доуи, жившего и служившего в Австралии, который, будучи преследуем многими, признался, что только однажды публично дал отпор своим преследователям — и, в конце концов, победил их своим служением, которое потрясло весь Южный континент! Но теперь решения принимались не так, как в те дни, когда он молился часами, ожидая ответа от Бога. После предательства Бакли им овладело неутолимое желание отомстить.

Джон Александр Доуи всегда был человеком действия, поэтому он быстро составил план поездки. Он закажет несколько поездов и вместе со своим Воинством Восстановления поедет в Нью-Йорк. Там арендует зал Медисон Сквер Гарден. Правда, все это предприятие обойдется ему в четверть миллиона долларов, но это не так важно по сравнению с теми целями, которые он собирается достичь. В Нью-Йорке он докажет всему миру, как велик город Сион, и когда закончит говорить, люди проникнутся уважением к его программе восстановления. И он не преминет примерно наказать «обманщика» Бакли в назидание другим.

В таком настроении Доуи стал готовиться к поездке. «Семьдесят», которые должны были действовать в течение четырех лет, были распущены, а вместо них было организовано сионское Воинство Восстановления. Все члены Воинства должны были произнести такую клятву:

«Я клянусь именем Бога, моего Отца, именем Иисуса Христа, Его Сына и моего Спасителя, и Снятым Духом, исходящим от Отца и Сына, что я буду преданным членом сионского Воинства Восстановления, организованного «Скинией Сиона» в городе Сионе, в день Господа, 21 сентября 1902 года. И я заявляю, что признаю Джона Александра Доуи главным настоятелем Христианской Вселенской церкви в Сионе, членом которой я являюсь, в его трехкратном пророческом служении как Вестника Завета, Пророка, предсказанного Моисеем, и Илии-Восстановителя.

Я обещаю, что буду изо всех сил и способностей повиноваться справедливым приказам, исходящим непосредственно от него или назначенных им служащих. Я отправлюсь в любую часть мира, куда он прикажет, как член сионского Воинства Восстановления. И мои семейные узы и обязанности, все связи с человеческим правительством будут подчинены интересам этой Клятвы, Декларации и Обещания.