Девятигранный черный камень43 был зажат,

Девятигранный черный камень43 был зажат,

В правой руке, когда на свет появился,

С вершины девятигранной черной горы

Хозяйка Алтая, почтенная старуха, спустилась,

У нее нет одежды, покрывающей колени,— ничего не носит.

Нет пищи, чтобы положить на язык,— ничего не имеет.

Сзади раздался громкий смех.

Совсем голый — в чем мать родила —

Двухлетний мальчик

1810 За ее спиной стоял.

В левой его ладони зажат

Девятигранный черный камень,

В правой ладони держит

Семигранный серый камень.

1815 Из шкур семидесяти быков [сделанных] пеленок нет,

Из шкур шестидесяти быков [сделанных] подстилок нет,

Из шкур выдр сделанной

Мягкой постели его нигде не видно,

Чистых соболей,

1820 Что служили золотой подушкой, тоже не видно,

Каким родился — таким и был.

К мальчику-богатырю подбежав, на руки его взяв,

К шалашу из коры [старуха его] принесла.

Творожок из молока синей коровы

1825 Перед дорогим мальчиком поставила,

Дитя свое стала кормить.

Пищу вкушая, [мальчик] сказал:

«Ээй-ээй, старая моя,

Как красивы птички,

1830 Которые перелетают

С ветки на ветку железного тополя!

Чтобы их, негодниц, стрелять,

Сделайте мне лук и стрелы,

Старая моя»,—сказал.

1835 Старуха тут вскочила,

Из ребра лук сделала,

Из камышинок стрелы сделала,

Мальчику своему подала.

Вверх взлетающих птиц

1840 Он стреляет, вверх не пуская,

Вниз летящих птиц

Стреляет, вниз не пуская.

Лунокрылые соколы

Без крыльев падают,

1845 Лунокрылые беркуты

С перебитыми крыльями падают,— так теперь стало.

Старуха моя сидела, смотрела и говорила:

«Цели своей ты достигнешь,

За чем погонишься — поймаешь.

1850 Клыкастый темно-серый

Свою голову на гриву положит,— сказала,—

Имеющий большой палец Кара-Кула

Свою голову на рукав положит»,— сказала.

Услыхав это, мой мальчик-богатырь

1855 Ничего не понял.

На серый косогор Бодюты64,

Вверх шагая, поднялся.

Семьдесят одинаковых серых зайцев

Рядышком траву ели.

1860 Как крикнул он «уй»,

Все в один ряд встали.

Одной-единственной стрелой-камышинкой

Выстрелив, всех подряд убил.

Семьдесят серых зайцев мальчик-богатырь

1865 За ноги связал

И [домой] приволок.

«Бульон из зайчатины жирный»,— сказала [старуха!.

Всю ночь до утра варила,

Костным мозгом, почками

1870 Мальчика-богатыря кормила.

Семьдесят серых зайцев [мальчик]

Зa семь дней всех съел

После этого мой мальчик-богатырь

На черный косогор Кодюты65,

1875 Вверх шагая, поднялся.

Девяносто пестрых маралух

[Здесь] ходили, паслись.

Когда крикнул он «ай»,

Все в ряд они встали.

1880 Лук-ребро он натянул,

Стрелу-камышинку пустил,

Сердца девяноста маралух

Пронзив, [стрела] их уложила.

Девяносто пестрых маралух

1885 За ноги связав,

[Мальчик домой] приволок.

Старуха моя теперь, радуясь,

Костным мозгом, печенкой

Мальчика-богатыря кормила.

1890 «Мясо маралух вкусно»,— говоря,

Днем и ночью варила.

Девяносто пестрых маралух [мальчик]

За девять дней всех съел.

Много ли, мало ли времени прошло,

1895 Страшные голоса раздались.

Хозяева земли — семь волков,

Рядом сев, завыли,

Хозяева Алтая—девять воронов

В небе заклекотали.

1900 «Пойдем, синюю корову сначала съедим,

Затем синего теленка съедим,

Потом неокрепшего

Мальчика съедим,

После этого и старуху съедим,— сказали.

1905 «На землю Кара-Кула

Обещанного им просить пойдем.

На земле черноликого каана

Больше того съедим:

За то, что съедим синюю корову,

1910 Сто кобылиц нам даст.

За то, что съедим синего теленка.

Сто яков получим,

За то, что съедим старуху,

Сто молодок мы съедим,

1915 За неокрепшего мальчика

Сто богатырей нам съесть дадут»,

Там семь волков выли.

А девять воронов говорил:

«За то, что выклюем им глаза,

1920 Целое озеро слез [на земле каана] выпьем,

За то, что выпьем их кровь,

Кровью [других] нас напоят».

Услыхав это, моя старуха,

Зная, что не отделается

1925 От семи черных волков,

От девяти черных воронов, сказала:

«Если нечистые силы хотят есть,

Синюю корову пусть едят,

Если негодные хотят есть,

1930 Синего теленка пусть едят»,— сказала.

Когда темная ночь наступила,

Когда десять тысяч звезд высыпало,

Неокрепшего мальчика своего обняв,

Моя старуха

1935 Вошла в юрту-шалаш из коры,

Легла и заснула.

Синяя корова сказала:

«Если семь волков хотят есть,—

Старуху пусть едят,

1940 Если девять воронов хотят есть,—

Неокрепшего мальчика пусть расклюют»,—

Так она сказала,

Синего теленка обняв,

Под нависшей скалой спряталась.

1945 Там легла и заснула.

Еще не окрепший мальчик

Из-под шубы старухи

Ползком вылез.

Десять тысяч звезд высыпало,

1950 Середина ночи наступила, оказывается.

«В середине непроходимых зарослей,

Покрывающих семьдесят логов,

Есть круглый бугор с засадой —

Я, кажется, видел.

1955 Если пойти туда и семь черных волков

В засаде подождать,— что из этого выйдет?» —

Так он сказал.

Взял лук, сделанный из ребра,

Взял стрелу, сделанную из камышинки.

1960 Направился по краю кустарников,

Пополз в густых зарослях.

Когда [полз] по травам

И по листьям,

Шелеста-шума

1965 Даже мышь не услышала,

Как он ночью прошел,

Лисичка хитрая не заметила.

В густом кустарнике, через который и заяц не пройдет,

Рук и ног не поранил.

1970 Густые заросли пройдя,

На вершину круглого бугорка с засадой

Без передышки поднялся.

Когда вершины достигнув, посмотрел:

Ночь чуть-чуть за середину перевалила, оказывается.

1975 Чем ближе к утру, тем чернее [ночь].

Ушей коня не увидишь —

Безлунная темная ночь, оказывается.

Вокруг посмотрел —

Ничего не увидел,

1980 Стал прислушиваться —

Никакого шума не слышно.

Он травы надергал,

Под себя подстелил,

Мох с земли он снял,

1985 Под голову положил.

Мой мальчик-богатырь лег,

Чуть-чуть подремал.

Подремав, [проснулся],

Снова [вокруг] посмотрел —

1990 Самая темень предутренняя наступила, оказывается.

У вершины семи гор

Синие звезды показались.

«Что это за звезды?» — подумал,

Стал считать их по пальцам,

1995 Этих синих звезд

Было немногим больше.

Чем пальцев на его руках.

«Я ни разу не видел,

Чтобы под утро такие звезды бывали»,—

2000 Думая так, сидел и ждал.

Когда снова взглянул,

Семь этих черных гор из стороны в сторону закачались.

Когда посмотрел, думая,— «что это за горы?»,

Семь черных волков шли к нему.

2005 Слюни их, словно реки, текли,

Дуновение от них, словно ветер, шло,

Сами они с гору были,

На клыках кости шестидесяти коней засохли,

На зубах головы семидесяти мужей засохли.

2010 Семь этих черных волков

Были преградами на поверхности Алтая,

Зверей, пожирнее выбирая, съедали,

Лохматую шерсть имели.

То, что синими звездами казалось,—

2015 Волчьими глазами было, оказывается.

Пока рядом шедшие семь волков

Семь долин не перешли, он сидел и смотрел.

Пока не дошли

К подножию семи гор,— ожидал.

2020 «Не я вас поражу —

Кровавая стрела пусть поразит,

Не я вас ударю —

Стрела, сделанная из камышинки, пусть ударит»66,— такое заклинанье произнес.

Семи этим черным волкам

2025 В голые подмышки целясь,

Свой лук, сделанный из ребра, натянул,

[Лук] согнув, [тетиву] натянув,

Стрелу из камышинки пустил.

На кончике стрелы огонь появился,

2030 С большого пальца искры брызнули,

От выстрела земля задрожала,

Поверхность Алтая вздрогнула,

Лук, сделанный из ребра, с треском

Прямо посередине сломался.

2035 Стрела, сделанная из камышинки, полетела.

Семи черным волкам

Голые подмышки пронзила,

Семь черных гор прострелив,

Насквозь пролетела,

2040 Сквозь семь слоев земли прошла.

Упала в ядовитое желтое море, землю держащее,

[От горячей стрелы] оно до дна выкипело.

«О горе!» — воскликнули

Семь кровожадных волков,

2045 Челюсти свои сжали,

Головы друг на друга положили, пали.

Кости их, подобно каменным россыпям,

Рядом легли,

Их красная ядовитая кровь

2050 По логам бурливо потекла — они сдохли.

В небе девять воронов

Пуще прежнего заклекотали,

Словно черные тучи,

Туда и сюда летали.

2055 Острыми, словно алмаз, когтями щелкают.

Дыханье их, словно ветер, гудит,

Лунокрылые вороны-негодяи,

Привыкшие глаза коней

И глаза мужей

2060 Выклевывать, [сказали]:

«Почему семь волков завизжали?

Рысью бегущую серую кобылицу,

Наверное, увидели, поймали.

Глаза ее выклевать надо».

2065 Услыхав это, мой мальчик-богатырь

Землю вокруг себя обшарил,

Ничего не попалось под руку.

Когда он родился,

В руке его был зажат

2070 Девятислойный черный камень.

Маленький обломок камня

Мальчик-богатырь стал заговаривать:

«Левой моей рукой брошенный [камень]

Пусть удивленье вызовет,

Далеко пусть улетит,

Девяти черным воронам

На дно трех небес,

Три раза размахнувшись, [камень] кинул.

Камень с сильным треском

Из руки вырвался,

Вмиг с резким звуком

До неба долетел.

[Камень], брошенный мальчиком-богатырем,

Девяти черным воронам

Круглые головы пробил,

Головы с мозгом

От шеи оторвав,

К земле, находящейся на расстоянии семидесяти лет [пути],

Вертясь в воздухе, полетел.

Прямо через дымоход упал,

Дно бронзовой чаши,

Девять черных воронов,

Так они смерть нашли.

После этого

Мой мальчик-богатырь

Семь черных волков

2115 За ноги связал,

Девять черных воронов

За крылья связал.

Из-за семи долин,

Из густых зарослей

2120 Пока их волок,

Утро-рассвет наступил.

Желтое солнце из страны Сарыйман67, сияя, показалось.

Когда [мальчик-богатырь] прислушался, [до него донеслось]

2125 Причитанье старухи,

Оно во многих долинах было слышно,

В безлюдных местах эхом отдавалось:

«Ненаглядного моего единственного сына

Семь волков съели, — говорит, —

2130 На Алтае под луной и под солнцем

Нет мне жизни теперь,— говорит, —

Если есть захотелось негодным,

Синюю корову съели бы,

Если есть захотелось нечистым,

2135 Синего теленка съели бы.

Свет глаз моих съели,

Разум души моей съели,

Моего ненаглядного единственного сына

На глазах моих, оказывается, унесли,

2140 А я не заметила»,—

Так, причитая и плача, сидела.

Жалобные крики ее

Лога и долины наполнили.

Услыхав это, мой мальчик-богатырь

2145 Звонко и протяжно запел —

Пальцами на дудке заиграл,

Весело протяжно запел —

Большим пальцем на дудке заиграл: «[Шкур] семи одинаковых черных волков

Хватит ли на шубу с рукавами?

2150 [Перьев] девяти черных воронов

Хватит ли на одну подушку?» —

«Ой, сынок, что ты сказал?»—с этими словами

Хозяйка Алтая из дверей выбежал а.

Увидев мальчика с добычей, почтенная

2155 Седой головой покачала.

IIIубу с рукавами сшила,

Одну подушку сделала.

2160 Мальчика теперь стала ласкать.

«Выкормившего тебя отца

Отцом назовешь, дитя мое,

Ласкавшую тебя мать

Привезешь сюда, мои сынок.

2165 Клыкастый темно-серый

Голову на гриву положит, — сказала,—

Имеющий большой палец Кара-Кула

Голову на рукав положит, сынок»,—

Так говоря, сидела.

2170 Услышав это, мой мальчик-богатырь

В тот же миг спросил:

«Ээй-ээй, моя старушка,

Теперь у меня к вам вопрос есть:

"Темно-серый голову на гриву положит",— сказали,—

2175 Каких слов это пуговица?

„Кара-Кула голову на рукав положит",— сказали,—

Каких слов это угол?68

Ээй-ээй, [что же это] я —

Без коня пешим ходить создан, что ли?

2180 Без отца одиноким

Сурасом69 быть создан, что ли?»

Старуха моя в ответ сказала:

«Дорогое мое дитя,

Все тебе расскажу;

2185 У тебя есть отец Маадай-Кара,

У тебя есть мать Алтын-Тарга.

Ээй-ээй, мой сынок, Кара-Кула каан

Над всей землей властвует,

2190 Семьдесят каанов в руках держит.

Над всем Алтаем властвует,

Пот народа пьет.

Конь под ним воды не боится,

Сам, негодный, войны не боится.

2195 Когда конь [твоего отца] состарился,

Скот отца твоего он угнал,

Когда [сам] муж состарился,

Народ его к себе заставил перекочевать.

Ты — сын Маадай-Кара,

2200 Должен отомстить за отца.

Драгоценным конем под тобой

Хлопковогривый темно-сивый будет,

Из имеющих большой палец ты сам —

Когюдей-Мергеном зваться будешь.

2205 Темно-сивый конь, на котором будешь ездить,

От духа воды родился.

От духа горы зачат».

Услышав это, Когюдей-Мерген

2210 Взад и вперед стал ходить.

Ладонью ладонь стал потирать.

«Выкормившего меня отца

Раздвоенную бороду погладить бы,

Ласкавшей меня матери

2215 Глаза увидать бы.

Где мой конь? Хочу сесть на него,

Где его (Кара-Кула) земля? Хочу поехать туда.

Чем будут говорить, что я не поехал,

Пусть лучше скажут, что ездил,

2220 Чем будут говорить, что я струсил,

Пусть лучше скажут, что погиб.

Разве есть скот, который траву не ест?

Разве есть муж, который не умирает, не уходит?

Землю и стойбище [Кара-Кула] посмотрю»,—

2225 Так он стал говорить.

Услыхав это, моя старуха.

В ответ так сказала:

«Кара-Кула каан

Черного народа70 кровь сосет,

2230 Его супруга Кара-Таади —

Эрлик-бия любимая дочь —

Знает все, что происходит в подземном мире,

Знает, кто когда умрет,

Знает, кто сколько проживет.

2235 Сам Кара-Кула каан

Не имеет крови, которая вытекла бы алея,

Не имеет души, которая прервалась бы,

Крепкое стойбище его опасно, сынок,

Вражеское стойбище его неприступно, сынок.

2240 То, что делает каан,— жестоко,

То, что делает бий,— беспощадно,— так учила.—

Стой-подожди, мой сынок,

Все, что будешь делать, делай с умом.

Зрелости ты еще не достиг,

2245 Хрящи твои еще не окрепли.

Ээй-ээй, мой сынок,

Если поедешь—дорогу найдешь,

Если смирным будешь — по голове погладят.

Если поскачешь — земли объедешь,

2250 Если ласковым будешь — по голове будут гладить.

И под. силачом земля скользкой бывает,

И для волка самострел найдется.

Не норови, сынок,

Скот большого каана захватить,

2255 Подобный белому туману скот у тебя есть —

Загнан за железную изгородь,

Светлоликий народ у тебя есть —

Заточен в железную тюрьму.

Ээй-ээй, мое дитя,

2260 Мать и отец твои в плену,

Стой-подожди, мой сынок,

Отец и мать твои в кабале.

Там, где сноровка нужна,—прояви ее, мой сын,

Дочь Эрлик-бия

Абрам-Моос Кара-Таади.

3350 Из перьев филина шапка на ней,

Из холщовых лент ее одежда

Развевается [в разные стороны],

Берестяной бубен у нее за спиной79.

Медные серьги ее — как медные котелки,

3355 Медный нос ее — как медный чайник80.

Лунным светом освещенное лицо,

Как гладкий уголь, чернеет,

Солнечным светом освещенное лицо,

Как темная ночь, чернеет.

3360 Коварные мысли имела

Кара-Таади молодуха.

Любимая [дочь] Эрлик-бия

[Держала] повод из мертвой змеи,

[Держала] плетку из живой змеи.

3365 Хихикая, смеялась,

Набок склоняясь, пела,

Игриво хохотала,

Визгливо, протяжно пела.

Многочисленный скот плетью погоняла,

3370 Колотушкой многочисленным народом правя,

Повод из мертвой змеи

Вверх и вниз трясет,

Плеть из живой змеи

На локоть навертела —

3375 Так она ездит.

Девяностогранная каменная юрта

Глаз солнца закрыла,

Девятигранная бронзовая коновязь

При свете луны и солнца блестит.

3380 Воины, как вороны,

Народ окружив, стояли,

Зайсаны, как сороки,

Скотом управляя, ездили.

Увидев [все] это, Когюдей-Мерген

3385 У хлопковогривого темно-сивого [коня] спросил:

«Какого хана [эта] земля?

Куда мы приехали?»

Хлопковогривый темно-сивый,

Ничего не упустив,

3390 Все ему теперь рассказал:

«Белому туману подобный многочисленный скот —

Скот твоих отца и матери.

Светлоликий народ —

Люди твоих отца и матери,

3395 Шестидесятилетняя старуха —

Это и есть твоя мать.

Семидесятилетний старик —

Это, парень, и есть твой отец,— сказал.—

Девятилетний черный бык —

3400 Дар [дочери] от Эрлик-бия.

Медноносая молодуха —

Жена Кара-Кула каана —

Эрлик-бия любимая дочь

Абрам-Моос Кара-Таади и есть,— сказал.

3405 Сам Кара-Кула каан

На охоту уехал,

Его дома нет, оказывается.

Супруга его Кара-Таади

Вместо него народом править [осталась],

3410 Вон она и ездит.

Подобные воронам неприглядные воины —

Это воины Кара-Кула,— сказал,—

Подобные лягушкам богатыри —

Это люди Эрлик-бия,— сказал,—

3415 Черный, как уголь, скот —

Приданое дочери от Эрлик-бия,—сказал,—

В семидесяти разных долинах скот—

От семидесяти каанов на земле [пригнанный] скот,

На шестидесяти разных горах бродящий скот—

3420 От шестидесяти каанов на Алтае [пригнанный] скот»,—так сказал.

Услышав это, Когюдей-Мерген

В другую сторону посмотрел:

У схождения земли и неба

Семь желтых юрт стоят,

У коновязи около их дверей

Семь желтых коней стоят.

«Что это такое?» —

У коня опять спросил.

«То, что [теперь] увидел,—

Семидесяти каанов на земле,

Такие это ламы»,— сказал.

После этого

Любимая черная дочь Эрлик-бия

Абрам-Моос Кара-Таади

Узнала о том, что невозможно узнать,

3440 Почуяла то, что невозможно почуять:

На земле Маадай-Кара вырос богатырь —

Его ненаглядный единственный сын —

На хлопковогривом темно-сивом драгоценном коне ездящий

Когюдей-Мерген.

3445 Глаза его огнем пылают,

Грудь его полна разума82,

Он проехал владения семидесяти каанов на земле,

Он проехал земли шестидесяти каанов на Алтае.

Горячее ядовитое море перескочил,

3450 Между сходящимися и расходящимися скалами проскочил,

Теперь темно-серый голову на гриву положит,

Кара-Кула голову на рукав положит.

За воспитавшего его отца,

За ласкавшую его мать

3455 Он жестоко отомстит,

Пощады не дав, победит.

Что с такой целью молодой богатырь приехал,

[Кара-Таади] узнала.

«Кара-Кула каану

3460 [Об этом] я не скажу.

Пусть наш скот сохранится,

Пусть наш народ не погибнет,

За отца пусть он отомстит,

Кара-Кула пусть победит.

3465 За молодого богатыря я замуж пойду,—

Так она задумала.—

Жить на земле я привыкла,

В подземный мир ни за что не вернусь,

Жить на Алтае привыкла,

3470 К отцу и матери ни за что не возвращусь.

Пусть он возьмет многочисленный скот свой,

Пусть [его] родители живыми домой вернутся.

Если [каану Кара-Кула] жестоко отомстит, [его убьет],

За молодого богатыря пойду»,—

3475 Так про себя она замыслила.

После этого Когюдей-Мерген

В Тастаракая83 в холщовой одежде

Теперь превратился.

3480 Хлопковогривый темно-Сивый

Хороший его конь

В синего торбока превратился.

На четырехухом, четырехрогом,

С берестяным седлом и таловой подпругой

3485 Синем торбоке верхом сидящий

В берестяной обуви Тастаракай,

Синего торбока серым таловым прутиком

Со свистом ударяя,

С вершины черной горы рысью

3490 С цокотом стал спускаться.

Синий торбок, ногами заплетаясь, иноходью пошел.

А Тастаракай длинную песню

Звонко и протяжно запел,

[Потом] короткую песню

3495 Красиво затянул.

От его красивой песни

На камнях цветы выросли,

От его звонкой песни

[Засохшие] кедры зазеленели.

3500 Когда в холщовой одежде Тастаракай

Красивую песню запел,

Ласкавшая его мать,

Двери открыв, стала слушать.

«Спетые слова

3505 В душу мою проникли.

Что это за Тастаракай [поет]?» — сказала.

Вскормивший его отец,

То левое ухо подставляя,

То правое ухо подставляя,

3510 Звонкую песню слышит,

В сердце его [песня] проникла.

«Звонкая песня негодного

В сердце мое проникла,

На земле большого каана

3515 Откуда такой человек появился?» —

Так удивлялся.

«Как он прибыл [сюда]?» — говоря,

Головами качая,

Оба поражались.

3520 Любимая дочь Эрлик-бия, испытывая [Тастаракая],

Семьдесят огромных кобелей

На него натравила.

Семьдесят огромных кобелей

Хотели разорвать синего торбока,

3525 За ноги его хватая, залаяли.

В холщовой одежде Тастаракай

Серым таловым прутиком

Стал их хлестать,

Глаза и головы им рассек.

3530 Семьдесят черных кобелей, визжа,

Без памяти [прочь] побежали.

Черная дочь Эрлик-бия, испытывая его,

Погнала [на него] девяносто огромных черных быков,

Чтобы они синего торбока забодали.

3535 Девяносто черных быков,

Встав в один ряд, двинулись.

В холщовой одежде Тастаракай

Черным таловым прутиком

Стал их бить так, что

3540 Мясо от ног отделилось,

Головы и глаза им исхлестал,

Девяносто быков, назад отступая,

Обратно зашагали.

Когюдей-Мерген

3545 К коновязи каана

Подъехав, остановился.

Шестьдесят алыпов навстречу выбежали;

«Что ты, что ты, Тастаракай!

Уходи-ка ты отсюда!

3550 У коновязи бия

Такой торбок не может стоять.

В юрту большого каана

Худой человек не должен входить!»

В холщовой одежде Тастаракай

3555 [К месту], где коровы стоят, подъехал.

Семьдесят алыпов навстречу выбежали:

«Ээй-ээй, Тастаракай!

Сейчас же убирайся отсюда!

У нас огромные быки есть,

3560 Твоего торбока насмерть забодают.

Пока пешим не остался,

Уезжай подальше».

Тастаракай дальше поехал,

К дверям юрты отца прибыл.

3565 У дверей

Маленькой, как сердце, юрты,

К серой кожемялке84 коня привязал.

Когда поплелся к дверям,

Назад оглянулся,

3570 [Кожемялка] отцовским темно-гнедым конем оказалась.

В серую кожемялку,

Оказывается, [отец] его превратил.

[Темно-гнедой] с хлопковогривым темно-сивым [конем]

Друг друга начали лизать.

3575 Уши темно-сивого

На целый аршин выше,

Чем уши отцовского коня, торчали.

Посторонние люди посмотрят:

Синий торбок к серой кожемялке [привязан],

3580 Когюдей-Мерген посмотрит:

Темно-сивый и темно-гнедой —

Два коня теперь стоят.

Из дранки сделанную дверь потянув,

Тастаракай [в юрту] вошел.

3585 Войлочную шапку сняв,

Со стариками поздоровался,

К очагу присел.

«Здравствуйте, здравствуйте85, старики,

Живы ли, здоровы ли, почтенные?

3590 К вам, пожилым людям,

Я, Тастаракай, заехал»,— сказал.

«Здорово, здорово, парень!

В какую землю направляешься,

Из какой земли выехал

3595 Ты, Тастаракай?» —

Так Маадай-Кара спросил.

«Ээй-ээй, почтенный,

Теперешние кааны воинственны,

Стой-подожди, старик,

3600 Теперешние кааны злобны.

У семи желтых лам

Хочу узнать, где моя душа86,—

С этой целью я еду.

Из-за семидесяти гор,

3605 Из-за семидесяти долин,

Из-за ядовитого моря,

Из-за сходящихся и расходящихся скал,

Семидесятилетний путь по Алтаю проехав,

Многие земли объехав, я прибыл.

3610 До владений семи лам

Никак не могу доехать,

Чтобы узнать, где душа моя [спрятана],

Так изнуряя себя, теперь езжу.

Конь мой уже устал —

3615 Мягкой травы нарвав, ему положил,

Сам я проголодался —

Чтобы супа поесть,

В вашу юрту зашел,

Бедный-пеший87 я человек»,—

3620 Так нарочно им сказал.

Мать в лице изменилась,

Испугалась, удивилась.

Маадай-Кара старик,

Покачав головой, плюнул:

3625 «Жирное молоко у суки, говорят,

Хитрый ум у раба, говорят.

Без одежды, голым ты, негодный, создан —

Не потому ль сходящиеся и расходящиеся скалы проскочил?

На торбоке ездить ты создан —

3630 Не потому ли в ядовитом море не утонул, переехал его?

Море, через которое птица не перелетает,

Твой конь перелетел, [что ли]?

Гору, через которую зверь не переваливает,

Твой конь перевалил, [что ли]?

3635 В другом месте так не ври,

Кто лжет, того худой конец ждет».

Его мать Алтын-Тарга

Четырехухую бронзовую чашу

На огонь поставила.

3640 Мясо змей и лягушек

Подогрела и подала.

Суп из вшей и гнид

Подогрела и подала88.

В чашку, золотом украшенную,

3645 Налив, подала.

Когюдей-Мерген, молодой богатырь,

Чашку с мясом и супом принял.

Когда он съел — не видели,

Когда выпил — не заметили,

3650 [Старуха] еще не успела убрать протянутую руку,

Как в холщовой одежде Тастаракай,

Золотом украшенную чашку

[Уже опустошив], вперед бросил.

«Проголодавшийся, я насытился,

3655 Уставший, я отдохнул.

Кто мясо змеи поест,

Тот [настоящий] пир увидит — я так слышал,

Кто мясо вшей поест,

Тот бием станет — я слышал.

3660 За хорошую пищу

Большое вам спасибо!» — сказал.

Маадай-Кара промолвил:

«Извини-прости, сынок,

Лучшей пищи у нас нет,

3665 Мы едим, что велит Кара-Таади.

Никакого зла у нас нет,

Зло исходит от Кара-Кула.

Хорошую пищу есть

Каан запрещает,

3670 Такую пищу [заставляя] есть,

Нас на муки он обрекает.

Чтобы огонь наш не погас,

Помет в очаг бросаем,

Чтобы [самим] не пропасть,

3675 Нечистой пищей питаемся,

Мы — люди, живущие в горе.

Когда пришло время умирать,

Рабами мы стали.

Над нами ставший богом каан есть,

3680 Даже разговаривать с ним нельзя,

Жизнью моей распоряжающийся каан есть,

Нас он не хочет и слушать.

Если [сами] нечистые люди

Употребляют такую пищу,

3685 То что другое нам есть?

С людьми Эрлик-бия

Нас равняя,

Такую еду [и нам] дают»,— сказал.

Услышав это, Тастаракай,

3690 С шумом поднявшись, на улицу выскочил,

Много ли, мало ли времени прошло,

Тастаракай вернулся.

«Ээй-ээй, почтенные,

Вожака многочисленного стада,

3695 Девятилетнего черного быка, я увидел,

На его левом роге девяносто алыпов засохли,

На его правом роге кости семидесяти быков засохли,

Стыда и совести не знающее животное,

С расстояния года пути врага он чует,

3700 С расстояния месяца пути бодать бежит,

Громоподобно ревет.

На его остром, как пика, роге

Сгнившие тела людей есть.

Если этим не побрезговав,

3705 Шкуру с него сдерем и сварим —

Что будет, почтенные?» — так спросил.

Маадай-Кара [его] дразнит:

«Ээй-ээй, парень,—

Поди попробуй заколоть его.

3710 Каан, думая, что ты приедешь,

Целых девять лет его кормил,

Кажется, для тебя и вырастил его».

В холщовой одежде Тастаракай

С шумом поспешно выбежал.

3715 Из левого голенища

Нож-складень вытащил.

Из правого голенища

Голову до мозга пробил.

[Черный бык], землю боднув, упал.

Тонкую глотку негодного

Ножом проворно перерезал.

3725 С грохотом его волоча,

В юрту-шалаш притащил.

Увидев это, Маадай-Кара

Громко закричал, заплакал:

«Он был подменным быком

3730 У супруги Кара-Кула каана, Кара-Таади,

Для езды верхом.

За то, что убил черного быка,

Каан мою голову,

Наверное, отрубит»,— так говоря, плакал.

3735 Тастаракай, [его не слушая],

Толстую кожу черного быка

Быстро-проворно снял,

Стоухую бронзовую чашу

На огонь поставил.

3740 Мясо быка нарубив-накрошив, [в чашу положил] вариться.

Из его шкуры две подпруги свил.

Отцу [их] бросил:

«Теперешние кааны злобны,

Теперешние кааны воинственны.

3745 Если две лишние подпруги [у тебя] будут.

Когда придется кочевать,

Это неплохо»,— сказал.

В холщовой одежде Тастаракай

Снова вскочил.

3750 С шумом выбежал,

И с такими словами вернулся:

«Ээй-ээй, старики,

Теперь опять я невидаль увидел:

Вожак верблюдов, имеющий четыре клыка,

3755 Четырехлетний верблюд-самец есть, оказывается.

Горбы его, как высокие голые сопки,

Шея, как [изогнутый] голый тополь.

Такого важного шага, как у него,

Ни у одной скотины не видел.

3760 Брюшное сало его подобно облаку,

А на ногах мяса нет—

Такой у верблюдов вожак, оказывается.

На коленях его следы прилипшей крови и мяса

Двадцати человек видны.

3765 Если, не побрезговав мясом негодника,

Набок его свалить, что может случиться?» —

«Оой-оой, сынок,

Как хочешь, так и поступай.

Если имеешь силы убить и притащить его,

3770 Решай сам».

В холщовой одежде Тастаракай

С шумом выбежал.

Из левого голенища берестяной обуви

Нож-складень вытащил,

3775 В правом голенище пошарив,

Девятигранный камень вынул.

Пупа земли — остановился

И дважды заревел.

Когда дважды так проревел,

4380 Два одинаковых черных марала,

Густые деревья наповал бодая,

Мелкие заросли в землю втаптывая —

Ветвистые рога их острые, как алмаз,

Сами огромные, как горы,—

4385 С двух сторон [к Андалбаа] устремились.

К левому его рогу

Черный марал с рогами в девяносто ответвлений

Подошел и [свои рога] наставил.

К правому рогу негодного

4390 Черный лохматый марал с рогами в семьдесят ответвлений

Подошел и [свои рога] наставил.

Начали они бодаться.

Где земля на Алтае была твердой,

Ноги, [упершись], уходят по щиколотки в землю,

4395 Где земля на Алтае была мягкой,

Ноги, [упершись], по колени уходят в землю.

В течение шести дней бодались —

Никто верх взять не может,

В течение семи дней бодались —

4400 Никто победить не может.

Через семь дней

У черного мараленка Андалбаа

Силы стали иссякать.

Два одинаковых черных марала

4405 К высокой черной скале

Рогами его прижали.

Долго не бодаясь,

Мараленка Андалбаа

Заставили шею согнуть.

4410 Андалбаа тогда закричал:

«Ээй-ээй, молодцы,

Красную кровь мою не проливайте,

Тонкую глотку мою не рвите.

За что меня мучаете?

4415 Почему вдвоем набросились?

Кто вы такие, как вас зовут?» —

Так он закричал-заревел.

Хлопковогривый темно-сивый [конь],

Встряхнувшись, принял свой прежний вид,

4420 И Когюдей-Мерген богатырь

Принял свой настоящий вид.

«Ээй-ээй, молодец,—сказал,—

Плохого умысла у меня нет,

Плохое сделал Кара-Кула,

4425 Преступного замысла у меня нет,

Преступное совершил Кара-Кула.

Белый скот мой [у него] за оградой,

Отец и мать мои в плену [у него].

Народ мой поработил,

4430 Над отцом и матерью властвует

Кара-Кула каан.

Всю землю он покорил,

На небе в животе трех маралух

Внутри золотого ящика

4435 Душа его спрятана.

Мы ищем способ

Достать его душу.

Если желаешь нам помочь,

Попытайся, помоги.

4440 А если не хочешь помочь,

[Нашим] смертельным врагом ты станешь»,— сказал.

«Цели своей добьешься,—

Сказал черный мараленок,—

За чем гонишься — все получишь,—

4445 Так мой Андалбаа ответил.—

Ээй-ээй, парень,

Я в течение семи дней,

К вершине крепости-горы

Одним прыжком спустятся.

На берегу черного моря,

У подножия черной горы

Засаду сделай и жди.

Если мимо выстрелишь,—

Неудача твоя будет, парень.

Если выстрелишь метко,—

Удача твоя будет, богатырь.

Трем маралухам шевелиться

Не положено»,—

Так ему теперь сказал.

В течение семи дней мой мараленок Андалбаа,

Как детеныш косули, визжал,

4465 Славный богатырь Когюдей-Мерген,

Мох с земли содрав, на себя набросил,

Дерн с земли сняв, под себя подстелил,

У подножия черной горы,

Ожидая, лежал.

4470 Когда Андалбаа в течение семи дней,

Как детеныш косули, визжал,

В глубине трех небес

У трех маралух печенки [от жалости] затряслись.

Черной горы спустились.

Левое ухо налево склонив,

Алтай слева стали слушать.

Правое ухо направо склонив,

Алтай справа стали слушать.

Так стояли и слушали,

С какой стороны

Крик Андалбаа раздастся.

Лук свой натянул,

У него обе лопатки сошлись,

Ста силачам смерть несущую

Живую стрелу выпустил.

Дно неба зашумело,

Поверхность Алтая загудела.

Брюхо распоров, улетела.

Золотой ящик вылетел,

На открытое место упал.

Три мои маралухи

Вслед им Когюдей-Мерген

Горько закричал:

Плохое сделал Кара-Кула,

Преступное совершил каан.

Белый скот мой [в его] изгороди,

4515 Народ мой [у него] в плену,

Я ищу способ

Спасти их»,— сказал.

Три маралухи ответили:

Цели своей добейся,

За чем гонишься — получи.

Клыкастый темно-серый

Моему животу, моей печени

Болезнью-страданием был,

Средняя маралуха сказала.

Славный мой Когюдей-Мерген

И, трижды замахнувшись,

О черную скалу — пуп земли

Ударил,

Золотой ящик раскололся.

Перепелята,

Обгоняя друг друга,

К ясному небу устремляясь,

Поднялись, чтобы улететь.

Оба, крича,

В белых облаках скрылись.

В правом кармане пошарил,

Взмахнув им, месяц закрыл.

В левом кармане пошарил,

Лик солнца им закрыл.

Солнце и луна

Черной завесой закрылись,

На поверхности Алтая

Черная буря началась.

4555 На своей ладони солнечные лучи заставив играть 93,

[Когюдей-Мерген] взад и вперед зашагал.

Два одинаковых перепеленка

На раскрытые ладони

Богатыря Коподей-Мергена,

4560 Взмахивая крылышками, прилетели.

Их, негодников, [в ладони] зажал,

Шеи немного скрутив,

В белый платок завернул,

В боковом кармане спрятал,

4565 Луну и солнце снова раскрыл.

Сев на хлопковогривого коня,