Пути к символическому возмещению: переформулировать негодование и выявить скрытые болезненные эмоции

Для того чтобы выразить свой стыд и искреннее раскаяние, преступник должен находиться в состоянии «абсолютной беззащитности», если воспользоваться суггестивной терминологией Мура (Moore, 1993). Подобное утверждение делает и Тавукис (Tavuchis, 1991), говоря об успешном принесении извинений. Правонарушитель должен полностью отдаться на милость жертвы, обнажив все свои скрытые переживания. Эта задача определенной сложности, поскольку современный человек редко находится в состоянии абсолютной беззащитности даже наедине с самим собой и, тем более, в обществе других людей. Каким же образом правонарушителю преодолеть последствия подавления эмоций в присутствии участников, которые сами с силой подавляют свои собственные истинные эмоции? Основной путь к этому может лежать через переформулирование (рефрейминг) негодования, направленного на правонарушителя. Вторая возможность – вызвать хотя бы одного из участников, как правило, жертву или ее представителя, на открытое выражение особенно болезненных переживаний, которые вызвало правонарушение (O’Connell, personal communication). Эти два пути связаны между собой: рефреймингнегодования может привести к выражению скрытых болезненных эмоций.

Негодование является особенным проявлением стыда и злобы. Наиболее вероятно, что именно жертва будет испытывать стыд от собственной беспомощности, бессилия, от ощущения предательства и покушения на собственную безопасность, вызванных преступлением. Однако такой стыд человек, как правило, не признает, но прячет его под маской злобы. Постоянные, повторяющиеся проявления злобы, направленной на правонарушителя, являются удачной защитой от собственного чувства стыда. Именно чувство стыда, в существовании которого человек не признается, способствует многократному возникновению вспышек возмущения и негодования по поводу случившейся несправедливости. Если признать наличие стыда (а также и других скрытых эмоций – страха, горя), то гнев и возмущение, направленные на правонарушителя, будут относительно недолгими и управляемыми.

Несмотря на важность других переживаний, особое значение имеет именно негодование, поскольку, по нашим наблюдениям за проведением конференций, наиболее сильны и часты были проявления как раз этого чувства. Хотя две конференции в этом смысле можно считать исключением. Первый случай был связан с вождением автомобиля в нетрезвом состоянии. Подавляющим эмоциональным движением на этой конференции было постоянное отрицание вины и правонарушителем, и его представителями. Этот правонарушитель не был слишком отдален от других участников (отстранен), но скорее, наоборот, был к ним слишком близок (поглощен). Еще одним исключением был случай с незаконным использованием транспортного средства. Преступление было скорее формальным, поскольку правонарушительница, когда садилась в автомобиль, не знала, что он был украден. Доминирующим чувством на данной конференции было смущение, которое испытывали не правонарушительница и ее мать, но ведущий встречи, офицер, который произвел задержание, и мы - наблюдатели. На остальных семи конференциях главенствующей эмоцией было негодование, направленное на правонарушителя (ей). Со стороны ведущего требуются определенного рода чувствительность и умение, для того чтобы распознать это чувство и направить его в другое русло. Негодование по поводу незаслуженной несправедливости состоит из стыда и злобы. Причем, злоба – это, как правило, видимая часть, заметная окружающим. Если негодование проявляется многократно, она является той маской, за которой прячется чувство стыда. Стыд тщательно скрывается человеком, и не только от себя самого, но и от других людей. Чувство злобы, беспомощности, бессилия и ощущение насилия над собственной личностью, которые не покидают жертву, являются указанием на наличие скрытого стыда.

Стыд как основной эмоциональный груз, который несет в себе негодование по поводу человека совершенной по отношению к нему несправедливостью, скрыт даже в словарных определениях, в которых подчеркивается лишь злоба как основная часть такого негодования. Если мы все же хотим этот скрытый компонент стыда обнаружить, необходимо проанализировать само понятие «совершенная несправедливость». Очевидно, что несправедливость по отношению к человеку подразумевает унижение, ущерб достоинству этого человека. Лабов и Фэншел (Labov and Fanshel, 1977) пунктирно указывают на основные признаки самоуверенного негодования, когда говорят о том, что они называют, «бессильной злобой» (злоба-стыд). Именно это чувство испытывала одна из объектов их исследования, Рода, по отношению к своей тетушке Эдите: «… она [Рода] настолько переполнена эмоциями по поводу неразумного поведения Эдиты, что даже не в состоянии начать четко его описывать» (р.191). Далее в этом же отрывке, пытаясь описать симптомы бессильной злобы, Лабов и Фэншел продолжают использовать такие термины, как беспомощное раздражение и саркастическое раздражение. То, как Рода выражалась, подразумевало, по их мнению, что нарушение Эдитой общепринятых стандартов кажется ей таким огромным, что его нельзя передать словами.

Такое описание «бессильной злобы» близко по сути к тому самоуверенному негодованию, которое мы наблюдали на конференциях. В особенности это касается термина «раздражение» и идеи о том, что человек, испытывающий бессильную злобу, чувствует себя не в состоянии выразить огромные размеры правонарушения, совершенного другим. И дело здесь не в том, что человек чувствует себя не в состоянии сделать что-то, а в ощущении, что правонарушение настолько огромно, что описать его не сможет никто. Это ощущение того, что с эмоциями невозможно справиться, и объясняет подавление истинных внутренних переживаний, с которыми связаны внешние эмоциональные проявления. Использование термина «сарказм» указывает на еще один аспект негодования: человек считает, что огромные размеры правонарушения настолько очевидны, что присутствующие должны испытывать (но не испытывают) по этому поводу те же самые чувства, что и он сам. Сарказм направлен не только на правонарушителя, но и на присутствующих, которые недостаточно гневно относятся к произошедшему правонарушению. Повторяющиеся вспышки негодования препятствуют взаимоидентификации, не дают жертве и правонарушителю почувствовать, что значит быть на месте другого, и мешают тем самым созданию устойчивых отношений между ними. Такие вспышки мешают также взаимоидентификации жертвы и остальных участников. Участники отдаляются друг от друга настолько, что негодование– замкнутая цепочка злобы и стыда – заполняет всю конференцию.

В данном анализе заключен основной момент, связанный с возможностью управлять негодованием участников. Проявления злобы необходимо преобразовывать таким образом, чтобы скрытые за ней эмоции (стыд, горе, страх) вышли на поверхность и от них можно было избавиться. Если человек не признается в том, что испытывает чувство стыда, вспышки возмущения и негодования, скорее всего, будут продолжаться без остановки, не принося ему никакого облегчения (Sheff, 1990; Retzinger, 1991; Sheff and Retzinger, 1991; Sheff, 1994). Выявление и переформулирование такого негодования являются первостепенными составляющими элементами успешного проведения конференций.

Повторяющиеся бесконтрольные вспышки праведного негодования можно рассматривать как оборонительный процесс, состоящий из двух этапов: отрицание собственного стыда, за которым следует перенос вины на правонарушителя. «Во мне нет ничего бесчестного, а вот правонарушитель совершенно бесчестен». Для того чтобы идентифицировать себя с правонарушителем, участники должны скорее замечать свое сходство с ним, чем видеть различия. Неконтролируемые повторяющиеся вспышки негодования являются наиболее серьезным препятствием к символическому возмещению. Насколько удастся направить их в иное русло, настолько это сможет подстегнуть участников к «восстановительным действиям», ведущим к возмещению.

Спирали стыда/гнева могут проявляться не только в виде праведного негодования, но и в других формах. Такие формы, как самоуверенный гнев (Horowitz, 1981) или «гнев себялюбца» (Kohut, 1971), редки на конференциях. Они, как правило, более сильны в своих проявлениях, чем негодование; также больше вероятность того, что они приведут к словесным оскорблениям или физическому нападению. Непризнанное чувство стыда как часть праведного негодования ближе к поверхности, и до него легче добраться с помощью умело задаваемых вопросов.