Об изучении синкретических элементов в религии

И. М. ШИЛЬДЯШОВ, д-р ист. наук

Вся наша научно-атеистическая пропаганда, весь советский образ жизни направлены на борьбу против любых религиозных элементов, в том числе и суеверий, сохранив-

шихся в системе современного религиозного комплекса — знахарства, гадания, веры в приметы. Все эти элементы сохраняются в существующих религиях синкретично и имеют единую антинаучную сущность, свою социальную и гносеологическую природу. Эффективность пропаганды атеистических знаний выше тогда, когда в системе мероприятий предусматривается учет как религиозных пережитков, так и различного рода суеверий. Идеологическое наступление в этом случае имеет более конкретную направленность, а стало быть, оно результативнее.

Однако в последние годы снизилось внимание к критике суеверий, что не может быть оправданным. В научных публикациях и в практической работе пропагандистов научного атеизма борьба с суевериями почти не ведется — якобы потому, что они не имеют за собой системы взглядов и организации. Виной тому могут быть три обстоятельства. Во-первых, недооценивается опыт прежних поколений пропагандистов научного атеизма в нашей стране, которые не забывали бороться с различного рода суевериями, полагая, что «между верой и суевериями нет никакой разницы»1. Во-вторых, забывается, что все религии, в том числе и первобытные, имеют общую идеалистическую сущность — признание сверхъестественного за реальность. В-третьих, в современной атеистической литературе и практической работе в должной мере не используется тот фактологический материал из области борьбы ортодоксального православия с первобытными народными верованиями, который был накоплен до революции Д. Н. Анучиным, Н. М. Гальковским и другими учеными. Этот первичный материал теоретически и методологически начали обрабатывать и объяснять в 20—30-х годах Н. М- Никольский, Н. М. Маторин, а затем С. А. Токарев, Б. А. Рыбаков, но он еще таит в себе много неизведанного.

В том, что в современной научной литературе по атеизму до последних лет слабо разрабатывается, если не сказать, что предана забвению, проблема суеверий, народной религии и синкретизма, виновно еще по меньшей мере одно обстоятельство: «атеистический максимализм»2, берущий свое начало в 20-е годы и вызвавший принижение борьбы вообще с религией, не говоря уже о борьбе с суевериями. Максима-

1 Скворцов-Степанов И. И. Избранные атеистические произведения. М., 1959. С. 436. См. также с. 424.

2 См.: Клибанов А. И. Из мира религиозного сектантства. М., 1974. С. 10.

лизм очень часто граничит с безразличием, которые вместе очень вредно отражаются на состоянии атеистического воспитания населения.

В науке атеистический максимализм привел к тому, что проблема обыденного, нижнего этажа религиозного сознания у нас еще слабо разработана, а сибирские ученые к ней и не приступали, она даже не выделена в качестве объекта исследования, разве только за некоторым исключением, например в работе А. И. Квардакова 3. Между тем высказано совершенно правильное мнение: от того, «в каком виде существуют пережитки религиозного синкретизма сегодня, зависит выработка научных методов преодоления религии»4.

Однако в теории и практике научного атеизма до сих пор слабо учитывается тот факт, что под православным и вообще под христианским слоем (как, впрочем, и под слоем других религий) имеются первобытные суеверные (или языческие) напластования. Эти напластования сильнее дают о себе знать в сознании населения тех регионов страны, которые наиболее отдалены от искони православных центров России,— явление, подмеченное еще в дореволюционной литературе Е. В. Аничковым, Н. М. Гальковским 6. Здесь надо иметь в виду, что пришедшее на Русь христианство в основе своей уже было синкретическим, впитавшим в себя некоторые черты восточного язычества. Взаимодействуя со славянским язычеством, борясь против него, православное христианство вместе с тем вбирало в себя его элементы, особенно обрядовую сторону. Будучи не в силах сломить язычество, православие сжилось с ним и прекратило против него борьбу. Понятно, что в самой христианской религии, особенно в православии, которое «ассимилирует эти верования»6, много было и есть именно от язычества, от народных верований.

Небезынтересно заметить, что журнал «Православный собеседник», издававшийся в прошлом веке в Казани, неоднократно писал об острой борьбе православия и язычества с позиций апологетики первого. Так, в 1884 г. на его страницах была помещена статья А. Попова «Взаимные отношения христианских и языческих элементов в народном созерца-

3 См.: Квардаков А. И. Религиозные пережитки в сознании и быту сельского населения и пути их преодоления: Дис. канд. филос. наук. Новосибирск, 1969. С. 111.

4 Носова Г. А. Язычество в православии. М., 1975. С. 3.

5 Там же. С. 30.

6 Шульгин В. С. Религия и церковь // Очерки русской культуры XVII в. Ч. II. М., 1979. С. 288.

нии». А еще раньше, в 1865 г., в журнале на подобную тему была напечатана огромная (на 91 странице) статья, которая содержит важный эмпирический материал, несомненно требующий марксистско-ленинского методологического анализа. Ссылаясь на русского историка Соловьева, неизвестный автор (возможно, это редакционная статья) писал о глубокой внутренней борьбе язычества с христианством: «Трудно было бороться (христианству.— И. Ш.) с тайным служением божествам скрываемым, домашним»7. «Под христианской внешностью во всей своей свежести оставалось старое язычество»8. Обе веры «соединились между собой чисто механически, а не органически»9, «борьба христианства с язычеством дольше всего длится в обрядовой области»10. Признавая наличие скрытой, тайной борьбы, автор вместе с тем предупреждал о том, что «о внешней борьбе между старою и новою верой не может быть и речи»11.

О продолжительной борьбе христианства с язычеством писали и другие православные авторы12. Наблюдения, предпринятые апологетами православия, если изучать их критически, и сегодня имеют важное фактологическое значение: еще в XIX в. эмпирическая основа выдержала проверку на объективность и может стать общепризнанной.

Неоднократно писали о суевериях и язычестве и передовые мыслители России. Русские революционеры-демократы, подчеркивая реалистический, здравый подход крестьянина к явлениям окружающего мира, вместе с тем отмечали и влияние на его мировоззрение со стороны суеверий, которые были результатом олицетворения им природы. Так, А. И. Герцен писал о прочности суеверия русского крестьянства: «Чудесам поверит своею детской душой крестьянин... Он слишком задавлен, слишком несчастен, чтобы не быть суеверным»13.

Засилье язычества, как можно установить из исторической литературы, было в Сибири. Например, верхотурский воевода Рафа Всеволожский писал в 1649 г. приказчику Ирбитской слободы: «В Сибири, в Тобольске и в иных городах

7 Православный собеседник. Казань, 1865. 11 авг. С. 219.

8 Там же. С. 224.

9 Там же. С. 225.

10 Там же. С. 270.

11 Там же. С. 217.

12 См.: Голубинский Е. История русской церкви. Т. I. М., 1901. С. 211.

13 Герцен А. И. Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ // Собр. соч.: В 30-ти т. Т. XV. М., 1958. С. 134.

и уездах... к церквам божьим не ходят и умножились в людях во всяких пьянство и всякое мятежное бесовское действо, глумление и скоморошество со всякими играми бесовскими... и волхвы над больными и над младенцами чинят всякое бесовское волхвование и от правоверия православных христиан отлучают»14. В сознании населения Сибири и других окраинных территорий суеверия, как мы уже подчеркивали, проявлялись сильнее, поскольку официальная православная церковь оказывала здесь меньшее влияние, прежде всего за дальностью расстояний.

Суеверия присутствуют и в сознании некоторой части современного населения Сибири, что подтверждается наблюдениями, практикой работы среди населения. В отдельных публикациях часто встречаются разрозненные факты, свидетельствующие, что и в наши дни языческо-суеверные напластования дают о себе знать, когда мы имеем дело с обыденным религиозным сознанием. Например, В. Н. Басилов сообщает, что в Алтайском крае бабки-знахарки лечат детей от испуга, утешают их молитвенными наговорами и нашептываниями 15. Автор настоящей статьи лично неоднократно наблюдал такие суеверные магические обряды.

Многие пропагандисты-атеисты Сибири отмечают распространение гаданий, знахарства, поклонения так называемым «святым» местам, в частности источникам-родникам. Чему молятся и что выпрашивают у «святых» мест: скалы, родника, рощи? Они вымаливают то же самое, что и в церкви или дома у святой иконы: счастья, благополучия семье, здоровья, излечения от тяжелой болезни, настигшей кого-то из близких родственников. Такие массовые моления совершались у «святого» ключа с. Сорочий Лог Первомайского (в прошлом Краюшкинского) района Алтайского края 16. Вымаливание жизненного, точнее социально-психологического, семейно-нравственного благополучия, и прежде всего здоровья,— главная «тема» молений верующих у «святого» ключа-родника в Искитимском районе Новосибирской области 17.

14 Цит. по: Православный собеседник. Казань, 1865. Авг. С. 291— 292. Волхв (языческий жрец, кудесник, ведун), по мнению автора статьи журнала «Православный вестник», «далеко не жрец» (с. 217).

15 См.: Басилов В. Н. Этнографическое исследование религиозных верований сельского населения // Конкретные исследования современных религиозных верований. М., 1967. С. 161—162.

16 ПААК. Ф. 1. On. 104. Ед. хр. 7. Л. 69, 70, 204—206.

17 См. протокол заседания президиума правления Новосибирской организации «Знание» от 27 июня 1983 г. в материалах семинара лекторов-атеистов в г. Черепанове от 6—7 июня 1981 г.

Поклонение одновременно языческим и христианскому богам, синкретизм религиозных верований характерны для разных народов Сибири 18. Так, Н. Городков писал в конце XIX в., что среди многих остяков, числящихся христианами, «царит еще полное язычество»19. «Вера их известная вера: обшарь-ка его хорошенько, запусти ему руку за пазуху... божка, чурочку... безотменпо вытащишь»20. В. А. Ко-ноненко отмечает, что христианско-языческий синкретизм имеется в религиях обских угров. Произошло это в силу длительного воздействия христианства на религиозное мировоззрение этих народов 21.

Религиозный синкретизм — это неорганичное соединение во многом различных религиозных элементов, тесно друг с другом не связанных и не имеющих единой религиозной системы. Но их объединяет главное, как и все другие религии: антинаучная основа, вера их сторонников в реальное существование потусторонних сил. В частности, конгломерат шаманистских и христианских обрядов держится лишь только на том, что их участники обращаются за помощью к сверхъестественным силам, не столь уж важно к каким — духам или богам. Но, поскольку шаманистские духи были более «знакомыми» и традиционно близкими, вновь окрещенные, естественно, чаще обращались к ним.

Основу религиозных представлений коренных народов Северной Сибири составляла вера в духов, «добрых и злых, которые населяли весь окружающий мир»22. Причем с определенными духами могли общаться лишь определенные шаманы, в то время как к семейным духам-покровителям обращались непосредственно члены семьи 23. У хантов, манси, ненцев, селькупов существовали культ предков, промысловый культ, культ дерева и культы различных животных. Но и в наши дни не преодолены еще религиозно-синкрети-

18 См.: Вдовин И. С. Очерки истории и этнографии чукчей. М.; Л., 1965; Гурвич И. С. Этническая история северо-востока Сибири. М., 1966; Потапов Л. П. Очерки по истории алтайцев. М.; Л., 1953; и др.

19 Городков Н. Религиозные воззрения остяков // Томские епарх. ведомости. 1890. № 1. С. 2.

20 Там же. С. 14.

21 См.: Кононенко В. А. Влияние христианства на религиозные верования народностей Северо-Западной Сибири // Вопросы научного атеизма, этики и эстетики: Учен. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. Т. 413. Л., 1971. С. 100.

22 Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII — первой половине XIX в. Новосибирск, 1975. С. 200.

23 Там же. С. 204.

ческие тенденции. И сейчас можно видеть и слышать, правда все реже, умилостивление духов путем развешивания лоскутков материи на деревьях, молитвенные призывы и просьбы, обращенные к богам и духам, порой одновременно к шаманистским и православным или шаманистским и ламаистско-буддийским (у бурят). Это молитвы о ниспослании здоровья, излечении от настигших болезней или о сохранении своих близких от неудач, стихийных бедствий, от падежа скота и др. Набор узкоутидитарных, но совершенно бессмысленных, подобострастных и унизительных для людей нашего времени религиозных выпрашиваний, заклинаний и задабриваний можно назвать главным содержанием современного религиозного синкретизма, как, впрочем, и любого другого религиозного комплекса. Верующий в своих надеждах на помощь «небес», духов самому себе отводит второстепенную роль в борьбе за свою судьбу, в осуществлении практических задач общества. Этим религия принижает, гнетет человека духовно, психологически сдерживает его социальную активность.

Исходя из идеологических потребностей, июньский (1983 г.) Пленум ЦК КПСС обязал партийные организации «активнее вести пропаганду научно-материалистических взглядов среди населения, уделять больше внимания атеистическому воспитанию»24. Задача углубления содержания научно-атеистической пропаганды поставлена и в Новой редакции Программы КПСС 25. В связи с этим еще большую озабоченность вызывает тот факт, что «суеверный» аспект, а также синкретический аспект религиоведения и научного атеизма не только не разрабатывается учеными Сибири, но и не выделяется для самостоятельного исследования. Это не может не сказываться отрицательно на состоянии пропагандистской, воспитательной работы, тем более что элементы первобытных религий так или иначе вкраплены в любые современные религии, прежде всего в христианство, в том числе в православие и протестантизм, а также в ламаизм, ислам и др. Признание вкрапления «прожилок» суеверий в многочисленные слои религиозного «пирога» еще более актуализирует значение данного вопроса, особенно на фоне современной идеологической борьбы на международной арене, когда империалистическая реакция стремится использовать религиозные пережитки для разжигания вражды между

24 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 14—15 июня 1983 г. М., 1983. С. 72.

25 См.: Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М., 1986. С. 165.

народами. На XXVI съезде партии не случайно указывалось на то, что «исламскими лозунгами оперирует и реакция»26.

Следует иметь в виду, что «корни существования религиозно-бытовых пережитков в значительной мере объясняются их синкретическим характером»27. Исследования показывают, что синкретизм и поныне остается характерной чертой и формой проявления религии, представляя собой результат взаимоналожения и слияния не только различных верований и обрядов, но также «идей, заимствованных из светской, нерелигиозной культуры»28. Все сказанное определяет необходимость глубокого изучения данного явления и в современных условиях 29. Отсюда можно наметить некоторые направления исследований, среди которых, на наш взгляд, непременно должны быть следующие.

Несомненно важным будет изучение вопросов соотношения язычества и православия среди сибирского населения на различных этапах истории. Вполне возможно, что в различные периоды их взаимовлияние проявлялось по-разному. Еще более вероятна возможность относительно самостоятельного существования народных верований, что обостряет необходимость изучения этой относительной самостоятельности.

Требует анализа проблема синкретичности религиозных пережитков сибирского населения в современных условиях. Этот аспект может оказаться интересным в отношении не только православия и вообще христианства, но и других религий.

Необходимо изучать синкретизм современного религиозного СОЗНАНИЯ и специфические вопросы социальной психологии верующих Сибири. Здесь следует иметь в виду разнообразие религиозных направлений, обрядов верующих — последователей различных религий, в частности старообрядчества.

Не исследовано еще двоеверие в Сибири и его возможное опосредованное влияние на протестантизм. Между тем не исключено подтверждение того, что быстрый, если не сказать молниеносный, рост протестантизма в Сибири до Великой Октябрьской социалистической революции объяснялся региональными причинами. Среди последних в первую очередь

26 Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981. С. 13.

27 Носова Г. А. Язычество в православии. С. 3.

28 Берар П. Религия в современном мире. М., 1979. С. 9.

29 См. также: Пищик Ю. Б. О специфике исторических корней религии. М., 1979. С. 47; Снесарев Г. П. Реликты домусульманских верований и обрядов узбеков Хорезма. М., 1969. С. 18.

назовем социально-экономические условия, развивающиеся капиталистические отношения как в городе, так и в деревне (об этом говорит то, что «еще до проведения сибирской железной дороги до 50% валового сбора зерна производилось на продажу»30). Протестантской идеологии накопительства и скопидомничества как нельзя лучше импонировал дух меркантилизма и частнособственнической психологии, привносимый новыми буржуазными отношениями, зародившимися в Сибири. Некоторые круги буржуазии проявляли классовую заинтересованность в форсированном внедрении и распространении протестантизма в Сибири и на Дальнем Востоке. Новый буржуазный класс видел в религии, как писал Ф. Энгельс, первое моральное средство, «которым воздействуют на массы»31 в условиях господства капиталистических отношений. Это обстоятельство дает нам ключ к пониманию того исторически достоверного факта, что конец XIX — начало XX в. характеризовался количественным ростом и процветанием баптизма в Сибири. Если в 1890—1895 гг. баптистов здесь было 300—400 чел., то в 1905 - 1908 гг. - 7500, а в 1917 - 1918 гг. — 12 — 13 тыс. чел.32

Перспективными могут оказаться анализ классовой дифференциации в сибирской деревне, изучение с марксистско-ленинских позиций вопроса о «раскрестьянивании» и создании «новых типов сельского населения»33. При этом надо иметь в виду, что происходит, как писал В. И, Ленин, не только дифференциация, но и полное разрушение крестьянства, когда оно «перестает существовать, вытесняемое совершенно новыми типами сельского населения»34. По всей вероятности, в этом процессе также следует искать причину социально-экономических истоков протестантизма в Сибири как буржуазной ветви христианства, повсюду совпадающей в своем генезисе с проявлением капиталистических отношений. «Социальная придавленность трудящихся масс, кажущаяся полная беспомощность их перед слепыми силами капитализма»36 как причина существования религии, подмеченные В. И. Лениным, давали о себе знать в Сибири во все большей мере, особенно на рубеже XIX—XX вв. Вот поче-

30 Сибирская энциклопедия. Т. 2. М., 1933. С. 695.

31 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. С. 317.

32 См.: Костенко Н. А. Протестантские секты в Сибири. Новосибирск, 1967. С. 34.

33 Ления В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 165.

34 Там же. С. 166. 35 Там же. С. 419.

му в этом регионе сказалось большое влияние протестантизма в качестве духовного знамени буржуазии, сложившейся как класс.

Идеология, организация и вероучение протестантизма, а также проповедническая деятельность активистов этого буржуазного направления христианства практически не оставляли выбора населению, и без того уже подготовленному к восприятию религиозной идеологии. Оставалось только дать соответствующую идеологическую и обрядовую корреляцию, как смена религиозных верований была налицо: от суеверий или православия до протестантизма недалеко. Вот, например, что говорил в 1914 г. крестьянин Заулочкин на допросе у заведующего полицейской части станции Тайга Лещинского: «Пока я православный, но возбудил ходатайство о разрешении на перечисление в секту Евангельских христиан, о которых я услышал от сектантов»36.

По всей Сибири шел процесс борьбы между различными религиозными направлениями (в том числе между православием и протестантизмом) за вербовку новых верующих на свою сторону. Епископ Томский и Алтайский доносил губернатору: «Воинствующими против церкви православной сектами в Томской епархии в текущем (1916.— И. Ш.) году были адвентизм и баптизм». Центрами «врагов церкви христовой» он назвал Томск, Новониколаевск и Славгород э7. В Бийском уезде протестантскую деятельность развернули Никита (Исаков) Войтенко, Лука (Максимов) Морозов, Василий Вадиков 38. Естественно, что одновременно с переходом верующих, «перетягиванием» их в новую веру возникал и становился массовым религиозный синкретизм как следствие взаимного наложения двух или трех религий. Этим фактом, видимо, объясняется и то, что. сибирский протестантизм не есть «чистая», «независимая» от язычества и православия религия — в нем заложен религиозный синкретизм.

Итак, в исследованиях синкретических элементов в религии, проводимых на сибирском материале, необходимо учитывать региональную специфику их возникновения и сохранения. Проявление этой специфики следует искать:

— в особенностях экономического развития Сибири как колониальной окраины России;

— в борьбе православия с язычеством и старообрядческим расколом;

36 ГАТО. Ф. 3. On. 77. Д. 260. Л. 14.

37 Там же. Д. 306. Л. 45, 46.

38 Там же. Л. 22, 36, 82.

— в миссионерской деятельности русского православия по христианизации нерусских народностей, которую оно осуществляло вкупе с царским самодержавием;

— в возникновении и бурном распространении протестантизма от Урала до Тихого океана, особенно в Западной Сибири.

К числу региональных особенностей, кроме названных, можно было бы отнести следующую. В Сибири было относительно мало, по сравнению с европейской частью страны, православных церквей (в пересчете на соответствующее число жителей). Поэтому местное население, будучи отчасти языческим, отчасти христианским (какая религия преобладала в их сознании — вопрос сам по себе проблематичный), под влиянием проповедников тянулось к более современным разновидностям религии, какой являлся протестантизм.

Таковы, на наш взгляд, возможные направления исследовательской работы, объектом которой могут стать существующие и ныне остатки первобытных религий. В первую очередь важно развивать научную деятельность, рассчитанную на сбор и обработку имеющегося фактологического материала, его систематизацию, теоретическое и методологическое осмысление. Несомненно, марксистский методологический анализ, научная оценка язычества и его современных проявлений углубят наши познания в области религиоведения и научного атеизма, позволят сделать более действенной атеистическую пропаганду, еще более приблизить ее к требованиям дня. Изучение синкретических элементов в сознании религиозности населения Сибири, их специфически региональных сторон, безусловно, даст новые возможности для науки и практики атеистического воспитания, предопределит их новые успехи.

Раздел III