ГЛАВА XXXII. Отмена полицейско-разъездной службы

 

Кончина Императора Александра III. — Участие полка в печальных церемониях погребения тела Государя. — Участие в торжествах бракосочетания Государя Николая II. — Отмена разъездов по городу. — Вооружение трехлинейной винтовкой.

 

Грустные и радостные события мирной жизни сменяли одно другое, как солнце и тучи в осеннюю непогоду. В октябре 1894 года страшные вести стали приходить к полку из Крыма, где лечился от внутренней болезни Государь. Здоровье Государя ухудшалось. По всем церквям служились молебны о даровании здравия Государю, но неисповедимы Пути Божий: Император Александр III 20 октября в Бозе почил.

1 ноября с траурным поездом Николаевской железной дороги прибыло тело Государя для погребения в Петропавловском соборе. Атаманский полк стоял шпалерами на Невском проспекте у Аничковского моста.

С 1 по 7 ноября, по день погребения, в Петропавловский собор для прощания с Государем открыт был доступ всякого звания людям. Для порядка среди этой многотысячной толпы ежедневно, по очереди с лейб-казаками, дежурила одна сотня нашего полка.

По воле в Бозе почившего Государя бракосочетание Государя Императора Николая II Александровича на принцессе Гессенской Алисе (ныне Государыня Императрица Александра Федоровна) состоялось 14 ноября в Зимнем дворце. Вторая и третья наши сотни ходили на площадь у Зимнего дворца, где во время церемонии переезда Высоконареченной невесты стояли шпалерами.

В этом году зимнего парада не было. Государь смотрел свои войска 24 апреля на Марсовом поле. После долгого промежутка Петербург опять увидал голубые мундиры атаманцев на конях и в полном составе.

В лагерь пошли в дер. Николаевку.

Во вторую половину лагерного сбора 2-й дивизион полка ушел в Петербург для несения полицейско-разъездной службы, а первый с есаулом Вершининым был командирован в г. Псков для занятий с пехотой.

Таким образом, на летнем Высочайшем смотру войск после маневров атаманцев не было. Государь Император обратил на это внимание и после прохождения Л.-Гв. Казачьего полка, когда сзади показались Уральцы, обернувшись к Свите, изволил сказать:

— А где мои атаманцы?

Ему доложили, что две сотни находятся во Пскове, а две заняты в Петербурге полицейской службой.

Государь изволил выразить свое неудовольствие по поводу отвлечения гвардейских казаков в полицию.

— Я желал бы их здесь видеть! — сказал Государь.

Из расспросов о службе в Петербурге Государь узнал, как тяжело ложится на ногах лошадей езда целыми ночами по булыжной мостовой, как нездорово это казакам и как отвлекает это их от правильного обучения.

Государь приказал отменить разъезды.

17 октября С.-Петербургский Комендант известил полк телеграммой, что вследствие последовавшего Высочайшего повеления наряд разъездов по городу впредь прекращается.

Эта Высочайшая милость имела громадное значение для полка. Раньше каждую ночь уходили из казарм для поездок по окраинам города 2 офицера и 54 казака, шли на острова, в Полюстрово, к четырем рукам, на Васильевский остров и по глухим участкам Нарвской и Александро-Невской части.

Впоследствии этот наряд был сокращен, и ходил 1 офицер и 36 казаков, и в самое последнее время, когда на пост «Пороховые заводы» стала посылаться постоянная команда, то наряд был доведен до 1 офицера и 24 казаков. Выезжали в 8 часов вечера, возвращались с рассветом — зимою в 8 часов утра, летом в 6 утра. Целую ночь по двое ездили казаки, наблюдая за порядком. Молодых в разъезд не посылали, а ездили одни старослужащие.

На окраинах освещение плохое, мостовые выбиты, осенью грязь непролазная. Иногда холодный петербургский дождь льет, не переставая, целую ночь, и под его струями жмутся и ежатся казаки. Но еще хуже бывало в гололедицу. Лошадь скользит по обледенелой мостовой и часто падает, холодный ветер пронизывает насквозь, лицо, руки мерзнут, а впереди целая ночь и отдых на открытом дворе глухого участка.

Полиция привыкла смотреть на казаков как на своих первых помощников и требовала из казарм отряды при каждом сборище народа. Не всегда эти усмирения народных пьяных толп проходили благополучно для казаков. Против трех-четырехтысячной толпы посылали пять-шесть казаков. И они разгоняли. Но иногда пьяные кидали камнями или били врезавшегося в толпу станичника ножом. И виновного не найдешь. А верный долгу казак умирал.

Каменная дорога, гололедка и ночевки под открытым небом губили лошадей. Лошади слабели на ноги, обрастали мохнатой шерстью, худели и становились негодными для гвардейской службы.

Дожди и метели, постоянное нахождение по ночам под открытым небом, без сна производили болезни, и не один казак зарыт на кладбище под Петербургом из-за постоянных ночных разъездов. Недаром сложилась казачья песня:

 

Поехал казак далеко на чужбину

На добром коне вороном,

Свою он краину навеки покинул,

Ему не вернуться в отеческий дом.

Напрасно казачка его молодая

И утро, и вечер на север глядит,

Все ждет-поджидает с далекого края,

Когда же к ней милый казак прилетит.

А там, за горами, бушуют метели

И страшны морозы зимою трещат,

Где сдвинулись дружно и сосны, и ели,

Там кости казачьи под снегом лежат.

Казак и молил, и просил, умирая,

Курганик насыпать ему в головах

И пусть на кургане калина родная

Цветет и красуется в белых цветах.

Пусть вольная пташка на этой калине

Порой пропоет эту песенку мне,

Как жил-был казак далеко на чужбине

И помнил про Дон на чужой стороне.

 

Вот почему велика была милость Государя для гвардейских казаков в отмене разъездов. С этой отменой донские гвардейские казаки могли с полным усердием заняться строевой казачьей службой, ездой и стрельбой и прославить в Петербурге имя донского казака.

В вооружении казаков произошла крупная перемена. Зимою 1895 года полк сдал четырехлинейную малокалиберную казачью винтовку системы Бердана № 2 и принял трехлинейную малокалиберную магазинную винтовку образца 1891 года. Эта винтовка заряжалась пачками по пяти патронов и могла бить более чем на две версты. Наступило новое время для обучения войск. От казаков стали требовать познания строя не только не хуже, чем от регулярных солдат, но много лучшее. Выполнить эти требования и довести Атаманский полк до совершенства пришлось новому командиру полка — полковнику Константину Антоновичу Ширма.

17 февраля 1896 года генерал Поздеев сдал полк, а 29 марта в полк прибыл бывший командир 7-го драгунского Новороссийского полка полковник Ширма.