Цивилизации Востока в сравнении с Западной цивилизацией.

На Востоке существовал богатый частный собственник и процветающий рынок. Но не сложилось идеологии и социальных предпосылок для развития капитализма. Так как на Востоке собственность не открывала путь к власти.

Макс Вебер: На Западе экономические отношения строились на доверии, на Востоке через включение в определённые группы. Корпоративность.

В экономическом отношении к началу Нового времени страны Востока были впереди Европы. Восток – сосредоточие торгового и технического мастерства. К началуXVI века на Востоке проживало около 68% населения земного шара. До промышленного переворота 77% всего мирового промышленного производства сосредоточено на Востоке. Страны Востока обладали наиболее плодородными природными почвами. Высокоразвитый уровень торговых отношений. Уровень благосостояния населения был выше, чем в Европе. Несмотря на это, в Новое время Европа превращается в мирового лидера. В XVI веке Европа переживает процесс модернизации, т.е. переход от традиционного общества к современному, от аграрной экономической модели к индустриальной. Появляется новый тип личности – инновационный, главной мотивацией для которого являлось достижение. Процесс модернизации был вызван внутренними потребностями цивилизации. Восток в этом не нуждался. В основе лежал репродуктивный принцип. Начиная со времени великих географических открытий, западная цивилизация начинает расширять свой ареал. Это привело к столкновению Запада и Востока. Целостность Восточной цивилизации была подорвана. Восточные цивилизации вынужденно встали на путь модернизации. Несмотря на трансформацию, глубинные основы Восточной цивилизации сохранились до наших дней.

Феномен Восточной деспотии.

Восточная деспотия – распространенное явление в истории стран Востока. Каковы ее основные черты? Чем отличается восточная деспотия от деспотии вообще? Если объединить идеи трех известных ученых Запада – Гегеля, Маркса и Вебера – вероятно, получится ответ, близкий к истине. Нам кажется, именно эту концепцию излагает Л.С. Васильев в его двухтомной «Истории Востока». Гегель подчеркивал деспотизм власти на Востоке и бесправие социума. Карл Маркс писал о верховной собственности государства на землю в странах Азии. Макс Вебер в работах «Социология религий» и «Хозяйственная этика мировых религий» отмечал особенности менталитета народов Востока, их религиозную культуру, которая застыла в метафизических спекуляциях, косной традиционности и не знала «рационального» начала, известного Западной Европе эпохи Реформации. По мнению Л.С. Васильева, деспотизм возникает там, где нет частной собственности. Именно на Востоке возник феномен «власть-собственность», и эта связка возможна только в условиях существования деспотического государства. Традиционные же религии Востока этот деспотизм делали нормой! Почему? Вероятно, это связано с сакрализацией верховной власти в странах китайско-конфуцианской и арабо-исламской культурной традиции. В Европе в отдельные исторические периоды встречались монархи-деспоты. Однако деспотизм не стал нормой ни для античного общества, ни для средневекового! Для Востока деспотизм – это норма. Связка «власть-собственность» выросла из свободной прежде общины. Последняя теряла исключительные права на землю и вынуждена была делиться с властью. Таким образом, деспотия – форма самодержавной, неограниченной монархии, отличающаяся полным произволом власти и бесправием подданных.

Нам кажется достаточно обоснованной теория редистрибуции, предложенная Л.С. Васильевым. Постепенно складывается феномен перекрывающих друг друга владельческих прав: одна и та же земля, а, точнее, право на продукт с нее, принадлежали обрабатывающему ее крестьянину и общине в целом, от лица которой выступал человек – старейшина, распределяющий угодья; и региональному администратору; и верховному собственнику – т.е. государству. Основной доход с земли составлял налог – рента, не просто налог, и не просто рента, а именно «налог-рента». Налог шел на содержание государя-государства, рента – на содержание промежуточных структур, например, крупного землевладельца, который играл роль связки в схеме «государство-община».

Такая взаимозависимость складывалась постепенно, на протяжении столетий и закреплялась в сознании людей лучше, чем закон.