Проблема «теоретической нагруженности» фактов.

“Какая теория, такие и факты”. Теория придает смысл фактам. Все факты могут быть только интерпретируемыми – теоретизм. А факты первичны – фактуализм.

Интерпретационная нагруженность. В чем зерно истины у теоретистов? То, что факты редко приходят в голову в объективной форме. А часто уже в интерпретации. Мы видим мир в свете какой –то идеи. Карел Чапик, чех, про СМИ Факты перед использованием надо очистить от интерпретации. А это иногда очень сложно.

И еще – приборы в физике основаны на какой-то теории. И про это нельзя забывать.

Одна из важных проблем – это проблема теоретической нагруженности фактов. Зависят ли факты от теории? Обычно считается, что теория зависит от фактов, так как теория создается на базе фактов, а факты не зависят от теории. Три крупнейших представителя постпозитивизма – Карл Куперн, Томас Кунт и Пол Фейерабенд(?). Так вот они считали, что факты зависят от теории, и если у вас разные теории, то у вас и факты разные, то и картины мира совершенно несравнимы. Это в более мягкой форме то самое учение, которое мы с вами опровергали, – учение о том, что факты создаются учеными. Если ученый не принимает факты, добытые его коллегами, то, простите, его концепция не годится. Поэтому факты, конечно, от теории не зависят. А тут получается, что факты не являются объективными, каждый городит, что ему вздумается, где нельзя не проверить ничего. А побеждает теория того человека, который сумел добиться признания. Ну а с точки зрения Ферра вообще нет никакой разницы между концепциями Коперника, Птолемея и тем, что Земля стоит на трёх китах. Это все одинаково равноценные концепции. Таким образом, позитивизм пришел к полному отрицанию науки. Что есть наука – игра, строй, что тебе вздумается.

Что бы ни говорили привержены теоретизма о фактуализме, он — единственно верный подход к фактам. Факты действительно независимы от теории, добавим, также и от холии. В этом отношении они объективны и только объективны.

Как только мы получаем факты, то тотчас же их интерпретируем. Мы получаем факты от других ученых и они преподносятся уже в какой-то интерпретации. Вот, например, СМИ. Всякий факт упакован в интерпретацию, которую мы даже иногда не замечаем. Это первым заметил Карел Чапек. Сообщение: враг злодейски обстреливал наши самолёты, которые мирно сбрасывали бомбы на его города.

123. Строение теории. Теория, содержание теории (теорозримый мир) и теоротекст.

Теория – целостная система понятий, а не состоит из суждений. Теория в виде суждений – теортекст. Теория одна, соответствующих ей теортекстов много. Теория отражает реальность. Теория состоит из понятий. Закон Архимеда. Тело, погруженное в жидкость… О каком теле идет речь? – о теле вообще, но такого в мире нет. А жидкость? – жидкость вообще. И раскрывается отношение между этими универсатами. Мир в теории отличается от реального.

Универсаты существуют в мире в отдельных проявлениях, а в наших понятиях они выступают как нечто самостоятельное, существующее в чистом виде. Это ключ к пониманию теории. Теорию понимают как совокупность суждений. Суждения выражаются в языке, то их понимают как совокупность высказываний или предложений.

Т.е. теория с точки зрения неопозитивистов – совокупность предложений или в лучшем случае не просто сумма, а система предложений. На самом деле теория никогда не является совокупностью или системой суждений. Теория – система понятий, причем не всяких понятий, а понятий разума. Ведь есть понятия рассудка и есть понятия разума.

Эти понятия – система отражения реального мира. Другое дело, когда мы пытаемся передать эту теорию другим людям, мы ее выражаем в суждениях. Но система суждений это не теория, а изложение теории. И, кстати, вы прекрасно знаете, что можно выучить наизусть все суждения, которой выражается теория и ничерта не понять в этой теории. Что значит понять теорию? Это значит создать в своем сознании этот комплекс понятий, воспроизвести, сделать его таким, каким он был в голове первооткрывателя. Каждый создает себе теорию. Он ее не может просто принять. Он ее должен воссоздать в своей голове. Ученый с опытом строит теорию, а потом он ее излагает. Книга – это руководство как построить теорию. Любой ученый, который даже читает книгу уже создатель, другое дело, что это вторичное создание и тогда говорят – он теорию усвоил – она стала его собственной теорией. Изложение теории – это руководство о том, как построить такую же у себя в голове. Бывает часто, чтобы человек говорит наизусть, но совершенно не понимает, что он говорит. У него возникает другая конструкция, а не такая как должна быть. Так вот теория – это система понятий разума, отражающая сущность явления.

Когда мы говорили о чувственном познании, то говорили о том, что наши чувства – есть образы внешнего мира. При этом можно отвлекаться от форм и брать только содержание. А содержание понятий – это универсаты в чистом виде, которые и совпадают с универсатами во внешнем мире и не совпадают. Совпадают, потому что содержание одно, и не совпадают по форме, потому что в мире универсаты общие существует только в отдельном, а в нашем сознании в чистом и только в чистом виде. Так вот когда мы излагаем теорию, мы описываем эти универсаты. Ну, скажем, простой пример. Закон Архимеда. На тело погруженное (какое тело – да любое!) в жидкость (какую жидкость – да любую!) действует сила. Эти универсаты раскрывают сущность явлений, которые нам известны. Одни тела плавают, а другие тонут. И теперь мы можем рассчитать, какое тело поплывет, а какое потонет. И все корабли строили исходя из опыта. Впервые только в 17ом веке только начали использовать теорию Архимеда.

Таким образом, при обращении к теории нужно различать три тесно связанных, но тем не менее разных момента: (1) саму теорию как субъективный образ объективного мира; (2) содержание теории — теорозримый мир для нас, который и совпадает, и не совпадает с теорозримым миром самим по себе и (3) теоротекст.