Часть третья. Родословия – хребет истории

Родословие Мысят (Рязанцевых), составленное, по моим предположениям, Сергеем Степановичем Рязанцевым, праправнуком родоначальника Моисея Рязанцева.

Если бы все щигровские рода и фамилии история выстроила в ряд и громко спросила: – Рязанцевы есть? Шеренга из почти ста человек уверенно шагнула вперёд: - вот они, тут как тут – все Рязанцевы.

- А Мысята среди вас есть?

И шеренга, не теряя ни одного штыка, снова дружно бы шагнула вперёд - все, как есть, Мысята!

Несмотря на то, что родословие насчитывает почти сто имён, Сергей дал только корневое, только базовое родословие Рязанцевых- оно открывается библейской фигурой прародителя и заканчивается ближним кругом его детей и внуков. И ясно, что если пойти вверх по родословному древу, тысячи или даже нескольких тысяч листочков может оказаться маловато. Но и в данном случае, исторические лики рода Рязанцевых проступают весомо и зримо. Пять с плюсом тебе, Сергей Степанович, от благодарного щигровского человечества. Благодарность и твоей замечательной супруге Валентине, в девичестве Колычевой, без которой, я в этом уверен, сделанное благое дело не обошлось.

Предельно лапидарное последовательное выписывание имён, тем не менее, раскрывает впечатляющую, пусть даже гипотетическую, картину становления рода, и мой камертон памяти возвращает мне мгновение, когда ранним-ранним утречком стою я у могилы Моисея на нашем щигровском погосте и удивляюсь на его древний, дубовый, кривоватый крест с новенькой, сто раз, наверное, переснятой фотокарточкой и любуюсь снятым на карточку лицом. Знаменитый артист Ефим Копелян мог бы такое лицо изобразить, а этому и изображать ничего не надо, он такой и есть – кряжистый, уверенный, красивый…. Казак, вылитый донской казак, он и на карточку, кажется, в казачьей форме снят. На голове, точно, не крестьянский картуз, на голове, едва держась на буйной чуприне, сидит фуражка с лакированным козырьком и, кажется, кокардой…

Следуй за мной, мой читатель, по предложенным нашему вниманию столбцам имён, и сердце твоё пусть трепещет то от восторга узнавания, то от удивления, то от радости встречи, считай, что уже через века. Вот они, сыновья Моисея: Иван, Алексей, Никифор, дочь Агриппина. Из столбца неясно, кто из них старший, кто младший.. Но то, что одним из сыновей Моисея является дед Алёша, сразу сокращает историческую дистанцию. Моисей когда ещё был и жил! А вот и нет! Совсем недавно он жил и был, дед - то Алёша, которого в деревне все знали от мала до велика, он рядом с нами, он –родной сынок своего отца Моисея, самый что ни на есть первый Мысёнок. Идём дальше по столбцу деда Алёши, и прямиком выходим на наши дни. Сын тети Моти, то есть Матрёны Алексеевны, дочери деда Алёши и бабушки Поли, это как раз и будет внук деда - Рязанцев Николай Иванович, который женился на нашей ветлянской Вале Мананковой из большой и дружной семьи Мананковых Ивана Ивановича и тети Маруси. Не знаю, кому как, а на меня просто благодать нисходит, когда перед мысленным взором открывается эта связь времён и становится видимой связующая нить между прошлым и будущим.

Конечно, посадить бы какого-то кропотливого исследователя за дальнейшее выстраивание родового древа Рязанцевых, то, пожалуй, по их судьбам, делам, служениям можно было бы писать историю страны. Не меньше.

Один только пример на этот счёт. Брак Степана Севастьяновича и Анны Егоровны, в девичестве тоже Рязанцевой, а дальше – жизнь их детей – Ольги, Сергея, Нади, а дальше – судьбы уже их детей и внуков - самарцев, саратовцев, ивантеевцев. … И это только одна веточка! А если подобных веточек больше ста? Там такие горизонты, такая география откроются, что только держись, вся Россия как на ладони окажется! А добавить к этому, что мир наш людской, ой, как тесен и все в нём крепко и неразрывно связаны нитями родства и памяти… Я люблю Рязанцевых. Люблю их основательность и тяжеловесность, медлительность в делах и мыслях, добротную неторопливость, лишним доказательством чего служат дома, сработанные изумительным плотником Никифором Рязанцевым. Во всём Мысята основательны - в мыслях и поступках, мечтах и стремлениях. И самое главное, Рязанцевы – люди совести. Можно сказать, что были они богобоязненны, во всяком случае, они ничего не сделали против совести, не поступились ни словом, ни делом, ни честью, ни судьбой. Нет, я люблю их как олицетворение всего, что люблю в Щиграх, ставших отправной точкой в моей собственной судьбе… Но моей судьбы мало. А потому повествование о Рязанцевых я закончу тем, с чего и начал – их, Рязанцевых, проникновением во все поры щигровской – а шире - всей русской жизни.

Вот мне в руки попадает газета весны четырнадцатого года. Номер посвящён наградным листам времён войны. Читаю столбец и натыкаюсь на фамилию - Рязанцев Николай Николаевич.

Господи, уж не наш ли?

Как сказать! С какой то стороны, точно, наш. Земляк моей матери, призванный в РККА Нижнеломовским РВК Пензенской области…

Нет, дорогие мои земляки, Мысята, что вперёд глядеть, что назад, они бессмертны.

Пока будут на земле Рязанцевы, будет и наша земля.

И щигровская, и русская…