Нина Климова, местоположение неизвестно

Очнулась я в кромешной темноте с ощущением, что лежу на твердом холодном полу совсем голая. Озноб пробирал насквозь даже через тонкое белье исподнего. Затекшее тело, заледеневшие конечности, головная боль и тошнота — да мне и диагноста не надо, и так понятно, что сотрясение мозга налицо. Да и с самим лицом не все в порядке. Какая-тотряпка холщовая кожу щекочет неприятно. Плотная, свет не пропускает, липнет ко рту при каждом вдохе, в ноздри ворсинки забиваются. Пошевелилась, с болью и хрустом разминая затекшие суставы, хотела стащить тряпку, да замерла, услышав чуть в стороне тихое звяканье цепи.Там кто-то есть? Или это мои цепи? Прислушалась к себе едва шевеля конечностями. Да, это меня на цепи посадили, как собаку бешенную. За руки, за ноги приковали. Боятся, что ли?

Цепи короткие, до лица не дотянуться, тряпку не стащить и ноги толком не согнуть, не повернуться. Неприятное положеньице, скажу вам.

Ладно. Пока еще рано паниковать. Главное — я жива, относительно здорова и в здравом уме (хотелось бы на это надеяться!). Ну а поскольку надежда умирает последней, решила пока не рыпаться почем зря, а подумать. Легла поудобнее, вытянула ноги, постаралась отрешиться от головной боли и уплыла мыслями в недалекое прошлое.

Вот уж тут мне и вспомнились слова Энжью о том, что семья — это обуза и слабость. Кто бы мог подумать, что милейший граф Парро способен на такое предательство?! Но что он задумал? Зачем ему я? Затаил на Его Светлость обиду, будет шантажировать и требовать выкуп? Продаст в рабство? Сдаст Конфедерации? Повстанцам?

У него пять дочерей на выданье. И графа это очень беспокоило. Он был стеснен в средствах, и искал любую возможность подзаработать. Вот и нашел.

Кхм, даже интересно, сколько я стою? Видимо, не мало, иначе он бы на такое не решился. Парро — человек осторожный и рассудительный. На пустой риск зря не пойдет. Тут уже игра ва-банк: пан или пропал. И что дальше? Конфедераты ему за меня выкуп платить не будут — это я знаю точно. Я не столь ценный кадр. Им дешевле от меня избавиться, чем выкупать. Еще и на зарплате моей сэкономят, сволочи меркантильные. Тогда остаются Энжью, повстанцы или рабство. С последним пунктом проблема. На Зоране, как мне известно, рабства как такового нет. Но есть же и нелегальный рынок. А еще космические пираты. Мог граф выйти на них? Не знаю. Ладно, поживем-увидим. Дальше что? Повстанцы… А им я зачем? Мстить будут за схроны и глушилку? Или Энжью шантажировать? Скорее всего. Так что тут по всему выходит, украли меня только из-за связи с Его Светлостью. Хорошо, примем это как данность. И что?Ну предположим, получит графза меняденьги, куда он сможет сбежать с ними от возмездия? К повстанцам в горы? На другой континент? На другую планету? Или никуда не побежит, а убьет и меня и Колина, и концы в воду? Мол, знать не знаю, ничего не ведаю, а средства в наследство от бабушки получил?

Мда, ситуёвина получается. Подставила я все-таки Его Светлость. Не хотела быть его уязвимым местом — а стала. Теперь надо как-то выбираться из всей этой передряги.

Тяжело, конечно, вести войну в одних трусах и трикотажной майке без своих милых сердцу «пукалок» и «звездочек», но хоть линзы контактные остались при мне, да спицы из прически никто вынуть не догадался. Беспечные люди. Не видят во мне опасности. Я же женщина, а женщины у них не воюют. Ну и да, признаю, со скованными руками и ногами не шибко разгуляешься, придется как-то выкручиваться. Едва ли мне удастся лазерным прицелом расплавить свои оковы, максимум, что могу — выжечь сетчатку глаза, и то если противник будет долго и неотрывно пялиться в мои алые зенки. Но он этого делать, естественно, не будет, потому и этот вариант отпадает.

Да, что толку выдумывать фантастические варианты! Мне в любом случае нужна свобода передвижения. Поэтому будем ждать и действовать по обстоятельствам.

***

Долго ждать не пришлось: выспаться мне не дали. Но хоть голова немного поутихла, перестав долбиться пульсирующей болью в виски.

— Ну и кто тут у нас? — раздался над ухом хорошо поставленный мужской тенор, и я порадовалась что «переговорник» мой не пострадал от удара по голове. Он хоть и гарантийный, но явно не предназначен для эксплуатации в экстремальных условиях.

— Ваша Светлость, посылка от графа Парро, — отозвался вдали еще один голос.

Ох, ты ж! Еще один герцог на мою больную голову! И кто ж таков? Я начала лихорадочно перелопачивать в уме всю родословную императорской семьи, но никаких посторонних герцогов,кроме Энжью не припомнила. Если, конечно, не считать его двоюродного брата Бриана Слейко, которыйлидер повстанцев. Но он незаконнорожденный сын его тети, старшей сестры императора, и фамилия у него другая, не Д-Энжью, как у главы рода. Поэтому и герцогом он быть никак не может. Если сам себя не провозгласил таковым от чрезмерной наглости, конечно.

— Посылка, говоришь, — задумчиво проговорил Его так называемая Светлость,остановившись где-то в районе моего правого бедра, и я невольно напряглась, почувствовав, как моя короткая майка поползла вверх, открывая пупок, ребра и грудь. Прохладный воздух лизнул оголенную кожу ледяным языком, вызвал толпу мурашек и обласкал соски, от чего они сморщились и встопорщились вызывающе.

Холодные, жесткие пальцы тут же сжали тугие горошины и потянули. Больно. Я подалась следом, выгибая спину, и позволила протяжному стону сорваться с губ. Пусть воспринимает его как хочет. Я слабая женщина. Я готова на все. Я сыграю и эту роль. — Какая чувствительная девочка, — прошептал мужчина, обрадованный моей реакцией. — Кожа как снег. Какой занимательный подарок преподнес мне граф… Снимите мешок!

Приказ Его Светлости выполнили беспрекословно, тесемки на шее распустили и мешковину с лица стянули, не зверствуя правда, бережно, даже голову придержали, чтоб не поранилась.

— Конфедератка?!! — потрясенно прошептали в унисон два голоса и замолчали, а я, к сожалению, не смогла полюбоваться на их забавные вытянувшиеся физиономии, ибо пыталась проморгаться спешно, привыкая к неяркому свету тусклой лампы под потолком после кромешной тьмы в плотном мешке.

Но мужики приходили в себя достаточно долго, шарили глазами по телу, задерживались на лице, волосах и обратно на грудь, к ногам, и вверх, цепляясь жадными взглядами за кружево трусиков и вновь останавливаясь на груди, так что я успела их рассмотреть.

Один, тот, что ближе, был одет просто, в темно-серую форму без отличительных знаков, явно из рядовых служивых, а вот второй мужчина — этот был эпатажен.Черноекожаное пальто строгого кроя чуть ниже колен с меховой оторочкой из чернобурки, под ним кожаная безрукавка на продолговатых костяных пуговицах на голое тело и такие же кожаные штаны в обтяжку.

Вся его долговязая худощавая фигура была затянута в эту черную кожу или ее подобие, что казалосьсовершенно не уместным и диким на фоне остального традиционногоавторитарного общества Зораны. Он был похож одновременно на рок-певца, панка с элементами стиля «милитари» и гламурного жеманного мальчика. Ну разве что прическа была вполне классической — коротко стриженные виски и волна антрацитовых волос с косым пробором. И лицо — лицо достойно восхищения. Великолепный образчик мужской красоты. Идеальные черты. Глаз не оторвать. Прямой нос; темные глаза с опушкой длинных загибающихся ресниц; красивый абрис губ, чуть полноватых, чувственных; высокие скулы. Его бы на обложку женского журнала, бабы слюной бы зашлись, облизываясь на него. А он тут стоит, в шаге от меня, глазищи таращит на мою красоту неземную.

Ну пусть полюбуется, мне не жалко, лишь бы руками не трогал, а я пока вокруг осмотрюсь.

Однако смотреть было не на что. Явно тюремная камера: крашеные серые стены, узкое оконце с решеткой и грязным стеклом, плесневелый потолок и стол железный посередине, а на столе я во всей своей красе первозданной с цепями на руках и ногах. Попыталась рассмотреть крепежи, да цепи под стол уходили, с такого положения их не разглядеть, хоть я и извернулась вся,как могла.

Но властная длань красавчика в черной кожаной перчатке припечатала мою голову к столу, не терпя подобного произвола, и спустилась на шею, сдавливая горло.

Подцепив пальцем сбившуюся цепочку, мужчина выдернул из-под меня кулон и склонился ниже, рассматривая украшение. Его лицо было слишком близко, и быструю смену эмоций,исказившую идеальные черты, я разглядела очень хорошо. И это меня напугало, не скрою.

Сначала он хмурился недоуменно, потом пришло узнавание и изумление, потом недоверие и острый взгляд мне в глаза, потом гримаса брезгливости скривила его чувственные губы, и он отстранился поспешно, отшвырнув от себя украшение, точно паука ядовитого сбросил с ладони.

— Конфедератская шлюха, — прошептал он злобно, обходя меня по кругу. — Вот как… Значит, братишка ввел тебя в семью… Хм…

Он остановился у меня в ногах и вновь окинул оценивающим взглядом с головы до ног.

— Он проводил с тобой ритуал? Говори?!

Ничего я, естественно, говорить не стала. Не его это собачье дело. А вот личность этого красавца мне теперь стала известна. Это тот самый легендарный лидер повстанцев — Бриан Слейко, человек, обладающий уникальной суперспособностью проходить сквозь стены.

Ну что сказать…Вот это я попала!!!

— Я с тобой разговариваю! — жесткие пальцы в перчатках больно сдавили мне щеки, поворачивая к себе мою голову. Его хмурое, злое лицо склонилось надо мной, подавляя и требуя ответа.

Я испуганно сложила бровки домиком, распахнув невинные голубые глазки. Губки скривились жалобно, вот-вот заплачу.

— Тьфу ты! — выругался мужик и чуть отстранился.

— Может, она вас не понимает? — влез со своей подсказкой солдатик, тайком оглаживая пальчиком кружево трусиков на моем бедре. Они явно ему приглянулись. Может, удастся его подкупить? Отдам последние трусы в подарок, а?

— Энжью пьяроводьиль с табьо ритьюаль? — еще раз спросил у меня Слейко на языке Конфедерации. Но я и на этот вопрос отвечать не стала, плечами лишь дернула неопределенно и отвернулась, вырываясь из захвата. — Дрянь! — озлился Его Светлость, и щеку мне обожгла хлесткая пощечина.

Ну и пусть. Я показательно всхлипнула и пустила слезинку, прикусив губу. Бывало и хуже, хорошо не часто, переживу и это. Мне пока непонятно было, чем так важна для предателя эта информация, потому и промолчу. Терпеть боль нас приучали с младенчества, не скажу, что мне это нравилось, но свой болевой порог я знала. И подобная оплеуха — это так, лишь нижняя его грань. Но я же женщина, нежная и ранимая, со мной так нельзя, потому и плачу.

— Говори! Был ритуал или нет?! — не отставал от меня красавчик и сграбастал в кулак цепочку, натянув ее до предела. Крепкий металл выдержал, не порвался, только в кожу впился остро и болезненно. Я выгнулась навстречу его руке, прижалась к ней голой грудью, захрипела придушенно.

Слейко понаблюдал, как из рваной ранкипод челюстью выступила кровь, окрашивая серебристый металл цепочки и скатилась набухшей каплей на стол, чертыхнулся и отпустил меня.

— Хорошо. Я заставлю тебя говорить по-другому, — пригрозил он и отошел к изножью стола, бросая на меня злые взгляды. — Разведи ей ноги! — приказал он подручному и скрестил на груди руки. Ох, явно гадость задумал. Пытать будет? Ну-ну.

Солдатик был исполнительный, тут же кинулся к столу и закрутил-заскрипел шестеренками, натягивая мои цепи. Ноги развел широко, до самых противоположных углов стола дотянул, зараза. И ремнями их к впаянным стальным кольцам пристегнул, чтоб пятками не скребла по столешнице.

Слейко дождался пока тот закончит, проверил крепежи и приступил к экзекуции, то есть сорвал с меня трусы. Резко, одним рывком, оставив на бедрах красные полосы ободранной кожи. Отбросил кружево в сторону и уставился застывшим взглядом на узкую полоску светлых волос.

Ну, да, зрелище эротичное, возбуждающее, согласна. А для уроженца Зораны еще и экзотическое. Они тут еще не знакомы с декоративной депиляцией в области бикини. Отсталые люди. Непросвещённые.

Вот один уже просветился. Аж в глазах огонь жажды пылает, да слюнка капает на жилет.

А второй за трусами метнулся. Оглянулся воровато на Его Светлость и в карман их себе запихал. Фетишист хренов. Слейко отвлекся на его возню, отвернулся, сглотнул гулко, дернув острым кадыком.

— Шлюшка! — выплюнул он ругательство. — Не хочешь говорить со мной, под ним заговоришь! — и он ухмыльнулся, посмотрев на своего солдатика. Тот понял его с полуслова, усмехнулся в ответ, подошел ближе, ладошкой ногу мою огладил, а затем дернул на себя за бедра, так что попа чуть с края не свесилась. Колени в стороны развели распластал меня на столе как лягушку для препарирования. Едва сухожилия в суставах не порвал.

Руки вывернулись в плечах, вытянувшись за головой из-за коротких цепей на запястьях. Я заплакала, давая волю навернувшимся слезам и постаралась не обращать внимания на его возню со штанами. Меня больше интересовало невнятное бормотание герцога, рассуждающего вслух с самим собой:

— Если повесил на нее родовой знак, значит ритуал был. Обычной любовнице он бы его не отдал. Значит брак зарегистрировал. Но это невозможно! Император на это никогда не согласится! Тем более с какой-то конфедераткой. Чужая кровь. Это недопустимо! Но знак есть! — Его Светлость вновь подскочил ко мне, подцепил цепочку, вглядываясь в кулон, отшвырнул неприязненно. — Подлинный! Зараза! Ты мне скажешь или нет?! Был этот чертов ритуал или нет?! — накинулся он на меня вновь, брызжа в лицо горячей слюной. — Иначе я тебя сейчас через строй пропущу! Говори, шлюха императорская!

— Чего это я императорская?! — искренне возмутилась я. — Да я вашего императора даже в глаза не видела!

— Чего?! Какой император?! Заткнись!

— Ну хорошо, — покладисто согласилась я. — Как скажешь.

— Говори давай! Был ритуал или нет?!

— Вы велели заткнуться, — упрекнула я Его Светлость и отвернулась, гордо и независимо.

— Тварь! — выкрикнул он и посмотрел на подручного. — А ты чего рот открыл?! Давай, приступай!

И тот приступил, рукою орудие свое обхватил и направил его на меня, да не донес бравый солдат своего копья, Его Светлость опять прервал его гневным выкриком:

— Да не сюда, придурок! Для тебя другая дырка есть! — и колени мои к животу прижал, открывая полный доступ.

Я сдерживаться не стала, заорала на полную мощь своих легких. Хоть и не девочка уже, но подобный изврат не люблю, да и брезгливая больно.

— Если ритуал был, она может носить его ребенка, — продолжал разглагольствовать Слейко, не обращая внимания на мои вопли. Как жея люблю тех, кто любит рассуждать вслух сам с собой в такие минуты! Болтун вообще находка для шпиона. — Даже если и не было ритуала, провести его никогда не поздно. А если был ритуал и она не беременна, то это будет мой ребенок. Мое семя. Законный наследник. Мой сын будет носить титул герцога Энжью!

Вот это его занесло! Вот это заявочки! Вот это выверты разума!

Я потрясенно заткнулась и вытаращилась на Его Светлость. И что за хрень он тут еще удумал? Это он что, осеменить меня что ли решил? Нафига?!

— А если будет девочка? — ехидно уточнила я, плотнее сжимая мышцы. Эти трепыхания солдатика меня уже утомили, пора кончать с этим.

— Какая еще девочка?! При чем тут девочка?! Заткнись уже, а?! — и в сторону кому-то там за дверью крикнул: — Доктора сюда немедленно! А ты, давай уже, кончай с этим! — приказал он упарившемуся работяге.

— Ага, — прохрипел тот и дернулся пару раз напоследок.

Уф! Вот чего я боялась больше всего — это получить какую-нибудь заразу от этих вечно немытых членов… общества…, но надеялась на чудодейственную силу своих прививок. Зря что ли меня ими нашпиговали перед командировкой, уж от гонореи-то они меня защитят!

Но когда этот доморощенный докторишка полез в меня своими голыми грязными руками, я все же не сдержалась, завопила истошно ему в ухо:

— Эскулап недоделанный! Ты руки-то мыл? Коновал хренов! Хоть ногти свои постриги! Небось в носу у себя ковырялся, а потом в меня полез! Айболит чертов! — я извивалась и изгалялась, но от докторишки доморощенного реакции не дождалась и тактику сменила: — Не будет тебе никакого сына! Он мне сейчас лапами своими немытыми инфекцию занесет и помру я от заразы вашей местной! У меня на нее иммунитета нет! Смотри какие у него когти грязные! Да у него там полчища микробов ползают! Он же меня там на лоскутки порвет такими когтищами!

Его Светлость моим мольбам внял, мыться мужика отправил, видно действительно очень сына хотел, и потом следил за ним грозно, наблюдая за каждым движением.

А мясник этот свежеиспеченный, видимо, отомстить мне решил, так мял и щупал меня внутри, что я белугой завыла, губу прикусив до крови. Тут уж Его Светлость меня пожалел, доктора в сторону оттащил, поглядывая недобро на его окровавленные пальцы, встряхнул его за шкирятник и вопросил грозно:

— Ну?!

— Да пустобрюхая она. Пустая, — сплюнул докторишка, тряхнув козлиной бородкой, и бросил на меня злобный взгляд. Обиделся он видите ли! Ирод. Вот выберусь из этой передряги, медициной займусь, чтоб вот таких вот убийц-врачевателей даже близко к бабам не подпускать. Пусть вон Его Светлость самопровозглашенную лечит и лапы свои с когтями черными ему во все дырки запихивает. Мерзость какая!

К счастью, Его Светлость мыслей моих читать не умел, и об участи своей незавидной ведать не ведал. Стоял, лапки потирал, улыбался масляно, герцогскую корону уже на потомков своих примеряя. Наивный.

Но я разубеждать его не буду: не в моих это интересах. Мне свобода нужна, пусть и относительная, чтобы цепи снял, чтоб считал меня безопасной, розовой и пушистой.

***

На ночь мне отрядили новые апартаменты, видимо ближе к Его Светлости, чтоб ножки свои не сбивал, бегая каждую ночь ко мне в подземелье. Ванную вот, к сожалению, не предоставили— чай не пятизвездочный отель. Дали тряпку влажную, да тазик с водой. Понаблюдали с нездоровым любопытством за моим омовением, послушали как я кандалами гремлю и вновь к кровати приковали. Но уже не так жестко, хоть нос могла почесать и то неплохо.

А потом приперся он. Пальто свое на стул скинул, штанцы приспустил сходу, достоинство свое внушительное демонстрируя. Растянул меня на кровати до хруста в суставах в форме звезды и вошел яростно. Я лежала тихо, сопротивления не оказывала, только морщилась слегка, когда он особенно рьяно двигал бедрами. Я ему не рада, пусть знает об этом, мы, девушки конфедерации так легко не сдаемся. Пусть приручит сначала. Лаской, вниманием.

— Зря так стараетесь, — заявила я, когда уже от его фрикций подташнивать начало.

— В смысле? — заинтересовался он, продолжая движения.

— Что вы знаете об анатомии уроженцев Конфедерации? — ответила я вопросом на вопрос.

— Эм… Ну… А что там знать-то?! Все, как и у людей. Руки, ноги, голова.

— Ясно… — протянула я тоном, что мне все ясно, что ничего ему не ясно.

— А что? — насторожился он, замедляя движения.

— Скажу вам по секрету, женщины Конфедерации не беременеют по принуждению! — выдала я и ухмыльнулась победно. Ну а что? Пусть докажет обратное!

— Чё? — не понял он и движения свои совсем прекратил. Э, нет, так дело не пойдет. Я спать хочу! Разводить тут бодягу на всю ночь не намерена. У меня рабочий график — 15 минут в день. Не более!

— Наша цивилизация уже давно шагнула в век высоких технологий. Нанороботы, искусственный интеллект, робототехника, электроника, космическая промышленность, атомная энергия, биометрия,генная инженерия и фармакология. Мы научились клонировать людей и вживлять им новые органы. Неужели вы думаете, что наши женщины до сих пор не научились контролировать процесс размножения?

— Вживлять новые органы? — пробормотал оношеломленно, потешно хлопая ресницами.

— Да что там органы! У нас целую овцу вырастили с двумя головами!

— Овцу?! А почему с двумя?!

— Одна голова ест, вторая пьет. А потом меняются. Очень удобно! Но суть не в этом! Эй, Ваша Светлость, вы меня слышите? Я говорю, что не будет у вас сына, пока я сама не захочу! Ясно?

— Ясно. А ты хочешь?

Я посмотрела на него как на идиота и отвернулась, закатив глаза:

— А что, по мне не видно?

— Видно. Да только не верю я тебе, — заявил он и задвигался с прежней силой. — Если все так как ты говоришь, почему от Энжью не понесла?

— А потому что не было у нас с ним ничего. Он человек чести и до свадьбы у нас ни-ни! Не то, что некоторые…

— Ага! То есть ритуал все-таки был? — обрадовался он.

— Да какая теперь разница! Вы же от своего все равно не отступитесь.

— Нет! — оптимистично заявил он, и содрогнулся всем телом. — Ох, да!

— Хотите проверить? — не отставала я, не давая ему как следует насладиться отголосками страсти.

— Проверим, — бросил он, отстраняясь (к слову, перчаток своих кожаных он так и не снял). — Через неделю тебя осмотрит доктор, вот и посмотрим.

— Ха! Да после его вмешательства я не то, что плод скину, я вообще больше родить не смогу! Да он меня когтями своими порвет из чистой вредности, вам, кстати, назло!

Слейко ничего мне не ответил. Пальто свое со стула сгреб и вышел из комнатушки. Даже цепи ослабить забыл, сволочь. Так и лежала еще полчаса в позе звезды, пока мне ужин не принесли.

Нет, ждать целую неделю я не собиралась. Мы, нежные конфедератки, в таких условиях жить не можем. Мы либо погибаем, либо прогибаем условия под себя.

Погибать я не собиралась, меня где-то там еще Энжью ждет. А вот как поменять ситуацию, тут еще покумекать нужно. Этот Слейко мужик, конечно, видный и при других обстоятельствах я была бы не прочь покувыркаться с ним пару раз, но увы, он, как истинный аристократ, думал только о себе и исключительно о себе. А меня это совершенно не устраивало...

 

— Господин Бриан, ответьте, пожалуйста, на один вопрос, сколькоу вас было любовниц? — поинтересовалась я на следующий день, наблюдая, как он старательно прокручивает рычаг, натягивая цепи на моих ногах.

— К чему этот вопрос? Тебя что-то не устраивает? — поинтересовался он, изучающе рассматривая мою распятую тушку, точно гастрономическийделикатесна тарелке, разложенный перед ним во всей красе. Я себя цыплёнком-табака почувствовала, ей-богу.

— Пфф!Странный вопрос. Не находите?! — иронично съязвила я. — Хотя вижу, что нет. А позвольте уточнить, рожать вы мне предлагаете в этой же позе?!

— До родов еще далеко. У нас впереди еще процесс…

Его Светлость скинул на пол свое пальто и присел на край кровати, расстёгиваякостяные пуговицына жилете. Его взгляд пробежался по моему телу с ног до головы, задержался немного внизу живота и вновь вернулся к глазам.

— Странный вы человек, Ваша Светлость. Красивый, сильный, у вас есть власть, положение. И вы всех свои любовниц к кровати привязывали?

— В этом не было нужды, — почему-то грустно усмехнулся он.

— За что же мне такая честь? Вы меня боитесь?

Слейко задумчиво склонил голову на бок, и я уверенно заявила:

— Боитесь, — и усмехнулась. —Энжью другой. Он меня не боится. Он вообще ничего не боится. Поэтому он там, подле императора, а вы здесь, в бункере…

— Заткнись! — зло выплюнул Слейко и рывком дернул меня за ногу, подтягивая к себе.

Загремели цепи, натягиваясь,я не сдержала крика,когда метал кандалов впился в кожу. На глазах выступили невольные слезы, и я зажмурилась, смаргивая их.

— Это не на долго! Скоро я займу его место! — и приспустив штаны, навис надо мной. — Император дурак. Он не видит нашей выгоды! Лижет зад конфедератам, подбирает их подачки. На каждом углу кричит о нашей дружбе. Мечтает о звездах. Думает его там ждут с распростертыми объятьями! Идиот!

— Это точно. Тут вы правы, —согласилась с ним я, и Слейко перевел на меня удивленный взгляд. — У Конфедерации нет друзей. Глупо рассчитывать на это. У них есть один лишь Бог — выгода. Они используют вас, выпьют до дна и выбросят, как пустую обертку. Так уже было, поверьте.

И он верил, я видела это по его глазам, только понять никак не мог, почему я, конфедератка, говорю ему подобные вещи.

Бриан склонился надо мной, упершись рукой в матрас у самой головы, ухватил пальцами мой подбородок, заставив смотреть ему в глаза, и сказал тихо, задумчиво:

— Зачем ты злишь меня? Чего добиваешься?

Я не стала юлить, чуть пожала плечами и ответила честно:

— Хочу, чтобы вы сняли цепи. Мне больно. И смысла в них нет. Мне все равно от вас не сбежать. Вы же меня сами не отпустите?

— Нет, — подтвердил он и вдруг пробежался пальцами по моему лицу. Зарылся в волосы, оглаживая светлые локоны, что выбились из пучка. Перевел взгляд на глаза, долго всматривался в их глубину и вдруг одним движением вошел в меня. Я вздрогнула и сжалась. И он замер. На один короткий миг. Уловил мой тихий стон облегчения и задвигался вновь.

Его взгляд не отпускал меня. Темный, мерцающий.

Невероятно красивые глаза. И линия бровей, ихлегкий излом. Упавшая на лоб черная прядка, которую хотелось убрать. И я дернулась машинально, но скованные руки безвольно упали на матрас, громыхнув цепью. Я поморщилась и досадливо прикусила губу.

Рука Слейко тут же метнулась к лицу, и затянутый в черную кожу палец, коснулся закушенный губки, огладив место укуса. Движения мужчины стали медленными, тягучими. Он смотрел на мои губы, на белую кожу щек, гладил ее пальцами, хмурясь от резкого контраста со своими собственными, а потом вдруг стянул зубами свою перчатку, и зарылся пальцами в волосы, пропуская сквозь нихзолотые локоны.

И меня накрыло от этой нежности. Я всхлипнула, выгнулась и забылась на миг.

Бриан вдруг отстранился, с любопытством рассматривая как эмоции искажают мое лицо, и загорелся. Ноздри затрепетали, в глазах зажегся яркий огонек желания, тело закаменело. Он подался ко мне, опираясь на руки, и вдруг повалился вперед неожиданно даже для самого себя.

 А я с выпученными глазами вытаращилась на его правую руку, буквально по самое плечо утонувшую в нутро постели.

Мужчина ругнулся, и спешно скатился с постели, вскакивая на ноги. Подобрал свою перчатку и стал спокойно натягивать ее на кисть. Видимо для него это было в порядке вещей, а я все никак не могла отойти от шока.

Вот она его сверхспособность в действии! Просто невероятное зрелище! Уму не постижимое! Мистика в самом прямом смысле!

— ВАУ!!! — выдала я восторженно, захлопав ресницами. — Классно! А можете еще раз так сделать?!

— Вижу Энжью уже поделился с тобой секретом, — не разделил мой восторг мужчина, приводя одежду в порядок.— Странно, что ты до сих пор жива!— выплюнул он зло.

— Я умею хранить секреты. Поэтому он мне и доверяет.

— Только дурак станет доверять конфедератам.

— Вы считаете Энжью дураком? —ехидно уточнила я.

Слейко бросил на меня острыйсердитыйвзгляд и лицо его едва заметно скривилось.

Нет, конечно же, он так не считал, но вслух не признается ни за что.

Ох уж эти их психологические заморочки высшей знати! Они обязательно должны быть самими сильными, самыми умными, самостоятельными и заносчивыми до уср…чки!

— Он провел с тобой ритуал и ввел в семью, — озвучил свои мысли Слейко. — Что ты сделала, чтобы заслужить его доверие?

— Знаете, — сказала я в ответ, — когда я только-только ступила на вашу планету, угадайте, что я увидела?

Он неопределенно пожал плечами и спросил:

— И что же?

— Паутинку. Тоненькую паутинку в капельках росы. Целая россыпь искрящихся росинок на тонких нитях легкой паутинки! Понимаете?!

Нет, он не понимал, и смотрел оттого на меня недоуменно. Ну, да и откуда ему понять! Он видит это каждый день. Не задумываясь топчет ногами, считает мусором, грязью.

— Точно россыпь бриллиантов на серебристых нитях. Потрясающая.Тонкая, легкая, изысканная. Прекрасное произведение искусства. Только настоящее, созданное самой природой. Эта самая прекрасная планета из всех виденных мною! Столько жизни! Простора! А небо? Чистое, голубое небо, где летают одни лишь птицы! А я птиц только на картинке видела, понимаете? Наше небо черное от копоти, там только дроны летать и могут…

— Кто? — переспросил он заинтересованно.

— Дроны, — буркнула я и погремела цепями. — Такие вот железные птицы. Искусственные и бездушные.Как и все в моем мире. Все искусственное и мертвое. Там все мертвое. И природа, и люди. И так скоро будет и с вами. Вы так старательно убиваете свою планету, даже не задумываясь о будущем. Буквально скачите к пропасти семимильными шагами! Даже смотреть на это больно! Больно, понимаете?! — и я вновь погремела цепями, привлекая к ним внимание герцога. — А рассветы? Вы видели какие у вас тут рассветы? Не мутная дымка, размытая от смога, а чистейший, яркий восторг! Светлеющее небо, розовые облака, нежнейший голубой небосвод и яркий золотой шар солнца… Да я такой рассвет только на Зоране и видела! А воздух какой? Я надышаться не могу. Голова кружится. Как пьяная хожу. Авы его спутниками засоряете!

Да, я конфедератка, провонявшая смогом Конфедерации до мозга костей. И выне представляете, как меня воротит уже от этой вони! Я не отдам им Зорану. Они ее не получат…

И я замолчала, вдруг почувствовав, как скопившиеся в уголках глаз слезы хлынули потоком, прочертив дорожки к вискам. Я дернулась, утереть мокрые ресницы, но вновь обессиленно рухнула на кровать, не дотянувшись, и слезы скатились по вискам, зарываясь в волосы.

И Слейко вдруг встал, отцепил от ноги одну цепь, раскрыл оковы, и перетащил повыше, защелкнув их на моей шее.

Я сначала недоуменно следила за его действиями, а потом, разочарованно, стукнулась затылком о матрас. Я рвалась к свободе, но только туже затянула петлю на шее.

— Я не могу показать тебе рассвет, — тихо проговорил Бриан, — но я покажу тебе закат…

И после этого цепи с меня спали.

 

Он вел меня по длинному коридору, удерживая сильной рукой за ошейник. Но я в любом случае не стала бы вырываться.Еще слишком рано. Я еще не готова.

Конец длинной цепи он держал в другой руке, намотанный на перчатку, и я сделала вывод: эти перчатки на его руках не просто стильный атрибут. Они не позволяют молекулярной структуре его тканей видоизменятся, удерживая в стабильном состоянии.

Хотелось бы изучить, что это заматериал такой особый, что не позволяет емуспонтанно проваливаться сквозь предметы.Эх, был бы тут мой анализатор, я бы проверила его состав до молекул! Но, увы, он остался где-то там, где и все остальное мое снаряжение.

К тому же, я отметила еще один интересный момент — сквозь меня он не проходит. Толи мое тело его не пропускает, толи он это контролирует, не понятно. И как это можно использоватья тоже пока не разобралась.

Однако, тем временем, мы дошли до конца коридора и поднялись по лестнице на другой этаж. Слейко распахнул передо мной дверь и подвел к оконной нише. Отдернул плотную штору и сказал:

— Смотри.

И я посмотрела.

Темная полоса леса уходила за горизонт, смещаясь чуть левее. А по правую сторону вырастал горный пик.Арзанар.Далекий-далекий, и потому казавшийся очень острым. Но даже отсюда был виден снег, укрывающий его вершину. И солнце, ослепительно яркое, обжигающее сетчатку даже сквозь линзы.

Я потерла глаза, настраивая фокус и вывела на линзу карту. Стрелочка компаса тут же дернулась к северу, определяя мое местоположение.

Да уж, далековато меня занесло. Энжью меня не найдет. Мой доблестный рыцарь меня не спасет. Опять все придется делать самой. Эх, ну что ж, нам, принцессам, не привыкать…

Я еще долго стояла у окна, вглядываясь в даль, обдумывая ситуацию и строя планы. А Его Светлость стоял у меня за плечом и смотрел на меня. Потом его пальцы пробежались вдоль моего позвоночника, вызвав толпу мурашек, и сжали горло. Не сильно, лишь удерживая на месте. И это были голые пальцы, без перчаток. И они спокойно проходили сквозь мой ошейник, как сквозь голограмму, не тревожа его структуры.

А потом он прижался к моей спине, потерся бедрами и скользнул внутрь. Я не противилась, понимая что мне этого не избежать, потому прогнулась и запустила пальцы в его темные, густые пряди.

Из всего нужно извлекать выгоду. Даже если в душе возникает протест. Даже если воротит. У меня есть цель. А средства — всего лишь средства. Лишь инструмент для достижения цели.

 

— Тебе понравилось? — спросил он, застегивая крохотные костяные пуговки на ширинке своих чудных кожаных брюк. — Если мы будем делать это так, ты родишь мне ребенка?

— Пфф! Ваша Светлость! — закатила я глазки. — Разве может не нравиться хороший секс?! Но любовь к сексу еще не значит, что я стану рожать вам детей.

— Вот, значит, как… — пробормотал он, и бросил на меня острый недовольный взгляд.

Мы вернулись в мою камеру. Я с опаской ждала, что меня сейчас снова распнут по привычке, но Его Светлость лишь пристегнул мой ошейник к опоре и ушел.

А я вдруг задумалась о местных заморочках с этими их родовыми именами и наследованием по крови.

Вот если рассматривать все чисто гипотетически, допустим забеременела я от этого Слейко, что мешает Энжью не признавать чужого ребенка? Ну вот же ж, доказано, ребенок не мой, потому и фамилию я ему свою не дам. А чем доказано? Анализом ДНК? Ха-ха! У них вся медицина на уровне примочек и кровопускания! Ладно, проехали. Что еще? Почему так важен этот ритуал? Он освящен Богом и расторгнуть его не в силах даже сам император. Это мне еще Колин сказал. Недовольство выкажет, вынудитотречься от семьи, прекратить отношения с супругомили вдовцом сделать — это да, но аннулировать брачный ритуал не может. И посему выходит, все дети, рожденные в браке, автоматически принимают родовое имя невзирая на отцовство? Видимо, так. Энжью не вправе лишить ребенка своей фамилии, даже будучи на сто процентов уверенным, что этот ребенок не его, посколькуздесь затронута его честь. Ни один мужик на этой патриархальной планете ни в жизнь не признается, что это не его ребенок, даже если он родиться чернокожим, узкоглазым и с рогами на голове.

То-то так Бриан старается передать свою кровь! Он всю свою жизнь носит клеймо незаконнорожденного. Естественно, что для своих детей он хочет лучшей доли. У них тут вообще, как я успела заметить, особый пунктик по поводу детей. Каждый мужчина мечтает обзавестись потомством. Низкая рождаемость? Высокая детская смертность? Или местный женский менталитет у них такой? Один-два ребенка и баста? У нас в историиЗемлитоже бывали такие периоды. Веяния моды. Женщины с головой окунулись в карьеру, пытаясь всем и каждому доказать свою состоятельность. Слава богу, научились выращивать детей в пробирках, теперь вымирание человеческой нации не грозит. Но это у нас в Конфедерации, ана Зоране-то пока размножаются естественным путем. Не скажу, что этот способ мне не приятен. Еще как приятен. Но детей я хочу от Колина и только от него. Не от Слейко.

Мда, не повезло мужику. Не видать ему от меня детишек, тут уж как ни старайся…

 

Одежду мне, кстати, так и не выдали. Так и щеголяю уже третий день с голым задом.Ну мне-то, в принципе плевать, все равно тут выходить особо некуда, так, от одного угла кровати до другого если только, а вот служивый, что ко мне приставлен был в качестве служанки, очень уж заинтересованно всегда на меня поглядывал, особенно в моменты обмывания. А мне и прикрыться-то нечем, ни простыни, ни подушечки маломальской. Матрас и тот к раме приколотили намертво.

К счастью, солдатик смотреть-то смотрел, но руками не трогал. Еду приносил исправно, воду в тазике менял, да «утку» выносил пару раз за день. Однако сегодня что-то припозднился. Или Его доморощенная Светлость без ужина меня решили оставить? Нехорошо, ай-яй-яй!

И вот только я об этом подумала, как распахнулась входная дверь и в комнату вплыл столик, небольшой, круглый, на гнутых кованых ножках. За ним последовало обитое коричневой кожей кресло и наконец-то поднос с моим ужином. Я уселась в позу лотоса и заинтересованно стала наблюдать за дальнейшим действом.

Первый служивый, тот, что со столиком, установил его в центре моей скромной комнатенки, недалеко от кровати, но так, чтобы я не могла до него дотянуться, и отошел к стеночке, вытянувшись в струночку. Второй солдатик поставил рядом свое кресло, боком