И Искуситель, едва не сокрушивший нас,

Явится вновь, и на этот раз никто не

воспротивится ярости его, и весь мир запылает.

– Евангелие от Валтасара –

 

5  

ЛАДАН  

 

Неустанно, вновь и вновь,

Сеем смерть, пускаем кровь.

Стоит только сжать кулак –

В клочья разлетится враг.

 

Сердце весело поет,

Ждет нас радость круглый год.

Тихо падает слеза –

Ведь порой гремит гроза.

ТОММИ, АМАНДА, НИКОЛЬ, ОУЭН И РИЧАРД

 

Скарборо

Ричард не доверял Дереку ни на йоту. Зорким взглядом он пристально следил за колдуном, раскладывающим перед Николь стопки Документов. Не на шутку напугавшее их жуткое происшествие с драконом (хоть они друг другу и не признавались) лишний раз напомнило о том, что опасности на каждом шагу. Словом, Николь решила составить завещание.

– Итак, в случае вашей смерти Оуэна сможет воспитать ваш отец, сестра с женихом и Филипп. В каком порядке желаете составить список? – осведомился Дерек.

– Вы о чем? – смутилась девушка.

– Он хочет знать, кому первому из нас ты предпочтешь доверить опеку над Оуэном, – объяснил Ричард.

Расстроенный вид Николь надрывал ему сердце.

– А зачем мне выбирать?

– Такова процедура, – ответил адвокат совершенно ровным голосом – после трех часов переговоров это, несомненно, делало ему честь.

Николь чуть не плакала. Тогда отец, тяжело вздохнув, сказал дочери:

– Солнышко, это же не рейтинг симпатий. Никто на порядок в списке не обидится, честно.

Она как будто обрадовалась.

– Ладно, сделаем так. Сначала папа, потом Аманда с Томми и, наконец, Филипп.

– Замечательно! Исхода из того, что вы – ведьма и из заявленных в списке сейчас присутствуют только трое, а последний... э‑э...отсутствует кого бы вы выбрали как запасной вариант? – спросил Дерек.

Николь уронила голову на стол.

– Разве недостаточно?

– Обычно достаточно. Но вас едва ли назовешь... обычной. Вы необычны даже для ведьм. Откровенно говоря, удивительно, что вы до сих пор живы!

– Спасибо, – буркнула она.

– Я накладываю на изъявление последней воли семейное поисковое заклинание, так что если вдруг вы погибнете... одновременно, во время какого‑нибудь происшествия...

– В бою то есть. Называйте вещи своими именами, не стесняйтесь, – мрачно вставил Ричард.

Дерек вздрогнул.

– Как официальный представитель Николь, я не желаю слышать ни о битвах, ни об иной деятельности, нарушающей государственные законы.

– Разыгрываете из себя представителя судебной власти, а сами творите безобразия... Вы мазохист? – ухмыльнулся ветеран вьетнамской войны.

Адвокат устало закатил глаза.

– Да, меня уже обвиняли в проблемах с самоидентификацией, если вы об этом – Он вновь обратился к Николь: – Заклинание отыщет Холли если она жива, и любого другого представителя семьи Катерс.

Девушка резко выпрямилась.

– Значит, это все, что нам потребовалось бы сделать, чтобы отыскать других родственников? Холли не стоило тратить время, путешествуя с Алексом? Мы могли бы лишь привести в действие заклинание?

– Нет, заклинание – исключительная собственность юридической фирмы, интересы которой я представляю. Это одна из особых услуг. Воспользоваться им больше никто не может. А детективное агентство мы не держим и пропавших людей не ищем.

– У вас что, патент? – хмыкнул Ричард.

Дерек слабо улыбнулся.

– Вроде того.

– Ну тогда используйте семейное поисковое заклинание, – сказала Николь.

– Хотите включить в завещание Материнский ковен – как бенефициария или возможного опекуна Оуэна? Так делают многие ведьмы.

– Нет! – хором крикнули отец с дочерью.

– Отлично. Значит, с этим решено, – проговорил Дерек, морща лоб.

– Может, закончим? – взмолилась Николь.

– Да, по‑моему, довольно. Помощник составит текст завещания. Я вернусь в пятницу, и вы подпишете документы, – ответил адвокат, собирая бумаги.

Отец пошел проводить Дерека. Выходили теперь через боковую дверь в кухне, которая вела в сад, – парадный вход разгромил дракон, а Томми с Ричардом пока не разобрали завалы до конца.

– Если хотите, я займусь ремонтом? – предложил адвокат, оглядывая дом.

– Спасибо, не надо.

Посторонние им тут точно не нужны – «рабочие» могут наставить ловушек, развесить заклинания...

– Вы уверены, что дракон не входил в завещанное имущество? – спросил Ричард.

Дерек отрицательно качнул головой.

– Уверен. По крайней мере, в качестве домашнего питомца его не держали.

– Не смешно!

 

Аманда сосредоточенно готовила завтрак. На кануне Дня благодарения ее одолевали какие угодно чувства, но только не благодарность. С каждым днем тьма, таящаяся в дальних уголках сознания ширилась и росла, поглощая все больше света Самое ужасное, что ничего особенного не происходило – кроме того загадочного дракона, предъявить остальным было нечего. Нет, опасность, похоже, существовала лишь в голове, хотя Аманде и не верилось в игру воображения.

После помолвки Томми уговаривал невесту переселиться в его спальню, но девушка рассудила, что лишние глаза, влюбленно созерцающие ее по ночам, только помешают делу. Аманде снились кошмары, а несколько раз она ловила себя на том, что ходит во сне. Все воспоминания девушка тщательно записывала, однако картина не прояснялась. Почему, например, каждую третью ночь она просыпается перед портретом сэра Уильяма в его бывшем кабинете? Тогда ведьма решила сплести особое заклинание – сны оно не удержит, зато даст возможность увидеть себя со стороны, спящую. Предстояла очередная третья ночь: отлич ная возможность взглянуть, какие события предшествуют пробуждению в кабинете.

Девушка проверила по блокноту коллекцию последних сновидений: те же люди, как обычно, только Холли являлась чаще. Следом шел ряд образов среди которых упоминался феникс с ключом в когтистой лапе.

– М‑да, не стоило перед сном смотреть «Гарри Поттера»! – пошутила она, вспомнив феникса в кабинете директора школы.

Прикрыв глаза, Аманда попыталась мысленно воссоздать облик птицы, ни секунды не сомневаясь, что в этот раз виновато кино, а не дом: феникс... феникс... Сознание расколол пронзительный крик, зарыдала женщина, затрещал огонь. С трудом глотнув воздух, ведьма мгновенно открыла глаза – кухня полыхала, языки пламени обжигали кожу...

Издав отчаянный вопль, Аманда проснулась. Дверь открылась; в комнату, бешено сверкая глазами, влетел Ричард с оружием в руках. Девушка потрясенно уставилась на отца: с какого перепугу он тут взялся? Да она сама, оказывается, не в кухне, а в спальне!

– Аманда!

Ведьма тряхнула головой и, запинаясь, проговорила:

– В ч‑чем д‑дело? Где я?

Убедившись, что драконов в комнате нет, Ричард опустился на край кровати и взял дочь за руку

– Ты у себя в спальне. Как‑никак три часа

– Сколько?! – удивилась она, шаря по тумбочке взглядом в поисках часов.

Ну да, все правильно – и правда три. Аманда дождалась, пока электронные цифры переключатся на 3.01. Она не на шутку испугалась: что же происходило после завтрака? Ничегошеньки не помнит...

– Жду не дождусь праздничного обеда с индейкой, – сказал отец, с трудом подавляя зевок.

Аманда удивленно захлопала глазами: выходит, сейчас три часа ночи, а кухня, завтрак и размышления о фениксе ей приснились!

– Я тоже, – с усилием проговорила дочь, превозмогая сковавший ее ужас.

Сон казался таким правдоподобным! Неужели она теряет над собой контроль? В чем дело? Почему она не различает сон и явь? Аманду затрясло.

– Принести еще одеяло? – предложил Ричард, неверно истолковав причину дрожи.

Девушка отрицательно мотнула головой.

– Спасибо, не нужно. Сейчас пройдет. Иди, увидимся утром.

Ей хотелось побыть одной, навести порядок в мыслях, но отец, похоже, думал иначе.

– Знаешь, с тех пор как мы сюда переехали, начались какие‑то странности...

Аманда встрепенулась: она не одинока в своих подозрениях, она не сошла с ума!

– Неужели? Что за странности?

– Мне перестали сниться сны.

Она разочарованно вздохнула: ей бы так...

– Может, просто не помнишь?

– Вряд ли, – возразил Ричард. – Меня постоянно мучили кошмары, еще с войны. После всего, что случилось, они стали еще ужаснее... По крайней мере, снились куда чаще. А едва мы въехали в особняк – ничего! Вчера я поговорил с Томми и Николь – оказалось, они тоже снов не видят.

Аманда села на кровати. И правда удивительно – в детстве чаще страдала от кошмаров Николь...

– А мне каждую ночь снится всякая жуть, – призналась отцу Аманда.

Он понимающе кивнул.

– Ясно. Что бы это значило, не знаю, но, как показывает жизнь, случайных совпадений не бывает – бывают планы, о которых тебе неизвестно. По‑моему, из особняка пора сматываться...

– Нет! – выпалила она неожиданно для себя. – Нужно выяснить, что здесь происходит. У меня чувство... словно я должна что‑то сделать... или найти.

Ричард медленно склонил голову.

– Я могу помочь?

– Вряд ли. В случае чего, извещу тебя первым.

Аманда молила Богиню, чтобы отец отнесся к задуманному с пониманием.

– Хорошо, только если станет чересчур жарко, уйдем по первому моему слову – и без споров.

Дочь рассмеялась, весело, от души.

– Ну, раз мы еще тут после происшествия с драконом, боюсь даже представить, что тогда, по‑твоему, «чересчур жарко».

Он тоже вроде рассмеялся, но в глазах не мелькнуло ни искры смеха.

– И правильно, не надо.

Поцеловав дочь в лоб, Ричард направился к выходу. Аманда мельком глянула на дверь, удивляясь, что Николь с Томми еще не примчались к ней в спальню вслед за отцом.

– Кстати, хочу попросить...

– Да, пап?

– Я видел, как вечером ты наводила сонные чары на Николь и Томми. Никогда со мной этого не делай. Мы друг друга поняли?

Девушка молча кивнула – от ужаса у нее пересохло в горле: неужели она наводила чары на сестру и возлюбленного?

 

АРМАН, ПАБЛО, ХОЛЛИ, АЛЕКС И ХРАМ ВОЗДУХА

 

Под Мумбаем

Арман пробудился в холодном поту. Не вставая, усилием воли он попытался усмирить бешеный стук сердца, успокоить дыхание и изгнать из памяти все еще плавающие перед закрытыми глазами жуткие образы. По спине побежал холодок... Разлепив веки, Арман резко бросился в сторону. Вовремя! Черный чешуйчатый демон полоснул по подушке серпом.

Безмолвно вскинув руку, ведьмак метнул огненный заряд в грудь адской твари – пламя, достигнув цели, мгновенно погасло. Впрочем, большего Арману и не требовалось. Он прошептал молитву – демон взорвался, обрызгав кровью весь спящий ковен.

– Арман, опять, что ли? – сонно проворчал Пабло

– А я только голову вымыла! – подскочил Холли, бросая на священника свирепый взгляд

Еще несколько недель назад все радостно благодарили бы спасителя, а теперь... Значит, они разделяли его опасения. Что‑то неуловимо изменилось с тех пор, как Арман провел над Холли обряд изгнания демонов. Бродящие поблизости адские твари непременно его находили – ведьмак их словно притягивал.

– Магнит для демонов, – пробормотал Алекс, прежде чем снова улечься спать.

Двое приверженцев Каррутерса (их имен Арман не знал) принялись восстанавливать заклинания, сквозь которые прорвалась адская тварь. Они всегда ставили защиту, если намеревались задержаться на одном месте дольше часа, – иначе набежали бы демоны.

Арман тоже лег, заранее зная, что до утра все равно не уснет. Назревали какие‑то события. Демоны приходили разные, и каждый раз ему вспоминались бесчисленные ритуалы, проведенные над Холли в процессе экзорцизма.

Жизнь Армана складывалась не особенно легко. Когда‑то он изучал богословие, но в последний момент свернул с намеченного пути и посвятил себя Богине. Арману удалось сплести воедино две религии – позже он нашел единомышленников по вере, со схожими нуждами. Порой ведьмак гадал, как бы сложилась его судьба, если бы он все ‑таки стал священником. Возможно, уже имел бы свой приход? Продвинулся по службе? Помогал бы заблудшим и страждущим? Или стал бы экзорцистом? Впрочем, в церкви давным‑давно не обучали этому обряду. Поздно они заметили свой промах. Держала теперь оборону жалкая горстка оставшихся профессионалов, да и те один за другим умирали от старости, так и не передав никому свою мудрость.

– Что же делать? – выдохнул он, надеясь на ответ хоть какого‑нибудь божества.

Озарение пришло сразу, удивительно внятное и четкое... Арман понял: это и есть ответ. Еще мальчишкой он встретил в Париже великого человека, проповедника‑провидца, читающего в душах людей, – тот пришел пообщаться с паствой в церкви куда ходил Арман. Звали его Джейкоб, а жил он в Индии в пригороде Бомбея, ныне известного под названием Мумбай.

Арман отругал себя за забывчивость. Впрочем, учитывая что ему тогда исполнилось всего три года, уместнее было бы удивиться, как он запомнил ту встречу. Сердце учащенно забилось. Разум попробовал охладить пыл: возможно, Джейкоб давным‑давно умер.

«Ищите и обрящете».

Арман молча поднялся – и снова замер: а вдруг это обман? Вдруг его просто хотят выманить, увести подальше от друзей? Может, едва он уйдет, нагрянут демоны? Или еще хуже – все станут одержимыми?

Хотя... Джейкоб был праведником.

Он предсказал, что Арман вскоре осиротеет. Родители тогда посмеялись – и перекрестились. Оба умерли в течение года от странной болезни. Возможно, заразились от Джейкоба...

Армана терзали сомнения. Не зная, что делать, он упал на колени и принялся молиться.

– «Venga, – сказал ему голос. – Приди».

Блаженное тепло, разлившееся по телу, умерило мучительный страх. Приняв решение, ведьмак тронул Пабло за плечо и зашагал прочь. Мальчик догнал его в мгновение ока.

«Мне надо отыскать провидца по имени Джейкоб. Он живет где‑то неподалеку».

Пабло закрыл глаза, сосредоточился – и кивнул.

«Он ждет тебя. Его жилище в нескольких милях отсюда, на востоке. Я мысленно укажу путь».

«Постараюсь вернуться как можно быстрее. – Арман сжал худенькое плечо мальчика, – Я тебя не брошу. Думаю, лучше никому не рассказывать о причине моей отлучки из лагеря».

«Конечно!»

Ведьмак пробил отверстие в сплетении защитных заклинаний, скользнул в темноту и, очутившись вне пределов слышимости, припустил, уже не таясь. Чем дальше он убегал, тем безотлагательнее казалось дело. У маленькой деревеньки ноги сами повели его в обход, к дому, стоящему особняком, далеко на отшибе.

«Gracias, Пабло. Спасибо!»

Ведьмак на минутку остановился перевести дух, а затем медленно зашагал к двери – та оказалась открытой, чему он не особенно удивился. В дальней комнате, за столом, Арман увидел худого старика с длинной бородой, босого, в потрепанном балахоне и рыжевато‑коричневых брюках. Перед ним горела свеча и дымились две чашки.

– Я ждал тебя, юноша, – сказал по‑французски старик.

– Джейкоб... – прошептал Арман и закрыл за собой дверь. – Но откуда?..

Тот тихо рассмеялся.

– Я ведь провидец, помнишь или тоже забыл?

– Почему – тоже? – удивился Арман, садясь за стол.

– Когда ты был маленьким, я пообещал, что мы свидимся вновь – скажем так, дела доделать. Вот чай, угощайся!

Ведьмак потягивал чай. Всего несколько слов – а Джейкоб словно бы перенес их обоих в прошлое. Как ему это удалось? Арман снова ощущал себя большеглазым малышом, которому хотелось учиться, задавать вопросы, узнать свое будущее...

– Почему ты решил служить еврейскому Богу и Богине одновременно? – поинтересовался старик, пристально глядя в глаза.

– Я чувствовал, должно быть что‑то еще... Хотелось знаний – все, что можно узнать.

– Почему бы тогда не стать и буддистом?

– По‑моему, я нашел понятное мне, и... – Арман покраснел.

– И решил, что можно на этом остановиться.

– В общем‑то, нет...

– Просто тебя тянет к мистическому, сверхъестественному, – Старик не спрашивал, а говорил утвердительно.

Ведьмак, опустив глаза, принялся разглядывать чай: наверное, сейчас его отругают...

– К несчастью, ты попал в церковь в такое время, когда подобный выбор осуждали.

– Наверное, – согласился Арман.

– Из тебя вышел бы превосходный экзорцист или целитель! Однако в помешанном на технологиях мире места для веры почти не осталось, не говоря уже о чудесах.

– Я часто об этом размышлял.

– Еще бы! Потому и отправился искать что‑ то поинтереснее, – улыбнулся Джейкоб, и морщинистые веки сморщились еще больше, словно жалюзи.

Арман хотел возразить, но старик лишь отмахнулся.

– Ты не видел себя в церкви, потому ушел. Такое случается сплошь и рядом.

– К чему вы клоните? – отозвался ведьмак. – Сейчас мне только хочется узнать...

Джейкоб отхлебнул чай, глядя сквозь ресницы на гостя.

– Сложности с демонами?

– Да.

– Одолевают еще пуще, с тех пор как ты показал, что можешь их изгонять?

Ведьмак кивнул.

– Ну так знай – станет хуже! Скоро, скоро явится темный властитель и разрушит землю. Демоны тоже чувствуют его приближение, а потому наглеют, хотя и боятся.

– Вы о пришествии Сатаны? – Арман произнес это имя, и чай превратился в лед.

Старик смерил юношу долгим, суровым взглядом, губы его дрогнули в улыбке.

– Тебя интересуют не объяснения. Ты хочешь знать, чему верить. А выбор, как всегда, за тобой. Однако темный властитель – не Сатана. У него много имен, но не это...

Джейкоб коснулся чашки, и лед снова превратился в дымящийся чай.

– По‑моему, от этого не легче, – пробормотал Арман.

– Само собой, легче и не будет. Грядут страшные времена, ты видел лишь начало.

– Что мне делать?

– Сражайся!

Провидец подался вперед и крепко сжал руки гостя – хрупкость старика оказалась обманчивой. Впрочем, внешность всегда обманчива.

– Тебе судьбой назначено принять участие в битве. Высшие силы обычно все решают за нас. Но исполнить предписание ты сможешь, только если сердце твое не будет расколото пополам.

– О чем вы? – спросил Арман, внутренне страшась, что и сам знает ответ.

Джейкоб стиснул его руки еще сильнее, словно пытаясь вдавить ответ в плоть и кровь.

– Сделай выбор. Либо еврейский Бог, либо Богиня. Продолжишь служить обоим – умрешь среди первых, не сумев сосредоточиться на главном.

Арман вздрогнул, старик разжал пальцы.

– И кого выбрать?

– Решать тебе. Но быстро, отбросив сомнения, – Старый провидец сделал очередной глоток.

– Как? – растерялся Арман.

Джейкоб закрыл глаза. Лицо его обрело то же выражение, какое бывало у Пабло, когда тот вслушивался в далекий голос, который никто, кроме него, не слышал.

– Будущее даст выбор. Определись, не мешкая, – Взяв обе чашки, провидец стремительно встал со стула. – А теперь ступай, пока тебя не хватились.

У Армана оставалась еще уйма вопросов, но старик предупреждающе вскинул руки, показывая, что разговор окончен. Неохотно поднявшись, ведьмак поклонился. Джейкоб тоже ответил поклоном со словами:

– Приветствую тебя, странник.

– Может, пойдете со мной? – предложил Арман.

– Пошел бы, если б смог. Но у меня своя битва, – ответил провидец. – Иди!

Арман с тяжелым сердцем отправился обратно. Когда до лагеря оставалось около мили, ведьмак почуял неладное. В воздухе как будто носились отголоски криков.

«Пабло, отзовись!» – мысленно позвал он. Тишина.

Арман бросился бежать.

 

НИКОЛЬ И ИЛАЙ

 

Сиэтл, пять лет назад

В первый день нового учебного года, по дороге в школу, Николь Андерсон переполняло радостное волнение; Аманда же, как всегда, сохраняла невозмутимость. О чем постоянно размышляла сестра, Николь понятия не имела. Да какая разница! Жизнь – чтобы жить, а не беспокоиться по пустякам. Тем не менее, на переменке она, как и обещала матери, подсела к Аманде за столик в кафетерии: во‑первых, сегодня только первый день, а во‑вторых, с ней верные подружки, Кэт и Стеф.

– Ну, как дела? – поинтересовалась Николь у сестры. – Есть симпатичные парни?

Аманда вздохнула.

– Пока лишь уйма домашней работы. Думаю, мне понравится математика.

– Бе‑е, гадость! – скривилась Николь и глотнула диетической содовой. – Лучше шесть уроков физры, чем...

Ух ты! С другого конца зала на нее глядел самый классный в мире парень: темные манящие глаза, длинные черные волосы... Словом, потрясающий! С трубочкой во рту Николь изобразила улыбку и отвела глаза, прекрасно отдавая себе отчет, как это... гм... соблазнительно. В таких играх ей не было равных – не первый год упражнялась.

– Кто там стоит? – тихо поинтересовалась она.

Девушки дружно закрутили головами.

– Илай, старший брат Жеро Деверо, – тихо выдохнула Кэт. – Из выпускного.

– Неприятностей с ним не оберешься, – добавила Стеф. – Как рассказывал брат, его семья увлекается мистическими штучками, поклоняются дьяволу... Что‑то в этом духе. А отец у него выглядит офигенно – для своего возраста.

Неприятности, значит?.. Николь улыбнулась. Заманчиво!

Илай Деверо, по‑прежнему не сводя с нее взгляда, тоже расплылся в улыбке.

Пусть он стоял на другом конце шумного зала, девушка не сомневалась, что утонет в омуте его глаз...

– Николь! Николь!

Подпрыгнув от неожиданности, она обернулась к Аманде и раздраженно спросила:

– В чем дело?

– Что ты бормотала? – настойчиво спросила сестра.

– Ты о чем? – Николь взяла с тарелки Аманды кусочек картофеля фри, полила кетчупом и сунула в рот.

Сестра хлопнула ее по руке.

– Ты пялилась на Илая и... что‑то говорила. Только я не поняла.

– Да, как будто по‑французски, – подтвердила Кэт и тоже стащила картошку.

– Я не знаю французского, – разозлилась Николь.

– Ты подсела на наркотики? – ужаснулась Аманда. – Я скажу маме...

– Да не принимаю я наркотики! – крикнула Николь.

– Раз ты такая голодная, почему не ешь? – гнула свое сестра.

Николь перевела взгляд на тарелку: действительно, не съела ни крошки. Как же так? Быстро сжевав сэндвич с индейкой, она запила его остатками воды.

Прозвенел звонок, все разбежались. Николь оглянулась – Илай исчез. Ну и разгон она устроит дома сестре за то, что отвлекла ее в самый разгар флирта!

«Подыскать бы ей парня! Тогда и у меня все пойдет как по маслу, – вдруг озарило девушку. – Впрочем, ничего не выйдет, пустая затея. У нас лишь один совместный урок, да и обедать вместе больше не придется. Ну почему я не единственный ребенок? Вот было бы здорово!»

Остаток школьного дня Николь провела как на иголках. Илай Деверо не шел у нее из головы. В этом парне чувствовалась сила. Стоило закрыть глаза – и она снова видела его широкие плечи, представляла, как зарывается пальцами ему в волосы, как целует...

Учитель алгебры все бубнил и бубнил, а Николь уже собралась на выход, надеясь, что успеет еще разок взглянуть на Илая после уроков.

Илай.

Такой яркий!

Илай.

Такой опасный...

Илай...

Конечно, имя ему не слишком подходило. Но имелось ведь и другое.

Девушка стояла в глубине чужого класса. Илай смотрел в окно. Интересно, он думает о ней?

«Ты меня видишь?»

Илай резко обернулся, глядя прямо на нее, сквозь нее, – Николь точно огнем опалило. До чего... знакомо!

Трель звонка привела ее в чувство. Растерянно повертев головой по сторонам, девушка заметила перед собой листок бумаги с уравнением «2х + у = Илай». Покраснев, Николь торопливо зачеркнула запись, сунула тетрадь в сумку и кинулась к дверям. Одноклассники уже успели разойтись. Опасаясь, что предмет ее грез тоже уйдет, она бросилась бежать – и чуть не расшиблась, врезавшись в широкую грудь. Сверху вниз на нее смотрел Илай. От такого взгляда кто угодно растает!

– Ты... – прошептала Николь.

Он озадаченно кивнул.

Его глаза оказались невообразимой глубины.

«Истинный Деверо!»

Неожиданная дурацкая мысль удивила девушку: она ведь не видела других Деверо! Разве только Жеро, да и того издалека, – когда им было лет по двенадцать, Аманда как‑то попросила мать проехать мимо дома Деверо... С ума сойти! Неужели сестричка запала на младшего братца?

– Может, прогуляемся? Куда хочешь? – спросил Илай.

– А, все равно! – ответила Николь.

Весь путь до школьной парковки девушка не могла насмотреться на своего неожиданного спутника.

– Николь! А я тебя везде ищу! – выпалила подбежавшая Аманда и схватила ее за руку.

– Потом... – вырываясь, прошипела она сквозь зубы. – Скажи маме, что приду поздно.

Сестра нахмурилась, но Николь мало волновало ее недовольство: Аманда вечно сердится!

Спустя минуту, позабыв о стычке, девушка уже сидела в машине Илая, низком черном «корвет – те». В парке у библиотеки они вышли из автомобиля и медленно, не обменявшись ни словом, побрели по усыпанной гравием дорожке мимо статуи индейского вождя Сиэтла.

Тихо покачивались на ветру сосны. Пара не сводила друг с друга глаз. Деверо остановился и крепко обнял девушку. Едва их губы соприкоснулись, Николь тряхнуло, словно от электрического разряда. Наверное, молодой человек испытал похожее ощущение – отпрянув, он вновь окинул ее необъяснимо странным взглядом. Все в Илае казалось таким правильным, знакомым...

– Ты веришь в реинкарнацию? – спросила Николь.

Он отрицательно мотнул головой.

– Я, в общем‑то, тоже, но... у меня ощущение, что когда‑то я тебя знала, давно, очень давно... И сильно люб... – Девушка запнулась на полуслове, чуть не выпалив: «любила». Так, надо привести мысли в порядок: не дело признаваться в любви самой, да еще на первом же свидании!

Илай так пристально смотрел на Николь, что у нее от растерянности даже голова закружилась, а сердце чуть не выскочило из груди. Омут его глаз затягивал... Перед таким не устоишь. Да, Деверо умел играть!

– И что тебе обо мне известно? – спросил Илай, сжимая объятия еще крепче.

– Что с тобой неприятностей не оберешься, – ответила девушка, – Говорят.

Рассмеявшись, он поцеловал ее, долго, чувственно, по‑французски. У Николь подкашивались ноги. Совершенно новое ощущение...

Ну, он‑то ведь уже выпускник!

– А еще?

– Твоя семья увлекается мистикой, – выдохнула она, пока его губы скользили вниз по шее.

– И?..

Николь отрицательно качнула головой, не понимая, к чему клонит Илай.

– Больше тебе друзья ничего не рассказали?

– Нет.

– Не сказали, что я колдун? – шепнул он в ухо.

– Нет, – ответила она, также шепотом.

– А зря! – Деверо нежно провел пальцами по ее шее.

И правда, мистика какая‑то! Странно, что Илай этому верит, да еще сам говорит странные вещи, – но самое странное, что этому верит она!

Тем не менее, Николь знала: все правда. Порыв ветра швырнул в ноги гравий. Надо уходить, бежать как можно скорее, как можно дальше! Однако внутренний голос приказал оставаться на месте: «Не волнуйся, ты его знаешь...»

– Илай, – прошептала Николь. Имя по‑прежнему казалось неподходящим.

– Да?

– Ты... плохой?

– Ммм, хуже не бывает! – протянул он в ответ волнующим голосом.

Даже понимая, что нужно уносить ноги, она начала срывать с него одежду.

 

Спустя неделю, едва Николь села в машину, Илай протянул ей коробочку.

– Вот, кое‑что для тебя сделал.

Девушка приняла подарок с радостным удивлением. Они не виделись с тех пор, как Илай привез ее ночью домой после первого свидания, так что Николь уже заволновалась, не бросил ли он ее. Деверо позвонил пятнадцать минут назад – девушке едва хватило времени натянуть самый соблазнительный наряд, какой имелся в гардеробе.

Повертев коробочку в руках, Николь наконец открыла крышку. Внутри оказался серебряный браслет с гравировкой: звезда с извилистым кругом в середине.

– Ты сделал это для меня?! – изумленно воскликнула она.

– Да.

Девушка рассмотрела символ получше.

– Напоминает твою татуировку на груди! – порозовев, заметила Николь.

Звезда, извилистый круг...

Илай кивнул.

– А что означает символ?

Он откашлялся.

– Для защиты. Надень‑ка!

Браслет пришелся впору, как раз по запястью.

– Красота какая! Спасибо!

– Не за что, – отозвался Илай.

Любуясь украшением, Николь тихо пробормотала:

– А я... я уже решила, что ты больше не хочешь меня видеть.

Он засмеялся низким, будоражащим смехом.

– Напротив, мне очень хотелось тебя увидеть... Рассмотреть получше... Скажем, целиком. Еще раз.

Девушка снова вспыхнула.

Каждый раз, когда Николь пыталась вернуться к подробностям того свидания, все казалось смутным, смазанным, точно она видела происходящее чужими глазами.

– От чего же он защищает? – спросила она, торопясь сменить тему разговора, – и опять вспомнила о первой встрече...

«Чем мы занимались? Неужели любовью? Не помню, ничего не помню».

Теперь смутился Илай.

– Ну, много от чего...

– Например? – гнула свое Николь.

– Главным образом, должен защищать от одержимости. Впрочем, знаешь... По‑моему, просто прикольный символ. Не нравится – ничего страшного. Сделаю что‑нибудь другое.

– От одержимости? – удивилась она. – Это когда вселяются бесы?

Илай не сводил с нее глаз. Внизу живота разлилось тепло, щеки порозовели.

– Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду.

Николь замотала головой, но он взял в ладонь ее подбородок.

– Ты первая заговорила о реинкарнации. В сущности, это, конечно, сказочки. Но одержимость... случается. Действительно случается. Так что... носи!

– Э‑э‑э... да я...

– Носи браслет. Или не носи... – неожиданно резко сказал Илай. – Раз он тебе не нравится. Или я не нравлюсь.

Он схватил было украшение, но Николь проворно отдернула руку.

– Нет‑нет! Очень нравится, честно! Спасибо, – торопливо сказала она.

– Да я просто шучу! – Илай расхохотался, от серьезности не осталось и следа. – Если этот не нравится, я подарю другой.

– Нравится, правда! Я его уже люблю.

«И тебя тоже люблю. Ах, Илай, знаю, что нельзя, не так сразу, но люблю...»

Кивнув, Деверо завел машину.

И все‑таки интуиция подсказывала Николь, что он говорил серьезно. Прикрыв глаза, она откинула голову на спинку сиденья, по телу разливался жар. Илай, несомненно, догадывался о ее ощущениях.

– Каково быть колдуном? Расскажи! – попросила девушка.

– Может, и расскажу. Если будешь хорошо себя вести, – усмехнулся он.

Илай... Возбуждающий, опасный, горячий...

В течение последующих месяцев Николь потихоньку расспрашивала его о колдовстве, и он великодушно удовлетворял ее любопытство: показывал ритуальный нож, поджигал свечу кончиком пальца.

Девушка пыталась повторить его трюки – например, заставить светиться тени в сумрачной комнате. Как‑то ей вроде бы удалось раскачать взглядом иголку на нитке.

Однажды ночью, когда они занимались любовью в спальне у Илая, комната вдруг стала нагреваться.

– Твоих рук дело, признавайся? – спросила Николь, а он лишь поцеловал ее в кончик носа.

– Только никому не говори, – заставил поклясться подругу Деверо. – Ни друзьям, ни сестре. Ни единой живой душе!

И она сдержала слово.

 

ФИЛИПП И АННА ЛУИЗА

 

Мумбай

Город тревожил Филиппа, все здесь было не так. В ожидании Анны Луизы ведьмак нервно мерил шагами маленький гостиничный номер. С тех пор как свами исчез – вероятно, погиб, – мир как будто утратил... равновесие.

Дверь резко распахнулась, в комнату влетела Анна Луиза, белая как полотно, и кинулась собирать вещи.

– Allons‑y! Уходим! – взволнованно сказала она Филиппу.

– Да что стряслось? – спросил он.

– В городе Деверо.

Кровь застыла в венах.

– Как? Который?

– Знаю только, что не Жеро, – отрывисто ответила ведьма.

– Илай? Ищет Николь? Кто там еще есть... Отец‑то их убит.

– Филипп, je ne sais pas. Сказала же – не знаю.

– Сразимся!

Анна Луиза молча продолжала паковать вещи.

Спустя десять минут они сошли вниз и нырнули в бесконечный людской водоворот. Вокруг гудели машины. Дышать было практически невозможно: высокая влажность, пряные запахи, толчея... Со всех сторон давила магическая энергия, темная, могущественная, какой обладали представители семьи Деверо. Анна Луиза шла впереди, показывая дорогу, а Филипп сосредоточился на маскировке, прикрывающей их от черной силы. Однако энергия становилась только сильнее и темнее, влажной змеей скользила по коже. Анна Луиза, видимо, чувствовала то же самое. Ведьма оглянулась через плечо – Филипп кивнул.

– На очередном оживленном перекрестке она резко остановилась со словами:

– Нам от него не убежать.

– Тогда давай встретимся в открытую, – предложил Филипп, гадая, кто же из Деверо бродит поблизости: Жеро скорее друг... хотя он такой непостоянный, что трудно сказать наверняка.

– В нескольких кварталах отсюда национальный парк имени Санджая Ганди, – проговорила Анна Луиза, – Это крупнейший в мире парк, расположенный в пределах города.

– Bien, – отозвался ведьмак, – Значит, заманим его туда, а что делать – разберемся на месте.

Развернувшись, она перешла на другую сторону улицы.

 

АМАНДА

 

Скарборо

Заклинание сработало!

Часы показывали четыре утра; ссутулившись, Аманда сидела в кухне, внимательно рассматривая дрожащие в воздухе образы себя самой: вот она ворочается, мечется во сне от кошмарных видений, а вот наконец‑то встала и направилась в кабинет прежнего хозяина... Сняла с полки несколько книг, расставила их по другим полкам...

Пока что Аманда не понимала смысла этих действий, но продолжала зачарованно смотреть, как спящий «двойник», выйдя из кабинета, спускается по задней лестнице и останавливается у глухой стены, перед которой девушка просыпалась и прежде. Нажав на панель над головой, «двойник», к удивлению ведьмы, исчез во внезапно появившемся проеме. Створка захлопнулась. Изображение погасло.

Аманда подскочила со стула, переваривая увиденное. Ее прошиб пот, тело дрожало мелкой дрожью. Значит, сны показывали путь к тайному ходу в доме семейства Мур. Интересно, она просыпалась перед стеной до того, как заглянула внутрь, или после? Следовало рассказать остальным, какие опасности таятся в нынешнем жилище.

Все встанут часа через два, не раньше. Вооружившись фонариком, Аманда устремилась к загадочной стене, скользнула рукой вверх по гладкой поверхности и попыталась нажать заветную точку. А вдруг нужен пароль? Девушка тут же пожалела, что не добавила к видеозаклинанию звук.

Какое‑то время она шарила пальцами по стене: безрезультатно, ни малейшей выпуклости! Наконец, похоже, удалось зацепить тайный рычаг – перед Амандой открылся темный проход.

«Не стоит туда соваться! – размышляла она, переступая порог. – Сперва нужно всех собрать».

Портал сомкнулся за спиной, кромешную темноту немного рассеивал лишь свет фонарика.

– Ну, давайте, ноги, не подведите! Вы тут уже ходили, показывайте дорогу, – решительно пробормотала девушка сквозь стиснутые зубы.

Сперва Аманда ступала очень осторожно, но пол оказался ровным, крепким, и она зашагала смелее. Вскоре пошел уклон вниз, коридор зазмеился поворотами вправо‑влево. Спустя минуту девушка уже не понимала, под какую часть дома забрела и под домом ли она вообще. Туннель внезапно закончился, впереди открылась просторная зала с тремя дверями в трех стенах. Первая, болтающаяся на петлях дверь почернела от огня, а за ней виднелась комната, напоминающая гигантскую клетку.

Не отсюда ли вырвался дракон? Аманда подалась назад.

В центре залы на столе, уставленном канделябрами, возвышалась стопка манускриптов – похоже, старинных. Стул был небрежно отодвинут, как будто последний посетитель (наверное, сама Аманда) очень спешил уйти. Верхний фолиант оказался раскрыт – огромный, в фут длиной, пять дюймов толщиной, в кожаном переплете. Заложив страницу пальцем, девушка принялась листать рукопись назад, к началу.

«Пророчества волшебника Мерлина».