На костре всех ведьм сожжем.

 

Лунный лик на небесах...

Пляшем, хоть нас гложет страх.

С поворотом – смена лет;

Все течет, сомнений нет.

ХОЛЛИ, ПАБЛО, АРМАН, АЛЕКС И ХРАМ ВОЗДУХА

 

Под Мумбаем

Давно Холли не испытывала такого всепоглощающего ужаса.

«Да что стряслось? Тебе повиновалась многотысячная армия воинов, и живых и мертвых! Ты самая могущественная ведьма из рода Каор – возможно, таких еще не бывало. Ты справишься!»

Где‑то на задворках сознания раскатилось эхо мрачного хохота – все громче и громче‑

Рядом тяжело, неровно дышал Пабло. От мальчика исходил запах страха – а ведь он редко проявлял эмоции. Да вообще ничего не боялся!

Что‑то было не так... Ужас сменялся смятением, смятение – ужасом.

Холли задрожала, руки‑ноги оцепенели. Вместо заклинания из горла вырвался лишь слабый писк.

Девушка обернулась к Пабло – в его глазах плескался ужас. Он беспомощно открывал и закрывал рот, словно пытаясь что‑то произнести.

«Не так... не так...» – медленно и невнятно прозвучали у нее в голове слова ведьмака.

«Нас отравили?» – в отчаянии предположила Холли.

Из темноты надвигались чудовища – серые чешуйчатые демоны с глазами рептилий, крыльями летучих мышей, сверкающими клыками и шипастыми мордами. За ними показались шестеро колдунов в плащах, с надвинутыми на глаза капюшонами. На храм Воздуха обрушился дождь молний.

– Давай, давай, давай! – кричал Алекс.

Каррутерс, свирепый воитель, стоял впереди всех, широко расставив ноги, и крушил врагов направо и налево.

Холли с трудом подняла руки, пытаясь создать огненный шар. Пламя на мгновение вспыхивало на кончиках пальцев и тут же гасло.

Внезапно девушку подхватил рогатый краснокожий демон и сжал в огромном кулаке.

«Сейчас эта адская тварь меня прикончит», – с отчаянием подумала Холли, пытаясь освободиться из железных тисков; смрадное дыхание чудовища обжигало глаза.

Демон захохотал и, взмахнув свободной рукой, полоснул когтями Пабло. Мальчик рухнул замертво с распоротым животом.

Нет! Ведьма брыкалась, царапалась, моля Богиню дать ей возможность произнести хоть одно заклинание. Сил, однако, не прибавлялось. Загадочная женщина в черном так и не появилась, кто бы там ни скрывался под густой вуалью: сама Богиня или злая прародительница Катрина.

Чудовище усилило хватку – затрещали ребра. Холли, охнув, впилась зубами в палец адской твари. Рот наполнился вязкой черной кровью. Подавившись, девушка выплюнула отвратительную жижу, а демон, хохоча, заговорил громовым голосом:

– Что, ведьмочка, хлебнула бы моей крови? Думаешь, ты Проклятая? Да ты – никто! Сущее дитя, глупышка. Ты умрешь, и душа твоя умрет вместе с телом.

Голос... его голос...

– Да, мы знакомы, – ухмыльнулся демон, коснувшись раненой руки, которая тут же перестала кровоточить, – Мы знакомы, Холли Катере. Ты лично присутствовала при моей кончине.

Ну конечно! В Лондоне... В резиденции Верховного ковена. Жрец повалился на пол, а потом из тела вылетела кошмарная тварь.

– Сэр Уильям, – прохрипела девушка.

Все кончено. Сейчас ее прихлопнут.

Демон вновь ухмыльнулся.

– Да‑да, собственной персоной... вернее, так сказать, собственным духом. Но не волнуйся! Я присматриваю и за твоими сестричками. Им тоже недолго осталось.

Жизнь покидала ведьму... Сердце колотилось слишком быстро, слишком напряженно – вот‑ вот разорвется. Тело тряслось мелкой дрожью. По венам разливалось холодное оцепенение. Тем лучше – хватит страданий...

Окончательно поверженная, Холли обреченно сомкнула глаза. Последняя мысль ее была о Жеро.

Девушка вдруг услышала свое имя. Кто ее зовет? Может, Жеро? Может, Богиня, наконец, сжалилась и соединила их после смерти?

– Холли, пожалуйста, ради Богини!

Ведьма медленно приоткрыла глаза: Арман, пустив в ход весь свой арсенал, отчаянно атаковал исчадие ада со спины.

«Ну и что... Все равно со мной кончено... – подумала Холли, – Если даже Арман не в силах его одолеть, то никто...»

Сэр Уильям неожиданно взвыл и с яростным ревом отшвырнул жертву. Оглушенная ударом о землю, Холли бессильно обмякла.

– Эй ты, выродок! Сдохни! – крикнул демону Каррутерс.

Вскинув руки, Алекс осыпал заклятого врага магическими ударами, и они разили, точно молнии: бил в огромную рогатую голову, в грудь, вырвал жуткий коготь... Сзади метал огненные шары Арман. В воздухе стоял запах горелого мяса.

Сэр Уильям бросился к главе храма Воздуха.

«Убьет! Убьет Алекса! Нет!»

Холли пыталась крикнуть, предупредить, но сил не хватило.

Все провалилось в черноту.

 

ЖЕРО И ЕВА

 

Берлин

Ева знала, о чем говорила: колдун и вправду сразу ее нашел. Он постучался в номер в два часа ночи, но девушка была одета, вещи собраны. Жеро этому почти не удивился.

– Вот и я, – просто сказал он – да и что еще тут можно сказать?

Ева кивнула.

Я как раз узнала, где твоя подружка. Надо поторопиться, она в серьезной переделке.

 

НИКОЛЬ, ОУЭН, АМАНДА, ТОММИ, РИЧАРД, КАРИ И КОШКИ

 

Скарборо

Итак, они превратились в узников...

В доме пахло имбирными пряниками и хвоей. За окном нескончаемо сыпал снег, сугробы росли на глазах. Фигурные деревья, выстриженные в форме животных, заиндевев, стали совсем белыми. До Йоля оставались считанные дни.

Николь терзали гнев и страх: как же она мечтает убраться отсюда! Куда угодно, где нет ходячих зомби вроде Кари, Осириса и любимой Гекаты.

Тогда, во главе с отцом, они бросились вон из проклятого дома, но едва выехали за ворота, Оуэн побледнел и захрипел. Аманда с Томми читали над ним заклинания, но ничего не помогало. Ричард собрался везти внука в больницу, а Кари вдруг тихо, едва внятно пробормотала:

– Идите. Обратно. Ребенок... умирает.

Все дружно повернули назад, точно покорные узники. Как только Оуэна внесли во двор особняка, он сразу порозовел, повеселел и принялся махать пухлыми ручонками.

Теперь они действительно попали в серьезный переплет.

Значит, в первую очередь требовалось как можно надежнее обезопасить себя от нашествия нежданных гостей вроде йови. Сестры усилили защитные заклинания и пригласили адвоката Дерека, а когда он явился с йольским подарком – сливовым пудингом, – заставили его проверить наложенные чары, в том числе и старые, установленные колдунами.

– Даже удивительно, что кто‑то сумел пробиться сквозь такие преграды, – развел руками Дерек.

– И на кого мне подавать в суд?! – запальчиво воскликнула Николь.

Адвокат научил их накладывать заклинания на оружие – то есть, когда патроны закончатся, в цель, словно пуля, будет бить заклинание. Собственно, вместо слова «цель» Дерек использовал слово «враг».

В конце концов, он произнес вслух то, чего так боялась Николь: если забыть о драконе и йови, особняк рода Мур – самое безопасное для них место в Англии, а по правде говоря, и во всем мире. Врагов у ведьм Каор бессчетное множество...

– Значит, по‑вашему, это не Деверо, – задумчиво сказал адвокат; на лацкане его черного пиджака ярким пятном выделялись веточки остролиста и омелы.

Красное и зеленое. Цвета Деверо. Наверное, эта традиция пошла со стародавних времен, когда колдуны поклонялись Рогатому Богу в воплощении Зеленого человека. Каор избрали своими цветами черный и серебряный. По поверьям, благородный металл отпугивал оборотней и прочую нечисть, поэтому Николь носила серебро, практически не снимая, в надежде, что оно защитит ее саму и близких.

– Нет, – ответила Николь.

Хозяева с гостями сидели в большом зале замка, любуясь пляшущим в камине огнем и потягивая пряное вино. Сестры решили не рассказывать Дереку ни о книге Мерлина, ни о предсказании. Да вообще, с какой стати им откровенничать с адвокатом? Как‑никак он член Верховного ковена.

Дерек небрежно вытянул длинные ноги.

– А выйти на вас они не пытались? – Голос адвоката звучал буднично, но Николь различила напряженные нотки, тень интереса. Может, за головы братьев назначено вознаграждение?

«Держись подальше, Илай, – мысленно взмолилась она, укачивая на руках сына. – Кажется, тебе грозит расправа».

Однако в глубине сердца девушке хотелось, чтобы Илай вдруг переступил порог дома. Какой же они были парой – безрассудной, необузданной, – Илай Деверо и его легкомысленная несовершеннолетняя подружка Ники Андерсон... О них говорил весь Сиэтл! Сколько они пили! А как гоняли на авто! И занимались любовью, пока отец Илая, Майкл Деверо, где‑то в глубине дома творил свои черные дела. Невообразимо черные...

И трахался с Мари Клер...

Теперь оба мертвы: и мать, и Майкл.

Видела бы мама сейчас отца! Настоящий спецназовец, воин, защитник семьи. Столько лет он пытался забыть армейское прошлое... В душе Николь радовалась, что отцу это не удалось.

– Нет, – ответила она. – Никоим образом.

После ухода гостя Ричард, Аманда и Томми начали наряжать елку – слабая попытка «жить, как ни в чем не бывало». И все же в этом занятии тоже таилась некая магическая сила. Совсем как христиане на Рождество, виккане ставили ели, празднуя Йоль.

Сперва, три дня назад, Ричард принес живое, здоровое дерево, с клубком корней, намереваясь высадить его в сад, когда закончатся праздники, но едва ель оказалась в доме, то сразу увяла: иголки порыжели и осыпались. Дерево убил особняк.

Николь расстроилась: наверное, стоило пригласить ель войти – деревья ведь живые. Однако Кари с кошками не получали официального приглашения... Впрочем, они‑то как раз неживые.

Непреодолимое желание удрать из чертова дома накрыло девушку с головой. Однажды она уже пыталась все бросить и улизнула в Европу, когда ковен еще возглавляла Холли, но в погоню сразу бросились прихвостни Майкла Деверо. Они шли по пятам: иногда кружили стаей ворон, иногда зловещими тенями скользили по стенам зданий... Ведьма вспомнила, как в Германии сидела на жесткой скамье в холодном сумраке Кельнского собора. Впереди возвышался золотой, усыпанный драгоценными камнями реликварий с мощами волхвов. На ликах святых играли отблески света, пахло благовониями и древностью. Николь пыталась молиться, но случайно задремала. Священник, приняв ее за бродяжку, велел уходить. Вот тебе и прибежище в доме Господа...

На улице Николь караулили тени. Сквозь каменные стены, витражное стекло, и звонкое пение хора доносилось хриплое карканье ворон, прислужниц Майкла Деверо. Зло стремительно опутывало собор, точно ядовитый туман. Николь бросила Холли и Аманду в надежде избавиться от ведьминского наследия, а вместо того стала легкой добычей для врагов. Когда девушка выходила из собора, сердце испуганно сжалось – ей стало еще страшнее, чем прежде. Тени, в конце концов, настигли Николь на Авалоне, где ее держал в заточении Джеймс Мур, но Илаю удалось пробраться на остров и спасти любимую.

«Он меня любит. Точно любит. Это больше чем страсть и банальное чувство собственности».

От смятения у ведьмы застрял в горле комок: она ведь связана духовными узами с Филиппом! Замечательный парень, каких поискать, – Илаю до него, как до луны... Если бы только мощи волхвов и вправду могли творить чудеса, как многие утверждают...

– Николь, что скажешь – еще мишуры добавить или хватит? – вывел ее из мечтательной задумчивости Томми.

Девушка слабо улыбнулась: вот и Томми замечательный парень. Аманде повезло – встретила настоящую любовь. Теперь парочка жарко обсуждала свадьбу: пригласить ли викария в особняк Мур или провести церемонию в Скарборо.

В первом случае им, возможно, пришлось бы отвечать на всякие неудобные вопросы. Кроме того, могло произойти что‑нибудь совершенно ужасное (особенно если священник натолкнется на Кари или попытается приласкать кошку). А в целом все складывалось хорошо. Николь немного завидовала – ей‑то самой не грозит нарядиться в белое платье невесты. От воспоминаний о принудительной брачной церемонии с Джеймсом до сих пор прошибал холодный пот.

– Посмотри с другой стороны, отсюда тебе не видно, – сказал Нагаи.

Едва Николь встала, Оуэн, что‑то лепеча, потянулся к Томми – ведьмак тоже протянул малышу руки.

Девушка по‑прежнему боялась давать ребенка другим, но... Томми ведь, по сути, приходился ему дядей. Поцеловав сына в макушку, она решительно передала его молодому человеку.

На дереве сияли и переливались сверкающие серебряные украшения. Отец, в джинсах и темно‑синем свитере с орнаментом, стоя на стремянке, пытался надеть на верхушку ели серебряную пятиконечную звезду. Некоторые считали, что пентаграмма и Вифлеемская звезда – одно и то же, а значит, каждый викканский обряд на самом деле чествует христианского Бога. Ведьмы так мало знали, а спросить было не у кого.

Аманда расправляла на ветвях серебристую гирлянду. Кари сидела в кресле, рядом с ней, на маленьком восьмиугольном столике, стояла кружка горячего сидра; у ног мертвой девушки лежали Осирис и Геката. Николь торопливо пробежала мимо, и Геката бросилась следом.

– Привет, киска, – ласково сказала хозяйка.

В глубине души ведьма побаивалась ожившей кошки. Она искренне пыталась радоваться воскрешению любимицы, но даже дотрагивалась до нее через силу.

При виде дочери Ричард весело улыбнулся, спустился с лесенки и крепко обнял Николь. Ему не давали покоя старые воспоминания. Девушке захотелось уткнуться отцу в плечо и выплакаться: такая молодая – и девятнадцати не исполнилось, – а уже стала матерью и вдовой! Она‑то думала, что в этом возрасте будет изучать в колледже драматургию или начнет кинокарьеру в Лос‑Анджелесе...

Горькие мысли Николь прервала Кари – неожиданно, словно робот, она поднялась с кресла и сказала:

– Кто‑то идет.

И правда – зазвенели невидимые колокольчики: значит, сработало одно из защитных заклинаний. Ричард загородил собой дочь и взялся за пулемет. Николь вспомнила, как не хотела заколдовывать оружие, опасаясь случайного выстрела в своих, но теперь, стоя за спиной отца, тихо радовалась, что ее не стали слушать.

Томми передал Оуэна Аманде и тоже достал оружие. Недовольно нахмурившись, Аманда слегка подалась назад, поближе к сестре.

– Пусть мы и самые могущественные в мире ведьмы, – подчеркнуто медленно произнесла она, – защищают нас все равно мужчины.

Николь забрала сына у Аманды. Как чудесно пахнет малыш! Какие шелковистые у него волосики!

– А вдруг это... – Николь сглотнула комок в горле. – Вдруг это отец Оуэна? – Накатила предательская слабость.

– Что ж, вот и выясним, кто его родитель. – Аманда чмокнула племянника в макушку, – Не бойся, малыш, в обиду мы тебя не дадим, – И, улыбнувшись сестре, добавила: – Тебя, Ники, тоже. Мы сумеем вас защитить.

Николь вспыхнула от стыда: знала бы Аманда, как сильно она от нее зависит! В ее жизни все так запуталось, что только присутствие сестры не давало утратить чувство реальности. А когда‑то, еще в школе, она считала Аманду отставшей от моды занудой и по возможности избегала.

– Мне в голову пришла скверная мысль... – смущенно пробормотала Аманда, – Может, отправить ее на разведку? – Она кивнула в сторону Кари. – Посмотрим, случится что‑нибудь или нет...

– О господи! Это же... разумно, – отозвалась Николь, покачивая ребенка. – Если со мной вдруг что...

Девушка умолкла на полуслове: Оуэн, загукав, уставился на дверь. Если вдруг что – она вырвется даже из ада, чтобы присматривать за сыном! Вернуться из ада или жить в аду... Конечно, если ребенок не окажется там вместе с ней. Если она сама не отправит его в преисподнюю. Николь старалась не обращать внимания на шрамик за левым ухом Оуэна, но взгляд тянуло, словно магнитом. Должно быть три знака. У Оуэна пока два. Все обойдется, непременно обойдется!

Снова зазвенела защита, оповещая о приближении загадочного гостя. Отец протянул Аманде магический кристалл – в отличие от дочери он не мог рассмотреть появившееся изображение.

Ведьма ахнула:

– Это же Анна Луиза Монтраше! С духом‑помощником!

– Анна Луиза?! – радостно воскликнула Николь. – Даже не верится!

Анна Луиза, милый, верный друг, последняя ниточка, связывающая их с Материнским ковеном. Они не виделись с тех пор, как ее ранил Майкл Деверо, когда она пыталась их защитить.

Аманда кинулась к выходу, но отец с Томми преградили ей путь.

– Вдруг это ловушка? – предположил Ричард, осторожно приоткрывая дверь.

Девушка выглянула из‑за его плеча: у ворот стояла Анна Луиза, в длинном белом пальто и белых сапожках. На руках у нее сидела изящная серая кошка с огромными золотисто‑желтыми глазами.

– Наконец‑то, хвала Богине! – воскликнула нежданная гостья.

– Минуточку! – крикнула ей Аманда. – Сначала Николь тебя пригласит.

– Анна Луиза, я тебя приглашаю! – отозвалась Николь, – И твою кошку‑помощницу!

– Ее зовут Шептунья! – сообщила ведьма.

Гостья подбежала к дому и прыгнула через порог. При виде двойняшек и их близких ее глаза подернулись дымкой, а когда Оуэн принялся лепетать, Анна Луиза прямо‑таки просияла.

– Милое дитя... – сказала она, поднимая руку для благословения.

Повисла пауза. Анна Луиза как будто хотела сказать что‑то еще – например, поинтересоваться, кто его отец, – но замерла, удивленно разглядывая замок. Спохватившись, она кивнула на ожидавшую у ворот машину.

– У меня небольшой чемодан.

– Сейчас принесем, – Ричард выбежал из дома, захлопнув за собой тяжелую дверь, – зима как‑ никак.

– Неожиданно! Почему ты вдруг решила нас навестить? – спросила Аманда, – Нет, мы, конечно, очень рады, ничего не думай, но...

– Телефон, электронная почта... Я не могла рисковать, – тихо ответила Анна Луиза и настороженно спросила: – Это место хорошо защищено заклинаниями?

– Очень хорошо! – заверила Николь, – Тут и наши чары, и колдунов...

Гостья немного помрачнела, потом кивнула.

– Поскольку ты принадлежишь семействам Мур и Катере, ты превосходно защищена. Но у меня ужасные новости. Я провела несколько обрядов, пытаясь отыскать других членов вашей семьи, и меня посетило видение: Алекс Каррутерс вам не родственник. Он лжет. Кроме того, он побывал в прошлом и изменил события.

Аманда взглянула на сестру, потом на старшую ведьму. Николь молча помотала головой, словно не желая слушать дальше. Анна Луиза взяла двойняшек за руки; ладонь Николь была холодна как лед.

Шептунья, прижавшись к груди ведьмы, пристально наблюдала за сестрами.

– Как это – «побывал в прошлом»? – удивилась Аманда.

– Так кто он? – настойчиво спросила Николь.

– Не знаю. У меня только подозрения. Мы с Шептуньей ощутили дыхание великого зла, ужасную силу... Я... По‑моему, Алекс Каррутерс – восставший из мертвых герцог Лоран де Деверо.

Пол закачался у Николь под ногами, Анна Луиза крепко стиснула ее ладонь. От руки старшей ведьмы пошло живительное тепло – и девушка устояла.

– Восстал из мертвых, как она? – Аманда метнула выразительный взгляд на Кари.

Мертвая девушка обернулась.

– Ох, бедная девочка, – вздохнула Анна Луиза. – Приведена в действие могущественная магия. По‑моему, Каррутерс хочет собрать всю семью Деверо и развязать войну.

– Против Материнского ковена? – спросила Аманда. Николь похолодела.

Ведьма отрицательно качнула головой.

– Против всего мира. – Она обвела взглядом стены замка, потом сестер. – Против тех, кто стоит у него на пути. Он намеревается собрать силы Тьмы, чтобы сразиться с нами и всем человечеством.

– Холли... – охнула Николь.

– Мы ее как раз ищем, – сказала Анна Луиза, – Но пока безуспешно.

– О Богиня! Вдруг он уже ее убил?

– Вряд ли. По крайней мере, сейчас она жива, – ответила ведьма, – Холли однажды уже сводили с ума, ее сознанием владели демоны. Майкл Деверо использовал ведьму против вас, пока над ней не провели обряд экзорцизма. Но могущественный колдун вроде Лорана де Деверо вполне может провернуть такой трюк снова – только возьмется за дело основательно...

– Ты об измененном прошлом? – спросила Аманда.

– Я и сама не знаю, о чем речь, – отозвалась Анна Луиза. – Все не так, абсолютно все... Шептунья явилась, чтобы меня предупредить. Мы живем в измененном мире.

Девушки в ужасе переглянулись.

Вошел Ричард с чемоданом:

– Я ничего интересного не пропустил?

– Папочка, – всхлипнула Николь, – это... сбой. Где‑то произошел сбой!

По щекам девушки текли и текли слезы. Теперь над ними висит постоянная угроза опасности. В каком мире придется жить сыну?

– Ты о чем? – недоуменно сказал отец и обернулся к гостье. – В чем дело?

– Как вам известно, Филипп услышал мысленный зов Пабло и бросился на помощь. В Мумбае наши пути пересеклись.

– Филипп! Он тоже придет? – ахнула Николь, сердце ее возликовало.

– В Индии? – переспросил Ричард, – С какой Радости...

– С вами предупредил меня, что нарушено равновесие. Он упомянул храм Солнца. Я сперва решила, что речь идет о Перу, но там не храм, а пирамида Солнца. Храм Солнца встречается в зороастрийской магии.

– Зоро... что? – уточнил Томми, обнимая Аманду; невеста прижалась к его груди.

Чувствуя, что Николь тоже нужна поддержка, Ричард обхватил дочь за плечи.

– Зороастризм – древнейшая в мире религия, имеет магические корни, – объяснила Анна Луиза. – Многие считают, что библейские волхвы, пришедшие поклониться новорожденному Иисусу Христу, были зороастрийскими магами. Волшебниками. Астрологами. Поэтому они знали о взошедшей на востоке звезде.

– Кельн, – тихо пробормотала Николь и, заметив обращенные на нее взгляды, пояснила: – Их мощи хранятся в соборе, в золотом реликварии.

– Всех трех? Большой, должно быть, ларец, – заметил Томми.

– Члены Материнского ковена, и я в том числе, полагают, что младенца Иисуса посетило не трое волхвов, а больше, – продолжала Анна Луиза, усталая и немного испуганная. – Традиционно считается, что волхвов трое, потому что в библейских сказаниях упомянуты лишь три подношения: золото, ладан и смирна. Но людей, как и даров, могло быть больше – ведь волшебные подарки невидимы. Скрыты от посторонних глаз.

Томми, скривившись, хмыкнул:

– Хотел бы я знать, где скрыты останки герцога Лорана. Может, если их уничтожить или наложить заклятие...

Неожиданно заговорила Шептунья:

– Поздно... Прошлое изменилось. Если герцога Лорана не остановить, он победит.

Все взоры обратились к кошке.

– Ты кто? – спросила Николь.

– Посланница Богини. Я тоже ищу Холли Катере. Она принесла в жертву духа‑помощницу – Гекату, – Шептунья взглянула на кошку‑зомби, – Увы! Прислужница

Геката недовольно заурчала, в комнате повисла тишина.

– Ты и пальцем не тронешь Холли! – запальчиво воскликнула Аманда. – Мы тебя к ней на пушечный выстрел не подпустим.

– Нет, разговор предстоит по другому поводу, – отозвалась Шептунья, – Мне нужна сила. Время изменено. Она должна помочь вернуть все на свои места.

– Холли сейчас с герцогом Лораном. С ней еще двое... – дрожа, проговорила Аманда.

– Знаю, знаю. Ведьмаки‑христиане Пабло и Арман, – кивнула кошка.

– Нужно их спасти! – Девушка решительно тряхнула головой.

– Или хотя бы остановить, если их заколдовали,‑ добавил Ричард.

Воцарилось молчание – уж слишком пугающим казался такой поворот событий.

– А что с Илаем и Жеро? – поинтересовался Томми. – Вы, случайно, не встретили братьев – колдунов?

– Жеро – нет, только Илая, – Умолкнув, Анна Луиза отвела глаза.

Сердце Николь болезненно сжалось: похоже, скверные новости еще не закончились.

– Садитесь, я принесу горячего чая, – раздался в тишине голос Ричарда.

Гостья сняла пальто, все расселись. В комнате повисло гнетущее молчание: не из‑за рассказанного, а из‑за недосказанного. Ричард осторожно передал чашку; сделав пару глотков, ведьма отставила чай в сторону и откашлялась.

– В Мумбае мы с Филиппом натолкнулись на Илая. В общем, завязалась драка. Они упали в озеро... и не выплыли обратно.

Николь напряженно сверлила ее глазами.

– Что значит «не выплыли»?

У Аманды брызнули слезы, Томми с Ричардом сидели как громом пораженные.

– Что это значит?! – закричала Николь.

Оуэн зашелся плачем.

– Скорее всего, они утонули, – проговорила Анна Луиза, в глазах ее мелькнула жалость.

– Идиотское проклятие! – выпалил Томми.

Тем, кого любит ведьма Каор, суждено утонуть...

Николь затряслась. Ричард забрал у нее ребенка.

Филипп с Илаем погибли.

Джеймс убит.

И все же в глубине души она чувствовала, что отец явится к ребенку...

– Помогите... – медленно оседая, прошептала девушка, – и все потонуло в крике.

Спустя несколько минут Николь очнулась на диване. Над ней склонились встревоженные лица.

«Оуэн, Оуэн, увезти бы тебя подальше... от окружающего кошмара, – с отчаянием думала она, – Не такая жизнь тебе нужна! Мы уедем, уедем далеко‑далеко...»

Впрочем, было яснее ясного, что мечта ее несбыточна. Филипп с Илаем погибли... Невыносимо хотелось плакать, кричать, найти виноватых, запереться в комнате... И этого она тоже не могла себе позволить. Но что следует сделать, понимала...

Николь медленно села, откашлялась.

– Надо обсудить пророчество. – Она взглянула на сестру, – И рассказать Анне Луизе об Оуэне.

Аманда глубоко вздохнула.

– Ага... Я ждала, когда ты скажешь о пророчестве, Ники. Считала, что не вправе начинать этот разговор.

– Так что с Оуэном? – Ричард устроился между внуком и Анной Луизой.

– Спасти мир, – пробормотала Кари, – Спасти.

Аманда высвободилась из уютных объятий Томми, подняла свою ладонь с тускло алеющим отпечатком и ладонь сестры: две трети лилии. С ладонью Холли лепестки образовывали целый цветок.

– Да, – глухо сказала Николь.

В душе ее шла ожесточенная борьба, каждая клеточка тела требовала защитить дитя любой ценой.

Любой.

Но... она не могла.

– Следует поставить тебя в известность. Тогда мы спасем мир... – Николь запнулась. – Моему сыну предначертано его уничтожить.

И она все выложила как на духу – по крайней мере, то, что знала: ведь, как сказала Анна Луиза, волшебное скрыто от посторонних глаз.

 

ИЛАЙ И ФИЛИПП

 

Мумбай

«Жив... – пронеслось у Илая в мозгу. – Но ведь я утонул!»

И тут колдун вспомнил: под водой, теряя сознание, он увидел вспышку света, а потом... из глубин озера поднялась женщина с длинными развевающимися волосами, потянулась к нему, тронула за руку – и спасла.

Застонав, Илай приподнялся, открыл глаза. Повсюду белели простыни, отгораживающие больничную койку, а рядом на шатком деревянном стуле сидел Филипп и внимательно на него смотрел.

Колдун стиснул зубы.

– В озере появилась какая‑то дама... – Илай умолк, задумавшись, что же он такое плетет – уж слишком похоже на сказочку.

Филипп неторопливо кивнул.

– По‑моему, то была твоя мать, Саша Деверо.

– Он удивленно сморщил лоб.

– Моя мать застряла в Средневековье. Во временах, когда жили Изабо и Жан.

– Значит, сумела выбраться обратно, – Ведьмак, как истинный француз, невозмутимо пожал плечами.

– Где она? – настойчиво спросил колдун.

– Понятия не имею, – ответил Филипп, – Увидел, как она тебя схватила, – и отключился. Очнулся в палате, не так давно, и сразу потребовал, чтобы меня отвели к тебе.

«Не так давно... А ведь мог убить меня, пока я спал!» – от этой мысли Илай помрачнел.

В глубине сознания крутилось: ударить, ударить сейчас – ведьмак не ожидает подвоха, не успеет защититься...

Деверо тряхнул головой. Как бы ни хотелось убить Филиппа, ситуация уже не та – все поменялось.

– И где мы?

– В больнице.

Они переглянулись. Ведьмак как будто чего‑ то ждал.

– Если ведьмак с колдуном начнут творить магию вместе – это будет... потрясающе, – произнес наконец Илай, – Зуб даю!

– Или отвратительно, – невозмутимо отозвался Филипп.

Ради Николь? И моей матери?

– Oui, – согласился француз, протягивая руку. Колдун нахмурился, но ответил на рукопожатие.

– Убьем друг друга, когда все закончится. Уговор?

– Уговор, – сверкнул глазами Филипп – в конце концов, ведьмаки недалеко ушли от колдунов.

– Отлично. Что ж, за работу! – воскликнул Илай.

 

ХОЛЛИ, АЛЕКС, ПАБЛО, АРМАН И ХРАМ ВОЗДУХА

 

Под Мумбаем

Смеркалось; ночь бережно укрыла храм Воздуха от беспощадного сияния солнца. Обряды и ритуалы, посвященные Богине, надлежало проводить при свете луны, особенно самые торжественные.

Арман с Пабло дежурили на берегу озера в благоухающих сандалом густых сумерках, ожидая, пока Холли приготовится к церемонии – соединению духовными узами со своим дальним родственником Алексом Каррутерсом.

Вокруг собирались силы зла, стекающиеся отовсюду, будто грозовые тучи. Каждый это чувствовал, видел – в темноте то и дело мелькали адские тени, сновали туда‑сюда, вынюхивали, выведывали, выжидали... Прислужники сэра Уильяма. Алексу удалось прогнать их хозяина, но победа далась нелегко: четверо участников храма Воздуха погибли; Пабло был тяжело ранен, и, хотя члены ковена задействовали все доступные знания, чтобы его вылечить, мальчик по‑прежнему ходил медленно и осторожно, опасаясь, что рана на животе вновь откроется.

Холли поправилась немного быстрее, но ребра еще ныли, каждое движение отдавалось болью. Спокойно спать больше пятнадцати минут не получалось – она постоянно вспоминала пережитый кошмар. Нельзя было допустить подобного впредь.

Чтобы убить сэра Уильяма в демоническом обличье, следовало стать еще бдительнее и сильнее, чем раньше. Он ведь только предвестник грядущих темных времен – Холли с Алексом бросали руны, да и остальные видели знаки: близятся страшные дни, надвигается нечто ужасное, непреодолимое. Мир рухнет, это понимал каждый.

Когда в Лондоне Алекс впервые предложил Холли объединить силы, она догадывалась, что рано или поздно им придется заключить духовный союз. И все же...

«Так, спокойно. Не впервой принимать трудное решение. Чего я только не сделала ради защиты своих людей. А тут речь о спасении мира! Нельзя отступать».

Девушка оделась в белое, точно невеста; из‑под лаврового венка на плечи каскадом сбегали черные кудри. Глядя на заходящее солнце, она беззвучно оплакивала безнадежную любовь к отвергшему ее Жеро Деверо.

Жеро, колдун‑отступник, утверждал, что не может соединиться с ней, так как слишком погряз во тьме, но Холли знала: с проклятой тьмой он боролся всю жизнь – и победил. От нее отвернулся не колдун, а изуродованный человек. Увидев свое жуткое отражение, Жеро не поверил, что для любящей девушки он необыкновенно прекрасен. Стыд застил глаза, не дал рассмотреть сияющее зеркало души Холли. Теперь она понимала, что любовь исцеляет все – надо лишь принять этот дар.

Если бы Жеро позволил себя любить, то увидел бы, как на самом деле красив... Но он не смог. Возможно, его сломала жизнь с Майклом и Илаем.

«Не верю! Любовь может спасти... Нет, тоже не верю. Я натворила столько ужасного, пожертвовала одними близкими ради спасения других близких. Заключила сделку с Богиней и Катриной, чтобы получить силу. Нет мне прощения! Я осознавала, что делала, – и делала охотно».

– Холли, – тихо позвал Алекс, подходя сзади, – пора. Почти.

В его голосе звучало нетерпение. По обе стороны от Холли, перед воткнутыми в землю мечами, зашевелились стоящие на коленях Арман и Пабло.

Девушка повернулась к солнцу спиной, мечтая, чтобы луна никогда не взошла. Нет, неправда – ей тоже не терпится начать. Соединяясь духовными узами, они с Алексом сплетут еще более сильную магию... Он хороший парень. И красивый.

Наряд Каррутерса – белая туника и леггинсы – напоминал средневековое одеяние, как и свободное платье Холли. Голову венчали сплетенные лавровые листья. Торжественное облачение для церемонии пара создала посредством волшебства.

– Я знаю, – ласково сказал Алекс, проводя по щеке Холли теплыми, гладкими пальцами, – Знаю о Жеро. Знаю, как ты его любишь.

– Прости, – прошептала она, вдыхая исходящий от него запах корицы. – Это пройдет. Со временем.

– Нет‑нет, береги любовь, – ответил Каррутерс. – Любовь – мощный источник силы, а сила нам понадобится – в будущем.

Он словно читал ее мысли. Хотя... кто знает – может, и читал.

– Но мы же будем связаны узами. Каково это – понимать, что думают о другом, не о тебе? – возразила Холли, глядя, как удлиняются и растекаются вокруг ног тени, как они скользят по зеркальной поверхности озера, – и вспомнила бесконечные реки крови, пролитой в боях с цитаделями Верховного ковена. Если она сейчас соединится с Алексом, крови станет еще больше, начнутся новые побоища. Они будут сеять смерть и разрушения. Когда же настанет конец жестокой бойне?

– Холли, мы следуем за Богиней‑Матерью. Она одинаково любит своих чад, – напомнил ей Алекс. – Я выше ничтожной ревности.

«Однако прежде ты ненавидел Жеро, – подумала Холли. – Ненавидел всей душой, я знаю. А он ненавидит тебя».

Каррутерс молчал. Что ж, возможно, он не умел читать мысли.

Солнце село за зубчатые вершины гор. Пабло и Арман, поднявшись, повернулись к паре лицом. Все четверо молча ждали восхода луны – времени начала обряда.

Где‑то в густеющей тьме несли дозор последователи Алекса: ничто не должно помешать таинству.

– Дай мне свой меч, – велел Арману Каррутерс.

Испанец‑ведьмак, помедлив, бросил на Холли долгий взгляд, будто спрашивая: ты уверена?

 

САША

 

Вневременье

С отчаянным криком разочарования Саша замолотила кулаками по стенам из толстого цветного хрусталя. Она вытолкнула из воды Илая с Филиппом, добралась до берега и вдруг исчезла – должно быть, случайно ударила обо что‑то волшебный механизм. Он закрутился так быстро, что ведьма не поняла даже, в каком направлении. Пытаясь остановить вращение лун, Саша содрала пальцы в кровь, и вот наконец ведьму выбросило на пол хрустальной пещеры. Что это – далекое прошлое или не менее далекое будущее? Ответа она не знала, а потому любой неверный поворот механизма мог закинуть ее еще дальше от нужного времени.

Ярко брызнул свет. Перед Сашей возник седой длиннобородый старик с худым, исчерченным морщинами властным лицом, в стелющихся по призматической поверхности пола темных одеяниях, усеянных звездами, лунами и солнцами. Он наклонился, словно желая помочь ей подняться, и быстро выхватил из рук волшебный прибор – Саша даже опомниться не успела.

– Спасибо, милая, – сказал он с сильным британским акцентом, прижимая к груди луновращатель.

– За что?

Впрочем, Саша и сама знала... Она с тоской взглянула на машину времени.

– За то, что вернула принадлежащее мне по праву. – Старик провел указательным пальцем по изображениям светила. – Давным‑давно братья украли мой прибор.

– Ваши братья?

– Да. – Развивать тему он не стал.

– И где я теперь? – поинтересовалась Саша.

Незнакомец улыбнулся.

– Строго говоря, мы находимся вне времени. В ловушке. Заморожены.

– Как вас зовут?

– С этого и надо было начинать, – ответил он, кланяясь – Меня зовут Гушнасп.

Саша непонимающе смотрела на старика: имя ровным счетом ничего ей не говорило – а незнакомец, похоже, ожидал другой реакции. Она с сожалением покачала головой.

– Я – четвертый волхв. Принес младенцу Иисусу серебро, – гордо подняв палец, объявил старик.

– Их же было трое, – возразила ведьма.

Незнакомец пробубнил под нос какое‑то проклятие, глаза его недобро сверкнули.

Тогда, может, тебе знакомо имя, которое мне дали варвары‑бритты? Мирддин.

А вот это имя она знала. Задрожав, Саша взглянула на темного волшебника Мерлина и с ужасом поняла: сейчас она умрет.

 

 

9

БОЯРЫШНИК

 

Наступил заветный срок:

Потрудились славно, впрок;

Жертву взяли в оборот,

До зари она умрет.

 

Ложь с Изменой правят бал,

Мир надломлен, мир пропал!

Дайте мудрый нам совет,

Кому верить, кому