КТО, ПОТЕРПЕВ ПОРАЖЕНИЕ, ОДЕРЖАЛ ПОБЕДУ

 

 

О, слезы на глазах!

Плач гнева и любви!

О, Чехия в слезах!

Испания в крови!

 

Марина Цветаева

 

 

Остерегайся, Испания, самой себя!

Остерегайся жертвы – не по своей охоте,

убийцы – не по своей охоте,

и равнодушного – не по своей охоте.

 

Сесар Вальехо

 

Гражданская война в Испании – уже часть истории. И для того чтобы читателю этой книги было легче разобраться в ее сюжетных линиях, надо прежде всего дать хотя бы краткую «историческую справку».

В апреле 1931 года король Альфонс XIII отрекся от престола. Испания стала Республикой. Последующие пять лет оказались временем ожесточенной политической и классовой борьбы. Наконец в феврале 36‑го на всенародных выборах победил блок левых партий – Народный фронт. В стране начались демократические преобразования. Но социальные перемены понравились в Испании далеко не всем. 18 июля на Пиренейском полуострове вспыхнул военный мятеж. За день до этого в Марокко поднял восстание Иностранный легион, которым командовал генерал Франсиско Франко (1892–1975). Вскоре Франко встал во главе всех мятежных сил в Испании и объявил себя вождем нации (каудильо).

К 6 ноября 1936 года франкистские войска подошли к предместьям Мадрида. Тогда и родился знаменитый лозунг защитников испанской столицы: «Но пасаран!» («Они, то есть фашисты, не пройдут!»). В это же время появилось и выражение «Мятая колонна». Дело в том, что франкисты наступали на Мадрид четырьмя колоннами, а пятой они считали своих сторонников в самой столице. Захватить город в 1936 году армии Франко не удалось. Не удалось мятежникам войти в испанскую столицу и в феврале 37‑го, когда было предпринято новое наступление.

Вероятно, в начале войны республиканцы могли бы своими силами и достаточно быстро подавить военный путч. Но Франко обратился за помощью к Италии и Германии. Фашистские правительства этих стран откликнулись незамедлительно. В Испанию было направлено значительное количество танков, самолетов, артиллерии, несколько дивизий. Итальянский военный флот контролировал все западное Средиземноморье. Для Гитлера военная помощь генералиссимусу Франко стала проверкой немецкой армии «на боеспособность». А в это же время в Европе был создай Комитет по невмешательству в испанские дела, который запретил экспорт оружия в республиканскую Испанию. Тогда на Пиренейский полуостров отправились тысячи добровольцев из 54 стран – в том числе и из Советского Союза. Так были созданы Интернациональные бригады – уникальное явление в мировой истории.

Несмотря на все усилия республиканцев (нередко героические усилия), выиграть войну им не удалось. Утром 28 марта 1939 года франкистские войска вошли в Мадрид. Республика пала.

Братоубийственная война длилась почти три года. Она унесла жизни почти миллиона испанцев.

Но кровь в Испании продолжала литься и после войны. По всей стране начались массовые аресты и казни тех, кто сражался на стороне республиканцев.

О том, что происходило во время войны, в первые три года после нее, и рассказывается в книге испанца Альберто Мендеса «Слепые подсолнухи».

 

Об Испанской войне написано уже немало[55]. Несомненно, самым известным во всем мире произведением является роман Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол» (1940), свидетеля и участника войны в Испании, будущего Нобелевского лауреата. Но скажу, положа руку на сердце: из всех прозаических произведений, посвященных Испанской войне, которые мне довелось прочесть, книга Альберто Мендеса – самая значительная. И самая страшная.

Помимо прочего, книга Мендеса обладает редкой в наши дни способностью: она заставляет читателя сострадать вымышленным героям.

Автор «Слепых подсолнухов» не был свидетелем военных событий – он родился два года спустя после победы франкистов. Но его детство пришлось на то время, когда испанцы жили в атмосфере страха и доносительства, когда повсюду выискивали и разоблачали «врагов народа» (если проводить аналогию с тогдашней ситуацией в нашей стране). Память детства остается с человеком на всю жизнь. Это и помогло Альберто Мендесу, уже взрослому, воссоздать реальную и символическую картину Испании той поры. Кроме того, он писал книгу тогда, когда мог взглянуть на происшедшие в его стране трагические события с более чем полувекового расстояния. Оценить их, я бы сказал, со страстной беспристрастностью.

Мендес, хотя, может быть, он и не думал об этом, сумел создать универсальный антидиктаторский роман. То, что происходило во франкистской Испании, до жути напоминает происходившее в гитлеровской Германии и в сталинском Советском Союзе. Оставим в стороне идеологию. Репрессивные режимы – во все времена – не отличаются особой изобретательностью, их задача примитивна: уничтожение людей. Ну а количество жертв определяет, так сказать, прогресс: мечом или гильотиной можно отрубить одну голову, из пулемета можно расстрелять сразу десятки людей, которые к тому же теряют для палача свою индивидуальность, превращаются в безликую массу. А масса – это нечто неопределенное, неодушевленное; так что никаких угрызений совести, никаких душевных терзаний. Уже давно было сказано кем‑то (кажется, Наполеоном): «Смерть одного человека – трагедия, смерть тысяч – арифметика».

 

Унижен человек – мир захватили тюрьмы,

ползут по тайным тропам трибуналов,

взять одною, взять весь народ – в железо,

во мрак, в небытие.

 

И что им стон и жалобы металла,

рыдания оков из казематов

и плач меча, грозящего расплатой, –

что это им?

 

Там, в подземельях каменных, стенают,

там – фабрика по производству горя,

там суждено – в отчаянье, с надеждой –

страдать. И исчезать.

 

Эти строки могли бы стать эпиграфом к «Слепым подсолнухам». Их написал великий испанский поэт Мигель Эрнандес (о нем Мендес упоминает в своей книге), погибший в 42‑м году во франкистской тюрьме.

Да, именно о тюрьмах, о трибуналах, о людях, страдающих и исчезающих во мраке небытия, говорит Альберто Мендес в своей книге. Все верно. Но: почти ничего не говорит о каменных подземельях. Казематов в послевоенной Испании для арестованных явно не хватало. Мстящие республиканцам победители превратили в тюрьмы даже такую «романтическую» особенность испанских зданий, как галереи: их закрывали крепкими решетками[56]. Идеальная тюрьма – убежать узникам невозможно, зато можно без лишних хлопот (удобно!) вывести их во внутренний двор, посадить в грузовик и отвезти на расстрел.

Определить жанр «Слепых подсолнухов» не так‑то и просто. Возможно, если пользоваться привычными литературоведческими терминами, правильнее всего назвать книгу Мендеса романом‑тетралогией.

Четыре части мендесевского романа – четыре варианта встречи человека со смертью. Все части связаны между собой местом и временем действия (а также единым словом в названиях: «поражение»). Кроме того, главные герои того или иного рассказа вновь появляются в дальнейшем – уже на периферии повествования.

Но все‑таки каждая часть романа – это отдельное, замкнутое в себе произведение. Автор исследует четыре человеческие судьбы. И, описывая их, в каждом конкретном случае использует особую интонацию и особую форму подачи материала.

Сюжет первой повести – совершенно необычен.

Карлос Алегриа, капитан‑интендант франкистской армии (за всю войну не убивший ни одного человека), зная, что Республика наутро падет, ночью переходит в стан побежденных. Переходит не по каким‑либо «шпионским» либо идеологическим причинам, а только потому, что со всей ясностью осознал: франкистами, ведущими войну, владеет «одно лишь желание убивать». И герой Мендеса противопоставляет звериной страсти убийства свой сугубо человеческий (жертвенный, донкихотовский) поступок. Хотя и отлично понимает: он идет навстречу собственной смерти, – ведь его не пощадят ни побежденные, ни победители.

Навряд ли в действительности мир когда‑нибудь видел подобных безумцев‑перебежчиков, и уж точно такого сюжета не было во всей мировой литературе. И здесь автору можно с чистой душой сказать: браво!

Вторая повесть – на мой взгляд, самая горестная в книге «Слепые подсолнухи». Это дневник юноши‑поэта, почти мальчика, обреченного на смерть. В данном случае Альберто Мендес столкнул два мира, по сути своей, казалось бы, исключающих друг друга: высокую поэзию, которой грезил когда‑то герой повести, и жестокую, не щадящую никого реальность войны.

Позволю себе еще раз процитировать Мигеля Эрнандеса:

 

Отшатнулась природа,

увидев, что человек

бросается на человека.

Беги от меня, мой сын.

 

Я сегодня способен

когти вонзить

в тело твое.

…Ныне любовь – это смерть. И человек

человека подстерегает в засаде.

 

Трагическая, тупиковая ситуация: выбора нет, человеку остается только одно – достойно встретить свою смерть. В полном одиночестве. Безо всякой надежды, что его дневник когда‑либо прочтут.

У русского народа есть поговорка: «На миру и смерть красна». Испанский поэт‑республиканец лишен даже подобного утешения.

Герой третьей повести, казалось бы, может спасти свою жизнь – ценой лжи. Поначалу он и лжет. В конце концов, вранье – по сравнению с жизнью и смертью – это ерунда, пустяк, о котором впоследствии, успокаивая свою совесть, можно с легкой душой и позабыть. Но происходит нечто неожиданное, не объяснимое «нормальной» человеческой логикой: инстинкт самосохранения уступает место совести. Герой знает: высказав правду, он подпишет себе смертный приговор. И тем не менее, уже не колеблясь, говорит правду. А затем без страха идет на казнь.

Антонио Мачадо (он, как и Эрнандес, тоже упоминается в «Слепых подсолнухах») в одной из статей, опубликованной в республиканском журнале «Revista de Espana» в 1938 году, написал: «Человеческие достоинства тем выше, чем глубже они коренятся в высочайшей безнадежности трагического осознания и агонии человека… Незаслуженная победа есть моральное поражение, и заслужить победу в конечном счете намного важнее, чем одержать ее». И далее: «Живите так, чтобы смерть стала для вас высшей несправедливостью»[57].

Последняя повесть романа – полифоническая. В ней, чередуясь, дополняя друг друга, звучат три голоса: влюбленного святоши, ребенка и рассказчика. Но голос главного героя практически не слышен. Впрочем, это и понятно: опасаясь ареста, Рикардо Масо прячется в потайной комнатке. (Русский поэт Осип Мандельштам написал еще в декабре 30‑го года: «И всю ночь напролет жду гостей дорогих, / Шевеля кандалами цепочек дверных».)

Герой, университетский профессор, для которого тюрьмой стала собственная квартира, пытается писать о Лопе де Веге, переводить Джона Китса. Он хватается за работу, как утопающий за соломинку. И понимает: спасения все равно нет. Ни внутри убежища, ни тем более вне… За долгие месяцы затворничества он деградировал как личность; но ничего поделать с собой не может – страх за себя и свою семью парализовал его волю. И все‑таки он, как и другие герои мендесовского романа, совершает героический для себя поступок: защищая жену, идет навстречу гибели.

Интонация всего романа – кроме велеречивых излияний слуги Божьего, – можно сказать, будничная. В рассказах о смерти – ни малейшей сентиментальной нотки, ни единого пафосного слова. Мендес хорошо усвоил давнюю литературную истину: чем более сухо, «приземленно» ведется повествование, тем более сильное впечатление оно способно произвести на читателя.

Но все‑таки книгу Альберто Мендеса я назвал бы произведением поэтическим. (Вспомним: роману «Мертвые души» Гоголь дал подзаголовок «поэма».) В свою прозу испанский писатель внес многие приемы, характерные именно для поэтической речи. Это, например, параллелизм в построении фраз, разнообразные синтаксические и лексические повторы, подхваты, использование многозначности того или иного слова, оксюмороны (сочетание несочетаемого). «Рифмуются» уже сами названия всех четырех частей книги. Автор не боится даже играть словами. Случай в литературе достаточно редкий: каламбуры в романе Мендеса лишь подчеркивают трагичность ситуации, в какой оказались его герои, – «быть побежденным побежденными» или «осуждать осужденных и побеждать победителей».

В «четвертом поражении» – три речевых потока. Во фрагментах, написанных от лица автора, интонация почти такая же, как во всем романе: рассказчик старается поведать историю своего героя без лишних эмоций. А фрагменты, в которых звучит голос сына Рикардо Масо, – это, для автора, воскрешение «утраченного времени». Чувствуется: Мендесу доставляет настоящее удовольствие до мельчайших подробностей описывать мадридский космос мальчишеской жизни. Несомненно, он – спустя многие десятилетня – восстанавливает свои собственные детские впечатления и переживания (хотя и с некоторой временной поправкой по отношению к происходящим в романе событиям).

Резким контрастом к общей «бытовой» тональности книги являются монологи‑откровения Сальвадора. В них красота естественной речи заменена красивостью пышных фраз. Автором сделано это совершенно сознательно. Слуга Церкви старается оправдать свои весьма неблаговидные поступки. И даже пытается выказать себя героем, исполняющим Божью волю. Но уже сама речь Сальвадора дискредитирует его, раскрывает его подлинную подленькую сущность.

В общем, Альберто Мендес как стилист тоже оказался на высоте. И вновь с чистой душой воскликнем: браво!

 

К сожалению, об авторе «Слепых подсолнухов» известно совсем немного. Вероятно, он принадлежал к тем литераторам, о ком можно сказать словами Пастернака: «Быть знаменитым некрасиво. / Не это подымает ввысь».

Альберто Мендес родился в 1941 году в Мадриде. Здесь прошло его детство. Здесь же окончил университет (факультет философии и литературы).

Всю дальнейшую жизнь посвятил книгоиздательской деятельности.

Роман «Слепые подсолнухи» появился на прилавках книжных магазинов в начале 2004 года. Это была первая книга Мендеса. Она сразу вызвала большой читательский интерес и получила несколько престижных литературных премий. Но она, увы, стала и его единственной книгой. В том же году Альберто Мендес скончался.

К четырем смертям, описанным в романе, прибавилась пятая: смерть самого автора.

Но впрочем, давно известно: любое произведение искусства, если оно, конечно, не умерло вместе со своим творцом, говорит о жизни.

Виктор Андреев 

 

[1] Касадо Сехисмундо (1893–1968) – испанский военный деятель, республиканец. В конце Гражданской войны возглавлял Национальный совет обороны. После войны – в эмиграции. – Здесь и далее примеч. ред.

 

[2] Пуэрта‑дель‑Соль – центральная площадь Мадрида.

 

[3] Хименес де Асуа Луис де (1889–1970) – испанский юрист, политический деятель. После победы франкистов эмигрировал в Латинскую Америку.

 

[4] В учении немецкого философа Готфрида Бильгельма Лейбница (1646–1716) монада – первичная субстанция, имеющая духовную природу, воспринимающая и отражающая в себе весь мир.

 

[5] Асенсио Кабанильяс Карлос (1896–1970) – испанский военный деятель, франкист. В 1942–1945 гг. – военный министр Испании.

 

[6] Варела Иглесиас Хосе Энрике (1891–1951) – испанский военный деятель, франкист.

 

[7] Миаха Хосе (1878–1958) – испанский военный деятель, республиканец. После поражения Испанской республики эмигрировал в Мексику.

 

[8] Клебер – под этой фамилией в Испании воевал австрийский антифашист Манфред Штерн (1896–1954).

 

[9] Тетуан – провинция в Марокко, принадлежащем тогда Испании.

 

[10] Сан‑Хуан де ла Крус (1542–1591) – испанский поэт‑мистик.

 

[11] Гражданская гвардия – испанская полиция.

 

[12] Мигель – Мигель Эрнандес (1910–1942), испанский поэт. В годы Гражданской войны сражался в рядах республиканской армии. Умер во франкистской тюрьме.

 

[13] Гарсиласо – Гарсиласо де ла Вега (1501–1536), испанский поэт. Автор цитирует терцеты сонета, который в испаноязычных собраниях сочинений Гарсиласо стоит под номером 25.

 

[14] Перевод В. Андреева.

 

[15] Гонгора Луис де (1561–1627) – испанский поэт.

 

[16] Мачадо Антонио (1875–1939) – испанский поэт. В годы войны был на стороне Испанской республики.

 

[17] Федерико – Федерико Гарсиа Лорка (1898–1936). Найти цитированное стихотворение в книгах Лорки не удалось.

 

[18] Негрин Лопес Хуан (1892–1952) – испанский политический деятель. 13 1037‑м начале 1939 г. возглавлял республиканское правительство. Незадолго до окончания войны эмигрировал из Испании во Францию.

 

[19] Эспос‑и‑Мина Франсиско (1781–1836) испанский военный деятель, генерал. В период оккупации Испании наполеоновской армией активный участник войны за независимость.

 

[20] Листер Энрике (1907–1989) – военный деятель Испанской республики.

 

[21] Бестейро Хулиан (1870–1940) – испанский политический деятель, социалист.

 

[22] Асанья Мануэль (1880–1940) – испанский политический деятель. Президент 2‑й Испанской республики.

 

[23] Партизаны.

 

[24] Эльда – город в провинции Аликанте (юг Испании).

 

[25] Тольятти Пальмиро (1893–1964) – итальянский политический деятель. В 1927–1964 гг. – генеральный секретарь Коммунистической партии Италии. Участник Гражданской войны в Испании.

 

[26] Рамон‑и‑Хахаль Сантьяго (1852–1934) – испанский гистолог. Лауреат Нобелевской премии по медицине (1906).

 

[27] «Лицом к солнцу» – гимн шпанских фалангистов.

 

[28] Словно облако… почти потоп… наплывает тьма (лат.).

 

[29] Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся (лат.). – Автор приводит по‑испански и на латыни цитату из Библии (Евангелие от Матфея, 5–6).

 

[30] Амфион – в древнегреческой мифологии сын Зевса и фиванской царевны Антиопы, брат‑близнец Зета. Амфион обладал божественным даром игры на лире. Когда братья решили обнести Фивы стенами, камни под звуки волшебной лиры Амфиона укладывались сами собой.

 

[31] Никто, как Бог, – никому, кроме Господа, это не под силу… – Измененная неполная цитата: «Omnis anima potestatibus sublimioribus subdita sit non est enim potestas nisi a Deo quae autem sunt a Deo ordinatae sunt» – «Всякая душа высшим властям повинуется, ибо нет власти, если она не от Бога». – Новый Завет, Послание к римлянам, 13: 1.

 

[32] Сосчитай звезды, если сможешь счесть их. – Ветхий Завет. Первая Книга Моисеева. Бытие. 15: 5.

 

[33] «Двинется вперед, ибо сам того желает» (лат.) .

 

[34] Виши – французский город, где в 1940–1944 гг. находилось правительство Петена, сотрудничавшее с немецкими оккупантами.

 

[35] Пиндар (518–442 до н. э.) – древнегреческий поэт, автор торжественных хоровых песен.

 

[36] «Мундо обреро» – газета Коммунистической партии Испании.

 

[37] Благое желание, благая любовь; нечистое желание, нечистая любовь (лат.) .

 

[38] Боссюэ Жак‑Бенин (1627–1704) – французский религиозный деятель и писатель.

 

[39] Помощницу, соответствующую Ему (лат.). Немного измененная цитата: adiutorium similem sui (лат.):, solum faciamus ei adiutorium siiuilem sui (лат.). – Сотворим Ему помощника, соответственного Ему (Бытие, 2, 18).

 

[40] Мальро Андре (1901–1976) – французский писатель и политический деятель.

 

[41] Плимут – город‑графство в Англии; в 30‑е годы XX века – один из центров рабочего движения.

 

[42] Примо де Ривера Хосе Антонио (1903–1936) – испанский политический деятель. В 1933 г. основал Испанскую фалангу.

 

[43] Национальное движение – второе бытовавшее в Испании неофициальное название Фаланги.

 

[44] Имеется в виду форма фалангистов. Одним из символов фалангистов была стрела, точнее, стрелы и ярмо.

 

[45] С каким‑то неведомым жалобным стоном. – Овидий. Метаморфозы. Книга 3.

 

[46] Угашали силу огня. – Новый Завет. Послание апостола Павла к евреям, 11: 34.

 

[47] «И да насыщайтесь!» (лат.)

 

[48] Книга Песнь песней Соломона. 4, 5.

 

[49] Первый среди равных (лат.).

 

[50] Под покровом ночи во мрак (лат.).

 

[51] Без кровопускания не будет отпущения [грехов] (лат.).

 

[52] Заткнут пасть львам (лат.).

 

[53] Избежать острого меча (лат.).

 

[54] Без родины оставшиеся (лат.).

 

[55] См., например, «Испанский дневник» Михаила Кольцова, книгу «Два года в Испании» Овалия Савича, испанские очерки Ильи Эренбурга.

 

[56] В русском языке есть выражение «забрать решетками»; но я не рискнул написать его: в данном случае глагол «забрать» прозвучал бы скверным каламбуром.

 

[57] Мачадо А. Полное собрание стихотворений. 1936. СПб., 2007. С. 454.