Глава четвертая. Нужда быть нужной

мы не берегли себя, и наши родители тоже нас не берегли, потому что хотели видеть нас более сильными, чем на самом деле. Хотя мы были слишком незрелыми для такой ответственности, дело кончилось тем, что мы стали беречь их. Когда это случилось, мы слишком рано и слишком хорошо научились заботиться обо всех, кроме самих себя. Наша собственная потребность в любви, внимании, заботе и защищенности осталась неудовлетворенной, тем не менее мы притворялись более сильными и менее пугливыми, более взрослыми и менее обделенными, чем были на самом деле. Научившись отрицать собственную потребность в любви и ласке, мы росли, изыскивая все новые возможности делать то, что у нас так хорошо получалось: с головой уйти в чужие желания и потребности, вместо того чтобы разобраться в собственных страхах, мучениях и неудовлетворенных нуждах. Мы так давно притворялись взрослыми, так мало просили и так много делали, что нам кажется, будто теперь уже слишком поздно что‑то менять. И мы все помогаем и помогаем: в надежде, что наши страхи отступят и наградой нам станет любовь.

История Мелани – яркий пример того, как слишком быстрое взросление и слишком большая ответственность (в данном случае – попытка заменить отсутствующую мать) может стать причиной патологической склонности быть для всех нянькой.

У нее не было ни места, ни времени, чтобы выразить собственный страх, и скоро такую невозможность получить эмоциональную разрядку она стала считать чем‑то нормальным и правильным. Если усердно притворяться взрослой, можно забыть, что ты перепуганная девочка. Скоро Мелани не только успешно справлялась с делами в обстановке хаоса – он был ей необходим, чтобы что‑то делать. Бремя, которое она взвалила себе на плечи, помогало ей не впадать в панику и не чувствовать боль. Оно давило на нее и в то же время приносило облегчение.

Кроме того, сформировавшееся у нее чувство собственной значимости стало результатом ответственности, которая была ей, девчушке, явно не по плечу. Она зарабатывала одобрение каторжным трудом, заботой о близких и тем, что, удовлетворяя их желания и нужды, жертвовала своими. Так мученичество стало частью ее личности и в сочетании с «комплексом спасителя» сделало Мелани настоящим магнитом для мужчин, сеявших беду.

Исполнение детского желания безраздельно владеть отцом вызвало у Мелани бессознательную вину в дополнение к той осознанной, которую она ощущала, не сумев спасти свою душевнобольную мать от самоубийства. Это, в свою очередь, побуждало ее к искуплению, порождало потребность страдать и переносить лишения, дабы искупить свою вину. Эта потребность, в сочетании с привычной для Мелани ролью мученицы, довела ее почти до мазохизма. Несмотря на все мучения, одиночество и гнетущую ответственность, связь с Шоном приносила покой, если не истинное счастье.

Второе последствие – это бессознательное чувство неловкости, которое порождает сексуальный подтекст ситуации, когда любимый отец принадлежит только тебе. Обычно присутствие матери (или в наши дни, когда разводы стали частым явлением, другой спутницы и сексуальной партнерши отца: мачехи или подруги) обеспечивает безопасную ситуацию как для отца, так и для дочери. Дочь может чувствовать себя привлекательной и любимой в глазах отца, и в то же время прочная связь с подходящей ему взрослой женщиной защищает девочку от внешнего проявления сексуальных импульсов, которые неизбежно возникают между ними.

Но даже если отец никогда не посягает на дочь в сексуальном плане, отсутствие между родителями прочных супружеских уз и то, что дочь исполняет в семье материнскую роль, способствует обострению полового влечения между отцом и дочерью. Из‑за существующей между ними тесной связи дочь может с неловкостью осознавать, что особый интерес, который проявляет к ней отец, в какой‑то степени имеет сексуальную окраску. Или же необычная эмоциональная доступность отца может привести к тому, что дочь сосредоточивает на нем пробуждающиеся сексуальные чувства в большей степени, нежели это случилось бы в обычных обстоятельствах. Стремясь не нарушить, даже в мыслях, мощное табу на инцест, она может заглушить в себе почти все или даже совершенно все сексуальные чувства. Такое желание бывает бессознательным – это защита от самого грозного из всех импульсов: сексуального влечения к отцу. Являясь подсознательным, это решение нелегко поддается анализу и исправлению.

В итоге мы видим девушку, которая с неловкостью воспринимает любое сексуальное ощущение, бессознательно опасаясь нарушить связанное с ним табу. Если это случается, единственным безопасным проявлением любви может стать опека.

Для Мелани главный фактор в отношениях с Шоном – потребность чувствовать себя ответственной за него. Это стало единственным доступным ей способом чувствовать и выражать любовь.

Представьте, что эти двое, Шон и Мелани, – танцоры в мире, где все только и делают, что танцуют, и, взрослея, разучивают свои партии. В силу конкретных событий и личностей, а главное, благодаря танцам, исполнявшимся в течение всего детства, оба, и Шон и Мелани, усвоили собственный репертуар, состоящий из психологических шагов, па и жестов.

Потом в один прекрасный день они встретились и обнаружили, что их сольные танцы, если исполнять их вдвоем, волшебным образом превращаются в изумительный дуэт, идеальное па‑де‑де, состоящее из действий и реакций на них. Каждое движение одного партнера встречает отклик другого, а в итоге получилась хореография, позволяющая им непрерывно скользить вдвоем в совместном танце: круг, второй, третий…

Как только он отказывался от своих обязанностей, она мгновенно их подхватывала. Когда она взвалила на себя привычное бремя заботы о семье, он упорхнул в сторону, предоставив ей полный простор деятельности в роли всеобщей няньки. Когда он стал искать взглядом другую партнершу, она с облегчением вздохнула и заплясала еще быстрее, чтобы отвлечься. Когда он убегал за кулисы и пропадал там, она, ожидая его возвращения, исполняла сольный танец: круг, второй, третий…

Для Мелани этот танец иногда был волнующим, часто одиноким, а иногда тягостным или утомительным. Но у нее и в мыслях не было его прекратить, ведь она так хорошо знала этот танец. Шаги, па, жесты – все казалось ей таким безошибочным, что она поверила, будто это и называется «любовь».

Глава пятая. Потанцуем?

У психотерапевтов давным‑давно сложилось мнение, что люди часто создают семью с теми, кто напоминает им отца или мать, с которыми они боролись в детстве. Эта теория не совсем точна. Дело не столько в том, что партнер, которого мы выбираем, просто похож на папу или маму, сколько в том, что с ним мы можем испытывать те же чувства и пережить те же испытания, что и в пору взросления. Мы можем воссоздать атмосферу детских лет, нам так хорошо знакомую, и использовать те маневры, в которых так поднаторели. Вот в чем для большинства из нас заключается любовь. Мы чувствуем себя как дома, в своей тарелке, удивительно комфортно с таким человеком, с которым можно выполнять все те же знакомые с детства движения и испытывать все чувства, привычные для нашей семьи. Даже если эти движения нам никогда не удавались, а чувства были не из приятных, все равно они известны нам лучше всех прочих. Мы испытываем особое чувство родства с мужчиной, позволяющим нам в качестве своей партнерши исполнять танец, который нам хорошо знаком. Именно с ним мы решаем связать свою жизнь и приложить все силы к тому, чтобы она удалась.

Нет более удивительного чувства, чем то загадочное ощущение встречи со старым знакомым, которое возникает при первом общении мужчины и женщины, чьи модели поведения совпадают, как фрагменты головоломки. Если вдобавок мужчина дает женщине возможность вновь соприкоснуться с детскими чувствами боли и беспомощности, тоски по любви и ласке и попытаться одержать над ними верх, то тяга к нему становится поистине непреодолимой. Ведь чем сильнее перенесенная в детстве боль, тем более мощное побуждение воскресить и победить ее испытывает человек, став взрослым.

Если ребенок пережил какую‑то травму, она будет появляться в его играх все снова и снова, пока не возникнет чувство, что он справился с этим переживанием. Например, ребенок, который перенес хирургическую операцию, может разыгрывать с куклами поездку в больницу, может в одной из игр становиться доктором, а в другой – пациентом, пока связанный с этим эпизодом страх существенно не уменьшится. Мы, слишком любящие женщины, поступаем очень похоже: воссоздаем и заново переживаем несчастливые отношения, пытаясь сделать их управляемыми, подчинить себе.

Из этого следует, что в отношениях действительно не бывает совпадений, а в браках – случайностей.

Давайте поставим этот вопрос по‑другому: какие сигналы подают друг другу женщина, которой нужно быть кому‑то необходимой, и мужчина, который ищет того, кто бы взял на себя ответственность за его жизнь? Или женщина, которая готова постоянно жертвовать собой, и мужчина – законченный эгоист? Или женщина, ощущающая себя жертвой, и мужчина, в чьем характере преобладает стремление к власти и агрессия? Или женщина, которая жаждет руководить, и безвольный мужчина? Видите, процесс сразу перестает быть таким уж загадочным, потому что есть определенные сигналы, определенные знаки, которые подает и принимает каждый из участников танца. Не забывайте, что для каждой слишком любящей женщины характерны две особенности: 1) полное совпадение моделей поведения, принятых в ее семье и в его; 2) стремление воссоздавать и преодолевать мучительные модели поведения, унаследованные от прошлого. Давайте взглянем на первые нерешительные шаги такого дуэта, которыми партнеры говорят друг другу: «Рядом с тобой тот, с кем все получится, сладится, с кем будет хорошо».

Если ваша мать ненавидела мужчин и внушала вам, будто от мужчин одни неприятности, а вы тем не менее любили ушедшего отца и находили мужчин привлекательными, то велика вероятность, что, став взрослой, вы будете опасаться, что мужчина, которого вы любите, вас оставит. Поэтому вы постараетесь найти мужчину, которому необходимы ваши помощь и понимание, чтобы в отношениях с ним вы могли играть первую скрипку. Такая схема дает гарантию от обид и судьбы брошенной женщины, поскольку делает мужчину зависимым от вас. Но вся беда в том, что вы с самого начала связываете себя с человеком, у которого заведомо есть недостаток, т. е. с мужчиной, который раньше или позже может начать причинять неприятности. Эленора хотела иметь гарантию, что ее избранник от нее не уйдет (как это сделал ее отец и как, по словам матери, неизбежно сделает любой мужчина). Ей казалось, что недостаток мужа дает ей такую гарантию. Но сама природа его недостатка делала вероятность ухода более, а не менее вероятной.

Таким образом, ситуация, которая должна была обещать Эленоре, что муж ее не оставит, на самом деле сулила обратное. Каждая ночь, которую он проводил вне дома, становилась доказательством, что мнение ее матери о мужчинах было верным, и, наконец, она, как и ее мать, развелась с человеком, доставлявшим одни неприятности.

Неписаное правило гласит: чем труднее порвать отношения, вам противопоказанные, тем больше элементов детской борьбы они содержат. Если вы слишком любите, причина в том, что вы пытаетесь победить застарелые страхи, гнев, разочарование и боль, накопившиеся в детстве, и расстаться для вас – значит отказаться от столь драгоценной возможности ощутить облегчение и восстановить справедливость.

Такое возбужденное состояние – искры, притяжение, непреодолимое стремление быть с любимым и все уладить – не столь остро проявляется в более здоровых и счастливых отношениях, потому что в них не воплощаются все возможности свести старые счеты и одержать верх над тем, что некогда давило и угнетало. Именно эта пьянящая возможность исправить старые ошибки, завоевать утраченную любовь и получить недополученное в детстве одобрение и создает для слишком любящей женщины то бессознательное притяжение, которое заставляет ее полюбить. Это оно виновато в том, что, когда в нашей жизни появляется мужчина, который хочет, чтобы мы были счастливы и довольны собой и жизнью, который дает нам реальную возможность завязать здоровые отношения, мы, как правило, не проявляем к нему интереса. Не сделайте ошибку: такие мужчины действительно встречаются в нашей жизни.

Все дело в том, что для нас плохое заняло место хорошего, а хорошее стало восприниматься как нечто чуждое, подозрительное и неприемлемое. Мы научились предпочитать страдание, потому что давно и близко знакомы с ним. Нормальный и любящий мужчина не сможет играть в нашей жизни важную роль, пока мы не сумеем избавиться от потребности снова и снова воссоздавать старую борьбу.

Женщина с более здоровым прошлым способна на совсем другие реакции, а значит, и на совсем другие отношения, потому что для нее борьба и страдания не вошли в привычку, не стали частью ее прошлого, а, следовательно, не так желанны. Если общение с мужчиной вызывает у нее неловкость, обиду, тревогу, разочарование, раздражение, ревность или другие неприятные эмоции, она сочтет его неприятным и неприемлемым и решит, что его следует избегать, а не добиваться. И напротив, она будет стремиться к общению, которое обеспечит ей заботу, покой и дружбу, потому что именно эти чувства для нее хороши. Можно с уверенностью сказать, что притяжение между двумя людьми, способными создать счастливый союз, основанный на сочетании нормальных интересов (пусть даже это притяжение будет сильным и волнующим), никогда не бывает таким непреодолимым, как между слишком любящей женщиной и мужчиной, с которым она может исполнять свой привычный танец.