Лондон, убежище Материнского ковена

 

На вкус Аманды, второй дом походил на тайное укрытие гораздо больше. Небольшую квартирку украшали – по случаю праздника – гирлянды из листьев падуба и плюща. На каминной полке лежало йольское полено, ожидая, когда народится молодое Солнце. Дверь беглецам открыла женщина по имени Роуз. Она усадила их подальше от окон и входа.

– Не уверена, что это поможет, – сказала она, когда Холли рассказала о битве и о том, как все кончилось. – Даже и не знаю, что еще сделать.

Роуз накормила их и пошла готовить постели. Пока все теснились в крошечной гостиной, Филипп обратился к Холли и Саше:

– Нам нужно поговорить.

Аманда нахмурилась: почему это ее не позвали? Да уж, в круг первых лиц ковена она явно не входит.

Томми взял ее за руку.

– Да ладно тебе. Пусть разбираются. Все решает Холли.

Во время ритуалов он прикасался к ней сотню раз, но все же Аманда вздрогнула. В голове замелькали мысли, от которых ей стало не по себе: «Томми. Он ведь мужчина. А я – женщина. Мы взрослеем. И можем… остаться вместе, вдвоем… если он захочет».

Разговор Филиппа и Холли вдруг перестал ее волновать. Аманда больше не обижалась, что Сашу пригласили в нем участвовать, а ее – нет. Сейчас она думала о Томми: «А ведь это я с ним дружу. Я и никто другой».

Аманда опустила глаза. Щеки у нее загорелись.

– Нагаи, ты держишь меня за руку.

Молодой человек ответил нежной и озорной улыбкой. В миндалевидных глазах плясали чертики. Он сиял, будто фонарик проглотил. У девушки перехватило дыхание. «Мы так друг другу подходим», – подумала она.

– Томми. Ты держишь меня.

– И? – Он смеялся.

Она тряхнула рукой.

– Отпусти, – Томми не послушался. – Ну чего тебе надо?

– Какая же ты глупышка, – ласково сказал он. – Андерсон, я уже лет сто в тебя влюблен. Ты не замечала?

– Правда? – растерялась она.

Ну и дела. Томми, шутник Томми, который вечно ее подкалывал, но всегда был рядом, внимательно слушал, поддерживал в беде. Вот тебе и на!

– Лет сто, – повторил он, будто хотел, чтобы она поверила наконец. – Чуть ли не с детства.

– Э‑э… – Она застенчиво улыбнулась. – Ничего себе.

Не слишком‑то романтично, но больше на ум ничего не пришло. И каким‑то чудом этого оказалось достаточно.

Томми улыбнулся.

– Да уж. – Он покачал ее рукой. – Прикольно.

– Прикольно, – кивнула она. – Но мы же еще дети.

– Не такие уж дети. – Он ткнулся носом ей в щеку.

– Мяу. – На колени ей вдруг запрыгнула грязная кошка. Аманда вздрогнула, но кошка замурлыкала и свернулась калачиком.

– Откуда ты? – спросила девушка. – Твоя хозяйка – Роуз?

– Ее зовут Астарта. Она пришла к Николь за несколько ночей до похищения. А теперь ищет ее вместе с нами, – сказал Пабло.

Аманда похолодела. За несколько ночей до похищения… Неужели после того, как Холли утопила Гекату? По спине побежали мурашки.

 

Филипп смотрел на Аманду и Томми. В глазах мелькнула зависть.

– Они нашли друг друга, – вздохнул молодой человек.

– Ну, им долго искать не нужно было, – сухо заметила Саша и с надеждой посмотрела на Холли.

Молодая ведьма кашлянула.

– Итак, на нас напали, и мне явилась дама под вуалью. Она каким‑то образом прекратила бой.

– В обмен на что? – спросила Саша. Холли покраснела, но женщина настаивала. – Что‑то посерьезней, чем кошачья жизнь?

Холли прищурилась.

– Это никого не касается.

– Нет, касается. Мы вместе принимаем решения. Таковы правила Материнского ковена.

Саша загоняла Холли в угол, а девушка этого не любила. Вскинув голову, она перешла в наступление.

– Именно поэтому Материнский ковен так слаб! Посмотри, что с нами стало. Они даже не могут защитить нас. Ни на что не годны! А Верховный ковен тем временем похищает и убивает людей.

Саша моргнула.

– Не верится, что ты это говоришь, когда…

– Хватит! – поднял руки Филипп. Он повернулся к Холли. – Прости, но сейчас не время для философии. Нам пора обсудить план действий.

– Вы правы. Уже ничего не вернуть. Что я там сделала и что пообещала… – Она вздохнула. – По правде говоря, я даже не знаю точно, на что согласилась. Но это спасло нам жизнь.

– Иногда это не лучший выход, – упорствовала Саша.

– Что ж. Дайте знать, когда у вас пафоса поубавится.

Девушка развернулась и пошла на кухню.

– Холли!

Филипп увязался за ней. Девушка схватила электрический чайник, тряхнула его, проверяя, хватит ли воды, и включила. Потом стала искать на серебряном подносе пакетик с чаем.

– Это тебя звала Николь, – сказал молодой человек, прислонившись к столу, отделанному белой плиткой. – Так Илай с Джеймсом и узнали, где мы. И Хосе Луис погиб.

Ее плечи поникли. Холли выбрала пакетик с «Принцем Уэльским», расправила нитку с ярлычком.

– Хочешь, чтобы я себя виноватой почувствовала и бросилась ей на помощь? Зря стараешься. Я обещала это сделать – и сделаю.

– Я только хочу показать, что мне не все равно. Нам не все равно, – поправился он.

– Неправда. – Холли сдвинула брови. – Вы такие же, как Материнский ковен. Разговорами никого не вернешь.

– Для начала нам нужно было выяснить, кто есть кто – Он показал на чай. – Можно мне тоже?

– Извини. – Холли взяла еще пакетик. – Где тут чашки?

Он открыл шкафчик, вытащил две кружки с надписью «Ярмарка Лилит» и усмехнулся.

– Вполне в духе Роуз – поехать на такой фестиваль. Сара Маклахлан…

Холли невольно улыбнулась.

– Моя мама любила ее слушать. Думала, это круто и стильно.

– Все мамы хотят быть крутыми и стильными. – Он засмеялся. – Моя – типичная французская домохозяйка… ну, если не принимать во внимание, что она продает волшебные травы и зелья своим богатым подружкам.

– Кто‑то торгует «Эйвоном», кто‑то – любовными чарами.

– Точно.

Она показала на шкафчик.

– А ты ясновидящий. Никто бы не догадался, что кружки там стоят.

– Peut‑etre [12]. – Он пожал плечами так, как это умеют делать одни французы.

Чайник вскипел. Холли опустила в чашки пакетики.

– Ладно. Ты разбил лед, нашел со мной общий язык, и мы теперь союзники. Что ты предлагаешь?

– Войти к ним через портал, – ответил он.

Она улыбнулась.

– Неплохая идея.

Он тоже улыбнулся и постучал себя пальцем полбу.

– Ясновидение. Уверен, что мы сработаемся.

– Надеюсь, – ответила девушка и взяла чайник.

Филипп нахмурил брови.

– Поставь. Вы, американцы, никогда не даете воде покипеть.

Холли вернула чайник обратно и скрестила руки.

– Да пусть хоть до утра кипит, если так нужно. Чтобы хороший чай получился, – добавила она многозначительно.

– Хороший чай того стоит, – отозвался Филипп.

 

ЖЕРО

Лондон

 

Джеймс и Илай расхаживали по каюте, попивали пиво и смеялись, глядя на Жеро. Тот, словно тряпичная кукла, валялся на койке между ящиками, ни плыли на одной из частных яхт Верховного ковена. Джеймс был верен себе – он ее угнал. Жеро мучила невыносимая боль, но все же он догадался: его везут в Лондон и там попробуют выпытать секрет Черного огня.

«Знает ли отец, что со мной? – думал он. – На чьей он стороне? Встретятся ли они в резиденции ковена?»

Дни заключения кончились. Теперь придется отрабатывать свой кусок, бороться за жизнь. Но ведь Огонь вызывали отец с Илаем! Жеро понятия не имел, как это делать. Он вспомнил о Холли. Как он тосковал по ней! Где‑то она теперь?

«Надеюсь, мой дух к ней не приходил, – подумал молодой человек. – Правда, гарантии нет. Я столько времени лежал без сознания, столько мечтал о ней. Они ищут ее. Хотят ее убить».

– Пивка хочешь? – спросил Илай, присев рядом с братом.

Он прикоснулся дном кружки к сожженному, опухшему рту Жеро. Нижняя губа треснула, из ранки потекла кровь.

– Не хочешь?

Жеро хотел. Умирал от жажды.

«Не буду просить. Не доставлю им такой радости», – подумал он, а в следующий миг пробормотал:

– Воды.

– Прости, что? – переспросил Илай.

Жеро стиснул зубы. Его брат расхохотался, демонстративно допил пиво и отошел.

– Помоги нам с Джеймсом вызвать Черный огонь, и тогда мы дадим тебе пить сколько влезет.

 

Лондон, убежище ковена

 

Кари сидела, тихонько покачиваясь. У Джоэля ей было намного лучше, спокойнее. Вот ужас! Она участвовала в яростной битве… и ничего не помнит. Она же могла погибнуть! Кари гнала от себя эти мысли, но они упрямо лезли в голову. Как же Холли сумела все остановить? Нет, здесь было что‑то не так. Почему остальные этого не видят?

«Слишком заняты, лижут ей ботинки, – с горечью подумала девушка. – Но я‑то уж точно не выбирала ее главной. Кто она такая, чтобы нам указывать?»

По правде говоря, ей хотелось, чтобы ковен возглавила Саша. Она была опытнее и добрее. Особенно с Кари.

Ну да, конечно. Ведь Саша – мать Жеро. Кари понимала, почему так хорошо относится к этой женщине. В глазах задрожали слезы. Рядом с Сашей было так хорошо. Она так напоминала его – движениями, внешностью.

Кари беззвучно расплакалась. Остальные, какычно, ничего не заметили. А может, им просто не было до этого дела? Сколько бессонных ночей она провела, жалея, что повстречала Жеро, узнала о магии. И тут же раскаивалась: без него она жить не могла. Сколько ночей рыдала и молилась о том, чтобы снова его увидеть.

Но когда они встретились… он смотрел только на Холли. Сначала Кари убеждала себя, что Холли его приворожила.

«Впрочем, у нас и без нее не ладилось, – подумала девушка. – Жеро стал таким холодным и мрачным. И с отцом у него было не гладко. Они, наверное, чувствовали, что скоро поссорятся. Холли только ускорила наше расставание. Какая же она высокомерная и своенравная! Да еще с такой силой. Надо подальше от нее держаться. Боже, ну почему я во все это влезла? Сейчас бы уже закончила университет. Правда, я слишком любила Жеро. Разве я могла остановиться, узнав, что он – колдун, а на свете есть магия. К тому времени я на нем помешалась. И так хотела сама научиться колдовать. Нет. Нельзя винить в этом Холли. А вот в том, что она его увела, – можно. Рано или поздно жизнь тебя накажет, Катерс! Даже не сомневайся».

Кари сжала кулаки и закрыла глаза. Слезы все катились у нее по щекам.

 

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ИМБОЛК

 

Когда ее вздернули, я смеялась. Бедняжка была невинна.

Это меня им надо было повесить, но

я продала душу самому дьяволу, а он своих

защищает. Он спас меня. И Катерс тоже. Она

как‑то раз говорила, что происходит из старинного рода,

а там все были могущественными

ведьмами. Думаю, она не соврала.

– Предсмертная исповедь Табиты Джонсон. –

Салем, Массачусетс

 

ГЕМАТИТ

 

 

Время раны исцелит,

Незаметно пролетит.

Снова наш восстанет род –

В смерти жизнь исток берет.

Превращений час настал,

Перемены всех начал.

Над собою мы вольны

Властью Госпожи Луны.