Мне стыдно — за всё, что натворил я сам, и то, что натворили другие мужчины. И всё-таки я доволен, по большей части.

• Громадное чувство вины за то, что я мужчина, белый и образованный/средний класс (хотя мои родители из рабочей среды). Иногда мне кажется, что люди (ну в основном женщины) не понимают самого главного: да, я представляю часть человечества, ответственную за всё дурное, что происходило и происходит на нашей планете: однако я вовсе не тот стереотипный шовинист, подонок-расист и капиталистическая свинья, каким меня хотят выставить. И если кто-то не способен видеть дальше светлой кожи, работы в сфере информационных технологий и члена, болтающегося у меня между ног, то это целиком их проблема.

В апреле 2003 года я оказался на родине «Фокусов пениса» — в Мельбурне, Австралия, — где выступал со своим «членошоу» на ежегодном Фестивале комедии (Получается, тут даже не столько «ехать со своим углем в Ньюкасл», сколько «ехать со своим членом в Мельбурн».) и заодно писал эту книгу, несмотря на то, что внимание постоянно отвлекалось на море выпивки, потрясающую погоду и красивых женщин.

Не помню, по какой причине, но написал я тогда немного. И даже та малость, что вышла из-под моего пера, представляла собой неразборчивый бред, в итоге оказавшийся ещё и заплёванным, а потому изгнанным из окончательной версии книги моим жутко нервным редактором: тот почему-то посчитал, что читателям не захочется видеть перед собой заблёванный бред. Я возразил, что блевотину можно и стереть, но редактор настаивал, чтобы я написал что-нибудь другое, где будет поменьше лепета и совсем не будет рвотных масс. Мне кажется, его поступок чересчур отдаёт консерватизмом. Но, как известно, кто платит, тот и музыку заказывает, так что правым оказался он. (Хотя я всё равно оставил в тексте один абзац лепета: специально, чтобы показать, что редактор неправ. Правда, для полноты картины вам придётся на него сблевануть).

Я был измотан борьбой с представлениями о мужественности, пытаясь придать им хоть какой-то смысл. Мне необходимо было отвлечься. И вот в первый же свободный вечер я решил посмотреть постановку под названием «Защитим троглодита!» Пьеса написана Робом Беккером, но, как и «Монологи вагины», исполняется по всему миру силами местных актёров

По сути, автор пытается убедить нас, что мы стали такими, какие есть, под влиянием особенностей характера, сформировавшихся ещё в пещерные времена: когда мужчины охотились в одиночку, а женщины собирали ягоды и присматривали за детьми одной большой компанией. В результате мужчины так и не научились сосредотачиваться на нескольких вещах одновременно и общаются с окружающим миром совсем не так, как женщины. По той же самой причине мы никогда не спрашиваем дорогу и разбрасываем трусы, где попало. Иными словами, мужчины и женщины — это два абсолютно разных племени, откуда, собственно, и все проблемы их взаимного общения. Если вы всю свою жизнь общались исключительно с людьми из племени мужчин, то вас ожидают серьёзные трудности при общении с племенем женщин, которым вы, вероятнее всего, покажетесь грубым и неотёсанным

Как это ни странно для шоу, представляющего собой рассказ о том, каково это — быть мужчиной, но я почувствовал себя не менее чужим, чем когда ходил на «Монологи вагины». Я совершенно не узнавал себя в мужчине на сцене. Сказать по правде, мне даже показалось, что упрощенческие стереотипы автора опускаются до снисхождения и обидны не только для мужчин, но и для женщин. Хотя, по большому счету, уже одно это можно поставить автору в заслугу, поскольку большинство людей не в состоянии одновременно охватить и то, и другое. В общем, речь идёт о полутора часах откровенной муры из разряда «кто сказал, что мужчины и женщины одинаковы?», которую можно увидеть в любом клубе юмористов, в любой день недели, причём намного короче по времени и гораздо лучше по содержанию.

Лично мне все эти аналогии «мужчина/пещерный человек» кажутся надуманными и, что ещё хуже, призванными послужить очередным оправданием сволочному поведению многих представителей мужского пола.

всё дело в том, что никто из нас не имеет ни малейшего представления, как же в действительности распределялись гендерные роли в первобытном обществе. Лично я с большим подозрением отношусь к аргументам, пытающимся убедить нас в том, что, хотим мы того или нет, но установки той эпохи жёстко закодированы в каждом из нас. Да, я готов допустить, что в отношении обоих полов можно использовать какие-то общие замечания, но настоящая причина, почему я не узнал в мужчине на сцене самого себя, заключалась в том, что все мы разные. Возьмём, к примеру, меня. Хоть я и мужчина, но я не фанат спортивных состязаний; я могу сосредоточиться на двух вещах одновременно; я сравнительно неплохо описываю свои чувства и в то же время абсолютно безнадёжен, когда нужно свериться с картой, повесить книжную полку, убить бизона или припарковаться задним ходом. Более того, я с удовольствием принимаю ванну с пеной: особенно мне нравятся те, что продаются в косметических магазинах «Лаш» и пахнут цветами. Если кому-то кажется, что в этом есть нечто «бабское», могу добавить: я обожаю пиво, спать с женщинами, гонять на автомобиле и в отчаянии выть на луну. Однажды меня настолько вывел из себя какой-то жутко доставучий пьяница, что я едва не двинул ему в морду.

Видите, как я старательно оправдываюсь в ваших глазах? Заметили, с какой неловкостью признаю в себе черты якобы женские и отсутствие черт якобы мужских: а вдруг вы решите, будто я какая-то «девчонка»?

Не кажется ли вам, что привычное поведение мужчин, вероятнее всего, объясняется двумя причинами: а) мужчины не хотят, чтобы в них видели хоть что-то от женщины, а потому либо тщательно скрывают «бабские» аспекты своей личности, либо лгут о них: и б) это сходит им с рук (в основном за счёт аргументации: «Да, пусть я грубиян и лентяй, но именно такими и были все троглодиты»)?

Во всех ответах касательно мужественности превалирует одна тема, и выражается она либо в том, в какое отчаяние приходит тот или иной мужчина, глядя на «мачизм», жестокость и глупость «типичных представителей» мужского рода (т. е. тех, к кому респонденты относят себя крайне редко); либо в заявлениях мужчин относительно своей необычной женственности. Довольно показателен следующий комментарий:

• Я не ощущаю себя «типичным» мужчиной, что бы это ни означало, и многие характеристики, приписываемые мужчинам, кажутся мне довольно неприятными. Да, во мне много того, что все привыкли считать «бабским» или «девчоночьим», но я не обращаю на это внимания. Мне нравится быть выше стереотипов.

Неужели же это действительно то, что представляет собой мужчина? Или это просто доисторический прообраз Макса Уолла? (Киноактёр, снявшийся в роли короля Бруно Сомнительного в известной комедии о пещерных временах под названием «Джаббервоки» (1977). — Примеч. перед.)

Судя по всему, развязный «мачизм» собратьев вводит мужчин в заблуждение не меньше, чем женщин. На самом же деле мужчины начинают вести себя как придурки, когда чересчур стараются компенсировать то, чего (как им кажется) недостаёт в их жизни. Так сколько же в мужском поведении действительно наследственного и сколько связано с тем, что мужчины всего лишь поступают так, как, по их мнению, должен поступать настоящий мужчина?

Что бы там ни говорили о роли тестостерона и Y-xpoмосомы, но мне кажется, мы всегда должны помнить о двух вещах: во-первых, мужчины и женщины скроены по одному лекалу, и, во-вторых, генетика — штука очень сложная. Мужчины не амёбы, отделившиеся от своих отцов: точно так же, как женщины отнюдь не клоны своих матерей. Когда в котелках наших матушек, помешиваемые шишковатыми посохами наших батюшек, начинают бурлить ДНК, из магического слияния генов получаемся мы. Мы наследуем черты и качества обоих родителей — как мужские, так и женские. Воспитывают нас мужчины и женщины: в школу мы ходим с мальчиками и девочками: и у доски перед нами стоят учителя как мужского, так и женского пола. И если кто-то, повзрослев, так и не научился общаться с противоположным полом, значит, виноват он сам. Если так уж хочется, можете придумывать себе отговорки, что, мол, мы из разных племён или с разных планет, но все мы живём на планете Земля, и все мы когда-то вылетели из членов наших отцов, влетев в матки наших матерей. Наши гениталии и наши гормоны расставят приоритеты в жизни каждого, но понятие «быть мужчиной» или «быть женщиной» настолько же индивидуально, насколько индивидуальны мужчина или женщина, стоящие перед вами.

Мужчины не с Марса. А женщины не с Венеры.

Мысль эта жалкая, ребяческая, чересчур упрощённая и глупая.

На самом деле, мужчины из Британии, а женщины из материковой Европы.

Подождите, сейчас объясню. Метафора эта довольно сложна и извилиста, а потому придётся слегка помочь разобраться в её смысле. Однако не в пример тому парню, что придумал хрень про Венеру с Марсом, я постараюсь управиться всего парой страниц и не буду разводить канитель на целую книгу, по сути повторяющую одни и те же основные мысли снова и снова. (Ну, разве что кто-то готов предложить мне за это денег. Тогда — пожалуйста!)

Итак, поехали! Подобно Британской империи, мужчинам пришлось привыкать к мысли о том, что их влияние и положение в мире за последние 50 лет кардинально изменились. Некоторые отказываются принять сей печальный факт, продолжая считать себя «великими», другие злятся из-за того, что на них пытаются перевалить вину за чужие ошибки, совершенные 100 лет назад. Сегодня многим из нас уже стыдно называться «британцем». И никто не может сказать нам, кто же мы есть на самом деле.

Кроме геев. Потому что все геи из Ирландии.

Я не хочу сказать, что все ирландцы геи. (Автор пытается обыграть двойное значение английского слова gay: «гомосексуалист» и «весельчак». — Примеч. перев.) Неплохо заверчено, правда? (Да-да, я знаю, Грэм Нортон… и Брайан из «Большого Брата» и… о да! ещё тот парень из «Бойзон». Так что… кто его знает? Может, я не так уж и далёк от истины?)

После долгих лет притеснений «ирландцы» смогли отвоевать большую часть свобод и заслужить всемирную любовь за свою живую, энергичную культуру. Эти ребята обожают полный улёт — вот уж чего у них точно не отнимешь!

Остальные же «британцы» (уточняю, мужчины) не доверяют «европейцам». Давайте не будем кривить душой: большинство из нас хоть раз, да вступало в пагубную связь с метафорическими «немками» — если вы понимаете, к чему я клоню. (Забавно, но речь, как правило, идёт о возрастных группах от 14 до 18 и от 39 до 45). И всё же не стоит забывать, что не все «европейцы» (женщины) — «немки» (шлюхи).

В последние 30 лет «европейцы», несмотря на все свои различия, объединили усилия для достижения общей цели: создания единого союза, основанного на всеобщем равенстве. Единственный народ, который почему-то продолжает упираться, не желая участвовать в процессе, — это «британцы». Согласны? А как думаете, почему?

Да потому, что в глубине души мы всё ещё уверены в своём пресловутом превосходстве (несмотря на все доказательства противного). Мы ностальгируем по прошлому, которое, сказать по-честному, для большинства из нас было полным дерьмом. (Вспомните хотя бы о той судьбе, что выпала на долю наших дедов: тяжёлый физический труд, кровопролитные войны и полное отсутствие свободы быть тем, кем вам хочется.)

И вот появился шанс сделать шаг вперёд, забыть о прошлом, перестать винить себя в грехах предыдущих поколений, пересмотреть положение «британца» в новом мире, основанном на равенстве. Нам не нужно никакого мужского движения — точно так же, как не нужно нам никакого «британского» движения. Нам нужно действовать вместе. Мужчинам и женщинам. «Бриттам» и «европейцам».

Никто не призывает отказываться от того, что делает нас «британцами». Никто не говорит, что мы должны стать «европейцами» (как вы уже поняли, без хирургии тут не обойтись). Но разве жизнь не стала бы лучше, обзаведись мы одной общей валютой?

Если вы хотите глядеть на мир с точки зрения эволюции, не смотрите на мужчин как на пещерных троглодитов. Такая позиция вводит всех в заблуждение, абсолютно бесполезна и отдаёт высокомерием. На самом деле человеческий род существует на этой планете лишь благодаря ловкости и умению наших предков адаптироваться. Вашими предками, кстати, были амёбы, породившие рыб, которые, в свою очередь, породили ящериц, далее породивших всяких там крысоподобных, лазавших по деревьям, и разных мартышек, спустившихся с деревьев на землю. Последние породили человекообразных обезьян, которым мамы велели ходить прямо и не горбиться и которые, в конце концов, породили вас. Разумеется, каждая ступень занимала некоторое время, но становилась возможной благодаря тому, что все, кто не хотел адаптироваться, попросту вымирали в уже изменившемся мире.

Когда мелкая рыбёшка стала исчезать в желудках рыбин покрупнее, она не стала говорить: «Нет, ничего у нас не вышло, вернёмся-ка мы лучше назад, к амёбам»; она сказала нечто совсем другое (Ну ладно, ничего такого она не говорила — и даже не думала. Более того, ничего такого она не делала. Это просто случилось. Само собой. Если вам нужна точность, читайте Стивена Джея Гоулда или Докинса. А если нужен юмор, читайте меня. Или Стивена Джея Гоулда. Наверное, целесообразнее всё же просто почитать Стивена Джея Гоулда. Хотя уже слишком поздно — ведь вы уже практически прочитали меня. Так что дочитывайте до конца и посмотрите, что я ещё могу вам сказать. А затем уж читайте Стивена Джея Гоулда.): «Эй! Давайте-ка, отрастим себе ноги да пойдём жить на сушу. Там-то нас точно никто не съест!» И, разумеется, просчиталась, в результате чего, собственно, мелкая рыбёшка и оказалась на деревьях. (А большие рыбины так и осталась в море, думая, что там им самое место. Однако спустя миллионы лет потомки мелкой рыбёшки отыгрались по полной, придумав траулеры и интенсивное рыболовство.)

Мир изменился, и у мужчин остаётся лишь один выбор: адаптироваться или умереть. Жермен Грир ухватила самую суть: столько мужчин женщинам ни к чему, они запросто обойдутся без большинства из нас (либо рассадят по казематам и устроят интенсивную дойку, о которой я уже упоминал в одной из предыдущих глав). Хотим мы того или нет, но придётся доказывать женщинам, что есть смысл держать нас при себе. Вряд ли стоит надеяться, что они, несмотря на все наши выходки, будут до бесконечности считать нас «очаровашками».

Как феминистки, так и другие движения за гражданские права и свободы сексуальных меньшинств, всё это время пытались достичь самого главного: создать мир, в котором отношения между людьми строились бы по принципу равенства, независимо от пола, сексуальности или расы. Каждый должен иметь право гордиться тем, каков он есть. Мужчины — тоже люди. Мы — часть общего целого. И мы не должны бороться с этими крестовыми походами, мы должны бороться бок о бок с ними. Как заключает Сьюзен Фалуди в своей книге «Закалённые», мечтой феминизма всегда было: «Создать мир более свободный, более человечный. Феминистки, особенно в течение последних двух столетий, преследовали эту цель с непреклонной решимостью и глубокой страстностью. Однако, в конечном счёте, мечта может так и остаться мечтой без силы и храбрости мужчин, перед которыми сегодня открывается поистине историческая возможность: научиться вести битву без врага; расширить границы человеческих свобод; поставить жизнь на службу братства, объединяющего всех нас».

Думаю, многим мужчинам кажется, что женщины ненавидят нас вместе с нашими членами за всё то дурное, что мы, бесспорно, вытворяем. И это не удивительно — особенно, если почитать то, что понаписала про нас Андреа Дворкин. Но, по-моему, большинство женщин как раз не разделяет её взглядов (ни в отношении мужчин, ни в отношении полового акта в целом).

Я спросил у женщин: