Очерк 6. Проблемы общего учения о гражданском правоотношении

 

Могут сказать, что проблема правоотношения - слишком общая и отвлеченная тема, что из того или иного ее разрешения не вытекают какие-либо непосредственные выводы... Сколько практических выводов было сделано из теории относительности! Однако сама эта теория непосредственно ни одного из этих выводов не давала. Что же было бы с наукой и практикой, если бы они отвергли теорию относительности на этом основании? О.С. Иоффе   Буквально к катастрофическим последствиям для правоведения привела перестройка в 30-40-х годах юридического знания на основе категории "правоотношение". Она и ныне остается одной из фундаментальных, что сдерживает развитие науки. Б.И. Пугинский, Д.Н. Сафиуллин   В понятии правоотношения не нуждаются... прагматические, комментаторские направления, наиболее широко распространенные в буржуазной правовой науке. Они ограничиваются истолкованием норм действующего права и практики их применения в соответствии с задачами и целями господствующего класса на данном этапе. Р.О. Халфина

 

Подходы к пониманию правоотношения: 1) материальный (урегулированное правом жизненное отношение), 2) формальный (юридическая форма общественного отношения) и 3) комплексный (единство юридической формы и экономического содержания). Смысл и назначение категории правоотношения в юридической науке. Элементы правоотношения: обзор различных подходов. Содержание правоотношения: 1) субъективное право; 2) юридическая обязанность. Взгляд на содержание правоотношений, высказанный М.М. Агарковым (теория "содержания-действия"). Структура субъективного права и юридической обязанности. Существование правоотношений особого содержания: 1) с дополнительными элементами; 2) с одними обязанностями без субъективных прав и 3) с содержанием иным, чем субъективные права и юридические обязанности. Основные классификации гражданских правоотношений: 1) вещные - обязательственные и абсолютные - относительные; 2) регулятивные - охранительные.

 

Правоотношение (правовое или юридическое отношение) ныне является одной из фундаментальных категорий теории права. В то же время можно считать общеизвестным и тот факт, что общая теория правоотношения выросла в свое время именно из науки гражданского права*(428). Поэтому нет ничего удивительного в том, что и по сей день наибольшее число монографий и статей, посвящаются не правоотношениям вообще, а гражданским правоотношениям. Различный вклад в разработку теории правоотношения внесли такие советские ученые, как М.М. Агарков, Н.Г. Александров, С.С. Алексеев, С.Н. Братусь, Д.М. Генкин, В.С. Ем, О.С. Иоффе, С.Ф. Кечекьян, О.А. Красавчиков, В.П. Мозолин, Е.Я. Мотовиловкер, А.Г. Певзнер, В.Н. Протасов, В.А. Тархов, Ю.Г. Ткаченко, Ю.К. Толстой, Е.А. Флейшиц, Р.О. Халфина, В.Ф. Яковлев.

Несмотря на столь представительный состав участников научных исследований проблематики правоотношений и колоссальный объем проделанной ими работы, многие ее аспекты и по сей день сохраняют статус terra incognita как юриспруденции вообще, так и цивилистики в особенности. Причиной явно недостаточной эффективности ведущейся в этой сфере деятельности является специфическая природа понятия о правоотношении. Можно сказать, что при определенном подходе к исследованию это понятию становится равнозначным понятию о правовой реальности вообще - понятию высшей степени обобщения и абстракции*(429). Задача построения логически безупречной теории правоотношения по своей сложности сравнима с задачей построения теории мироздания; отличие только в сфере актуальности этих теорий. "Естественник", посвятивший себя поиску закономерностей мироустройства, может длительное время проблуждать в потемках, но так ничего и не установить со сколько-нибудь приемлемой степенью достоверности. Точно так же и ученые-юристы, занимающиеся теорией правоотношения, в своих гипотезах и предположениях руководствуются не столько точным знанием, сколько ощущениями и интуицией.

Больше того, предмет исследования (правоотношение) оказалось чрезвычайно непросто уловить и формализовать. Уже на стадии простого описания понятия о правоотношении взаимодействие между учеными окутывается туманом взаимного недопонимания. Достаточно сказать, что на одно только уяснение различий в методологических подходах к трактовке правоотношения российской науке потребовалось несколько десятков лет, но даже теперь эти различия известны далеко не всем*(430). Учение о правоотношении сегодня пребывает в таком состоянии, что просто его приведение в порядок уже представляло бы собою заслугу, оправдывающую появление любого исследования о правоотношениях*(431). Именно эту задачу мы и посчитали возможным сделать основной при подготовке настоящего очерка.

1. В отечественной науке предложено три основных подхода к понятию правоотношения.

1.1. Наиболее распространено определение правоотношения (или юридического отношения) как общественного отношения, урегулированного нормами права. Такая дефиниция, предложенная еще дореволюционными цивилистами*(432), пользовалась признанием в советской*(433) и в продолжает использоваться в современной гражданско-правовой науке*(434). Отраженный ею подход к пониманию правоотношения можно было бы назвать содержательным или материальным: правовое отношение не имеет собственного (юридического) содержания, иного, чем то материальное (реальное, жизненное, общественное) отношение, которое становится его основой. В контексте такого подхода правовое регулирование предстает как некий фактор, воздействующий на общественные отношения и трансформирующий таковые в некие особые правоотношения. Утрируя, можно утверждать, что сторонники подобного понимания правоотношения должны были бы разделять все общественные отношения на два различных вида*(435) - урегулированные нормами права и не урегулированные ими. Первый вид и должен был бы именоваться правоотношениями.

В действительности вопрос о судьбе того общественного отношения, на котором "выросло" правоотношение, дискутируется в течение вот уже более века, но так и не имеет однозначного ответа. Что происходит с общественным отношением после того, как оно подвергнется воздействию права? Сохраняется ли оно наряду с правоотношением (и таким образом, правоотношение всегда будет существовать "в паре" с урегулированным им общественным отношением), или же оно "превращается" в правоотношение? А, может быть, общественное отношение просто дополняется неким новым содержанием и правоотношение становится его составной частью? Н.М. Коркунов полагал, что в результате воздействия юридических норм бытовые отношения превращаются в юридические, фактическая зависимость становится юридической обязанностью, а фактическая возможность - правом*(436). По всей видимости, к такому же выводу склонялся и Н.С. Суворов*(437); позднее А.К. Стальгевич назвал такой взгляд "субъективно-идеалистическим"*(438).

Иной подход демонстрировал Г.Ф. Шершеневич, считающий, что правоотношение "есть та сторона бытового, жизненного отношения между людьми, которая определена нормами объективного права"*(439) (курсив наш. - А.Б., В.Б.). По мысли цивилиста, любое отношение между людьми имеет несколько сторон, в том числе экономическую и нравственную. Юридическое отношение - также одна из сторон жизненного отношения. Последнее существует вне зависимости от юридической стороны, которая может появиться и исчезнуть (например, совместно проживающие лица вступают в брак, а затем разводятся)*(440).

Обращает на себя внимание то, что как приведенные, так и иные объяснения вопроса о соотношении правового и фактического отношений, предпринимавшиеся в рамках сведения отношений правовых к отношениям фактическим или к отдельным их сторонам (аспектам), практически не подкрепляются никакой аргументацией и больше напоминают постулаты, нежели ученые рассуждения. Длительная невозможность отыскать методологический инструментарий, который был бы приспособлен к разрешению проблемы взаимодействия и взаимного влияния друг на друга фактических отношений, урегулированных юридическими нормами, и фактических отношений, не урегулированных таковыми, заставляет подозревать предложенное понимание правоотношений в научной бесплодности*(441). Что проку от теории, которая оказалась не способной сделать даже первого шага в своем развитии? По указанным причинам мы полагаем, что понимание правоотношений как отношений фактических, выделяющихся лишь урегулированием нормами права, является ошибочным.

1.2. Гораздо более плодотворным нам кажется понимание правоотношения как юридической формы общественного (фактического) отношения или, как чаще выражаются в литературе, как особого рода юридического (идеального) отношения. Содержательно оно, несомненно, зависит от содержания того фактического отношения, на базе которого оно "взросло", но существует в иной (юридической, идеальной) сфере и оттого не имеет возможности ни слиться с фактическим отношением, ни влиться в него, ни заменить его собою. В противовес подходу предыдущему эта точка зрения вполне заслуживает того, чтобы именоваться подходом формальным*(442).

Именно такое понимание правоотношения было предложено в рамках марксистской философии и по этой причине в свое время возобладало в советской цивилистике. "...Юридическое отношение... - есть волевое отношение, в котором отражается экономическое отношение. Содержание этого юридического, или волевого, отношения дано самим экономическим отношением"*(443). Все общественные отношения делятся на базисные (реальные или экономические) и надстроечные (идеальные или волевые)*(444). Базис составляли в первую очередь производственные отношения. Все другие общественные отношения должны были составить область надстройки, и именно в нее были помещены среди прочих также и правоотношения. Вопрос о разграничении фактических (производственных) отношений с юридическими (правовыми) отношениями наилучшим образом раскрыл, на наш взгляд, С.Ф. Кечекьян, указавший, что зависимость правоотношений от производственных отношений не дает никаких оснований для их отождествления, во-первых, потому, что правоотношения опосредствуют не только производственные отношения, но и иные (идеологические) общественные отношения; во-вторых, потому, что правоотношения представляют собою особые, специфические отношения, складывающиеся в составе надстройки идеологические отношения, т.е. отношения, проходящие через сознание людей*(445). Правоотношение оказывается, таким образом, не общественным отношением, урегулированным правом, а его систематическим отражением. Это отражение выражается в системе социальных представлений о возможном и должном поведении участников этого отношения, т.е. "...некоторой совокупностью гражданских прав и соответствующих им обязанностей"*(446) или специфическим общественным "...отношением между двумя сторонами, из которых на одной находится право..., а на другой - соответствующая этому праву обязанность"*(447).

Идентичная точка зрения выражается и в большинстве других, выпущенных в более позднее время советских работ*(448). "Под правовым отношением... представляется необходимым... понимать особую правовую связь между лицами, характеризующуюся наличием у одного лица защищенной государственным принуждением возможности требовать от другого лица такого поведения, которое... является должным поведением при данных обстоятельствах"*(449) (курсив автора). "Гражданское правоотношение представляет собою юридическую связь между участниками урегулированного... гражданским правом... отношения, выражающуюся в наличии у участников взаимных субъективных прав и обязанностей (или только права и соответствующей ему обязанности)"*(450). "Правоотношение - это надстроечное идеологическое отношение, являющееся результатом правового регулирования, представляющее по сути юридическую связь между субъектами, занимающими различное правовое положение относительно друг друга, определяемое имеющимися у них субъективными правами и обязанностями"*(451) (курсив наш. - А.Б., В.Б.).

Именно с этой позицией - с пониманием правоотношения в качестве юридической формы (отражения) общественного отношения - и следует согласиться. Если подход материальный помимо своей методологической бесплодности помещает в одну плоскость принципиально разнородные субстанции - отношения фактические и идеологические*(452), то подход формальный, напротив, их категорически разделяет и рассматривает как явления различного порядка. Содержанием правоотношения, понимаемого как идеологическое, надстроечное отношение, оказываются субъективные права и юридические обязанности, т.е. не сами действия (не сама деятельность) участников фактического отношения, а лишь социальные оценки (меры) таких действий как возможных или необходимых (должных), социальные представления о допустимости и необходимости определенных действий участников фактического отношения*(453).

Перенесение понятия о правоотношениях в сферу представлений вовсе не означает, что содержание правоотношений может быть сколь угодно произвольным. Содержание правоотношения "...дано самим экономическим отношением", т.е. объективно предопределено содержанием, условиями существования и развития, а также иными свойствами реально существующего бытового, жизненного отношения; правоотношение отражает в себе содержание и свойства экономического отношения. Облечение последних в неадекватную правовую форму в лучшем случае окажется бесполезным, а в худшем - принесет эффект, противоположный социально желательному.

1.3. Нередко указывают, что правоотношением называется не столько юридическая форма фактического (экономического) отношения, сколько само фактическое, жизненное отношение, облеченное в правовую форму. Так, О.С. Иоффе, вроде бы согласившийся с пониманием правоотношения в качестве "...той формы или того вида, который приобретает общественное отношение, будучи урегулированным нормами права", буквально немедленно (в следующей строке) заявляет: "правоотношение есть вид или форма самого реального отношения и отдельно от него, вне этого отношения, такая форма вообще существовать не может. ...Всякое общественное отношение, будучи урегулированным нормами права, приобретает вид правового отношения"*(454) (курсив наш. - А.Б., В.Б.). Получается третья концепция: правоотношение - это "единство моментов надстроечного и базисного порядка"*(455) или (по формулам, получившим более широкую известность) - единство "правовой формы и экономического содержания"*(456); "материального содержания и юридической формы"*(457); "юридической формы и фактического (материального) содержания"*(458).

Этот взгляд можно было бы назвать комплексным, а говоря по совести - алогичным и эклектическим, поскольку он, по сути, возвращает нас к описанному выше недопустимому смешению разнородных субстанций, к попыткам "скрестить" реальное с идеальным. Разница только в том, что в отличие от сторонников подхода материального, предлагающих то внести правоотношение в содержание отношения жизненного, то дополнить, а то и заместить это последнее правоотношением, сторонники рассматриваемого подхода достигают идентичного результата другим способом: они перемещают не правовое отношение внутрь экономического (ставят его рядом с экономическим или вместо экономического), а, наоборот, экономическое отношение пытаются втиснуть внутрь правового (или поместить рядом с ним, но в правовой реальности).

Среди многочисленных недостатков, которыми страдают любые попытки подобного рода, укажем только на два основных*(459). Первый из них - общеметодологический (невозможно соединить несоединимое, идеальное и реальное), второй - чисто предметный, юридический, выражающийся в невольном игнорировании значения субъективных прав и юридических обязанностей как элементов содержания правоотношения*(460). Логически безупречного выхода из тупика методологического не существует; из тупика же предметного сторонники комплексного подхода пытаются выбраться при помощи конструкции двойственного содержания правоотношений: фактические отношения объявляются экономическим или материальным содержанием правоотношения, а права и обязанности - юридическим*(461). Нельзя не заметить всей несообразности такой конструкции, ибо в ее рамках правоотношение оказывается и частью базиса, и частью надстройки одновременно, т.е. становится совершенно особенной, идеально-реальной категорией. Или правоотношение - это идеальная категория (но тогда оно никак не может обладать экономическим содержанием), или все-таки правоотношение - это урегулированное нормами права жизненное экономическое отношение (со всей теоретической бесперспективностью этой концепции), но уж, во всяком случае, не то и другое одновременно. "...В общее понятие "правоотношение", используемое на теоретическом уровне, не могут включаться элементы, относящиеся к разным областям общественной жизни, т.е. модели и (соответствующие и не соответствующие им) действия"*(462).

2. Прежде чем двигаться дальше, необходимо понять, а зачем вообще юриспруденции требуется понятие о правоотношении? Какую роль она выполняет в юридической науке и нельзя ли без нее обойтись? И этот вопрос не имеет ни точного, ни хотя бы большинством ученых разделяемого, ответа. Даже количество высказанных по его существу точек зрения не балует разнообразием. В учебной же литературе вопрос не освещается вовсе: предполагается, что для учащегося вполне достаточно просто знать о том, что такое понятие в науке права выработано и используется. А почему выработано и для чего оно используется - это вроде бы как и не его (учащегося) ума дело. В конце концов, будь его появление случайным, вряд ли оно смогло бы столько лет удерживаться в научном обороте*(463). Между тем совершенно очевидно, что подобной "постановки перед фактом" учащемуся недостаточно. Опыт проведения семинарских занятий по гражданскому праву со студентами второго курса (к тому времени уже изучившими теорию права и, следовательно, знакомыми с понятием о правоотношении) показывает, что практически никто из них не способен вспомнить о правоотношении ничего иного, кроме того, что это общественное отношение, урегулированное нормами права. Это - прямой эффект бесцельного изучения соответствующей проблематики: не зная, для чего им нужно знать о правоотношении, студенты не воспринимают материал о нем иначе, как схоластику, софистику, игру ума. Ясно, что такой материал забывается накрепко, навсегда и немедленно после сдачи экзамена по дисциплине.

Все немногочисленные взгляды по вопросу о смысле и назначении категории правоотношения могут быть сведены к нескольким следующим разновидностям (теориям).

Теория средства правового регулирования. По мнению М.С. Строговича, "правоотношения - это способ реализации правовых норм, метод правового регулирования, а вместе с тем и результат действия правовых норм"*(464). Регулятивную функцию правоотношений выделяли А.К. Стальгевич*(465), Ю.К. Толстой*(466), Б.В. Шейндлин*(467), а также многие другие ученые. Разновидностью этого взгляда (едва ли не наиболее радикальной) является включение понятия правоотношения в качестве элемента в понятие объективного права*(468) - подход, вероятно, и вполне допустимый сам по себе, но все же явно не с позиций трактовки права как "совокупности норм".

Представляется, что взгляд на правоотношение как на средство правового регулирования неверен. Общественные отношения регулируются нормами объективного права непосредственно; необходимости в каком-либо "посреднике" между законом и поведением субъекта, следовательно, нет*(469). Правоотношения не способны внести в действительность такие изменения, которые не происходили бы под воздействием объективного права. Сами правоотношения являются результатом воздействия объективного права на фактические отношения. Сказать, что правоотношение регулирует общественные отношения - значит утверждать, что правоотношение устанавливает права и обязанности. Но права и обязанности - это и есть содержание правоотношения! Выходит, что правоотношение, регулируя общественные отношения, устанавливает... само себя!*(470)

В дополнение к этому классическому критическому соображению позволим себе заметить еще и то, что правоотношения в принципе не могут внести изменения в окружающую действительность. Если лицо обладает определенным субъективным правом, то его существование и динамика связаны не с правоотношениями, в которых состоит субъект, а с наступлением юридических фактов, т.е. тех обстоятельств, с которыми закон (а не правоотношение) связывают определенные юридические последствия.

Теория средства конкретизации объективного права. Давно было замечено (и выше также уже было указано), что правоотношение занимает место своеобразного "посредника" между нормами объективного права (закона) и конкретными фактическими отношениями. По этой причине многие ученые, в частности, Л.С. Явич, усматривают смысл категории "правоотношение" в конкретизации и индивидуализации в нем норм объективного права в виде субъективных прав и юридических обязанностей*(471). Правоотношение можно уподобить призме, освещаемой, с одной стороны, световым лучом из правовых норм, а с другой - светом, исходящим от бытового (фактического) отношения. Преломление этих двух потоков в призме дает своеобразные, причудливые блики, пятна, фигуры и контуры, в которых уже не всегда просто и распознать фактическое отношение и уловить смысл норм права. По сути дела, правоотношение представляет собой определенный прием научного мышления, благодаря использованию которого становится возможным мысленно выделить фактическое отношение определенных субъектов из всей массы других фактических отношений и столь же мысленно представить себе юридические последствия их взаимных действий. Правильно писали Ю.К. Толстой и Р.О. Халфина: правоотношение (по крайней мере, понимаемое как юридическая форма общественного отношения) - это научная абстракция*(472).

Думается, что с этим мнением вполне можно было бы согласиться. Правоотношение - это идеальная (умозрительная, мыслимая) "связка" из прав и обязанностей, представляющая собою отражение в зеркале правовых норм конкретных фактических отношений. Фактическое общественное отношение представляет собой объективно существующую связь (например, экономическую) между людьми, которая проявляется в тех или других поступках (действиях). С некоторыми из этих поступков право связывает возникновение прав и обязанностей. Права и обязанности являются идеальными категориями. Они недоступны человеческому восприятию с помощью органов чувств. Тем не менее в их объективном существовании сомневаться не приходится: независимо от того, воспринимают их люди или нет, конкретное лицо обладает определенной возможностью, обеспеченной принудительной силой государства, т.е. субъективным правом. Точно так же существуют и обязанности, вне зависимости от осознания этого факта людьми. А вот правоотношения не существуют - они только мыслятся. Мыслить субъективное право вместе (в единстве, в связи) со средством своего обеспечения (как правило - юридической обязанностью), т.е. в рамках единой системы, которая и получает наименование правоотношения, просто удобно; именно этим удобством в конечном счете и предопределяется использование понятия о правоотношении в научном обороте, да и в практической деятельности юриста*(473). Но нет ничего невозможного и в изучении прав и обязанностей самих по себе или в связи не друг с другом, а с конкретными фактическими действиями, третируемыми как юридически возможные или необходимые (должные)*(474), - в таком случае места понятию о правоотношении в юридической науке действительно не находится.

Итак, правоотношение, будучи идеальной категорией, является юридическим научным приемом. Прибегать к помощи данного приема или нет - личное дело исследователя. В некоторых случаях такой прием себя оправдывает. Например, отношение между двумя лицами, когда одно должно осуществить действие, а другое может потребовать его совершения, безо всяких неудобств и вполне естественным образом может быть отображено в виде правоотношения (обязательства), в содержании которого заключено право требования и корреспондирующая ему обязанность. Смысл проектирования обязательственного правоотношения вполне очевиден: данное право может быть реализовано или нарушено благодаря действиям только конкретного противостоящего субъекта. Использование конструкции обязательственного правоотношения настолько себя оправдало, что соответствующий прием применяет даже законодатель.

Таким образом, правоотношение - это определенное отражение общественного отношения в глазах исследователя. Участники оборота (фактического отношения) предстают перед ним в виде субъектов права; социальная оценка их фактических действий как юридически возможных или должных превращается в субъективные права и юридические обязанности; то и другое, охватываемое взглядом юриста - ученого или практика, и образует систему, именуемую правоотношением.

С практической точки зрения использование категории правоотношения способствует выработке точного и всестороннего знания по вопросу о фактическом взаимодействии лиц и юридическом значении как самого этого взаимодействия, так и ряда внешних по отношению к нему факторов. Правоотношение представляется как замкнутая, обособленная от внешнего мира система. Но эта замкнутость и обособленность имеют не абсолютный, а относительный характер, ибо предпосылками движения и развития системы под названием "правоотношение" являются именно факторы, лежащие во внешней, по отношению к нему, среде - фактические обстоятельства (в том числе действия самих участников правоотношения и других лиц, состояния, в которых они пребывают, свойства тех благ, по поводу которых лица взаимодействуют и т.д.). Представление о правоотношении как относительно замкнутой системе и внешних факторах, подталкивающих эту систему к развитию, изменению или гибели, имеет, конечно, несколько условный, упрощенный характер, но все же степень этой условности и упрощения не уходит за грань целесообразности и полезности*(475). Пресловутые условность и упрощение есть не что иное, как черты такого свойства понятия правоотношения, как его абстрактность. В этом смысле правоотношение сродни физической формуле - абстрактному выражению взаимосвязи и зависимости различных физических величин. Правоотношение - это юридическая формула, т.е. абстрактное выражение взаимосвязи между фактическими отношениями и их юридической формой (правоотношениями). Располагая знанием о фактических отношениях (обстоятельствах) юрист-практик (лицо, профессионально знающее содержание норм законодательства и владеющее навыком их толкования и применения) при известной степени настойчивости и труда выведет знание о правах и обязанностях участников этих отношений. Каким образом? Подставив фактические данные, с одной стороны, и данные, содержащиеся в нормах права, с другой, в единую формулу - формулу правоотношения.

3. Различие во взглядах на существо правоотношения предопределяет дифференцированный подход к определению элементарного состава анализируемого явления. В работе С.С. Алексеева перечисляется наибольшее число элементов. К ним ученый относит: 1) содержание правоотношения, различая при этом материальное (поведение субъектов) и юридическое содержание (права и обязанности), 2) субъектов и 3) объект правоотношения*(476). Очевидно, что столь широкий и разнородный состав правоотношения предопределен спецификой восприятия С.С. Алексеевым правоотношения как "единства материального содержания и юридической формы", поскольку, по его же мнению, в правоотношении, понимаемом исключительно как идеологическая форма общественных (фактических) отношений ничего иного, кроме прав и обязанностей, быть не может*(477). Иначе считают О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский: будучи, подобно С.С. Алексееву, сторонниками комплексного подхода к пониманию правоотношения, они тем не менее не включают в состав правоотношения реального содержания*(478), ограничивая его 1) содержанием юридическим, 2) субъектами и 3) объектами*(479). Фактически они поступают точно так же, как делал в свое время еще Г.Ф. Шершеневич, выделявший четыре элемента гражданского правоотношения - субъект, объект, право и обязанность*(480) (последние два элемента и образуют юридическое содержание правоотношения по О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородскому*(481)). Р.О. Халфина включает в число элементов правоотношения реальное поведение его участников, однако исключает объект*(482).

С таким "разнообразием" во взглядах необходимо разобраться.

Прежде всего, из числа элементов правоотношения необходимо исключить реальное поведение его участников, ибо оно никак, ни при каких условиях не может быть элементом правоотношения, если последнее понимать в качестве приема научного анализа. Относительно других возможных "элементов" целый ряд весьма ценных наблюдений можно обнаружить в работе В.Н. Протасова. Ученый справедливо замечает неразрывную связь понятия об элементе с понятием системы, его принадлежность системно-структурному подходу к научному исследованию. Элемент - это компонент, часть системы, т.е. явление, находящееся внутри нее. Явления, мыслимые внутри правоотношения, могут и должны быть признаны его элементами*(483) - именно и только они. В то же время понятие об отношении (общественном, юридическом или любом другом) выражает собой взаимное расположение обособленных явлений, а следовательно, не имеет и не может иметь собственного содержания. Поэтому справедливо указывает В.Н. Протасов, что "под правоотношением в юриспруденции понимается на самом деле не отношение в его собственном, структурном смысле, не правовая связь, а единство этой связи и тех явлений, которые предполагаются в качестве элементов правоотношения"*(484) (курсив наш. - А.Б., В.Б.).

Схематично (взяв за основу технологию изображений, использованную в монографии В.Н. Протасова*(485)) встречающиеся подходы можно изобразить следующим образом:

 

Цифрами на рисунке обозначены возможные подходы к рассмотрению поэлементной структуры правоотношения. Так, первый подход предполагает рассмотрение исключительно одного только самого правоотношения как элемента некоей системы, не имеющей своего названия; элемента, не имеющего содержания, отношения как связи. Согласно второй точке зрения, в правоотношение включаются связь, права и обязанности. Третий подход добавляет ко второму субъектов, а четвертый - еще и объект в число элементов правоотношения.

Первый подход наиболее точно соответствует понятию отношения. В этом - и его главное достоинство, и его главный недостаток. Достоинство состоит в том, что он имеет в виду только и исключительно отношение между элементами (правом и обязанностью), отношение чисто логическое, умозрительное, мыслимое, основанное на аксиоматическом представлении о понятии субъективного права как меры возможного поведения, обеспеченного известной мерой необходимого (должного) поведения другого лица. Нет субъективного права без юридической обязанности - вот постулат, выражающий взаимное расположение права и обязанности, их взаимное отношение друг с другом, их взаимную связь. От каких бы философских начал ни отталкиваться, невозможно, признавая существование субъективного права как меры возможного, в то же время отрицать надобность в его обеспечении, в первую очередь - мерой должного. "...Идея права в ее чистой форме есть вместе с тем идея должного"*(486); "субъективное право неотделимо от корреспондирующей ему юридической обязанности"*(487); "...правомочие и обязанность оторвать друг от друга нельзя", ибо "...субъективное право и соответствующая обязанность выражают одно и то же общественное отношение, рассматриваемое в двух различных аспектах"*(488); "...субъективное право лишено смысла, если ему не соответствует обязанность"*(489); "...правоотношение есть не что иное, как совокупность (или простая система) двух правовых форм - меры возможного и меры должного поведения участников данного общественного отношения"*(490). Можно сказать, что связь субъективного права и юридической обязанности не просто логически необходима - она "...носит характер объективной закономерности. Это связь противоположностей, имеющих единую генетическую основу - норму объективного права. ...Субъективным правам и обязанностям присущи свойства парных категорий, свойства, являющиеся не простым порождением человеческого сознания, а отражением реальных процессов правовой действительности. ...Невозможно осуществление субъективного права, не обеспеченного обязанностью"*(491). "...Субъективное гражданское право есть такая мера возможного поведения, которая обеспечена возложенной на кого-либо юридической обязанностью"*(492).

Недостаток же подхода в том, что он не позволяет рассмотреть различные явления, окружающие отношение и взаимосвязанные с ним; рассмотрение же одного лишь логического отношения понятий субъективного права и юридической обязанности, представляя известную ценность для логики, все же не может исчерпывать целей юриспруденции.

Все остальные подходы имеют практически равное право на существование, ибо даже субъективное право и юридическая обязанность, традиционно мыслимые как содержание правоотношения, в действительности являются внешними по отношению к той связи, которая их соединяет. Что уж говорить о субъектах или тем более объектах! Поэтому, допустив одну условность (а условности здесь извинительны, поскольку выше было установлено, что правоотношение идеально), можно допустить и другие, если это оправдывается задачами и результатом исследования.

4. Субъективные права и юридические обязанности рассматриваются в качестве содержания правоотношения подавляющим большинством исследователей*(493). Обратимся и мы к их рассмотрению.

4.1. Можно обозначить три наиболее распространенных подхода к определению субъективного гражданского права: 1) право как мера возможного поведения субъекта*(494), 2) право как возможность требовать определенных действий (бездействия) обязанного субъекта и 3) комбинационный подход, объединяющий первые два. Разумеется, при использовании любого из вышеуказанных подходов исследователи имеют в виду не просто определенную меру или возможность, но именно юридическую возможность, т.е. возможность, обеспеченную принудительной силой государства. Право перестает быть таковым, превращается в возможность фактическую, если его осуществление или восстановление (при нарушении) в принудительном (в первую очередь - судебном) порядке невозможно.

В дореволюционный период российской науки гражданского права и теории права первый подход (право как мера возможного поведения субъекта) встречался чаще других. Так, например, Д.И. Мейер полагал, что под субъективным правом следует понимать меру свободы лица, живущего в обществе*(495). Е.Н. Трубецкой также раскрывает понятие субъективного права через категорию свободы: "Право... есть та сфера внешней свободы, которая предоставляется лицу нормами объективного права". Однако тут же ученый оговаривается, что "юридическая свобода одного лица непременно заключает в себе притязание, требование, обращенное к другим лицам"*(496). Несмотря на некоторые отличия в вышеприведенных дефинициях субъективного права, общим для них является указание на возможные действия самого управомоченного субъекта.

Такой подход к определению понятия долгое время преобладал и в советской цивилистике*(497). Против использования понятия "мера" в определении субъективного права возражал С.Ф. Кечекьян, указывая, что мера - понятие количественное, предполагающее соизмеримость различных величин. Между тем возможности действовать, обеспечиваемые законом и именуемые субъективными правами, многообразны и несоизмеримы*(498). А.Г. Певзнер*(4