Любопытно отметить позиции, занятые современной критикой по рассматриваемому вопросу.

Альберт Хаук в своей "Истории церкви в Германии" (изд. 1902 г.),

(18)

он посвятил несколько важных
страниц реформаторскому движению среди духовенства, которое началось в конце XI века
и привело к восстановлению обычной жизни и индивидуальной бедности. Хаук предоставил
много положительных данных об установлении и развитии регулярной канонической жизни в Германии, а
также другую информацию общего характера, но он был в полной неопределенности относительно правления святого
Августина. Большие трудности, по его словам, сопровождали реформу духовенства, и часть трудностей заключалась в
от того факта, что у них не было преимущества правила жизни, равного по авторитету правилу святого Бенедикта
для монахов. "В этот момент на помощь пришло нечто поддельное. Правило, носящее имя святого
Августина и рекомендованное из-за его имени, стало известно ближе к концу
одиннадцатого века. Откуда оно возникло, определить было невозможно, но считалось, что оно возникло во
Франции" (стр. 340). И далее в примечании, ссылаясь на вмешательство Геласия 11 (1118-19),
Хаук писал: "У нас больше нет древнего правила св. Августин. Я планирую обсудить этот вопрос
в другом месте" (стр. 341 и далее).

Я не знаю, чтобы Хаук снова возвращался к этой теме. Во всяком случае, в более позднем издании своей
работы (1925) он сохранил отрывки, которые я только что обобщил и перевел. Нам достаточно
знать , как выдающийся историк последних лет представлял проблему существования и происхождения
правила св. Августин.

Совсем недавно попытка опубликовать критическое издание законодательных текстов Августина вновь подняла
вопрос об их происхождении. В 1911 году Гольдбахер отредактировал критический текст письма 211 и
прилагаемого к нему законодательного текста (транскрипция); а Шредер опубликовал полный текст
Правила, а именно "Монастырская дисциплина" и комментарий к нему. Выполнение этой двойной работы привело
дома Б. Капелле к критическому изучению двух августинских текстов, и мы рассмотрим здесь некоторые из его
выводов, которые полезны для последовательности этого обсуждения.

Во-первых, как и два ученых, чьи тексты он критикует, Капелле считает, что первоначальное правило святого
Августина является документом, приложенным к письму 211; более того, очевидно, что такого мнения придерживаются
почти повсеместно до сих пор. Капелле пишет в первой строке своего исследования: "Давно
признано, что правило св. Августин происходит от его письма 211".

Это убеждение, возможно, повлияло на двух немецких ученых при составлении их текста. В любом
случае, хотя он разделял их точку зрения относительно происхождения этого Правила, Капелле не позволил себе
поддаться его влиянию в своем критическом исследовании. Он установил авторитет и ценность текста
Правила (Комментария для нас) и заключает: "В деталях можно продемонстрировать, вопреки
суждению Гольдбахера и Шредера, что определенные уроки в Правиле всегда согласуются с
определенными уроками в письме. Тогда можно допустить, что композитор, который адаптировал письмо, был
скрупулезно консервативен; он изменял текст только тогда, когда это было необходимо, и даже тогда он
делал это с почтением и чрезвычайной деликатностью. Это Правило полностью принадлежит Августину".

Я испытываю искушение подчеркнуть эти последние утверждения. Как утверждает Дом Капелле, только с точки
зрения текстологической критики можно утверждать, что Комментарий исходит из
Транскрипции, а не наоборот: eademestratiocontrariorum . Во всяком случае, здесь нет ничего особенного.

возражайте против вывода о том, что Комментарий мог быть примитивной композицией, на основе которой был
составлен текст, сопровождающий письмо. Эти два текста - всего лишь один и тот же текст в двух формах.
Какой из двух был составлен первым, теперь еще предстоит доказать.

ВЫВОДЫ ДОМА КАПЕЛЛЕ

Через два года после вмешательства дома Капелле проблема Правил Св. Августин принял
неожиданное развитие и новое направление, благодаря Дому Ламботу и особенно Дому Де
Брюйне. В серии статей первый проявил свой интерес к связи законодательных текстов
Св. Августин к правилу святого Бенедикта

(19)

и предоставил своему ученому коллеге повод
вступить в дискуссию. Последний писал: "Дом Ламбо проложил путь, и я не знаю, какая
робость помешала ему довести его до конца. Его статья "Монашеский кодекс, предшественник
бенедиктинского правила" стала для меня ... неожиданным откровением ".

(20)

Де Брюйне решительно посвятил себя демонстрации того, как Дисциплина монастыря может быть
делом рук святого Бенедикта. Это было бы не что иное, как первое правило, написанное во время пребывания святого в Субиако
(около 500-505 гг.). Он также добавил бы к нему для использования монахами адаптацию
законодательного текста, приложенного к письму 211.

Этот тезис является уязвимым местом в работе дома Де Брюйне; но на большинстве его страниц есть
факты первостепенной важности о взаимоотношениях августинских текстов, не говоря уже о хорошем
критическом издании всего Правила Св. Августин. Поэтому я буду часто ссылаться на это исследование и
полагаться на его результаты.

Менее чем через год (1931) бенедиктинский ветеран эрудиции Дом Г. Морин закрыл дорогу
теории, согласно которой "бенедиктинцы были первыми подлинными августинцами за пределами
Африки". В заключение он заявил: "Необходимо будет смириться с потерей первого мнимого
Правила святого Бенедикта".

(21)

Я не знаю, чтобы кто-нибудь отреагировал на отрицательное заключение Дома Морина,