Составили свод дополнительных правил, которые они назвали Обычаями.

(12)

Этот законодательный документ,
включенный в первоначальные конституции, составлял первую его часть или раздел под названием Liber
consuetudinum , название, которое он сохранял до общего капитула 1249 года.

Сфера действия Обычаев была ограничена практикой монастырской жизни, или тем, что можно было бы назвать
монашескими и каноническими обрядами. Не было предпринято никаких попыток определить правительственную
организацию института. Новые Проповедники создавали работу, которая по цели и средствам
не имела аналогов в истории Церкви. Поэтому они предпочли позволить опыту доказать, что это
возможно, и таким образом практически определить окончательную форму своего учреждения. Никогда не было духа менее
априорного, чем у святого Доминика и его первых проповедников. Но, поскольку они были одержимы чистым и
возвышенным идеалом, интенсивной подготовкой в христианском апостольстве и уже одобренной формой жизни, их
прогресс был бы быстрым и далеко идущим в реализации плана, четко задуманного и даже
частично выполненного. Опыт показал бы им, какие изменения необходимо внести, какую адаптацию осуществить и на
каком прочном фундаменте в конечном итоге создать свой институт.

При составлении своих Обычаев святой Доминик и его спутники заимствовали части, особенно существенные,
из законодательства Премонтре, последней великой реформы регулярных канонов. Это обстоятельство
побудило некоторых историков, даже доминиканцев, сказать, и совершенно неверно, что Конституции
проповедников частично воспроизводили конституции Премонтре. Заимствованный раздел касался исключительно
канонического служения и монашеских обрядов, основы, общей для всей религиозной жизни того времени.
Все, что было существенным для Ордена или его отличительных черт, его цели, средства, организация и
управление, принадлежало исключительно институту Проповедников, и ничего подобного не существовало ни
в Премонтре, ни в какой-либо другой общине, которая еще фигурировала в истории Церкви.

Более того, даже дословно взяв различные элементы из текста "Обычаев Премонтре",
Проповедники дополнили статьи примечаниями, соответствующими их собственной цели, указывающими на то, что
важно для их цели. Служение проповеди должно было ревностно продвигаться, а учеба должна была
быть интенсивной. Особое внимание уделялось этому последнему предписанию. Проповедник должен был учиться день и
ночь, дома или в путешествии. Чтобы облегчить процесс изучения, правило устроения уже
тогда было применимо ко многим пунктам, в то время как позже оно должно было стать общим. Таким образом, диспенсация контролировала
режим строгого аскетизма, принятый для того, чтобы соперничать с режимом катарского духовенства. Потребности обучения также
диктовали, что хоровая служба должна читаться быстро, и что в монастыре должна строго соблюдаться тишина
.

Затем был поднят вопрос о бедности, или, скорее, о масштабах ее практики, как нам сообщает первый
историк Святого Доминика.

(13)

С самого начала своего апостольства в Лангедоке настоятель Осмы
жил на милостыню во время своих евангелических путешествий и будет продолжать этот обычай до конца
своей жизни. Более того, это был метод, согласованный годом ранее в конституционном акте для
проповедников Тулузы. Но возможно ли было бы навязать такое правило большому числу священнослужителей, которые
должны были жить в сердце больших городов, не получая поддержки от плодотворного физического труда древних монахов?
Будет ли материальной помощи, предлагаемой верующими в обмен на духовные блага монахов
, достаточно для обеспечения их существования? Все зависело от успеха их предприятия и от
приема, оказанного им жителями городов. Тем временем они в предварительном порядке приняли план
, разработанный

Фульки для епархиальных миссионеров Тулузы.

(14)

У них были бы доходы, но не было бы собственности.
Управление имуществом мешало бы монахам в осуществлении их апостольской миссии, в то время
как пример их отрешенности от земных благ был условием эффективности их
проповеди. Опыт покажет, до какой степени они могли бы подтолкнуть применение принципа
бедности.

ПЕРВЫЕ ПРОПОВЕДНИКИ

Во владении правилом Св . Августин и их Обычаи, проповедники были близки к тому, чтобы сделать
еще один шаг к их утверждению. Епископ Тулузы, преданный покровитель
апостольской проповеди, призвал капитул своего собора отдать часовню святого Романа Доминику
и его спутникам. Число Проповедников увеличилось; "Их было около шестнадцати", -
говорит Иордан из Саксонии.

(15)

Дом Питера Сейлы уже не был достаточно большим, и им требовалось
место для проповеди. Рядом с церковью проповедники сразу же построили свой первый монастырь. Дарственная
, совершенная в присутствии епископа в июле месяце, очень примечательна. До своего путешествия
в Римскую курию Доминик носил титул "Министр проповеди"; здесь это звучит как "Магистр
проповедников" ( MagisterPraedicatorum ) .

(16)

Это был официальный титул, в конечном счете присвоенный ему
Святым Престолом. Несомненно, перемена произошла в результате переговоров в Курии относительно
нового основания. В этой единственной детали мы улавливаем проблеск мудрой политики Иннокентия III и его
сподвижников при создании Ордена Проповедников: привести институт в действие, прежде чем создавать
закон в его отношении; руководствоваться светом опыта, сознательно предопределенного и поощряемого.

Доминик руководил строительством их монастыря и позаботился о том, чтобы установить своих монахов в Сент
-Романусе. Как только работа была завершена в материальном и духовном плане, он отправился в Рим и прибыл
туда в конце ноября или в начале декабря 1216 года. Иннокентий III , понтифик, которому не было равных, скончался 16
июля, и кардинал Гонорий Савелли сменил его два дня спустя. Тиара покоилась на другой голове,
но политика курии оставалась неизменной. Кардинал Уголино, племянник покойного папы,
которому предстояло заниматься самыми серьезными церковными делами нового понтификата,
в случае необходимости сам бы поддерживал идеальную преемственность политики. Прибытие Доминика ожидалось в Риме и,
можно сказать, не боясь ошибиться, ожидалось с большой надеждой.

ЗАЩИТНИКИ ВЕРЫ

Перед лицом соборного запрета новых религиозных учреждений и выбора Проповедниками правила святого
Августина Орден должен был быть учрежден как основа регулярных канонов. 22
декабря Гонорий обнародовал в пользу брата Доминика, приора святого Романа, и его
товарищей торжественную конституционную буллу.

(17)

Он был во всех отношениях похож по стилю на тот, который использовался в
буллах, изданных для канонических основ конца двенадцатого века. И все же жизнь Доминика начиная с
1205 года, его достижения и его проекты, как
и проекты Курии, отличали новых Проповедников от клириков прежних капитулов регулярных канонов.
Осознав характер их новой роли, Гонорий в тот же день издал буллу, необычную по стилю
и более удивительную по значению, чем необычную по форме, в которой была провозглашена миссия
каноников Св. Роман Тулузский. Папа, обращаясь к Доминику, сказал: "Учитывая, что
братья вашего Ордена должны быть защитниками веры и истинными светилами мира ( pugilesfideiet
veramundilumina ), мы подтверждаем ваш Орден и принимаем его под наше управление".

(18)

Выражение
veramundilumina взята из гимна на праздник Святых Апостолов.

Минуя некоторые незначительные особенности, характерные для этого документа, такие как его надпись, датируемая
исключительно Санта-Сабиной, базиликой, в которой Гонорий должен был основать Орден
Проповедников несколько лет спустя, наше внимание сосредоточено, в частности, на двух моментах. Для краткости мы
начнем с последнего.

УВЕРЕННОСТЬ ПАПЫ РИМСКОГО

В первой булле Religiosamvitam Гонорий, согласно традиционной формуле, поставил новый
фонд под свою защиту. Во втором, изданном в качестве письма-подтверждения предыдущего,
папа заявил, что он лично взял в свои руки управление Орденом - ipsum
ordinemsuscipimussubnostragubernatione . Гонорий не мог бы более ясно сказать , что он считал

новая милиция как его собственный инструмент и его собственная собственность, и что он будет присматривать за ней, чтобы она могла
осознать высокое предназначение, которое он только что предопределил для нее с пророческим акцентом. На самом деле, папа в нескольких
словах осветил выдающееся и исключительное призвание Проповедников, не только в отношении их миссии,
и даже не в отношении цели, возложенной на Орден, но он провозгласил их призвание как нечто, в чем он
был совершенно уверен, как если бы осознание этого уже было откройтесь его видению: "Ваши братья будут
защитниками веры и истинными светилами мира".

(19)

Цель Ордена была здесь определена с недвусмысленной окончательностью: бороться за веру и
просвещать Церковь. Вся церковная традиция признавала это служением проповедников, и,
похоже, папа мог бы довольствоваться заявлением, как он часто делал, что Доминик и его братья
были официальными проповедниками в Церкви. Но даже это не охватило бы всего, чего
желало и намеревалось папство. Призыв был обращен не просто к проповедникам, но к поборникам веры, непобедимым
воинам Христа, как показало другое объявление, сделанное месяц спустя;

(20)

надежда была не только на
образованных священнослужителей в эпоху, когда таковые были редкостью, но и на тех, кто мог бы стать светилами в
христианском мире. В течение XIII века преемники Гонория III повторяли эти
сравнения и еще больше подчеркивали их при описании того, чего тогда добивались сыновья
св. Доминик.

Нам трудно понять подобные выражения Гонория III в отношении института
, все еще находящегося на стадии становления, когда мы знаем о крайней сдержанности Церкви в поощрении
религиозных групп, которые обратились к ней за помощью или получили от нее первое проявление благосклонности. Говоря, что
Доминик и его последователи станут защитниками веры и светочем мира, разве
Церковь не боялась сокрушить скромное учреждение под тяжестью невероятной судьбы? Разве
Церковь не подвергалась риску огромного обмана?

Гонорий III не был такого мнения. Ни на мгновение не дрогнул, и не было ни тени сомнения.
Его слова не выражают ни желания, ни надежды: они говорят об уверенности. Но если Святой Престол был готов
действовать с такой уверенностью, когда Доминик появился в Риме в декабре 1216 года,
то Доминик внушил Церкви безграничное доверие. Рим уже знал каждую частичку существа
этого каноника Осмы, который в течение двенадцати лет в одиночку боролся со всеми препятствиями без каких-либо признаков
слабости. У него были рвение и вера, которых Церковь не нашла ни у одного из его современников.
Таким образом, отношение Святого Престола к институту Проповедников проливает больше света на прошлое
Доминика и на то, что он тогда собирался сделать, чем могли бы все его современники, хотя их
свидетельства совпадают.

Из того, что только что было рассмотрено с кропотливой тщательностью, станет очевидно, насколько далеки от истины
историки, доминиканцы или другие, которые считали, что Церковь колебалась в принятии
проектов Доминика, потому что Иннокентий III требовал от него выбора уже существующего правила. Было бы
ближе к истине сказать, что, когда Доминик предложил свои планы, Святой Престол вздохнул с облегчением и
воскликнул: "Наконец-то!" Но это было бы не всей правдой. Римская курия знала Доминика с
1204 года,

(21)

когда она послала его со своим епископом в Лангедок и впервые в истории Церкви создала в его пользу
апостольскую проповедь. С тех пор, через своих легатов или
через Фулька Тулузского, Святой Престол никогда не упускал из виду человека, на которого возлагала свои надежды. Когда
пришло время, она утвердила работу, в которой отныне было бы невозможно отличить партию
церковного оркестра от партии Доминика.

Не зная об общей схеме, которая сформировала жизнь и деятельность Основателя "Проповедников",
историки не до конца разобрались в проблеме, которая становится совершенно простой, как только
найдена ведущая нить. Рассматривать Доминика как представителя и вассала Церкви не умаляет ни его заслуг
, ни его славы; совсем наоборот. Бывший настоятель Осмы, который думал о проповеди

евангелие половцам со своим епископом имело только одно стремление: завоевывать души, завоевывать их с помощью Церкви и
через нее. Поэтому, когда Гонорий III официально учредил Орден Проповедников и
сам взял на себя управление им, он дал волю силе, находившейся в резерве и долго скрывавшейся, но
отныне свободной расходовать свою силу в полном свете христианского мира.

Доминик все еще находился в Риме, разрабатывая планы действий с Курией, когда Гонорий III обратился к
нему и проповедникам Святого Романа с письмом от 21 января 1217 года,

(22)

в которой Папа
искренне призывал их продолжать свою миссию проповедников и, если необходимо, даже пожертвовать своей
жизнью. Он восхвалял благоухание их репутации и их красноречие, называя их непобедимыми
воинами Христа и его особыми сынами.

(23)