Будь готов оказаться в водовороте событий

До приглашения на телевидение Мо с мамой никогда не задумывались о рекламе. Они ограничивались такими масштабами дела, какие могли осилить, и были вполне довольны. Но после выступления на телеэкране они привлекли к себе всеобщее внимание. Хлынул поток заказов, и не только заказов.

Признаю, история и правда завлекательная: маленький мальчик, который рвется стать настоящим кутюрье; мать‑одиночка, которая поддерживает его как может.

Естественно, среди интересующихся были и журналисты. Вскоре вышла статья о Мо и Трамике в журнале Опры Уинфри «О», и это породило новую волну всеобщего интереса.

Затем парень появился еще в одном телевизионном шоу и прославился на всю страну. Телефон у него дома разрывался от звонков. Заказы так и сыпались. Поэтому Мо и Трамика наняли двух местных жительниц, чтобы те помогли с шитьем. В понедельник им привозили заказы и материю, а в конце недели забирали готовые изделия.

Заказы шли со всей страны, и во избежание путаницы и для удобства Мо с мамой сделали себе интернет‑сайт. Трамика уволилась с работы и, прежде чем искать новую, решила всецело посвятить себя бизнесу своего сына. Она думала, что поможет ему встать на ноги, а потом вновь найдет себе какую‑то работу. Но компания «Бабочки Мо» разрасталась и требовала все больше внимания. Дел и заказов прибавлялось, так что нужен был управляющий.

Разумно было, чтобы Мо оставался лицом и душой фирмы, но требовалась также твердая и опытная рука для управления. Поэтому Трамика взяла на себя заказы, бухгалтерию и связи с общественностью. Она отвечала на все запросы прессы и решала, как и когда Мо появляться на телевидении и вообще на публике.

Через некоторое время Мо и Трамика решили поднять цену за стандартный галстук до 25 долларов, а за взрослые галстуки и изделия по индивидуальным заказам – еще выше. Вскоре Мо стал мемфисской знаменитостью. О нем много писали в местной прессе, и, когда ему исполнилось десять лет, его галстуки уже продавались в нескольких городских магазинах модной одежды.

Вот тут‑то в игру включился и наш проект «Бассейн с акулами». Большая часть публики не подозревает, что наши продюсеры всегда держат ушки на макушке, отслеживая потенциальных участников. У нас тоже есть свой «кастинг». Когда проект только начал выходить, начинающие предприниматели шли к нам потоком и присылали заявки со своими идеями. В большинстве случаев участники попадают к нам именно так. Они выстраиваются в очередь, – желающих хоть отбавляй, и это замечательно. Но законы телевидения таковы, что мы должны привлекать внимание зрителей чем‑то особенным и необычным, поэтому у нас есть свои «следопыты», которые отслеживают необычные истории и интересных личностей.

Мозайя из Мемфиса, юный портной, был просто подарком – истории про вундеркиндов всегда пользуются спросом и вызывают горячий интерес. Мальчик был толковый, обаятельный, бизнес у него оригинальный, – и все это прекрасно вписывалось в формат нашей программы. Словом, продюсеры пригласили Мо и его маму выступить у нас.

Однако продюсеры никак не могли предвидеть, что сюжет с участием Мо примет неожиданный поворот. И эта история тоже прекрасно иллюстрирует мою теорию волшебной силы полного голяка. Заранее было ясно, что все участники жюри, все «акулы», поддадутся обаянию энергичного и целеустремленного маленького мальчика и будут ошеломлены его достижениями.

Мо пришел в студию элегантный и подтянутый, в одном из своих фирменных галстуков‑бабочек. Рядом с ним была его мама, Трамика. Конечно, эта пара нас очаровала, всех нас. Нам всем безумно понравились его галстуки – такие стильные, классические и в то же время забавные. Мальчик держался уверенно и был симпатичным. Меня тронуло, что он чуть ли не с первых слов смело заявил, что он – будущее моды. Вот так прямо и сказал. Да, уверенности в себе ему было не занимать. Он умел себя подать и умел очаровать аудиторию. В общем, мечта, а не мальчик.

Все это время его мама следила за сыном с восхищением и лучилась от гордости. Больше скажу, она очень мало говорила, позволив сыну практически полностью провести выступление с заявкой самостоятельно. По‑моему, это потрясающе.

Мо и Трамика просили инвестицию в 50 000 долларов в обмен на 15 % их бизнеса – но мне не хотелось видеть, как Мо отдает такой солидный кусок своего дела за финансирование, в котором они с мамой, как мне казалось, на самом деле не нуждались. Другие «акулы» тоже не хотели заключать сделку на этих условиях, на мой взгляд, по тем же причинам. Они как‑то сразу стушевались, ведь само собой подразумевалось: если кому из нас, «акул», и браться за продвижение этого вундеркинда с бабочками, то явно мне, потому что у нас похожее происхождение, а Мо в открытую заявил, что равняется на меня.

Все ожидали, что я соглашусь на сделку, но я не мог забрать себе долю в его бизнесе, как мы обычно делаем в нашем проекте. Трое из жюри просто отказались со мной конкурировать, а еще один не уступал – Кевин. Он сказал, что, по его мнению, сделка обещает быть очень прибыльной, он чует выгоду и большие деньги. Он даже взял один из галстуков Мо, демонстративно понюхал и сказал: «Пахнет большими деньгами». Мне не понравилось, что он хочет нажиться на маленьком домашнем предприятии мамы‑одиночки и ее мальчонки – предприятии, которое очень напомнило мне мою юность в 1980‑е годы.

Кевин согласился на все условия, которые выдвигали Мо и его мама, и даже заявил, что откажется от акционерного капитала. Словом, вел себя как добрый‑предобрый дядя. Но вместо этого в обмен на свою инвестицию он запросил лицензионный платеж в три доллара с каждого проданного галстука. Неопытному предпринимателю такое предложение могло бы показаться крайне соблазнительным и выгодным, однако мы, опытные «акулы», сразу раскусили, в чем тут подвох, и попытались отговорить Мо и Трамику от этого варианта.

Я не ограничился только высказыванием своего мнения, но постарался донести до него понимание последствий.

Я пытался убедить Мо, что, на самом деле, ему нужны не инвестиции, а наставник, опытный руководитель, кто‑то из мира моды, кто мог бы поделиться с ним опытом и удержать от ошибок вроде сделок с типами наподобие Кевина О’Лири. Ничего против Кевина не имею, хотя иногда мы на съемочной площадке здорово цапаемся, – в целом, он неплохой парень с добрым сердцем. Просто все измеряет деньгами и только деньгами.

В качестве первого урока от наставника я рассказал Мо и Трамике историю из тех времен, когда сам делал первые шаги в мире бизнеса и моды. Тогда я был старше Мо, но все еще жил дома у мамы и все еще считал каждый цент. Когда мне потребовалась финансовая подушка безопасности, один человек предложил мне 10 000 долларов за 40 % моего бизнеса. В то время мой бизнес сводился к парочке шапочек, поэтому, конечно, у меня было сильнейшее искушение согласиться, ведь сделка казалась выгодной. Но что‑то меня остановило. Через десять лет, когда FUBU уже стоила 400 миллионов долларов, этот инвестор получил бы 160 миллионов – за скромное финансовое вливание, в котором, как выяснилось позже, я вовсе не нуждался.

Я сказал Мо и Трамике:

– Знаете, я рад, что тогда не взял его деньги. И вам настоятельно советую ничего от инвесторов не принимать. Тебе, Мо, вообще не стоит ни у кого брать деньги. В смысле сделок с тобой я пас, но вот побыть твоим учителем я более чем согласен. А на сделку с инвестицией не соглашайся, тебе это не надо.

Однако Кевин давил и давил, и я видел, что у Мо и Трамики есть сильное искушение принять его условия и его деньги. Их соблазн был мне понятен: 50 000 долларов – сумма немалая, как и те 10 000, которые мне предлагали во времена моей юности. К тому же доходы у Мо и Трамики были неплохие. Им казалось, что они вполне могут позволить себе выплачивать инвестору по три доллара с каждого проданного галстука.

Поэтому я постарался быть предельно откровенным. Я обратился напрямую к мальчику, не через его маму, потому что хотел, чтобы он видел: я воспринимаю его как равного и оказываю ему подобающее уважение, хотя он еще ребенок. Пусть видит, что я отношусь к нему всерьез. Я сказал: «Так, Мо, мое предложение быть твоим наставником остается в силе, только если ты не возьмешь деньги Кевина».

Почему я так сказал? Парнишка мне очень нравился, и мама его тоже. Мне грела душу мысль о том, что у их маленького бизнеса есть шансы на большой успех. Но я понимал, что не смогу работать с людьми, которые не вняли первому же моему совету, хотя сразу было ясно – я действую из лучших побуждений и желаю им блага.

В конечном итоге Мо и Трамика отказались от предложения Кевина и приняли мое. Однако Кевин не отступал и попросил Мо подумать еще раз. Он видел, что у мальчика голова пошла кругом от предлагаемой суммы, хотя более трезвомыслящие люди советовали пареньку отказаться от инвестиции.

Наконец, Трамика вышла вперед и положила конец спору. Она сказала:

– Мо – исполнительный директор фирмы «Бабочки Мо», но я – исполнительный директор самого Мо.

На том все и кончилось.