Римская поэзия: от Вергилия к Овидию

Римская поэзия

Общее с греческой:

1. Устность

2. Отсутствие рифмы

Особенности:

1 век до н.э. новый виток развития. Закончилась гражданская война (цезарь-помпей. Цезарь у власти. Убийство цезаря). Приходит после гр. В. Октавиан август, наследник цезаря. Прекращение войн оказалось невероятно вдохновляющим для граждан. Мощнее, чем прежде утверждается идея гражданства. Республика уже не бог, бог - рим. Римский мир более всего доверяет слову. Рядом с октавианом был его ближайший соратник и идеолог меценат. Они решили всячески поддерживать художников, в т.ч. - деньги. С этого момента начинаются отношения власти и искусства. Новые поэты называются неотериками. Первый в их ряду -

Вергилий. Поэт, философ, общественный деятель. Энеида. Не существует большого эпического текста в европейской литературе, где бы не было отсылки к энеиде.

Вергилий хочет сжечь рукописи энеиды. До энеиды писал философскую лирику.

1. Буколики (пастушьи песни). (создатель римских буколик - фидий).

Пастух на лоне природы поет песню о своих внутренних

Переживаниях. Единство с природой.

Каждая нечетная буколика является монологом, каждая четная - диалогом

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 - эподы

1 земля 9. В 1 - теряет землю. В 9 - получает

 2 любовь 8. В 2 разговор о невзаимной любви, в 9 - о взаимной

 3песня7 в 3 - о несложившейся песне, в 7 - о сложившейся

 4 6 время в 4 - о прошлом, в 6 - о будущем

 5 - о настоящем

В 10 объединяются все. Оскорбительно скорбеть об утраченной любви, следует помнить о ее земных радостях, чтобы потом воплотить их в песнь. Сама композиция цикла - идея нового государственного устройства. Вслушиваясь в текст, читатель невольно принимает позицию автора. То есть не оратор, а поэт – главный пропагандист.

2. Георгики. Поэтический текст о землепашестве. (скот - низменное, землепашество, садоводство, пчеловодство - высшее). Улей – идеальная модель империи. Вкладывает в умы, что идея империи присуща миру от рождения, она природная.

3. Энеида. Текст, можно сказать, заказан к триумфу октавиана. Во время триумфа слагалась ода в честь триумфатора. Меценат хочет, чтобывергилий сложил эпос. (сравним с греками - “тот, кто записывает эпос. Тот лишь слышит память народа). Берется самый авторитетный голос империи, он должен связать между собой создателя рима - энея и октавиана. В тексте должен быть октавиан, совершающий подвиги нафоне энея. Текст получился иным.Главный герой - эней, принимающий сложнейшие решения. Предшествующие эпические герои исполняли волю богов. Эней у вергилия оказывается человеком, согласившемся исполнять волю богов. Энею говорят: “ты один можешь возродить трою” (ты можешь этого не делать, но никто кроме тебя этого сделать не сможет). В каждом отдельном моменте эней принимает мучительное решение заново. В центре эпоса стоит человек, для которого долг стоит превыше всего. А октавиан - наследник. Вообще, впервые возникает герой, самостоятельно принимающий решения. Впервые образ человека, выбирающего свой путь, человека, для которого человеческое важнее божественного (?)

Гораций (письмо бродского к горацию читать) если вергилий создает идеи новой поэзии, то гораций - форму. Он на поколение моложе вергилия. Именно он говорит, что “памятник себе воздвиг”. Гораций говорит о себе, как о том, кто принес пользу поэзии. Он перевел греческие строфы на италийский язык. Если вергилий воспринял себя, как философа, обязанного трудиться на пользу государства, то гораций воспринял себя именно, как поэта. “славный внук, меценат праотцев царственных…”

Наследуя вергилию, гораций умудряется таким образом сделать так, чтобы среднее слово обогащалось стоящими по бокам словами. Славен потому, что во власти

Во власти по крови - “внук праотцев”. Называет мецената своим защитником, покровителем и гарантом своего достоинства. Чередования общих и крупных планов!!! Гораций - кинематограф. Образ круга - круг арены — круг колеса — круг пальмового листа — бесконечность (круг) неба. Идея о том, что слово становится живым лишь в движении. “от малого через большее к великому”

Знать:

“славный внук, меценат праотцев царственных…”

“хранить старайся духа спокойствия” (не надейся на продолжение

Счастье. И не страшись продолжения беды…)

Овидий - жил на рубеже эр. Умер в городе томы (молдавия). Его сослал октавиан, когда тот уже был стариком за книгу, написанную в 20 лет. Когда дочка октавиана спала со всеми подряд, овидия сослали под предлогом “детки аристократов начитались его “науки любви” овидий обращается к обычным людям и главной их потребности - счастье.

Вергилий - долг

Гораций - достоинство

Овидий - счастье

“наука любви” - трехчастное произведения. Первая часть - юношам, желающим добиться любви. Для вергилия и горация, супружество - долг, для горация - счастье. Вторая часть - мужьям. Как удержать жену. Третья часть - женщинам. Как завоевать любовь желанного мужчины. Впоследствии пишет отдельную книгу “лекарства от любви” – какизбавиться от любви. В прелестях ищите недостатки (лопе де вега

Гираиды - рассказ от лица 12 мифологических женщин, оставленныхсвоими мужьями по разным причинам. Впервые женщина становится героем, а не оттеняющей героя. Пенелопа говорит одиссею “если будешь долго, стану старухой” и называет его неторопливым. Дидона бросается на меч не от страсти, а делая вызов

Богам. По сознательному решению метаморфозы - о превращении людей в животных. Нет авторства еще, конечно, но появляется некое авторское “я”. Язык намного проще и плавнее, чем у горация и вергилия, в чем заслуга горация и вергилия.

 

 

7. Русская литература в послереволюционную эпоху

Первые бурные годы после 1917, когда в соответствии с новыми социальными силами, высвобожденными свержением самодержавия, появились многочисленные противоборствующие литературные группы, были единственным революционным периодом развития искусства в Советском Союзе. Борьба в основном развертывалась между теми, кто примыкал к великой литературной традиции реализма 19 в., и глашатаями новой пролетарской культуры. Новаторство особенно приветствовалось в поэзии, исконной провозвестнице революции. Футуристическая поэзия В.В.Маяковского (1893–1930) и его последователей, вдохновлявшаяся «социальным заказом», т.е. повседневной классовой борьбой, представляла собой полнейший разрыв с традицией. Некоторые писатели приспосабливали к новым темам прежние выразительные средства. Так, например, крестьянский поэт С.А.Есенин (1895–1925) традиционным лирическим слогом воспевал новую жизнь, которая ожидалась в деревне при советской власти.

Некоторые произведения послереволюционной прозы создавались в духе реализма 19 в. В большинстве описывалась кровопролитная Гражданская война 1918–1920 – тому примером убийственные картины общественного упадка во время всеобщей распри в романе Б.А.Пильняка Голый год (1922). Подобными же примерами могут служить рассказы о красном казацком воинстве в Конармии (1926) И.Э.Бабеля или запоминающийся образ Левинсона, героя романа А.А.Фадеева Разгром (1927).

Преобладающей темой в ранней прозе «попутчиков революции», по выражению Л.Троцкого, была трагическая борьба между тягой к новому и приверженностью к старому, всегдашнее последствие гражданской войны. Этот конфликт выявляется в двух ранних романах К.А.Федина (1892–1977) – Города и годы (1924) и Братья (1928), а также у Л.М.Леонова в романах Барсуки (1925) и Вор (1928), психологический реализм которых свидетельствует о влиянии Достоевского. Связь с писателями прошлого еще сильнее чувствуется в монументальной трилогии А.Н.Толстого Хождение по мукам (1922–1941), изображающей дореволюционную, революционную и послереволюционную Россию.

В условиях отсутствия политической цензуры в первые годы советской власти многое позволялось писателям-сатирикам, которые всячески осмеивали новый режим, как, например, Ю.К.Олеша в изощренной политической сатире Зависть (1927) или В.П.Катаев в повести Растратчики (1926), превосходном изображении простодушного мошенничества двух советских чиновников; а также крупнейший сатирик советской эпохи М.М.Зощенко в своих многочисленных едких и грустных рассказах.

Коммунистическая партия принялась за официальное регламентирование литературы с началом первого пятилетнего плана (1928–1932); ей усиленно способствовала Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). В результате появилось неимоверное количество производственной прозы, поэзии и драматургии, почти никогда не поднимавшейся над уровнем монотонной пропаганды или репортажа. Это нашествие предвосхищали романы Ф.В.Гладкова, чье наиболее популярное творение Цемент (1925) описывало героический труд восстановления полуразрушенного завода. Из прозы заслуживают упоминания роман Пильняка о строительстве огромной плотины, меняющей течение Москвы-реки, Волга впадает в Каспийское море (1930), где странным образом выказано больше симпатии к прежним, нежели к новым строителям; две книги Леонова Соть (1930) и Скутаревский (1933), которые, подобно тогдашним бесчисленным производственным романам, перегружены избыточными техническими подробностями, но в обрисовке характеров все же заметен обычный леоновский интерес к «внутреннему человеку» и его духовной жизни; и Время, вперед! (1932) Катаева, где рассказ о социалистическом соревновании изготовителей цемента не лишен юмора и занимательности. От множества романов о коллективизации далеко отстоит Поднятая целина (1932) М.А.Шолохова, быть может потому, что его главный герой Давыдов – глубокий образ, наделенный человеческим обаянием и ничуть не похожий на схематические образы производственной прозы.

В 1932 Центральный Комитет распорядился распустить все литературные объединения и основать единый общенациональный Союз советских писателей, который и был через два года учрежден на Первом Всесоюзном съезде советских писателей.

Однако, учитывая надобности международной агитации 1930-х годов в духе Народного фронта, по отношению к наиболее талантливым писателям проявлялась некоторая терпимость. Так, например, хотя главные персонажи превосходного романа Федина Похищение Европы (1933–1935) и стремятся быть на высоте партийных задач, они все же не могут скрыть своего отрицательного отношения к некоторым особо нелепым установкам; герой-коммунист Курилов в романе Леонова Дорога на океан (1935) печально размышляет в конце повествования, как много он упустил в жизни, целиком посвятив ее жертвенному служению партии. Произведением, вполне соответствовавшим официальным указаниям, был автобиографический роман Н.А.Островского Как закалялась сталь (1934), который имел огромный успех. Его герой Павел Корчагин стал образцом «положительного героя», или «нового советского человека», но характеру его не хватает достоверности, так как мир, в котором он живет и борется, имеет неестественную черно-белую окраску.

В этот период Шолохов завершил великий роман Тихий Дон (1928–1940), который был признан классическим произведением советской литературы и удостоен Нобелевской премии 1965. Это широкая эпическая панорама событий войны, революции и братоубийственных раздоров, завершающихся покорением казаков Красной Армией.

Социалистические реалисты наплодили множество лишенных драматизма пьес о современной советской действительности. Значительно лучше других Аристократы (1934) Н.Ф.Погодина на материале строительства Беломорско-Балтийского канала силами заключенных и его же две пьесы о Ленине: Человек с ружьем (1937) и Кремлевские куранты (1941); Далекое (1935) А.Н.Афиногенова, пьеса скорее чеховская, нежели образчик социалистического реализма; превосходна драма Леонова Половчанские сады (1938), где идеологическая установка подчинена задаче психологического раскрытия образа.

Из всех жанров поэзия труднее всего поддается регламентации, и среди массы стихотворной продукции 1930-х годов, опубликованной такими ведущими советскими поэтами, как Н.С.Тихонов, С.П.Щипачев, А.А.Прокофьев, М.А.Светлов, А.А.Сурков, С.И.Кирсанов, М.В.Исаковский, Н.Н.Асеев и А.Т.Твардовский, единственное существенное произведение, сохранившее, как представляется, художественную ценность, – Страна Муравия (1936) Твардовского, длинная поэма, герой которой, типичный крестьянин Никита Моргунок, после многих злоключений вступает в колхоз. Здесь социалистический реализм делу никак не мешает; умело сплавленный с логикой событий, он как бы способствует их художественному правдоподобию. Несколько сборников Б.Л.Пастернака (1890–1960) были опубликованы в 1930-х годах, но содержали они по большей части его давние стихотворения. С 1937 Пастернак стал отдавать предпочтение стихотворным переводам, а сам писал все меньше.

Во время репрессий во второй половине 1930-х годов многие писатели были арестованы – некоторых расстреляли, другие провели долгие годы в лагерях. После смерти Сталина кое-кто был посмертно реабилитирован, подобно Пильняку или замечательному поэту О.Э.Мандельштаму; а тем, кто был отлучен от литературы, как А.А.Ахматова, было вновь дозволено печататься. Многие писатели сталинской эпохи, стремясь избежать опасностей современной тематики, занялись сочинением исторических романов и пьес. Обращение к истории внезапно стало популярным на подъеме национализма, который партия поощряла перед лицом возрастающей угрозы войны. Внимание часто привлекают ключевые моменты славного воинского прошлого, как в Севастопольской страде (1937–1939) С.Н.Сергеева-Ценского, волнующем повествовании о русском героизме во время осады Севастополя в Крымскую войну. Лучшим из исторических романов того времени был Петр I (1929–1945) А.Н.Толстого.