Только там можно быть, существовать, действовать, не наблюдая за своим бытием, своим существованием, своим действием, с абсолютной искренностью.

 

* * *

 

Чуть позже

Эта беседа [от 19 апреля 1951 г.] чрезвычайно интересна для меня. Как раз в этом месте сейчас собраны усилия.

Очень интересна эта постоянная взаимосвязь между внутренней и внешней работой, как, например, подготовка этого «Бюллетеня». Я прекрасно вижу, что изначальная причина находится всегда вовне («вовне» по отношению к этому телу), в том смысле, что место приложения усилия зависит от состояния здоровья окружающих меня людей, от определенных обстоятельств и, затем, от интеллектуальной работы (как в случае с этим «Бюллетенем»); в этом лежат причины, ведь здесь [жест ко лбу] действительно спокойная и молчаливая неподвижность. Значит, это может приходить только извне.

И тело все более и более сознательно: у него есть очень острое восприятие вибраций, приходящих от старых привычек, от старого способа бытия и от противодействия, а также от Истинной Вибрации. Так что это вопрос дозы и пропорции: когда количество, сумма старых вибраций, старых привычек, старых откликов слишком велика, это вызывает беспорядок, для преодоления которого требуется неподвижность и концентрация, и это дает такое ясное, такое сильное восприятие хрупкости равновесия и существования. И затем, позади: Великолепие. Великолепие божественного Света, божественной Воли, божественного Сознания, вечного Мотива.

 

 

Июня 1966

 

(Беседа начинается с вопроса о книге, которую пишет Сатпрем и которую Мать «диктует» по ночам, но у Сатпрема есть определенные трудности с восприятием этого.)

Мой мальчик, я продолжаю писать! Это невероятно! Такое со мной никогда не происходило.

Невероятные вещи.

Дело движется?

 

Не очень, совсем не быстро.

Ты пишешь в продолжение написанного или начал с конца?

 

Нет-нет, я всегда пишу в продолжение… Книга идет совсем не легко. Я спрашиваю себя, в чем причина.

Причина в том, что когда ты садишься писать, то снова входишь в ментальную атмосферу, атмосферу человеческого разума. И этот переход почти незаметен, ведь есть большая привычка думать, выражать себя, чувствовать в ментальной человеческой атмосфере… и эта атмосфера по сравнению с человеческим индивидом кажется чем-то очень широким, очень комплексным, очень пластичным (и у тех, кто движется в ней, уже есть ощущение высшего интеллекта и исключительного понимания и т. д.), но с точки зрения Истины эта атмосфера такая искусственная и УСЛОВНАЯ! Это очень крепкая условность, претерпевающая небольшие изменения, перемены согласно времени, эпохе, но у нее есть некое постоянство. Это производит на меня впечатление… [Мать делает жест вращения вокруг своей головы] шара, внутри которого находишься, и этот шар светлый, но такой искусственный!

Этим утром у меня уже была целая серия переживаний, касающихся представлений об эгоизме. Помню, как когда кто-то в первый раз сказал Шри Ауробиндо в моем присутствии (много-много лет тому назад), говоря о ком-то другом: «О! Он эгоист», на что Шри Ауробиндо улыбнулся и ответил: «Эгоист? (естественно, я перевожу), но самый большой эгоист — это Божественный, потому что все принадлежит Ему, и Он смотрит на все в связи с Самим Собой!»… Я нашла это очень смелым! И этим утром (странно, не далее, как этим утром; впрочем, это не в первый раз), я вдруг почувствовала, до какой степени это представление об эгоизме и это осуждение эгоизма с, одновременно, всеми нюансами попустительства, понимания, до какой степени ложно все это, до какой степени это фиксировано и находится вне Истины. «Вне Истины» не в том смысле, что противоположное верно, нет, не так! Именно это «морально-ментальное» представление, которое является таким самоочевидным, что никто в нем не сомневается, сколь далеко оно от Истины.

Но переживание этого утра было светлым благодаря тому, что я ЖИЛА в Истине. У меня было переживание и того, и другого: истинной атмосферы и обусловленной атмосферы. И эта условность не локальная и не обусловлена временем, моментом или местом, это не так: это всевозможные условности, РОЖДЕННЫЕ человеческим сознанием и приобретающие всевозможные нюансы — очень гибкие нюансы — приобретающие нюансы и изменяющиеся согласно потребности, но это действительно условности. Это производит на меня впечатление раздутого шара — огромного, величиной с землю, гораздо большего, чем земля.

И одновременно у меня также было переживание (я очень часто имела это переживание) того, что когда живешь в этом Свете, есть совершенное понимание, и это не что-то отраженное или видимое, не так… это что-то, что ЕСТЬ, существует: живой Свет. И как только хочешь выразить это, сразу же оказываешься в том раздутом шаре, и тогда все становится обусловленным (даже не произнося слова: просто говоря это самому себе). Когда находишься в такой позиции (жест неподвижной обращенности к Высотам), тогда есть Эта Вещь. Как только хочешь сформулировать это, и, даже больше, записать это, тогда словно возвращаешься в раздутый шар, и все становится обусловленным. До такой степени, что в последние дни мне очень трудно, когда я активна, написать что-то, столь плоским, сухим и искаженным кажется мне это.

Но ночью… [смеясь] словно как реакция на это, я диктую всевозможные вещи! Но я не помню, что я диктую, это происходит где-то совершенно в другом месте.

 

Но я постоянно чувствую эту искусственность.

Да.

 

Постоянно. Но я не знаю, я жду, я надеюсь, что придет что-то чистое или истинное. Но я постоянно чувствую эту искусственность.

Это верно.

Вероятно, мы находимся на грани решения. Это всегда так. Увидим.

 

(молчание)

Замечательно то, что как только выходишь из этого… уф! словно внезапно оказываешься в безграничной грандиозности света, и такого живого света! Такого живого, такого мощного, такого активного! Это чудесно. И тогда все остальное становится таким бедным, ох!

 

Да!

Так что… [смеясь] мы, возможно, находимся в поиске решения.

 

*

* *

 

(Чуть позже, возникает вопрос опубликования текста последней беседы — от 8 июня 1966 г. — в приложении к беседе от 9 апреля 1951 г… происходившей 15 лет тому назад. Сатпрем высказывает некоторые сомнения, подчеркивая всю разницу между этими двумя текстами.)

…Надо поместить это [беседу от 8 июня], это очень важно. Это очень полезно. Люди должны знать это.

 

Я чувствовал такую пропасть между этими двумя…

 

Это не важно.

В действительности, это дает небольшое представление о йоге — йоге в Материи — что она значит.

Ведь в конечном счете получится что-то такое чудесное, что все, что люди знали, даже те, кто имел самые уникальные, самые исключительные, самые чудесные переживания, все это блекло по сравнению с этим! Это так.

И тело как раз начинает осознавать это, и благодаря тому, что оно начинает осознавать, оно начинает также чувствовать, что каким бы ни было испытание (по английски это называется ordeal), это не слишком высокая цена за это.

Тело готово, оно готово вынести все, чтобы иметь эту Вещь… превосходящую всякое понимание. Есть богатство переживания, которое не может быть известно больше нигде, кроме как здесь [в теле]. Это нечто, что приходит [массивный жест, овладевающий всем телом]. Как я сказала, абсолют искренности — просто ЯВЛЯЕШЬСЯ этим, вот и все.

Конечно, предстоит долгий путь, и путь… Не знаю, может быть, какие-то люди смогут усыпать цветами свою дорогу, но… во всяком случае, это не кажется мне самой прямой дорогой!

 

 

Июня 1966

…Он очень вялый ментально.

 

Но у меня тоже такое впечатление, что я нахожусь в состоянии ментальной вялости! У меня ощущение полного притупления.

Тогда это совершенно.

 

Да, но я не могу писать!

Послушай, Шри Ауробиндо писал всю «Арью», не знаю, сколько времени, пять лет, я думаю, не имея ни одной мысли в голове.

 

Я не думаю, но у меня возникают мысли физического, материального мира, материального ума; да, это есть.

 

А! он активен?

 

Да, он активен. Но все остальное больше не активно. Это некая притупленность. Я бы не жаловался, если бы мне не нужно было писать!

А у меня наоборот; здесь [материально] столь же притуплено — не притуплено, совсем нет ощущения ни спячки, ни… это быть в том, что люди называют сном, но это не сон. Это внутреннее восприятие, нечто, что без мысли, вот так, в области… чего?… Да, восприятие, сознание, но сознание, которое не формулируется интеллектуально. И есть какой-то ритм, вот так [Мать делает жест очень мягкого, очень гармоничного движения маятника], материально. То, что все время бубнило одно и то же (это было невыносимо), ох! теперь это стало очень-очень приятным, очень приятным. Но там [жест над головой] есть «То»; это становится грандиозным, ты знаешь, с точки зрения действия, с точки зрения восприятия.

 

Это не в точности притупление, это…

Должно быть, ты ошибся дверью.

 

Ошибся дверью?

Да [смеясь], открыл не ту дверь.

Может быть, ты хочешь написать очень по-человечески? Я имею в виду, в совсем человеческом сознании: человеческие реакции, человеческие восприятия. Ведь если это так…. Я нахожу это таким никчемным, бесполезным, неинтересным, абсурдным, ложным в девяносто девяти случаях из ста. Так что, может быть, я ответственна за то, что ты так чувствуешь! Я нахожу это отвратительным, ты знаешь, сейчас, когда есть эта сладость… сладость… Это не дремота, это не имеет ничего общего с инерцией; это нечто вроде… [тот же жест маятника], это как позволить себе плыть по течению, но по очень светлому течению. Так что, как только это появилось, все человеческие истории, все их истории, во всех областях, начиная с политики и кончая художественным творчеством, все это, о! кажется мне ужасно бесполезным — и так смехотворно возбужденным.

 

Моя идея (если у меня есть идея) и то, что заставляет меня писать, состоит в том, что все, что я сказал интеллектуально, обращаясь к интеллектуальному сознанию людей, я хотел бы теперь сказать более глубоким образом, с неким ритмом (люди называют это «поэзией», но я ничего не смыслю в «поэзии»). Я хотел бы выразить внутренний ритм, затронуть другой слой бытия, более глубокий, чем интеллектуальный. «Путешествие Сознания» взывает к интеллектуальному сознанию людей, чтобы они поняли. Но я хотел бы затронуть нечто иное. Сказать то же самое с внутренним ритмом… образов.

Может быть, я ответственна и за это?

 

Это так: я не в том, я не там.

Ты не там, да, но это из-за того, что ты со мной! [Мать смеется]

 

 

Июня 1966

Почему люди сотворили такие фиксированные языки?… Они так умышленно узкие, ограниченные. И я думаю, что именно это лишило человека возможности интуиции, потому что…

Языки должны были стать такими узкими, чтобы быть понятными. Такое впечатление, что можно сидеть перед гением и не иметь никакого средства связи, кроме этого [жест над головой, означающий связь на более высоком уровне].

Они сейчас гадают, как установить связь с другими солнечными системами… Но даже наш способ мышления проистекает из нашей формы: мы считаем по пальцам один-два-три-четыре-пять, так что мы и говорим один-два-три-четыре-пять. Другие люди используют другие слова, но поставьте рядом пять предметов, и они поймут. Но, к примеру, могут ли дельфины считать? У них нет ни рук, ни ног — [смеясь] у них есть только один-два-три-четыре-пять дельфинов!

Интересно было бы это знать.

И ничто не позволяет нам предположить, что где-то там, в других системах, в миллиардах световых лет от нашей найдется та же форма, что и наша, либо аналогичная ей. Возможно, существа другой системы будут иметь форму шара или еще какую угодно форму!

Есть только одно, ОДНА вибрация, которая кажется действительно универсальной: это Вибрация Любви. Я не говорю о ее манифестации, нет, ничего подобного! но это нечто, что является чистой Любовью. Это кажется мне универсальным.

Но как только хочешь сказать об этом, все кончено.

 

Вибрации этих существ должны быть достаточно похожи на наши?

Я не знаю… не знаю. Зачем Господу повторяться?

 

Формы, конечно же, другие, а вибрации?

Говорю тебе, только эта Вибрация кажется достаточно сущностной и первичной, чтобы быть действительно универсальной.

Эта Вибрация — одновременно потребность объединиться и радость объединения.

И в глубине этого есть тождество вибрации — РАСПОЗНАНИЕ тождества вибрации.

 

 

Июня 1966

Этим утром, ближе к пяти часам, ты приходил ко мне и много чего рассказал.

 

А! да!

Ты спал?

 

Да, конечно.

Я не спала, я ходила — совершала свою джапу. Ты пришел и разговаривал со мной, даже спросил меня: «Видела ли ты Шри Ауробиндо этой ночью?» Тогда я много чего тебе рассказала, но и добавила: «Вот, ничего больше не осталось, о чем рассказать тебе утром!» Вот так, я рассказываю тебе все. Ничего особенного не было этой ночью. Это была ночь большого отдыха. Вот что я могу тебе сказать, это все. Но это было забавно, я сказала тебе: «А! Ты сознателен и пришел ко мне поговорить.» А ты, оказывается, не был сознательным! Иными словами, это [внешнее существо Сатпрема] не было сознательным, но другое [внутри] было сознательным: ты пришел поговорить со мной.

 

Я совсем не сознателен.

Это странно.

Иногда, в силу рода деятельности, образа жизни, который вел человек, некоторые его промежуточные части [Мать прочерчивает узкую полосу] остаются неразвитыми, тогда они играют роль буфера: сознание через них не проходит. У меня самой был такой буферный слой; как только я познакомилась с Теоном, он сказал мне об этом. Он сказала мне: «Ваша… [Мать подыскивает слова] нервная прослойка (думаю, так) между витальным и физическим не развита.»

Есть буфер, сознание не проходит. Так что в течение шести-десяти месяцев я прилежно работала с целью развить это — никакого результата. Затем я поехала (возможно, я рассказывала тебе об этом), поехала в сельскую местность, и однажды я вытянулась на траве; и тогда вдруг, пуф! это пришло отовсюду, сознание пробудилось. И, действительно, была блокировка: я много чего никогда не воспринимала из-за этого. Но это долгая работа.

 

Что бы мне сделать для этого?

В то время я бы подробно тебе ответила; сейчас же я не очень-то хорошо помню. Но самое лучшее — это, укладываясь спать, немного сконцентрироваться с волей оставаться сознательным.

 

Но все же я всегда укладываюсь спать только после медитации.

Да, и благодаря этому ты приходил ко мне, я видела тебя и все прочее. Но все же не хватает маленького звена.

В то время, когда я занималась оккультизмом, я могла бы детально рассказать тебе об этом, но сейчас я не помню. Но я знаю (единственное, что я помню): нужно стремиться. Стремление к… Ты знаешь, когда хочешь проснуться в какое-то точное время и говоришь себе: «Я хочу проснуться во столько-то», тогда это очень хорошо срабатывает, что же, здесь действует тот же принцип. Вместо того, чтобы просить проснуться в какой-то час, просишь помнить, оставаться сознательным — помнить то, что будет происходить во сне. Это может сработать. И затем, как я тебе говорила, просыпаться не резко, то есть, не вскакивать со своей кровати, а оставаться некоторое время неподвижным. Такое происходит со мной даже сейчас: если я резко поднимаюсь, тогда воспоминание возвращается только спустя некоторое время, когда я вхожу в концентрацию.

Достаточно этого, должно хватить.

 

*

* *

 

(Чуть позже, по поводу одной ученицы из Европы, которая высказывает свою готовность помочь «ремесленной службе» Ашрама. Сатпрем сохранил фрагмент этой беседы, поскольку, хотя он и очень прозаический, но хорошо иллюстрирует положение дел)

Этот «домострой» [ремесленная служба] не очень-то хорошо работает… Так что она хотела бы знать, разрешишь ли ты ей работать в этой службе или предпочтешь, чтобы она сама одна делала что-то. У меня такое впечатление, что она достаточно умелая, так что может получиться.

Павитра прочел мне ее письмо. Я спонтанно ответила ему: «О! эта женщина слишком совершенна для меня.» Ты знаешь, она пишет: «Я умею делать это, умею то, делаю это так хорошо, а то — так совершенно…» Целые страницы по этому поводу, мой мальчик! Так что, в конце я сказала: «Она слишком совершенна для меня.»

Вероятно, она действительно искусна.

 

Да, и у этого «домостроя» полно ресурсов, которые не полностью используются…

 

Я никогда не вмешиваюсь в это — они уже давно работают, и давно делают свои безобразные вещи…

 

Да.

И я никогда ничего не говорила, потому что… мы говорим на разных языках. Но, может быть, G [глава ремесленной службы] был бы рад, чтобы она у него работала?

 

Но на это нужно твое согласие. Как она встретится с G? Ей надо получить весточку от тебя или…

О, нет! Я не могу ничего говорить. G сам должен спросить. Она должна выразить G свое желание помогать, а он должен спонтанно принять; иначе ничего не выйдет, мой мальчик! Мне ответят любезно-вежливым письмом.

 

Это странно!

Нет-нет, так и обстоят дела, человечество таково.

Если она пойдет туда, выкажет свой интерес и проявит большую добрую волю, тогда дело может пойти. Конечно, если G попросит моего согласия на это, я дам свое согласие — но надо, чтобы он спросил! [Мать смеется]

 

Она могла бы вдохнуть немного свежего воздуха в это дело…

В их доме шел ремонт — она показала рабочим, как надо работать! После этого рабочие предпочли вообще уйти от нее.

У всех них есть это, у всех: надменность европейцев, о!… Ведь, действительно, европейцы приучены работать с Материей, и у них есть определенная власть над Материей. Это верно. Например, они действуют более упорядоченно (я говорю в целом, но всегда есть исключения), они обладают определенным мастерством работы в Материи, чего нет здесь, и из-за этого они надменны до отвратительности.

Я встречаю это во всех, кто приходит сюда, и, признаюсь, это мне… Я позволяю им побарахтаться несколько лет, пока они вдруг не начинают понимать, что со всем своим мнимым превосходством они стоят ниже. Тогда — тогда они могут начать ладить с индийцами!

Ты понимаешь!

 

Это верно.

*

* *

 

Затем Мать принимается

за перевод «Савитри»

Меня всегда ведет звук…

Знаешь, Сунил написал музыку к «Савитри», и в начале июля он мне ее сыграет. Не думаю, что он захочет иметь слушателей, поскольку эта музыка не должна играться до 1968 года — до февраля 68 — и он проиграет мне только маленький отрывок, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Но, думаю, тебя это заинтересует. Я оставлю свои окна широко открытыми.

 

Мне очень нравится то, что он делает.

О! Не раз, очень часто, когда я слушала его музыку, сразу же открывались двери в область вселенской гармонии, туда, где слышится исток звуков, и с необычайной эмоцией и интенсивностью, это что-то, что вытягивает вас из себя [Мать делает жест внезапного вывода]. В первый раз за все время, когда я слушала чью-то музыку, со мной произошло такое — у меня было это, когда я была совсем одна. Но у меня никогда не было этого, когда я слушала чью-то музыку: это всегда было что-то гораздо более близкое к земле. Здесь же есть что-то очень высокое, но и очень вселенское, и с грандиозной силой: созидательной силой. Да, его музыка открывает дверь.

Сейчас же, люди, слышавшие эту музыку, одновременно в России, Франции и США, попросили разрешения переписать и распространить ее. И, что интересно, эти люди не знакомы друг с другом, но у всех них одно и то же впечатление: это музыка завтрашнего дня. Я ответила тем, кто просил: «Чуточку терпения, через два года вы получите музыкальный монумент.» Гораздо лучше начать с прослушивания основного произведения, поскольку это сразу же расставит все по своим местам, ведь иначе можно подумать, что это только краткие вдохновения — это не так: это нечто, что наносит вам удар и заставляет вас склониться перед этим.

Я начитываю строчки (по-английски, конечно же), и с этим он делает музыку. Вероятно, слова вплетаются в музыку, как он всегда делает. Так что мое чтение — это просто по возможности самое четкое произношение с полным пониманием того, что говорится, и БЕЗ ЕДИНОЙ ИНТОНАЦИИ. Думаю, у меня получается, поскольку и после недельного перерыва (я начитываю не ежедневно) тембр голоса остается все тем же.

 

Но вся музыка, которой я обычно восхищался, кажется мне бедной.

Конечно! звучит блекло.

 

Да, кажется скудной.

Поверхностной, скудной-скудной. Все, чем я восхищалась в прошлом, с этим покончено.

 

 

Июня 1966

Этим утром я получила письмо от одной маленькой девочки; она спрашивает меня: «Что такое сознание? Я спросила своих учителей, а они ответили мне, что это очень трудно объяснить!» [Мать смеется] Так что она спрашивает меня. И поскольку она спросила меня, я взглянула на это. Как ей можно ответить?

Ты знаешь, как можно объяснить это? Ведь мы используем ничего не значащие слова.

 

Спонтанно я сказал бы так: это огонь или дыхание, несущее весь мир! Это огонь, вдыхающий жизнь во все: он заставляет дышать грудь, вздувает море…

 

Неплохо!

 

А что ты скажешь?

Вот что я нашла: это причина существования — причина и следствие одновременно. Но это не то.

Твое объяснение более поэтическое, более литературное, но я не уверена, что это то.

 

Это субстанция мира, то, что составляет мир.

Да. Если сказать: «Без сознания нет и мира», это гораздо точнее, но это ничего не объясняет. Таким был мой первый ответ: без сознания нет мира, нет существования.

 

Это дыхание, сила или огонь, несущий мир — что вызывает его существование.

Это неплохо, давай запишем это!

 

О, нет! Это ты должна найти ответ.

Надо, чтобы я ответила этому ребенку.

 

Ведь иначе мы теряемся в абстракциях.

Да, и с абстракциями ты используешь слова, означающие что-то другое, это все.

 

Но ты, как ты чувствуешь сознание?

Без сознания невозможно чувствовать. Сознание — это действительно основа всех вещей.

 

(Мать смотрит на письмо

ребенка и протягивает его Сатпрему)

 

«Милая Мать,

Я хотела бы знать: «Что такое сознание?». Я спросила об этом учителя, но он ответил: это очень трудно объяснить.

Я хочу получить твое благословение, чтобы хорошо сдать все экзамены.

Прими мой пранам.

Твоя маленькая дочь.

Без сознания нет существования, это совершенно верно, но это не объясняет, что такое сознание. Но твое объяснение достаточно поэтичное, во всяком случае!

В философии Индии Существование ставится перед Сознанием. Они говорят: Сат-Чит-Ананда. Так что, если сказать: Чит-Сат-Ананда!… И это не верно.

 

Это не верно, риши всегда говорили об Огне, «Агни», который является первородной субстанцией.

А «огонь» и есть сознание?

 

Да, он становится сознанием — это сознание. Это сознание-сила. Риши говорили: «Даже в камне он есть, даже в воде он есть.»

Но когда я имела переживание пульсаций Любви, сотворивших миры, сначала была пульсация, а сознание — сознание пульсации — затем.

Так что можно определить это так: когда он… он… (я никогда не знала, какое слово употребить!) стал сознавать Самого Себя, это породило мир.

 

В Упанишадах говорится, что это «тапас» создал мир.

Да, тапас — это Сила.

 

Это еще и огонь.

Нет, тапас — это Сила.

 

Чит-Тапас — это жар.

Они говорят: Сат, Чит-Тапас, Ананда. Они ставят вместе Чит и Тапас. Сначала Чит, затем Тапас. Это созидательная сила сознания.

 

Но Шри Ауробиндо всегда говорит: «Сознание-Сила», неразрывно. Нельзя отделить одно от другого. Нет сознания без силы, и нет силы без сознания — это Сознание-Сила. В этом весь мир!

В любом случае, это звучит не очень-то по-философски и совсем по-детски, но это гораздо истиннее, чем метафизические высказывания: когда Господь стал Сознавать Самого Себя, это породило мир.

Так что давай запишем для малышки твое определение.

 

Нет, сначала твое определение, это первая стадия! затем вторая стадия: человеческая.

(Мать смеется и пишет:)

«Когда Господь начал сознавать Самого Себя, это породило мир».

 

Теперь твое определение, говори!

 

Это ты должна сказать.

Нет-нет! скажи мне, как там у тебя.

 

Я не знаю… Сознание — это дыхание или огонь, несущий все.

Но если я напишу «огонь», они сразу же скажут: «А! сознание — это огонь!»

 

Дыхание, которое несет все, заставляет дышать все?

(Мать пишет:)

«Сознание — это дыхание, являющееся жизнью всего.»

Нет…

 

«заставляющее все жить».

 

Ты понимаешь, это пойдет из класса в класс, по всей школе! [Смеясь] Я знаю, что произойдет!

 

«Сознание — это дыхание, заставляющее все жить».

 

Вот так.

Ей везет, этой малышке.

Дети забавны!

 

*

* *

 

(Чуть позже Мать смотрит на стопку текстов, написанных по-английски, которые еще надо перевести на французский язык)

Было бы гораздо лучше, если бы все это было написано крупными буквами… Жаль, что у меня такие глаза. Я теряю очень много времени. Я вынуждена спрашивать или брать лупу. То, с чем я раньше справлялась за три минуты, занимает теперь полчаса. Вот так. Но чтобы восстановить свое зрение (это возможно: ничто не повреждено, только «поизносилось») мне пришлось бы потратить на это много времени; это заняло бы много времени: упражнения, концентрация… У меня нет времени. Но живость сознания, когда я видела!… Я не нахожу этого у других глаз. Это было так удобно.

Как бы там ни было…

Надо иметь терпение. Ни к чему вздыхать, надо или делать с этим что-то или не беспокоиться об этом! У меня нет времени делать с этим что-то — я жду, что мое зрение само вернется ко мне.

 

Июль 1966

 

Июля 1966

 

118 – Любовь к уединению — знак предрасположенности к знанию; но само знание достигается только тогда, когда мы ощущаем уединенность везде: в толпе, в сражении и на рынке.

119 – Если ты можешь почувствовать, что ничего не делаешь, даже совершая великое деяние и достигая громадных результатов, знай, что Бог снял Свою повязку с твоих глаз.

120 – Если одиноко, неподвижно и молчаливо сидя на вершине горы, ты можешь почувствовать, что совершаешь революцию, то у тебя есть божественное видение и ты свободен от видимостей.

121 – Глупо любить бездействие и также глупо презирать его; не существует бездействия. Отброшенный со скуки камень и теперь инертно лежащий в песке, произвел свое воздействие на полусферы.

 

Это интересно! Как раз это переживание было у меня в последние дни, вчера и позавчера. Ощущение неудержимой Силы, управляющей всем: мирами, вещами, людьми, всем-всем… без того, чтобы иметь потребность двигать материально. Ощущение того, что материальная сверхактивность — это только как пена, образующаяся на поверхности быстротекущей воды — пена на поверхности — и под ней течет Сила всемогущественным потоком.

Нечего больше сказать.

Мы всегда возвращаемся к этому: знать – хорошо; говорить – хорошо; делать – хорошо; но быть – это единственное, что имеет силу.

 

(молчание)

 

Это переживание пришло в связи с Ауровилем. Ты знаешь, люди беспокоятся, что «дело идет не быстро»; тогда у меня возникло это видение божественного формирования, творения, происходящего под всем этим, творения всемогущественного, неудержимого, безотносительно ко всему этому внешнему шуму.

 

 

Июля 1966

V спросил меня по поводу Америки и Вьетнама, и я ответила ему так [Мать выглядит очень забавляющейся; она протягивает Сатпрему текст своего ответа]:

 

Вопрос

Оправдано ли американское вторжение и американское присутствие во Вьетнаме?

Ответ

 

С какой точки зрения ты ставишь этот вопрос?

Если с политической точки зрения — политика находится в полной лжи, и я не занимаюсь ею.

Если с моральной точки зрения — мораль – это щит, которым обычно прикрываются люди, чтобы защититься от Истины.

Если с духовной точки зрения — оправдана только Божественная Воля, именно Ее люди извращают и искажают во всех своих действиях.

 

*

* *

 

Чуть позже

Я хотел бы задать тебе один вопрос в связи с последним «Афоризмом»… Ты начала говорить, что безотносительно ко всей этой бесполезной сверхактивности людей есть великий поток неудержимой Силы, ДЕЙСТВУЮЩЕЙ несмотря ни на что, несмотря на людей…

Так, в чем твой вопрос?

 

Но этому великому потоку Силы нужны инструменты для своего выражения, не так ли?

Мозг.

 

Но все же не только мозг. Эта Сила может выражать себя как в прошлом: ментальным или надментальным образом; она может выражать себя через витальную силу; она может выражать себя через мускулы; но как она может выразить себя физически (ведь ты часто говоришь о «материальной силе»), чисто физически, напрямую? В чем разница между действием свыше и истинным Действием здесь?

Всякий раз, когда я сознавала Силу, переживание было аналогичным. Воля свыше передается через вибрацию, которая, несомненно, облекается в витальную мощь, но действует в тонком физическом. Есть восприятие определенного качества вибрации, что трудно описать, но что производит впечатление чего-то сгущенного (но не раздробленного), чего-то, что кажется плотнее воздуха, что необычайно однородно, с золотым сиянием и с ГРАНДИОЗНОЙ силой продвижения; эта вибрация выражает определенную волю (которая имеет природу не человеческой воли; она имеет природу скорее видения, чем мышления: это как видение, которое накладывает себя, чтобы быть реализованным) в области, очень близкой к материальной Материи, но видимой только внутренним видением. И Это, эта Вибрация оказывает давление на людей, вещи, обстоятельства, чтобы лепить их согласно своему видению. И это неудержимо. Даже люди, которые думают противоположное, хотят противоположного, делают то, чего хочет эта воля, даже не желая этого; поворачивается даже то, что противоположно по своей природе.

На национальные события, связи между народами, земные обстоятельства это так и воздействует, постоянно, постоянно, как ГРАНДИОЗНАЯ Сила. И тогда, если вы сами находитесь в единении с божественной Волей, не впутывая мышление, всяческие идеи и представления, тогда вы следуете этому, видите и знаете это.

Инерционное сопротивление в сознании и в Материи приводит к тому, что это Действие, вместо того чтобы быть прямым и совершенно гармоничным, становится путанным, полным противоречий, потрясений и конфликтов; вместо того чтобы все «нормально» выстраивалось, можно сказать, гладко (как и должно быть), все это сопротивляется; противостоящая инерция приводит к спутанному движению, где вы сталкиваетесь друг с другом и где есть беспорядки и разрушения — это возникает только из-за сопротивления, но это НЕ является СОВЕРШЕННО НЕОБХОДИМЫМ, этого может и не быть — может и не быть, по правде говоря. Ведь эта Воля, эта Сила является Силой совершенной гармонии, где каждая вещь находится на своем месте, и эта Сила организует все чудесным образом: «Это» приходит как абсолютно светлая и совершенная организация, которую можно видеть, когда у вас есть видение. Но когда Это нисходит и давит на Материю, все начинает кипеть и сопротивляться. Так что желание приписать божественному Действию, божественной Силе беспорядки, путаницу и разрушения — это еще человеческий вздор. Именно инерция (не говоря о злой воле), инерция ВЫЗЫВАЕТ катастрофу. Эта катастрофа не желанная и даже не предвиденная: она ВЫЗЫВАЕТСЯ сопротивлением.

И затем к этому добавляется видение действия Милости, которая хочет смягчить последствия везде, где только можно, то есть везде, где она принимается. Это и объясняет то, что стремление, вера, полное доверие земного, человеческого элемента обладает силой гармонизации, поскольку это позволяет Милости прийти и исправить последствия слепого сопротивления.

Это ясное, очень ясное видение, ясное даже в деталях.

Можно, если угодно, пророчествовать, говоря о том, что видно. Но есть нечто вроде сверхсострадания, которое препятствует этому пророчествованию, поскольку Слово Истины обладает силой проявления: поэтому отчетливо проговаривать результаты сопротивления означает конкретизировать это состояние и ослаблять действие Милости. Вот почему, даже когда видишь, не можешь сказать, НЕ ДОЛЖЕН говорить.

Но, несомненно, Шри Ауробиндо имеет в виду, что именно эта Сила или эта Мощь делает все — все. Когда вы видите Ее или едины с Ней, вы сразу же знаете, и вы знаете, что действует и творит только Это: все остальное — это последствия, внесенные областью, миром, материей или субстанцией, в чем Это действует — это результат сопротивления, а не само Действие. И объединение с Этим означает объединение с Действием; объединение с тем, что внизу, означает объединение с сопротивлением.

И тогда из-за того, что они ерзают, беспокойно движутся, волнуются, ходят, думают, строят планы… они воображают, что делают что-то (!) — они просто сопротивляются.

Позже (чуть позже) я смогу привести тебе примеры, касающиеся самых маленьких вещей и показывающие, как Сила действует и что вмешивается в действие и смешивается с ним, или что приводится в движение этой Силой, но искажает это движение, так что результат, то есть физическая видимость, такова, как мы ее видим. Даже пример совсем маленькой мелочи, не имеющей совсем никакого значения в масштабе мира, дает ясное представление, как все это происходит и искажается здесь.

И так все время, все время, что касается всего-всего. Так что это касается и йоги клеток — замечаешь, что и там то же самое: есть действие Силы, а затем… [Мать смеется] то, что тело делает с этим Действием!

 

(молчание)

 

Сразу же возникают вопросы «как» и «почему». Но это относится к области ментального любопытства, поскольку то, что действительно важно — это остановить сопротивление. Важно именно это: остановить сопротивление, так чтобы вселенная стала тем, чем она должна быть: выражением гармоничного, светлого, чудесного могущества, несравненной красоты. Потом, когда сопротивление прекратится, если из любопытства захочется узнать, почему оно было… это не будет больше иметь значения. Но сейчас, чтобы найти средство остановить сопротивление, нам надо не искать ответа на вопрос «почему», а занять истинную позицию. Важно только это.

Остановить сопротивление путем полной сдачи, полной самоотдачи, во всех клетках, если можешь сделать это.

Клетки начинают обретать интенсивную радость существования только через Господа, для Господа, в Господе…

Когда это установится повсюду, будет прекрасно.

 

 

Июля 1966

…Мы продолжаем получать немало писем из-за той статьи в «Planete» [«Планета»] или от тех людей, что прочли твою книгу. И немало людей хотят приехать сюда! Это потрясающе!… Но, как бы там ни было, мы посылаем им литературу. Большинству из них мы говорим, что надо подготовиться. Затем, немало людей я поворачиваю к Ауровилю; возможно, в этом и есть настоящая причина существования Ауровиля.

 

 

Июля 1966

Сегодня день рождения Джотина, садов<