Каким трудом создавался наш Тбилиси? А ты свой труд вложил

сюда? Нет! Так как ты смеешь после этого жить в Тбилиси без

прописки?! Но ничего, не огорчайся... Ты мне нравишься... Как

Звать тебя?

- Зурико!

- Зурико... С Мартой я поговорю отдельно, а с тебя возьму

всего-навсего двести рублей, не больше... Смотри только не

проговорись!.. Как тебя звать?

- Зурико!

- Да. Значит, молчок! Понял, Зурико? - Доментий лукаво

Подмигнул мне, да так и остался с закрытым глазом.

Тогда он подмигнул вторым глазом и тоже не смог открыть.

Так и заснул.

Я наполнил водкой стакан и подозвал Риголетто.

- Аджан! - не замедлил явиться буфетчик.

- Пей! - сказал я, протягивая ему стакан.

- На работе не пьем! - ответил Риголетто и осторожно

поставил стакан на стол. Я обнял буфетчика и спросил:

- Ты знаешь, что такое политэкономия?

- И политику знаю, и экономию!

- Тогда скажи мне: что такое товар?

- Какой товар, бес фактурный?

- Нет, фактурный!

- Все, что лежит на витрине это товар. Есть еще товар на

складе...

- Правильно! А этого мертвеца видишь? - указал я на

Доментия.

- Спит, - сказал Риголетто и усмехнулся.

- Это Серапиона.

- Не Серапиона, а Доментий.

- Я говорю тебе - Серапиона, - сказал я, потом залпом

Опорожнил стакан и вдруг почувствовал, что вокруг меня все

завертелось. Стол, я и Риголетто очутились на стене. "Сейчас

полетим вниз! " - промелькнуло в голове. Я зажмурился. Когда я

открыл глаза, все было в порядке... - Ты меня не знаешь? -

спросил я Риголетто. - Я - Зурикела Вашаломидзе... А ты знаешь,

Что такое политэкономия?

- Ва, сказал же, знаю! Принести счет?

- Неси!..

Риголетто ушел, принес огромные бухгалтерские счеты и

бойко застучал костяшками:

- Два шашлыка - сорок рублей, два хлеба - шесть рублей,

водка, зелень, сыр... В общем, всего триста рублей...

- Триста рублей - это много... Хватит и пятидесяти...

- Ты что?!

- Дай, говорю, рублей пятьдесят, для машины достаточно...

Не хочется тащиться пешком...

- Знаешь, что я тебе скажу?.. - В руке у Риголетто

Сверкнул аршинный нож.

- Ты что, убить меня хочешь? - спросил я.

- Выкладывай деньги! - прошипел буфетчик.

- Обыщи меня! Найдешь хоть один рубль - ставлю два литра!

Риголетто молча схватил меня за воротник.

- Дядя Доментий! Товарищ Доментий! Доментий!

Вставай, проклятый, убивают! - завопил я. Доментий открыл

Глаза, взглянул на меня невидящим взором, махнул рукой и

Переложил голову с одной тарелки на другую.

- Отпусти! - взмолился я. - В залог вот его оставлю! Мало

Тебе этого?

- Мало! - ответил буфетчик. - Выкладывай деньги! Шутки -

потом!

- Ладно! - согласился я. - Отпусти меня...

Риголетто разжал пальцы. Я схватил портфель управдома,

Раскрыл его и потряс над столом. Портфель был пуст. Тогда я

Вывернул карманы пиджака Доментия. В них оказалось четыре

Тридцатки.

- Сто двадцать рублей. Гони еще восемнадцать червонцев!

Теперь я перешел на карманы брюк. В них оказалось сто пятьдесят

Рублей.

- Гони еще тридцать! - сказал Риголетто.

- Бессердечный ты человек! Неужели у тебя детей нет? -

Попробовал возмутиться я.

- Нету! - отрезал буфетчик.

- Тогда эти тридцать рублей я удержу за бездетность! -

Сказал я и направился к двери.

- Убери с моих глаз эту падаль, - крикнул Риголетто, -

иначе я за себя не ручаюсь!

Я понял, что оставлять здесь управдома опасно.

Взвалив Доментия на плечи, я кое-как выбрался из владений

Риголетто. В ту ночь я, Доментий и Софья спали вместе, в одной

Постели. Спали безмятежным сном, без всякой прописки, и ни

Одному из нас не было стыдно.

КОГО Я ВИЖУ!

Вот уже третий год я живу в Тбилиси. В деревне меня

называют "городским жуликом", в городе "деревенщиной". Тетя

Марта по-прежнему считает меня злостным неплательщиком,

Управдом Доментий - аферистом, профессора - гастролером, и

Только для бабушки, Илико и Иллариона - сколько бы институтов я

Ни кончил - я остался прежним Зурикелой - прохвостом, болтуном

И нехристем. Софье все равно, кто я, она не интересуется ни

Моим прошлым, ни настоящим, ни будущим. Софья греется в моей

Постели, ест остатки моего обеда. И этого вполне достаточно для

ее кошачьего счастья. "Хвосты" по-прежнему неотступно

Преследуют меня, а моя стипендия лежит где-то в сейфах

университетской бухгалтерии и терпеливо ждет, - когда же она,

наконец, увидит своего хозяина...

...На дворе мороз. Валит снег. Воет ветер. Я сижу в

Комнате тети Марты. Здесь теплее. На столе поет пузатый