Ты не параноик, если тебя действительно преследуют

 

Позднее, в тот же вторник, Эмили захлопнула дверь маминой Вольво и прошла по огромному переднему двору у дома Спенсер.

 

Она пропустила вторую половину тренировки по плаванию, чтобы встретиться со своими старыми друзьями по совету Мэрион для того, чтобы повидаться друг с другом и поговорить.

 

Только она собралась нажать на дверной звонок, как раздался сигнал её Нокии.

 

Эмили вытащила телефон из своей ярко-жёлтой лыжной куртки и посмотрела на экран.

 

Айзек прислал ей мелодию.

 

Когда она открыла сообщение, заиграла её любимая песня Jimmy Eat "World", в которой была строчка "Can you still feel the butterflies?" Она часто слушала её прошлой осенью, когда была влюблена в Майю.

 

В приложенном сообщении говорилось: "Привет, Эмили. Эта песня напоминает мне о тебе. Увидимся в Чем Хилл завтра!"

 

Довольная, Эмили покраснела.

 

Они с Айзеком переписывались весь день.

 

Он делился с ней деталями своих занятий по религии, учителем которого был не кто иной, как Отец Тайсон, который, ко всему прочему, подсадил Айзека на "Властелина Колец", и Эмили вспомнился тот кошмар, который она описывала во время доклада по истории на тему "Битва у Банкер Хилл".

 

Обсуждая любимые книги и ТВ-шоу, они выяснили, что оба любят фильмы М. Найт Шьямалана, несмотря на то, что во время их разговоров он был невыносим.

 

Эмили не была из тех девчонок, которые во время школьных занятий не отлипают от экрана мобильного, тем более, в Роузвуд Дэй это было в принципе запрещено. Но как только она слышала тихий сигнал смс, она чувствовала невероятную потребность тут же ответить Айзеку.

 

Она по несколько раз в день спрашивала себя, что она делает, и пыталась разобраться в собственных чувствах.

 

Испытывала ли она симпатию к Айзеку? Неужели она вообще была в состоянии испытывать к нему чувства?

 Неподалеку треснула скамейка, и Эмили вгляделась в тёмную, тихую аллею у дома Спенсер.

 

В воздухе пахло холодом.

 

Тонкая корка льда превратила красный флаг почтового ящика Кавано в белый.

 

Далее по улице стоял дом Вандерволов, пугающе необитаемый — семья Моны уехала вскоре после её смерти.

 

По спине Эмили побежали мурашки.

 

А жила всего в паре шагов от Спенсер, а они об этом даже не догадывались.

 

Дрожа, Эмили засунула свой телефон обратно в карман куртки и нажала на дверной звонок.

 

Послышались шаги, и Спенсер открыла дверь. Её тёмно-русые волосы свисали с плеч.

 

— Мы сидим в домашнем кинотеатре, — пробормотала она.

 

Запах масла разливался в воздухе, и Ария с Ханной умостились на диване, ковыряясь в большой пластиковой миске с попкорном из микроволновой печи.

 

По телевизору показывали "The Hills", звук был выключен.

 

— Ну что? — сказала Эмили, плюхаясь в шезлонг. — Мы разве не должны позвонить Мэрион?

 

Спенсер пожала плечами.

 

— Она ничего такого не говорила.

 

Она сказала, что нам следует... поговорить.

 

Они все молча посмотрели друг на друга.

 

— Ну, что, девочки, все довели до совершенства свои песнопения? — сказала Ханна неестественно заинтересованным голосом.

 

— Оммм, — промычала Ария, заливаясь смехом.

 

Эмили оторвала висящую нитку на ее темно-синем школьном блейзере, ей по какой-то причине хотелось вступиться за Мэрион.

 

Она пыталась помочь.

 

Она осмотрелась в комнате и заметила, что что-то подпирало основу проволочной скульптуры Эйфелевой башни.

 

Это была черно-белая фотография Эли, стоящей перед велосипедными стойками у школы, её блейзер висел у неё на руке — та самая фотография, которую Эмили попросила Спенсер не закапывать.

 

Эмили изучала фотокарточку.

 

В ней было что-то пронизывающее и реалистичное.

 

Она практически почувствовала свежий осенний запах и аромат яблони на лужайке школы.

 

Эли смотрела прямо в объектив, смеясь.

 

В её правой руке был лист бумаги.

 

Эмили всматривалась в слова.

 

"Капсула времени стартует сегодня! Готовьтесь!"

 

— Ничего себе!

 Эмили спрыгнула с шезлонга и показала фотографию остальным.

 

Эмили прочитала надпись на флаере и выпучила глаза.

 

— Вы помните тот день? — спросила Эмили.

 

— Когда Эли объявила о том, что найдет один из кусочков флага?

 — Какой день? — Ханна выпрямила свои длинные ноги и подошла к ним.

 

— Ох... Хм.

 

Спенсер стояла за ними, любопытствуя.

 

— Все тогда столпились и рассматривали вывеску.

 

Эмили не думала об этом дне долгое время.

 

Она была так взволнована, когда увидела афишу о начале игры Капсулы Времени.

 

А потом Эли вышла на улицу с Наоми и Райли, прорвалась сквозь толпу, сорвала вывеску и объявила о том, что один из кусков флага был уже фактически в её распоряжении.

 

Эмили подняла глаза, испуганная воспоминанем того, что произошло позднее.

 

— Девчонки. Йен тогда подходил к ней. Помните?"

 

Спенсер медленно кивнула.

 

— Он дразнил её, говоря, чтобы она не хвасталась тем, что найдёт один кусок флага, потому что кто-то мог бы попытаться украсть его у неё.

 

Ханна прикрыла рот руками.

 

— И Эли тогда сказала, что этого не случится. И если кто-то захочет получить её кусок флага, ему придётся...

 

— Убить её.

 

Лицо Спенсер побледнело.

 

— А потом Йен сказал что-то вроде "Если это всё, что требуется сделать".

 

— Боже мой, — прошептала Ария.

 

Живот Эмили заурчал.

 

Слова Йена были пугающе пророческими, но откуда они могли знать, что стоило воспринимать их всерьез? Тогда единственное, что Эмили знала о Йене Томасе, так это то, что он был человеком, к которому обращались в сложных ситуциях, к примеру, когда нужен был представитель старших классов в праздничные школьные дни или когда потребовалось загнать всех детей в столовую во время сильной метели, из-за которой школьные автобусы сбились с расписания.

 

В тот день, после того, как Эли ушла со своим "отрядом", Йен развернулся и, как обычно, поплёлся к своей машине.

 

Это не было похоже на поведение того, кто готовился совершить убийство... что сделало ситуацию ещё более неприятной.

 

— А на следующий день она вела себя так самоуверенно, каждый знал, что она нашла кусок флага, — сказала Спенсер, нахмурившись, словно её до сих пор тревожило то, что Эли нашла кусок, а не она сама.

 

Ханна уставилась на фотографию.

 

— Мне так сильно хотелось заполучить её кусок флага для Капсулы Времени.

 

— И мне, — призналась Эмили.

 

Она взглянула на Арию, которая неловко шевельнулась и, казалось, что она намеренно пыталась поймать чей-нибудь взгляд.

 

— Мы все хотели победить.

 

Спенсер села на диван и прислонила синюю атласную подушку к груди.

 

— Иначе мы бы не слонялись по её двору в надежде украсть его.

 

— Неужели это не странно, что кому-то довелось украсть кусок флага Эли первым? — спросила Ханна, вертя на руке свой бирюзовый браслет.

 

— Мне интересно, а что с ним произошло?

 Внезапно в дверях появилась сестра Спенсер, Мелисса.

 

На ней был надет мешковатый бежевый свитер и широкие джинсы.

 

Её круглое лицо выглядело бледным.

 

— Девочки.

 

Её голос дрожал.

 

— Включите новости. Сейчас.

 

Она указала на телевизор.

 

Какое-то время все неподвижно смотрели на Мелиссу.

 

Мелисса раздражённо взяла пульт и сама включила четвёртый канал.

 

На экране показали толпу людей, подносящих микрофон к чьему-то лицу.

 

Новостная камера ходила ходуном, как будто ее постоянно отталкивали.

 

Потом несколько лиц уже были видны четко.

 

Сперва Эмили увидела молодого человека с массивной челюстью и потрясающими зелеными глазами.

 

Это был Даррен Вилден, самый молодой полицейский Роузвуда, инспектор, который помог им найти Спенсер, когда Мона похитила её.

 

Когда Вилден отступил, камера остановилась на ком-то в потрёпанном костюме.

 

Его небрежные золотистые волосы невозможно было перепутать ни с кем другим.

 

Тело Эмили вдруг ослабело.

 

— Йен? — прошептала она.

 

Ария схватила Эмили за руку.

 

Спенсер посмотрела на Мелиссу, её лицо совсем побелело.

 

— Что происходит? Почему он не в тюрьме?

 Мелисса обречённо покачала головой.

 

— Я не знаю.

 

Светлые волосы Йена блестели как отполированная бронзовая статуя, но его лицо выглядело больным.

 

На экране появился репортёр четвёртого новостного канала.

 

— Матери мистера Томаса был поставлен диагноз рака поджелудочной железы, — пояснила она.

 

— Только что созвали экстренное слушание, и Томас был временно выпущен из-под стражи, чтобы он мог её посетить.

 

— Что? — вскрикнула Ханна.

 

Бегущая строка внизу экрана гласила: "СУДЬЯ БЭКСТЕР ВЫНЕС ОФИЦИАЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О ВНЕСЕНИИ ЗАЛОГА ЗА ТОМАСА".

 

Стук сердца Эмили раздавался у неё в ушах.

 

Седовласый адвокат Йена, одетый в полосатый костюм, продвинулся в толпе и встал перед камерами.

 

На фоне сверкали вспышки.

 

— Это было желанием матери моего клиента — провести остаток дней с сыном, — объявил он.

 

— И я рад, что нам удалось выиграть ходатайство о временном выпуске Томаса под залог.

 

Йен будет находиться под домашним арестом до суда, который состоится в пятницу.

 

Эмили почувствовала, что сейчас упадёт в обморок.

 

— Под домашним арестом? — повторила она, отпустив руку Арии.

 

Семья Йена жила в большом доме под щипцовой крышей в нескольких километрах от фермерского домика Хастингсов.

 

Однажды, в то время, когда Эли ещё была жива, и Йен с Мелиссой встречались, Эмили нечаянно услышала, как Йен говорил Мелиссе, что из его спальни видна их ветряная мельница.

 

— Этого не может быть, — непроизвольно вырвалось у Арии.

 

Репортёры подносили микрофоны к лицу Йена.

 

— Что вы думаете о таком исходе событий?

 

— Каково вам было сидеть в окружной тюрьме?

 — Думаете ли вы, что вас безосновательно обвиняют?

 — Да, меня ошибочно обвиняют, — строго и грозно ответил Йен.

 

— И тюрьма такая, какой вы ее представляете - это ад.

 

Он сжал губы, смотря прямо в объектив камеры.

 

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы никогда сюда не возвращаться.

 

Холодок пробежал по спине Эмили.

 

Она вспомнила то интервью с Йеном, которое она увидела еще до Рождества.

 

— Кому-то нужно, чтобы я сидел здесь.

 

Кому-то, кто скрывает правду.

 

Они за это поплатятся.

 

Репортёры бросились за Йеном, который шёл к ожидающему его чёрному лимузину.

 

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что не вернётесь туда? — кричали они.

 

— Неужели это сделал кто-то другой? Знаете ли вы то, чего не знаем мы? — но Йен не отвечал на эти вопросы.

 

Он лишь позволил своему адвокату проводить его до лимузина.

 

Эмили посмотрела на остальных.

 

Лицо Ханны позеленело.

 

Ария жевала воротник свитера.

 

Мелисса выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.

 

Спенсер повернулась к ним.

 

— Всё будет в порядке, — уверенно сказала она. — Мы не должны сходить с ума.

 

— Но он может придти за нами, — прошептала Эмили, её сердце бешено колотилось.

 

— Он так озлоблен. И он винит во всём нас.

 

Небольшая мышца около рта Спенсер начала подёргиваться.

 

Телевизионная камера приблизила изображение Йена, когда тот садился на заднее сиденье лимузина.

 

На какой-то момент времени показалось, словно своими беспокойными глазами он выискивает объектив камеры, как будто он мог видеть Эмили и ее подруг.

 

Ханна издала невнятный звук.

 

Девочки наблюдали за тем, как Йен усаживался в кожаное сиденье, доставая что-то из внутреннего кармана пиджака.

 

Затем адвокат Йена захлопнул дверь машины, и камера переключилась на репортёра четвёртого канала.

 

Бегущая строка на этот раз гласила: "СУДЬЯ БЭКСТЕР ОДОБРИЛ ВРЕМЕННЫЙ ВЫПУСК ТОМАСА ПОД ЗАЛОГ".

 

Внезапно телефон Эмили заверещал, что заставило её подпрыгнуть от неожиданности.

 

В тот же момент звонок донёсся и из сумки Ханны.

 

Затем послышался ещё один сигнал.

 

Экран телефона Арии, который лежал у неё на коленях, загорелся.

 

Сайдкик Спенсер издал два протяжных гудка, как у старого Британского телефонного аппарата.

 

На фоне мерцал телевизор.

 

Всё, что они могли видеть, так это задние габаритные огни лимузина Йена, который медленно устремился вглубь улицы.

 

Эмили обменялась взглядами со своими подругами, и кровь прилила к ее голове.

 

Эмили уставилась на экран своего телефона.

 

"ОДНО НОВОЕ СООБЩЕНИЕ".

 

Ее руки задрожали, когда она кликнула "прочитать".

 

"Честное слово, сучки... вы правда думали, что я вас так быстро отпущу? Вы еще не испытали и половины того, чего заслуживаете. И я не могу дождаться того момента, когда вы получите сполна. Чмок!

 

 — A."

 

10.  Кровь не водица… Если вы действительно семья

 

Секунду спустя Спенсер разговаривала с офицером Вилденом.

 

Она поставила свой телефон на громкую связь, чтобы подруги могли слышать их.

 

— Да, — гаркнула она в трубку.

 

— Йен только что прислал угрожающее сообщение.

 

— И вы уверены, что это Йен? — голос Вилдена трещал на другом конце.

 

— Да, — сказала Спенсер.

 

Она посмотрела на остальных, и они кивнули.

 

И вообще, кто ещё мог послать его после всего случившегося? Йен, должно быть, в ярости на них.

 

Их свидетельства помогли отправить Йена за решетку, и их показания, а, точнее, её показания на предстоящем суде упекут его в тюрьму до конца жизни.

 

Плюс ко всему, он сунул руку в карман пиджака, когда дверь лимузина захлопывалась, словно он искал мобильный телефон...

 — Я в паре километров от вашего дома, — ответил Вилден.

 

— Буду через пару минут.

 

Через минуту они услышали, как машина выезжает на дорогу.

 

Вилден был одет в тяжелый пуховик Роузвудского полицейского участка, который слегка пах нафталином.

 

При нём был пистолет в кобуре и рация, с которой он был неразлучен.

 

Под чёрной шерстяной шляпой, которую он снял, были спутанные волосы.

 

— Я не могу поверить, что судья выпустил его, — сказал Вилден чётким голосом. — Серьёзно, не верится.

 

Он ворвался в прихожую, сдерживая свою энергию, подобно льву, рыскающему по своему вольеру в зоопарке Филадельфии.

 

Спенсер подняла бровь.

 

Она не видела Вилдена таким взвинченным со времён средней школы, когда директор Эплтон угрожал ему увольнением за попытку украсть его винтажный мотоцикл Ducati.

 

Даже в ночь, когда умерла Мона и Вилдену пришлось держать Йена на заднем дворе Спенсер, чтобы он не сбежал, офицер оставался спокойным не возмутимым.

 

Обнадёживало лишь то, что он был так же зол, как и они.

 

— Вот сообщение, — сказала Спенсер, подсунув свой смартфон прямо под нос Вилдену.

 

Он нахмурился и стал рассматривать экран.

 

Его рация издала какие-то сигналы, но он не обратил на них внимания.

 

Наконец, Вилден отдал телефон обратно Спенсер.

 

— Вы думаете, это от Йена?

 — Конечно это от Йена, — ответила Эмили

 

Вилден засунул руки в карманы.

 

Он опустился на розовый диван стоящий в гостиной.

 

— Я представляю, как это выглядит со стороны, — издалека начала он.

 

— И я обещаю, что я буду расследовать это дело. Но вы должны принимать во внимание такую возможность, что это подражатель.

 

— Подражатель? — взвизгнула Ханна.

 

— Сами подумайте, — Вилден наклонился вперёд, положив локти на колени.

 

— С тех пор, как эта история появилась в новостях, было много случаев, когда люди получали угрожающие записки от того, кто называл себя А. И хотя мы пытались сохранить ваши номера в тайне, кто-нибудь мог раздобыть эту информацию.

 

Он указал на телефон Спенсер.

 

— Кто бы ни был отправителем, он приурочил это ко времени освобождения Йена, пытаясь сделать так, чтобы выглядело, будто он послал сообщение, вот и всё.

 

— А что, если это действительно Йен? — запротестовала Спенсер.

 

Она махнула руками в сторону комнаты отдыха, где всё ещё работал телевизор.

 

— Что если он пытается запугать нас, чтобы мы молчали на суде?

 Вилден снисходительно улыбнулся ей.

 

— Я могу понять, почему ты пришла к такому заключению. Но подумай об этом с точки зрения Йена. Даже если он и зол, сейчас он на свободе. И он не хочет возвращаться. Он бы не стал совершать подобной глупости.

 

Спенсер провела рукой по шее.

 

Вся эта ситуация заставила её чувствовать как в тот раз, когда она решила опробовать одну из новых машин NASA для подготовки космонавтов во время семейного отдыха в Космическом Центре Кеннеди во Флориде, — тошно и неизвестно, чем всё это закончится.

 

— Но он убил Эли, — выпалила она.

 

— Вы можете снова задержать его до судебного заседания? — спросила Ария.

 

— Девочки, закон не работает таким образом, — сказал Вилден. — Я не могу просто ходить и арестовывать всех подряд. Это не от меня зависит.

 

Он обвел всех взглядом и заметил их недовольство.

 

— Я лично присмотрю за Йеном, хорошо? И мы попытаемся узнать, откуда пришло это сообщение.

 

Кто бы его ни послал, мы это остановим — я обещаю.

 

А теперь постарайтесь не наводить панику.

 

Кто-то просто морочит вам головы.

 

Скорее всего, это просто ребенок, который не знает, чем заняться.

 

А теперь мы можем глубоко вздохнуть и попытаться не думать об этом?

 

 Все промолчали.

 

Вилден склонил голову.

 

— Пожалуйста?

 Пронзительный звук прозвучал с его ремня, заставляя всех вздрогнуть.

 

Вилден посмотрел вниз, доставая свой телефон.

 

— Я должен ответить на звонок, увидимся позже.

 

Он виновато на них взглянул и вышел.

 

Дверь тихо закрылась, наполнив фойе холодным воздухом.

 

В комнате было тихо, за исключением бормотания телевизора.

 

Спенсер повертела смартфон в руках.

 

— Я считаю, что Вилден, возможно, прав, — тихо сказала она, не уверенная в своих словах. — Может, это просто подражатель.

 

— Да,— сказала Ханна. — Я получила несколько записок от подражателя.

 

Спенсер стиснула зубы.

 

Она тоже получала записки, но они были абсолютно другого содержания.

 

— У него тот же учитель, — предположила Ария.

 (drill в разговорном англ. переводится, как "учитель, наставник, тренер". Думаю, здесь это имеется в виду - прим.перев.)

 

— Мы же скажем друг другу, если кому-то из нас будут приходить записки?

 

 Все кивнули в знак согласия.

 

Но Спенсер знала, что этот план уже провалился — А прислал ей множество очень личных сообщений, и она не спешила говорить об этом подругам. Они тоже ничем не делились.

 

Только тем, что эти записки были от Моны. Благодаря дневнику Эли, она узнала их сокровенные секреты, и помимо этого, она всюду за ними наблюдала, собирая новый компромат.

 

Йен находился в тюрьме больше двух месяцев.

 

Что ещё он мог знать о них, кроме того, что они напуганы? Ничего.

 

И Вилден обещал следить за ним.

 

Но даже это не помогало чувствовать себя лучше.

 

Ничего не оставалось, кроме как проводить подруг до парадной двери.

 

Спенсер наблюдала за тем, как они направились в сторону своих машин, припаркованных на аккуратно расчищенной от снега круговой дороге.

 

Мир замер, оглушенный зимой.

 

Несколько длинных острых сосулек свисало с крыши гаража, сияя в искусственном освещении.

 

Что-то промелькнуло неподалеку от внушительного слоя черных деревьев, который разделял дворы Эли и Спенсер.

 

Затем Спенсер услышала кашель, обернулась и закричала.

 

Мелисса стояла перед ней в фойе, положив руки на талию, с призрачным выражением на лице.

 

— Боже, — сказала Спенсер, прижав руки к груди.

 

— Прости, — прохрипела Мелисса.

 

Она тихо прошла в гостинную и взялась за верхнюю часть античной арфы.

 

— Я слышала, о чём вы говорили с Вилденом. Вы получили очередное сообщение?

 

Спенсер подозрительно подняла бровь.

 

Мелисса шпионила?

 — Если ты слышала, то почему тогда не сказала Вилдену, что Йен звонил тебе из тюрьмы и упрашивал нас не давать показания? — спросила Спенсер.

 

— Тогда Вилден поверил бы, что Йен отправил вам сообщение. И у него был бы повод снова его арестовать.

 

Мелисса дёрнула струны арфы.

 Её лицо выражало беспомощность.

 

— Ты видела Йена по телевизору? Он выглядел таким... худощавым.

 

Такое впечатление, что в тюрьме его совсем не кормили.

 

Ярость и недоверие забушевали в теле Спенсер.

 

Неужели Мелисса и правда сочувствовала ему?

 

— Просто признай, — выпалила она. — Ты думаешь, я вру по поводу того, что видела Йена и Эли той ночью, так же, как я соврала насчёт Золотой Орхидеи.

 

И ты скорее позволишь Йену причинить нам боль, чем поверишь, что это он убил её и заслуживает снова сесть за решётку.

 

Мелисса пожала плечами и дёрнула другую струну.

 

По комнате разнёсся неприятный звук.

 

— Конечно, я не хочу чтобы кто-нибудь причинил тебе боль.

 

— Но... как я уже говорила, что если это ошибка? Что если Йен не делал этого?

 

 — Он сделал это, — закричала Спенсер, её грудь горела.

 

Интересно, подумала она, что Мелисса не созналась, считает ли она слова Спенсер правдой или ложью.

 

Мелисса пренебрежительно отмахнулась, словно не хотела возвращаться к этой теме.

 

— В любом случае, я думаю, что Вилден прав насчет записок. Это не Йен.

 

Он не настолько глуп, чтобы угрожать тебе.

 

Йен расстроен, но он не идиот.

 

Удручённая, Спенсер отвернулась от сестры. Она всматривалась в холодный, пустой передний двор, когда машина её мамы въехала на подъездную дорожку.

 

Секуну спустя открылась дверь из гаража в кухню, и миссис Хастингс прошла на высоких каблуках вдоль кухни.

 

Меллиса вздохнула и поплелась по коридору.

 

До Спенсер доносились их бормотание и треск продуктовых пакетов.

 

Её сердце забилось.

 

Она быстро взбежала по лестнице, спряталась в комнате и попыталась не думать о Йене и всём остальном, но это была её первая возможность поговорить с матерью насчёт завещания Наны.

 

Выпрямив спину, Спенсер сделала глубокий вздох и пошла по длинному коридору в кухню.

 

Её мать склонилась над столом, доставая свежеиспеченный розмариновый хлеб из пакета.

 

Мелисса принесла из гаража ящик шампанского Moët.

 

— Для чего столько шампанского? — спросила Спенсер, морща нос.

 

— Для сбора средств, конечно.

 

Мелисса окинула Спенсер неприятным взглядом.

 

Спенс нахмурилась.

 

— Каких средств?

 

Мелисса удивленно открыла рот. Она пронзительно посмотрела на маму, но миссис Хастингс продолжала распаковывать органические овощи и цельнозерновые макароны, её губы были плотно сжаты.

 

— В Роузвуде день сбора средств в эти выходные, — объяснила Мелисса.

 

Из горла Спенсер раздался писк.

 

Сбор средств? Но они с мамой и папой всегда занимались этим вместе.

 

Спенсер делала приглашения, помогала составлять меню, принимала ответы на приглашения и даже составляла плейлист классической музыки.

 

Это были те несколько вещей, которые она делала лучше, чем Мелисса — несколько человек было достаточно, чтобы создать досье на каждого приглашённого в комплекте с информацией о том, кто не ест телятину, а кто не возражает сидеть рядом с гнусной Пемброки на ужине.

 

Она повернулась к маме, её сердце заколотилось сильнее.

 

—Мам? — Мама Спенсер обернулась.

 

Она прикрыла свой бриллиантовый теннисный браслет рукой, словно думая, что Спенсер взбредёт в голову его украсть.

 

— Тебе... нужна помощь со сбором средств? — ломаным голосом спросила Спенсер.

 

Миссис Хастингс плотно сжала банку с натуральным ежевичным джемом.

 

— У меня уже есть помощники. Спасибо.

 

У Спенсер в желудке образовался тугой узел.

 

Она сделала глубокий вдох.

 

— Ещё я хотела спросить про завещание Наны. Почему меня не включили? Это вообще законно, оставлять одним своим внукам деньги, а другим - нет?

 

 Мама поставила джем на кухонный стол и издала лёгкий смешок.

 

— Конечно же, это законно, Спенсер.

 

Нана может делать всё что угодно со своими деньгами.

 

Она вытащила своё чёрное кашемировое пальто, накинула на плечи и прошла мимо Спенсер в гараж.

 

— Но... — заплакала Спенсер.

 

Её мать не обернулась.

 

Она захлопнула дверь.

 

Бубенцы, свисающие с дверной ручки, зазвенели, напугав двух спящих собак.

 

Спенсер поникла.

 

Так вот оно что.

 

Она была по-настоящему обескуражена.

 

Может, её родители рассказали Нане об истории с Золотой Орхидеей?

 

Может, они даже заставили её переписать завещание, нарочно оставляя Спенсер без наследства ввиду того, что она опозорила семью.

 

Спенсер зажмурилась, интересно, какой была бы её жизнь сейчас, если бы она просто промолчала и приняла награду Золотой Орхидеи.

 

Смогла бы она пойти на шоу "Доброе утро, Америка? и, как и остальные участники "Золотой Орхидеи", принимать ото всех поздравления? Смогла бы она получить преждевременное приглашение в колледж, благодаря эссе, которое она даже не писала и смысл которого она даже не понимала?

 Если бы она тогда промолчала, пошли бы эти слухи о том, что Йена могут оправдать из-за недостатка улик?

 Она облокотилась на гранитный кухонный столик и жалостно всхлипнула.

 

Мелисса кинула сложенный пакет на стол и подошла к ней.

 

— Мне так жаль, Спенс, — тихо сказала она.

 

Она колебалась, но потом положила свои руки на плечи Спенсер.

 

Спенсер была слишком онемевшей, чтобы сопротивляться.

 

— Они так несправедливы к тебе.

 

Спенсер плюхнулась на сиденье рядом с кухонным столом, и достала салфетку, чтобы вытереть слёзы.

 

Мелисса села рядом с ней.

 

— Я просто не могу понять. Каждый раз, когда я прокручиваю эту ситуацию в голове, я не могу найти ни одной причины, по которой бабушка бы вычеркнула тебя из завещания.

 

— Она ненавидела меня, — безо всякого выражения сказала Спенсер, и у неё защипало в носу, как будто она сейчас чихнёт — так всегда случалось, когда она собиралась заплакать.

 

Я украла твою работу.

 

А потом призналась в том, что украла её.

 

Я — сплошное разочарование.

 

— Сомневаюсь, что это имеет отношение к завещанию.

 

Мелисса наклонилась ближе.

 

Спенсер почувствовала запах солнцезащитного крема Neutrogena — Мелисса была настолько этим одержима, что наносила крем, даже если собиралась провести весь день дома.

 

— Что-то в этой ситуации подозрительно.

 

Спенсер убрала салфетку от глаз.

 

— Подозрительно? Что же?

 

 Мелисса пододвинулась поближе.

 

— Нана оставила деньги всем своим родным внукам.

 

Она ударила по столу три раза, подчеркивая последние слова, а потом уставилась на Спенсер, словно ей нужно было сделать выводы из сказанного.

 

Затем Мелисса посмотрела в окно, их мама всё ещё выгружала продукты из машины.

 

— Я думаю, у этой семьи много секретов, — прошептала она.

 

Вещи, которые ни ты, ни я не должны знать.

 

Снаружи всё кажется таким идеальным, но... — она замолчала.

 

Спенсер прищурилась.

 

И хотя она и понятия не имела, о чём говорит Мелисса, её захватило болезненное, гнетущее чувство.

 

— Что ты пытаешься этим сказать?

 

 Мелисса откинулась на спинку кресла.

 

— Родным внукам, — повторила она.

 

Спенс... может тебя удочерили.