Как коммунисты насекомых перехитрили

Вполне можно отнести к гениальному философскому открытию наблюдение Л. Язовской о насекомом, которое не убивает свою жертву, а подает ее своим детям в парализованном виде, в результате чего они едят не только свежее, но и «живое» мясо. Здесь же стопроцентное сходство с нашим коммунистическим тоталитаризмом! Ведь советский человек (совок) и был той живой, но парализованной жертвой, которую не только заставляли бесплатно трудиться в сталинских колхозах, но которой даже запрещали плакать по сыновьям, привезенным в цинковых гробах из Афганистана. И никто до сих пор не подсчитал, сколько погибло нашего парализованного брата на различных необъявленных войнах.

Но коммунисты превзошли это хитроумное насекомое. Если последнему требовалось вновь и вновь искать жертвы, то у коммунистов эта проблема решалась автоматически. Ибо каждый совок после себя оставлял одного или нескольких подобных себе парализованных потомков, которых сейчас не могут вывести из столбняка ни демократия, ни гласность. Разве нельзя назвать парализованным общество, граждане которого, побывав несколько лет на свободе, вновь ринулись в нерушимый Союз? Ведь сейчас никто никого не загоняет туда насильно, но мы не можем жить без казармы. Может быть, потом кто-то и очнется—после того, как бывшие путчисты, создав в России теневой кабинет, вновь загонят людей в казармы, где будет армейская дисциплина и гарантированный солдатский паек.

 

Почему мы такие мрачные?

Этот вопрос все мы, советские граждане, стали задавать себе после того как пал «железный занавес» и мы смогли сравнивать лица жизнерадостных иностранцев со своими собственными. Мы по сравнению с ними выглядим такими измученными, будто внутри каждого из нас сидит целый букет неизлечимых болезней, как у дряблого, жаждущего вечного покоя старика. Если показать фотографию нашей улицы иностранцу, то он мог бы принять ее за изображение территории какой-нибудь крупной больницы.

Так почему мы вечно такие кислые, в отличие от других, ведь все люди произошли от Адама и Евы? Думаю, еще тысячу лет назад мы тоже выглядели как все, но с годами так окислились, что многие из нас по внешнему виду мало отличаются от шизофреников. Не зря в застойные годы КГБ ставил диагноз «шизофрения» любому диссиденту. Да и врачей наших психбольниц, если снять с них белые халаты, можно перепутать с пациентами. Даже наша улыбка сравнима порой с казенной гримасой постового милиционера.

По всей вероятности, наши лица стали искажаться со времен крепостного права, основоположником которого, говорят, был Иван Грозный. Его методы воздействия страхом были весьма эффективны. Нас приучили любить того, кто бьет сильнее. И такая дрессировка, длившаяся веками, почему-то сделала нас обозленными не на дрессировщика, а друг на друга. Век за веком кнут вытеснял пряник. Не зря, видимо, убили именно Александра II, отменившего крепостное право. Впрочем, не только его... Симпатии наши к строгому наказанию сполна использовали большевики с первых же дней своего правления. Чем большее количество советских людей уничтожал Сталин, тем больше они его любили. А некоторые даже сейчас требуют дать им нового Сталина, как некогда крепостные требовали вернуть им барина. Подобная любовь к самодурам и диктаторам труднообъяснима. И, наверное, правильно твердит академик Федоров, что у нас у всех неладно с мозгами.

Жертвы, полюбившие своего палача, никогда не смогут стать жизнерадостными. Поэтому мы считаем улыбающегося человека дураком, а поющего— пьяным.

 

Утечка лени

Когда я был маленьким, в нашей деревне жила одна сверхленивая татарская семья. А такие семьи в деревнях опускаются за черту бедности. Малюсенький, не больше баньки, накренившийся домик с соломенной крышей, полупустой огород без ограды, ни скота, ни птицы, ни сарая, ни погреба. У них даже не было топора и лопаты, без которых в деревне невозможно жить. Начинают варить картошку, а за солью бегут к соседям и чаще всего босиком: возиться, надевать лапти—лень. И это были не инвалиды, а вполне здоровые муж и жена, которые в этой нищенской жизни нарожали кучу себе подобных нищих.

Потом, будучи взрослым, я побывал в глуши Красноярского края и видел там такие же сверхленивые русские семьи. А вот в соседней деревне, где жили депортированные из Поволжья немцы, я увидел только зажиточные крестьянские хозяйства. И подумал: «Что же сделала с нами, и русскими и татарами, советская власть, если мы превратились в таких людей?!»

Сейчас много говорят об «утечке мозгов» из бывшего СССР. А не получится ли так, что в будущем, скажем, в Германии появятся сверхленивые граждане, живущие в накренившихся домах, напоминающих русские баньки, и бегающие за каждой мелочью к добрым соседям? Утекают на Запад наши сверхленивые гены...

 

О курочке Рябе

Фильм Андрея Кончаловского «Курочка Ряба» рассказывает не о золотом яйце, а о нашей совковой ментальности. Режиссеру удалось показать не только нам, но и всему миру, кто мы такие, а этого не удалось сделать даже такому талантливому тележурналисту, как В. Познер, ведущему многосерийную передачу «Мы». Главная правда здесь не в вопросе о том, в чем ходят наши колхозники, а в том, как они мыслят. После фильма многие наверняка поняли, почему наши колхозники не хотят брать землю в собственность. Помог Кончаловский и раскрыться таланту Инны Чуриковой, которая стала после фильма поистине народной артисткой, таким же действительно народным артистом был Владимир Высоцкий.

В передаче «Пресс-клуб», на которой обсуждался фильм, группа жителей деревни, где проходили съемки, полным составом проголосовала за переход в застойные времена. Это очень печальный факт, доказывающий искажение нашего генофонда за годы перевоспитания человека. Деревенские жители хотели бы, чтобы их показали в норковых шапках, как в фильме «Кубанские казаки». А ведь в те времена колхозники ходили в лаптях да в рваных штанах. Наши колхозы и сейчас недалеко ушли от положения тех времен, в том можно убедиться, заглянув не только в общественную уборную, но и в колхозный свинарник, где от ядовитой вони, распространяющейся в радиусе 2-3 километров, задыхаются свинарки, а поросята иногда даже отравляются.

Нужны ли пожарным погоны?

В те годы, когда мы пели песню про защитную гимнастерку, сводившую с ума советских женщин, в учреждении, где я служил чиновником, работала гордая дама—жена военного. Во время частых застолий она рассказывала о своем муже и у многих сослуживиц загорались от зависти глаза. Но однажды в газете появилась короткая заметка о ее супруге, он оказался инспектором пожарной охраны и проверял состояние коровников и свинарников. У наших дам глаза потускнели, а у жены пожарного опустились руки. Одно дело быть, скажем, бравым капитаном-летчиком, и другое—пожарным.

Незадолго до этого реформатор Хрущев взял да и отменил пожарным плату за звание (зарплата офицера складывается из должностного оклада и оклада за звание), но разрешил им носить погоны. Реформируя Советскую Армию, Хрущев сделал пожарных гражданскими лицами в защитных гимнастерках. После смещения Хрущева Брежнев вернул все на круги своя, и об этом коротком периоде демилитаризации многие уже и не помнят.

Конечно, пожарным погоны совершенно не нужны—так же, как и стройбатовцам. Судите сами: разве нельзя без погон класть кирпичи или проверять работу электророзеток в свинарниках? Гражданские строители работают всегда лучше стройбатовцев, а количество пожарных в стране не зависит от числа пожарогенералов. А вот знать медицину пожарным очень даже нужно, чтобы уметь оказывать первую помощь, как это умеют во многих цивилизованных странах.

Мне кажется, военную реформу нужно начинать с пожарных и стройбатовцев, которым нужны погоны как телеге пятое колесо.