Звездная болезнь хуже чахотки

Игорь Николаев смог бы без всякого грима сыграть Алитета, уходившего в горы, но вряд ли он, уроженец Южного Сахалина, мечтал о том, что когда-то станет богатым и популярным москвичом. Он попал в ту эстрадно-певческую струю, которую оставили для советской молодежи Визбор, Галич, Окуджава и Высоцкий. Этим бардам пробиться было очень трудно во времена всевозможных запретов, и они рисковали здоровьем и карьерой. Самым популярным из них был В. Высоцкий, и он, окончательно поняв безвыходность своего таланта, спился и умер в молодом возрасте от цирроза печени. Кстати, цирроз печени может образоваться и у непьющего человека, если его травить преднамеренно много лет. Когда пришла в Россию свобода, этих бардов уже не было, но труд их не пропал даром, и нынешние богатые и счастливые эстрадники обязаны в первую очередь им. Игорь Николаев тоже стал богатой счастливой эстрадной звездой, у него была верная жена и росла дочка Юля. Но однажды Николаева бес попутал. Поймать звезду трудно даже бесу, однако молодая симпатичная дама по фамилии Порывай поймала Николаева все-таки и познакомила его со своей 16-летней девочкой Наташей Порывай. Дама могла бы покорить звезду и сама, но он влюбился в Наташу с первого взгляда. Об этом мы, непросвещенные, могли и не знать, если бы не рассказывал сам Николаев в годы обретения нового счастья с молоденькой женой Наташей Королевой (русский псевдоним взят для надежности эстрадной карьеры). Николаев приложил много сил и умений, чтобы сделать из Наташи эстрадную звездочку. В эти годы бывшая жена Николаева с дочкой ждали его возвращения целых 5 лет, но потом она вышла замуж за американца и уехала с дочкой в США. Наташа, став самостоятельной звездой, начала открыто изменять мужу, а чуть позже забеременела от кого-то. Теперь Николаев совсем скис и публично удивляется, почему она изменяла, а многие гадают, от кого она родила сына. Однажды в «Большой стирке» ведущий Андрей Малахов задал вопрос В. Винокуру, не является ли он отцом этого мальчика. Но Винокур, как всегда, перевел разговор в шутку. В роддом частенько приходил к Наташе с букетом цветов Сергей Глушко (прозвище Тарзан). Видимо, любовников было у нее много, и она не успела зафиксировать момент зачатия. Кстати, Малахов пригласил Наташу на очередную «стирку» и обещал найти отца мальчика по ДНК.

Когда-то очень много осуждали по этому вопросу Аллу Пугачеву. Но по сравнению с Николаевым она поступила весьма мудро: гулять в свободном плавании—совсем другое дело. Николаев тоже вполне мог бы жить с Наташей в качестве любовника, и в этом случае он определенно не оказался бы сегодня рогоносцем. Видимо, ему помешало южносахалинское происхождение—у него не только восточные глаза, но душа тоже.

Юлиан Семенов (ЮС)

Талантливый писатель ЮС так и остался в сознании советского народа полковником КГБ, а то некоторые давали ему даже генерала. Хотя он умер в цветущем творческом возрасте от какой-то неизлечимой напасти типа рака, его смерть многие связывали с перестройкой, когда престиж чекистов резко упал и Штирлиц стал сказочным персонажем на уровне советского Иванушки-дурачка. Чекисты—люди стойкие, и они, затаив обиду, моментально перебрались на другой невидимый фронт—в бизнес, а вот ЮС не хотелось совершать обратную эволюцию, и он тяжело перенес все это. ЮС в молодости был сильным смелым крепышом, знающим несколько иностранных языков, и наверняка мечтал стать каким-нибудь резидентом, работающим за границей под «крышей» посольства. Но помешали этому некоторые обстоятельства, о них чуть позже.

Однажды, где-то в начале перестройки, на одной из пресс-конференций он, сидя гордо в первом ряду зала и, видимо, надеясь на свой тогдашний чекистский авторитет, задал Горбачеву весьма крутой провокационный вопрос. Растерянный зал замер на несколько минут от испуга и был готов аплодировать ему за смелость, но генсек ЦК не растерялся и ответил ему так же круто, задев его творческий подхалимаж к сталинским чекистам. Это было для ЮС таким же шоком, каким оказалось в годы хрущевской оттепели для А. Фадеева падение Сталина, не выдержав которого, он застрелился. ЮС после этой конференции надолго затаился, а потом вовсе пропал куда-то, и лишь спустя некоторое время появился некролог о его кончине после тяжелой продолжительной болезни. Конечно, никто из нас не смог бы наступить на больную мозоль ЮС, как Горбачев, который, в отличие от нас, знал о существовании и местонахождении этой мозоли. О том, что подобные внезапные нервные удары иногда приводят к неизлечимым болезням, знают многие, и сам я тоже помню несколько таких фактов. Возможно, лейкемия Раисы Горбачевой получена тоже таким путем— чего стоит только один Форос! Кто-то подумает, что, мол, в 1964 г. семья Хрущева оказалась точно в таком же положении, но никто из них не заболел, однако тут есть некоторая разница: Хрущев ожидал как сталинец расстрела, но получил только домашний арест, и это спасло душу. К тому же у каждого организма есть своя сугубо индивидуальная защита. А у Горбачева ситуация иная: он освободил от тоталитаризма вместе с Европой четверть земного шара, покончил с холодной войной и гонкой вооружения. За это нормальный народ должен был бы носить его на руках, а тут вдруг никто не выступает в его защиту. Это уже настоящее предательство, а для Раисы Горбачевой особенно, ибо ее почему-то и до этого осуждали почти все женщины СССР, независимо от политических взглядов, национальности и вероисповедания. Это можно объяснить лишь особым менталитетом народов СССР. Неизвестно отчего, то ли от горя, то ли от радости, проводила ее на кладбище вся Москва без всякого указания сверху. Философствуя о нервных потрясениях, приводящих порой к неизлечимым болезням, мы немного отошли от ЮС, хотя его короткая жизнь тоже связана с потрясениями, в результате чего произошла в его сознании эволюция.

Как ни странно, человек, сделавший чекистов легендой, был сыном врага народа Семена Ляндреса, который после долгих скитаний по архипелагу ГУЛАГ вернулся домой в начале хрущевской оттепели с перебитым позвоночником. Самого Юлиана, как сына врага народа, выгнали из Института востоковедения, и в одно время он чуть не стал законченным алкоголиком. Парадоксальных явлений в природе много, но некоторые из них поддаются разгадке. А вот парадокс ЮС трудно поддается пониманию. Почему же сын многострадального врага народа вдруг начал воспевать мужество, ум, прозорливость чекистов? Может быть, оттого, что отца его не расстреляли, а лишь сломали ему позвоночник? Тут ЮС оказался как бы должником. Нам понятно, почему, скажем, Джамбул Джабаев и ему подобные воспевали Сталина—они это делали из-за страха смерти или ради карьеры. С учетом того, что ЮС был сильным и мужественным человеком, он, видимо, воспевал чекистов не от страха, а ради литературной карьеры. Воспевая рабочих и крестьян, он не смог бы подняться на вершину, а тут как раз пришло время чекистов эпохи застоя. Он сумел изобразить разведчиков такими ангелами, что весь советский народ был влюблен в них. Фотографии актеров Станислава Любшина и Вячеслава Тихонова, одурачивших в кино эсэсовцев в мундире СС, лежали в каждой дамской сумочке, а то и в письменном столе госчиновников. А ведь прототипы этих разведчиков не были уж такими легендарными, как их лепил ЮС. Куда сильнее были шпионы из Кембриджской пятерки—один Ким Филби затмил бы всех, но те были англичанами, хотя и работали на СССР. ЮС поднял сказочные подвиги советских разведчиков до такой небывалой высоты, что из киносюжетов начали слагать историю. Он был желанным гостем на Лубянке и на Петровке, 38, для него были открыты многие архивы КГБ.

Перестройка расстроила поставленную на поток литературную и киношную деятельность ЮС. Осталась только газета «Совершенно секретно», но на газете далеко не уедешь – там надо работать на отрицательном материале. Как раз одной из версий гибели гл.редактора «Совершенно секретно» Артема Боровика является насыщенность газеты отрицательными материалами, неугодными властям. Выходит, сам ЮС ради карьеры прошел трудную духовную эволюцию, простив ненавистным ему чекистам. А вот как его отец, Семен Ляндрес, с перебитым позвоночником, отнесся к эволюции свое сына, нам пока неведомо.

Рождение «Священной войны»

Гимн ВОВ «Священная война», якобы сочиненный Василием Ивановичем Лебедевым-Кумачом за одну ночь после начала войны, фактически является песней, сложенной учителем гимназии г. Рыбинска, исполнителем русских народных песен Александром Адольфовичем Баде в годы первой русско-германской войны.

В 1937 году Баде, как и многие начинающие поэты, передал свою песню Лебедеву-Кумачу для рецензии—популярному советскому поэту тогдашнего времени. Тогда автор песни остался без ответа и, посчитав свое творчество никудышным, Кумача больше не беспокоил.

В 1941 году, после начала войны, Лебедев-Кумач, заменив некоторые устаревшие слова, передал песню Баде руководителю Ансамбля песни и пляски Красной Армии Александрову, подписав своим именем. Так родилась знаменитая песня «Священная война» в исполнении этого крупнейшего ансамбля, за что Лебедев-Кумач получил звание лауреата Сталинской премии. Семья Баде тогда уже знала о плагиаторстве, но заявить об этом боялась из-за Сталина, который был настоящим покровителем Кумача.

Лишь в 1976 году дочь Баде Зинаида Александровна (по мужу Колесникова) написала письмо с разоблачением Лебедева-Кумача руководителю Ансамбли песни и пляски СА Александрову. Но генерал Александров (штатное звание дирижера Ансамбля) также не ответил на ее письмо, как и Лебедев-Кумач не ответил на письмо ее отца. Даже такому известному московскому журналисту, как Андрей Мальгин, не велели власти соваться в это дело, сказав, что есть такие устоявшиеся советские мифы, разрушать которые нежелательно.

Сам Лебедев-Кумач умер в 1949 году, пребывая много лет в состоянии потери рассудка. Говорят, наказал его Бог за плагиаторство, ибо у Василия Ивановича было еще много подобных грехов. Например, популярная песня «У самовара я и моя Маша» в исполнении Леонида Утесова, который узнал о плагиаторстве лишь в последние годы своей жизни. Однако он тоже молчал, видимо, не желая разрушать миф о таланте «самого советского» поэта Лебедева-Кумача. Все-таки он ответил корреспонденту, что, мол, лучше бы я этого не знал. Об этом писали в годы перестройки многие центральные газеты и журналы. И правильно сделали, ибо от торжества справедливости настоящего автора патриотическое значение «Священной войны» не теряется.