Путешествие через века» и владельцы манускрипта

 

Сам Вильфред Войнич считал, что приобретенная им в 1912 году книга создана знаменитым философом и естествоиспытателем XIII века Роджером Бэконом (ок. 1214–1292) (рис. 1.6). Круг интересов этого монаха‑францисканца был невероятно широк: Бэкон был профессором богословия в Оксфорде, являлся поклонником философских трудов Аристотеля, с огромным уважением относился к математике, считая, что математические методы могут проверить и обосновать данные практически всех наук! Он занимался астрономическими наблюдениями, изучал оптику, а астрологией и алхимией увлекся настолько, что навлек на себя подозрения в ереси и занятиях колдовством.

Кстати, именно Бэкон является автором первой в Европе книги, описывающей разные системы тайнописи: «Послание монаха Роджера Бэкона о тайных действиях искусства и природы и ничтожестве магии». «Послание» сейчас иногда в шутку называют «первым учебником криптографии».

По утверждению Войнича, в момент приобретения к манускрипту прилагалось письмо, датированное 1665 годом (эта дата, кстати, тоже вызывает много вопросов – и к ней мы еще вернемся). Оно, судя по тексту и подписи, было написано пражским ученым Иоганном Маркусом (Яном Мареком) Марци (1595–1667) (рис. 1.7). Адресовано письмо Афанасию (Атанасиусу) Кирхеру, римскому иезуиту (рис. 1.8).

 

Рис. 1.6. Роджер Бэкон наблюдает за звездами. Гравюра по картине Жана Вергаса, 1867 г.

 

Рис. 1.7. Иоганн Марци. Портрет работы Иоганна Бальци. 2‑я пол. XVIII в.

 

Рис. 1.8. Афанасий Кирхер. Гравюра XVII в.

 

Содержание письма примерно следующее: Марци пишет Кирхеру, что посылает ему книгу, которую он «получил по завещанию от близкого друга», алхимика Георга (Иржи) Бареша, причем уверяет, что ранее этот самый друг уже отправлял Кирхеру выдержки из манускрипта. Здесь же он передает слова другого своего приятеля, доктора Рафаэля, который, в свою очередь, утверждал, что некогда манускрипт принадлежал Рудольфу II (1552–1612), королю Богемии и Германии, императору Священной Римской империи. (Об этом «друге», Рафаэле Собегордом‑Мнишовском, мы еще обязательно поговорим, его участие в судьбе манускрипта более чем занимательно!)

Далее Марци пишет, что попытки расшифровать книгу не привели ни к каким положительным результатам, и высказывает надежду, что Кирхеру это удастся. Затем он утверждает, что у предыдущих владельцев манускрипта не было сомнений в том, что рукопись создана именно Бэконом. В письме также указывалась цена, которая некогда была уплачена Рудольфом за книгу – 600 дукатов. Золотой дукат с 1559 года был главной золотой монетой Священной Римской империи, для чеканки одной такой монеты использовалось почти 3,5 грамма чистого золота. В то время, например, изготовление богатого парадного доспеха обходилось в 2000–3000 дукатов, так что, судя по всему, император оценил попавшую к нему книгу как нечто явно дорогое и интересное.

После Рудольфа II книга якобы принадлежала Якобу Горжчицкому (он же Якоб Синапиус), который был врачом Рудольфа II, специалистом по растениям, смотрителем императорского ботанического сада. Сам Войнич подтверждал это тем, что на первой странице манускрипта он нашел плохо различимую подпись, в которой можно разобрать слова «Jacobj’a Tepenece…». Что означает второе слово в этом словосочетании – мы разберем особо, ко всем этим данным мы еще будем возвращаться, когда придет время рассматривать и сравнивать разные версии происхождения книги. Пока просто проследим ее возможный путь.

После Горжчицкого рукописью, видимо, владел Георг Бареш. Правда, в истории манускрипта немало пробелов, и мы не знаем точно, попала ли книга к Барешу непосредственно от Горжчицкого или успела еще где‑то попутешествовать. Зато известно, что Бареш, страстно увлеченный всякого рода загадками, писал уже упоминавшемуся Кирхеру, знатоку истории и специалисту по древним языкам, с просьбой помочь в чтении манускрипта. Именно об этом случае упоминает Иоганн Марци. Письмо Бареша, написанное во второй половине 1630‑х годов, было найдено историками и ныне является не только источником по истории манускрипта, но и доказательством того, что Вильфред Войнич его не подделывал… Правда, это убеждает не всех. Ответил ли Кирхер на письмо Бареша и высказывал ли какие‑то предположения по поводу загадочного текста – точно не известно. Правда, уже в 2000‑х годах в архивах были обнаружены письма Афанасия Кирхера к его знакомым, в которых он сообщает, что получил недавно очень интересную книгу на неизвестном языке и пока не смог расшифровать ее, но не теряет надежды на успех. Видимо, речь идет о манускрипте, хотя, надо признаться, что в коллекции Кирхера могли быть и другие требующие расшифровки документы.

После смерти Бареша манускрипт попал к его другу Иоганну Марци. На тот момент он был ректором Карлова университета в Праге. Ну а потом, как мы уже знаем, Марци передал его Кирхеру. И снова пробел в истории «манускрипта Войнича»… Почти на 200 лет.

Более или менее достоверно можно судить, что книга, как и большая часть библиотеки и документов Кирхера, после смерти владельца, последовавшей в 1680 году, находилась в библиотеке Папского Григорианского университета. Но во время войны за объединение Италии часть коллекций университета разошлась по частным собраниям. Видимо, именно тогда на одной из страниц манускрипта Войнича появился экслибрис Петера Яна Бекса – главы ордена иезуитов с 1853 по 1883 год (рис. 1.9). После смерти Бекса (в 1887 году) его книги оказались на вилле Мондрагоне, уже хорошо вам знакомой. Там часть этой коллекции и приобрел Вильфред Войнич в 1912 году.

 

Рис. 1.9. Петер Ян Бекс. Гравюра середины XIX в.

 

Но у вас наверняка созрел вопрос: ведь большинство описанных только что персонажей жили в XV–XVI веках, а Роджер Бэкон – в XIII. Как увязать ученого тринадцатого столетия с Рудольфом II, Якобом Горжчицким и прочими?

 

 

УТОЧНЕНИЕ

Экслибрис (от лат. ex libris – «из книг») – знак, по которому можно определить владельца книги. В большинстве случаев в экслибрисе присутствует имя хозяина библиотеки. Дополнять его может родовой герб (если он есть), какой‑либо рисунок или символ, которые характеризуют область интересов или профессию владельца. Иногда экслибрис дополняется девизом или цитатой. Обычно экслибрис наклеивается или проставляется при помощи специально изготовленной печати на левом форзаце книги. Часто экслибрисы являются предметом коллекционирования.

 

Рис. 1.10. Неизв. худ. Портрет Джона Ди. XVI в.

 

Как вы помните, предположение об авторстве Бэкона содержится еще в письме Иоганна Марци, который, в свою очередь, ссылается на Рафаэля Собегордого‑Мнишовского. В 1921 году Вильфред Войнич писал, что он провел исследование, стараясь проследить возможную историю манускрипта, и пришел к выводу, что его предшественники были правы. Войнич обратил внимание на имена английского ученого и алхимика Джона Ди (рис. 1.10) и его помощника Эдварда Келли, которые в 1580‑х годах жили в Праге, при дворе Рудольфа II, интересовавшегося философией и эзотерикой.

Ди долгое время находился при дворе королевы Елизаветы I, владевшей множеством рукописей Бэкона, и сам был обладателем огромной библиотеки. Вильфреду Войничу все эти совпадения показались вполне логичными, и он предположил, что рукопись ученого монаха могла быть передана Рудольфу II именно Джоном Ди.

Впоследствии Войнич оставался сторонником теории авторства Бэкона. Хотя, как видим, совпадения довольно зыбкие; тем более что в документах Джона Ди, который оставил довольно подробные записи (в том числе и о жизни в Праге), нет никаких упоминаний о манускрипте. Высказывались даже версии о том, что Ди сам подделал его. Но к теме авторства и подделок мы еще вернемся.

Когда и как было начато научное исследование манускрипта?

По воспоминаниям тех, кто общался в Войничем в 1910‑х годах, он придавал большое значение своей находке и практически сразу после возвращения из Италии, где ему посчастливилось найти манускрипт, начал общаться с экспертами по средневековой литературе, с ботаниками и астрономами, которые могли бы помочь ему разобраться в иллюстрациях и тексте и как‑то идентифицировать его приобретение. Но тогда манускрипт не вызвал особого ажиотажа в научном и «книжном» мире Европы – видимо, причина в том, что угроза войны становилась все более явной. Было попросту не до манускриптов.

 

* * *

 

…1919 год. Вильфред Войнич делает копии нескольких страниц. Для этой цели он пользуется так называемой «фотостатической машиной» – «прабабушкой» современного ксерокса. Знал бы он, как потом будут его ругать другие исследователи! Дело в том, что, по мнению изучавших документ, именно реактивы, в изобилии применявшиеся при изготовлении фотостатических копий, наделали пятен на страницах. И именно из‑за них подпись на первом листе, которую Войнич определил как подпись Якоба Горжчицкого, стала практически нечитаемой. Этот факт тоже дает возможность сомневаться в добросовестности антиквара и подозревать его в подделке манускрипта… Несмотря на исследования, подтвердившие возраст пергамента и наличие писем XVII века с упоминаниями этого документа.

И вот копии разосланы известным в то время специалистам в области палеографии, историкам и криптоаналитикам. Вскоре Войнич уже с нетерпением разрывает конверт с письмом, в котором профессор философии из Пенсильванского университета Уильям Ньюболд заявляет: он вполне согласен с предположениями об авторстве Роджера Бэкона. Более того, он может заняться расшифровкой и помочь Войничу раскрыть секреты странной рукописи!

А в 1921 году Вильфред Войнич и Уильям Ньюболд впервые обнародуют результаты исследования, выступив в Филадельфийском терапевтическом колледже. О чем они сообщили слушателям? Что, по мнению исследователей, было зашифровано в «манускрипте Войнича»? Об этом мы поговорим уже в следующем разделе. Пока скажем только, что эта попытка «взломать код манускрипта» оказалась неудачной. Как и последующие… Но начало многолетнему противоборству ученых с маленькой рукописной книгой было положено именно тогда.

 

 

Раздел 2