Основные принципы библейской литературы.

Основные принципы средневековой литературы.

· Зарождение и развитие литературы средневековья определяется взаимодействием трёх основных факторов: традиций народного творчества, культурных воздействий античного мира и христианства.

· С течением времени христианское учение глубоко проникло в моральное сознание и быт не только верхушки общества, но и народных масс. Влияние религии на жизнь усиливалось тем, что католическая церковь была огромной международной политической и общественной силой.

· На начальное развитие средневековой литературы католическая церковь оказала огромное влияние. Целый ряд весьма популярных в раний период литературных жанров: религиозные гимны, духовные стихи, жития святых, парафразы библии – церковного происхождения.

· Не менее значительно то общее влияние религиозного мышления, которое проявлялось в жанрах, по своему характеру вовсе не религиозных, таких, например, как религиозные мотивы в героическом эпосе или мистическая концепция любви в некоторых формах рыцарской лирики.

· Аллегорическое, символическое восприятие действительности.

· Мировоззрение как широких масс средневековых людей, так и средних слоёв их и даже представителей высших классов не всегда окрашено аскетическим настроением и мыслями о потустороннем. Дуализм мысли и чувства позволял совмещать с церковной догмой страстную жажду жизни и любовь к реальной действительности.

· В чувствах людей того времени с искренней религиозностью уживалось самое непосредственное и радостное отношение к жизни.

· Другим крупным фактором, влияющим на средневековье, является античность. На первых порах германское завоевание уничтожило античное наследие, но почти немедленно началось собирание остатков разрушенного как материала для создания новой культуры. Латинский язык был принят как язык государственных актов и высшей администрации.

· Раньше других для изучения был допущен Вергилий, у которого создалась репутация «христианин до Христа». Древность являлась в ту пору единственным источником знаний.

· Прямое влияние античности было довольно значительное. Отголоски античности можно найти во многих литературных жанрах.

· Периодизация:

1. Период литературы разложения родового строя и зарождения феодальных отношений. (до конца 10 века).

2. Литература развитого феодализма (11-15 века) До 13 века три литературных потока, развивающихся параллельно: литература народная.клерикальная, феодально-рыцарская. Между ними сохраняется некоторая связь. В 13 веке интенсивно развивается городская литература.

 

2) Византийская средневековая литература

Среднегреческий, византийский, сирийский, коптский языки, 4 – 15 века нашей эры

Византийцы – ромеи, второй рим – константинополь – царьград.

1453 год – константинополь завоеван турецкими завоевателями.

Церковная, духовная, околоцерковная литература.

 

3) Западноевропейская средневековая литература.

Языки – латынь, древненемецкий, древнеанглийский, старофранцузский и другие. В основном – франция. Жанры:

1. Героический эпос;

2. Рыцарский роман;

3. Народно-городская литература;

4. Поэмы Данте.

ГРЕХОПАДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Сотворение мира – бесконфликтное повествование: Бог и человек пребывают в гармонии, в райском саду нет природных катаклизмов, Адам и Ева не знают о смерти. Трудно представить развитие сюжета в таком идеальном мире. С литературной точки зрения рай – место и состояние, лишенные художественной динамики. Для ее появления нужен разрыв, столкновение, трагическое противоречие. Первые две главы «Книги Бытия» созданы сознанием, уверенным в изначальной благости Творца и творения, которые лишены изъяна. Глава 3 – рассказ иного рода. Повествователь уже знает, что мир полон несовершенства, в обычном виде он – следствие раскола, ошибки, закрывшей рай для человека. Сцена грехопадения объясняет происхождение зла и совершает переход от изначальной бесконфликтности, от людской мечты, перенесенной в мифологическое прошлое, к образам неблагополучной жизни, которую рассказчик не может не замечать, но и не может приписать ее создание Богу.

Действие происходит в уже знакомом саду, около дерева познания добра и зла. Змей, который «был хитрее всех зверей полевых», вступает в диалог с женщиной, призывая попробовать красивые и вкусные плоды. Женщина поддается уговорам, ест сама и дает есть Адаму. Сразу же первые люди чувствуют себя нагими и, застигнутые Богом, пытаются отделаться от своей вины. Бог проклинает Змея, наказывая женщину тяжкими родами и подчинением мужчине, Адама – возделыванием хлеба в поте лица своего. Обоих в будущем ждет смерть. Рай закрывается для человека, на его границе остается ангел с огненным мечом. Адам и Ева уходят в землю, лишенную райской беспроблемности.

Чтобы понять происшедшее, необходимо еще раз вернуться ко 2 главе. К стихам 16-17:-​ «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь».

Это единственная райская заповедь. Бог, сотворив человека добрым и бессмертным, выращивает в раю особое дерево, которое должно проверить устремление человека, его отношение к Творцу. Мог ли Бог сделать рай абсолютным, лишенным даже этого запрета? И вот тут возникает первая серьезная сложность. Бог творит Адама по своему образу. Свобода, сознательное творчество – важные его составляющие. Если бы Бог сотворил и «золотую цепь», которая заканчивалась невдалеке от странного дерева, то Адам не был бы человеком, он был бы животным. Мысль библейского повествователя ясна: человечность – в свободе выбора. Адам должен определиться в своем отношении к бытию. Испытание – необходимость подтверждения рая, переход от бессознательного состояния ребенка к ответственному решению, превращению человека в соратника Божества.

С появлением образа змея усиливается психологизм повествования.Откуда взялся змей, говорящий на человеческом языке? У него есть свои фольклорные корни: видимо, существа, меняющие или отбрасывающие шкуру, напоминали человеку о возможной краже бессмертия. В третьей главе «Книги Бытия» – это просто змей. Но в развивающемся библейском сюжете и, особенно в средневековом христианстве, змей был «прочитан» как сатана (противник) идьявол (клеветник). Впрочем, это не отменяет вопрос: где его истоки? Первые главы ничего не сообщают о том, что у Бога есть оппозиция.

ПЕРВОЕ ПРИШЕСТВИЕ ХРИСТА(Весь Новый завет, 4 Евангелия)

Связь первого пришествия Христа с грехопадением очевидна: Адам своим непослушанием принес людям смерть, поставил барьер между Богом и человеком; Христос приходит, чтобы убрать барьер, победить Змея и дать человеку тот уровень внутренней жизни, на котором естественным образом открывается воскресение и вечная жизнь.

В райском саду человек, как внутренне, так и внешне, был с Богом. Грехопадение – разлука с Богом, выход из первоначальной целостности и, как следствие, потеря рая и знакомство со смертью. После этого целью отношений Бога и человека становится возвращение райского пространства и состояния, которые потеряли Адам и Ева, а через них и все остальные, наследовавшие генетическое преступление праотцов.

Евангельский Христос открывает новый образ Божества. Бог «Книги Бытия» – благой Создатель, но и суровый Судья, безжалостно отсекающий грешников. Это – Господь внешнего действия, ревниво проверяющий исполнение законов. В Новом Завете появляется образ Божества, не только идущего навстречу человеку, но и в образе Сына становящегося одним из жителей земли и на себе испытывающего все тяготы отнюдь не райского существования. Это – жертвующий Бог, унижающий себя вплоть до бренного тела, нищей жизни и крестной смерти. В первых двух рассмотренных нами событиях Господь – «командир» мироздания. В первом пришествии Христа Он – жертва палачей и предателей, позволяющая своим отпавшим созданиям пойти до конца и распять бога на кресте.

Возле дерева познания добра и зла Бог и человек расходятся, в образе Христа они встречаются и делают общее дело. Для новозаветных писателей Христос – не только человек, но и не только Бог. Он – Богочеловек, решивший проблему грехопадения: рай как цветущее пространство не вернулся, физическое бессмертие не пришло даже к ученикам Христа, но стало внутренней возможностью. Если есть рай, то должен быть и путь, ведущий к нему. Повествование о жизни Иисуса, его биография совмещается с учительным словом – вместе они создают образ проповедуемого соединения. Жизнь Христа оказывается моделью движения от смерти к жизни. Здесь и «второе рождение», фактически проявляющееся в крещении и духовно – в изменении сознания. Здесь и исцеление больных, и кормление нуждающихся, и воспитание учеников, и независимость от богатства и страстей, и готовность принять страдание. Слово Христа – его проповеди, притчи, разговоры с учениками – показывают, следование каким речам избавляет от ада. Кульминация новозаветного текста – страдание, распятие и воскресение Иисуса – художественно объясняет читателю или слушателю, какой путь ликвидирует смерть.

Христос сознательно выбирает смертную дорогу и освящает ее: так проживший, так учивший и себя не пожалевшей, смерти неподвластен. На уровне конкретного повествования воскресение Христа – чудо, на уровне нравственной философии Нового Завета это событие - закономерное следствие рождения души, которая не может уместиться в смерти. Если есть живая душа, смерть превращается в иллюзию.

Грехопадение и первое пришествие Христа – разностилевые события. Дистанция, отделяющая повествователя от истории первых людей, способствует краткости и мифологическому колориту. Событие неизбежно сжимается до значительного символа, подлежащего расшифровке. Евангелисты – современники и свидетели события. В их рассказе психологичны и форма, и содержание. Если в «Книге Бытия» изображены «начала», предшествующие истории и определяющие ее ход, то евангелисты подробно останавливаются на жизни одной личности, представляя ее земной путь в главных этапах. Первые главы «Книги Бытия» - мифологический эпос. Эпическим повествованием является и Новый Завет, но здесь несравненно больше живого слова, раскрывающего психологию человека. Это не знак психологической проблемы, как в рассказе о грехопадении, а реальная жизнь души в сложнейшем контексте.

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ ХРИСТА (Новый завет, последняя книга, - Откровение Иоанна Богослова)

Библия завершается пророческой книгой «Откровение (Апокалипсис) Иоанна Богослова», рассказывающей о последнем этапе земной истории: воцаряется Антихрист, второй раз приходит Христос, воскресают все мертвые для Страшного суда, спасшаяся часть человечества окончательно вселяется в рай, который уже нельзя потерять. Первое пришествие Христа – явление жертвующего учителя, приносящего новое слово и умирающего за людей. Второе пришествие – внезапный приход Судьи, подводящего итоги и проверяющего, как люди поступили со сказанным в Евангелии.

О том, что мир подходит к концу, знали и евангельские повествователи. В 24 главе «Евангелия от Матфея» Иисус Христос сообщает ученикам признаки второго пришествия: войны, мор, голод и землетрясения, «по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь», по всему миру пройдут преследования христиан, к этому времени Евангелие будет известно всей вселенной.

 

Иов как библейский герой.

Иов библейский персонаж (евр. "удрученный, гонимый") — имя известной библейско-исторической личности. Это был величайший праведник и образец веры и терпения, хотя и не

принадлежал кизбранному роду Авраамову.

 

Библейский персонаж Иов. Святой праведный Иов Многострадальный

Ветхий Завет среди своих так называемых учительных книг имеет небезынтересное произведение, называемое Книгой Иова. Название ей дано по имени главного героя, благочестивого праведника и преданного слуги Божия

Повествование о злоключениях, которые претерпевает библейский персонаж Иов, разделено на пролог, основную часть и эпилог. В прологе описывается благословенная жизнь праведника, его процветание в духовном и материальном плане. Основная часть рассказывает о том, как Иов многострадальный претерпевает горе, выпавшее на его долю в результате спора сатаны и Бога. Сама по себе эта часть делится на три раздела: разговоры Иова с друзьями, слова Елиуса и речь Всевышнего. Эпилог замыкает круг и рассказывается о восстановлении справедливости и возвращении благосостояния пророка.

Начинается рассказ с того, что на собрание сыновей Божиих пришел Сатана и стал провоцировать Бога отнять свое благословение от праведного и безгрешного Иова, чтобы проверить, сохранит ли он верность Всевышнему в скорби. В результате Бог поддается провокации и отдает своего слугу в руки дьявола с одним условием – не убивать его. В дальнейшем библейский персонаж Иов переживает ряд потрясений: единовременно умирают все его сыновья и дочери, он лишается всего своего богатства и имущества, а сам жестоко заболевает проказой. Чтобы его утешить и поддержать, к нему приходят три друга. Большая часть книги представляет собой как раз их речи и ответы на них Иова, в которых они совместно пытаются установить причины, по которым на праведника обрушились такие бедствия. Они считают, что Иов многострадальный повинен в каком-то тяжком грехе, потому что невиновного, по их мнению, Бог уберег бы от напрасных мучений. Но пророк упрямо заявляет о своей непорочности и, смиряясь под властью Божией, благословляя его имя, тем не менее призывает его к ответу. В конце концов, Бог является и обличает неправоту как самого Иова, так и его друзей. Господь устраивает суд и задает вопросы главному герою, на которые он не в состоянии дать ответ. И все-таки в заключение Бог хвалит верность и терпение своего слуги, исцеляет его от болезни и умножает утраченное имущество больше прежнего. Друзей же его он обвиняет в клевете на себя и повелевает им попросить у Иова помолиться за них, чтобы отвратить наказание за то, что они говорили о нем «не так верно».

 

Однако, если мы внимательно вчитаемся в эту книгу, то увидим разительное отличие Иова от многих других представителей ветхозаветного Израиля, в том числе и авторов других библейских книг, царей Давида и Соломона. Праведность Иова достигает уже почти новоза-ветного совершенства. Когда Иов в конце своих речей призывает: «пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность» (31:6), мы понимаем из его дальнейших слов, что он не совершал не только «очевидных грехов», но в нем не было ни горделивости (31:24-25,27), ни даже прелюбодейных помыслов (31:1,9). «Иов был праведным, имея не часть добродетели, а всю человеческую добродетель, целую и всеобъемлющую, не так, что от одного худого дела воздерживался, а другое – делал», – пишет о нем свт. Иоанн Златоуст.

Кем же был этот человек? Иов жил во времена библейских патриархов. Некоторые отцы считали его потомком Исава (блж.Августин, Ориген).Блж. Иероним считал Иова потомком брата Авраама Нахора (ср. Быт. 22:20). Это уже значило бы, что Иов был простым язычником и никак не относился к богоизбранному народу. В любом случае, он был крайне благочестивым человеком. В Библии сказано, что он боялся, что его дети в мыслях случайно похулят Бога. В определенные дни Иов вставая рано утром, приносил всесожжение Богу за каждого из своих детей (1:5).

Перечисляется также имущество праведного Иова, и мы видим, что он был совсем не бедным человеком. Имения у него было: семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и пятьсот ослиц и весьма много прислуги; и был человек этот знаменитее всех сынов Востока (1:3). Свт. Иоанн Златоуст отмечает, что даже в этих коротких стихах «Писание представляет нам хозяина, не хвастающегося дорогим материалом, а довольного тем, что удовлетворяло нужду». В тексте нет перечисления запасов золота, серебра или драгоценных камней. Перечисляется лишь то, что «менее всего выходит за пределы необходимого».

Евангельская дидактика.

· Формы евангельской дидактики довольно разнообразны: важнейшую роль играет в Е. изречение, как форма непосредственной подачи поучительного материала. Изречение играет столь существенную роль в композиции Е., что можно рассматривать последние (в особенности Е. Марка) как обрамленные сборники изречений.

· Соединение изречений в более крупное единство — наставление, проповедь — скрепляется обычно риторическими фигурами повторения и контраста (на контрасте построена напр. нагорная проповедь), риторической вариации и накопления; в стиле евангельских изречений большую роль играют анафора и эпифора (часто приобретающая характер рефрена, соединяющего группы однотемных изречений), различные формы тавтологии и параллелизма, а также стилистические фигуры, основанные на повторении слов с одинаковой основой.

· Иногда — в особенности, когда изречение вводится в качестве ответа при обмене репликами — оно заостряется игрой слов (ср. напр. Мф.VIII, 22).

· Наряду с изречением евангельская дидактика иногда пользуется формой казуса (ср. напр. Мф.XXII, 23 и др.); гораздо чаще встречается применение сравнения, из развитой формы к-рого вырастает загадка (ср. напр. загадку про «закваску фарисейскую») и особенно часто притча, представленная в различных вариантах — от едва намеченной фабулы (напр. притча про купца и жемчужину) до обстоятельного рассказа с речами действующих лиц и трехчленным, типичным для новеллы, строением (напр. притча о блудном сыне). Техника расположения притч в общем тексте евангельской дидактики свидетельствует часто о риторическом задании, так например в евангелии Матфея притчи располагаются или от менее пространных к более пространным или в обратном порядке.                                             

· Речь Христа – художественное явление. Важное место в ней занимают притчи – назидательные аллегории, использующие житейские темы для передачи религиозного знания. Но бытовая форма, предлагающая домашние и хозяйственные конфликты, скрывает проповеди о справедливом и милосердном Боге, о Страшном суде, о правильных и ошибочных поступках человека.

·      Притча – упрощенное богословие: те, кто не наделен религиозно-философским сознанием, приближается к истине через знакомые ситуации. Другая функция притчи – смягчение «юридического» смысла заповеди в художественном пространстве: заучивание основных положений этической системы уступает место переживанию сюжетной истории, которая может быть сведена к немногословному поучению, но никогда полностью не умещается в нем. Это своеобразная «литература», приучающая к тому, что образ значительнее идеи. Читатель не «слушает и повинуется», а видит участников драмы, самостоятельно разбираясь в психологических тонкостях.

Средневековая поэзия.

· В средние века поэзия стала королевой европейской словесности. Время прозы еще не пришло. Даже летописи облекались в стихотворную форму. Священное писание обретало стихотворные ритмы. Звучные стихотворные формы придавали поэтичность даже самому сухому дидактическому тексту, как бы приобщая его к царству красоты. А люди, жившие в суровую и в чем-то даже мрачную эпоху, нуждались в красоте, как нуждались они в солнечном свете.
Но вот подошел XII век, и любовная лирика, правда не народная, а рыцарская, как-то сразу заняла одно из самых видных мест в литературе средних веков. Этот расцвет светской лирической поэзии, начавшийся на юге Франции, в Провансе, а затем охвативший ряд европейских стран, знаменовал наступление нового этапа в культурной истории средневековой Европы.
Слово трубадур произошло от провансальского глагола trobar (франц. trouver), что значит находить, изобретать. Таким образом, слово трубадур обозначает в буквальном переводе изобретателя, сочинителя песен.

· Под названием трубадуров разумеют тех поэтов XII и XIII столетий, которые слагали свои песни на провансальском наречии. Поэтическая деятельность трубадуров противополагалась народному творчеству и называлась самими трубадурами "искусством находить, изобретать", т. е. творческим искусством. При этом имелось в виду исключительно искусство слагать стихи, петь рифмованной речью. Словом trobar называлось и само стихотворение в смысле изобретения или выдумки отдельного лица. Другое название искусства трубадуров - "веселое знание" или "веселая наука" - возникло значительно позже. Оно появилось в Тулузской Академии. Что касается столь распространенного слова трубадур, то оно вошло в оборот очень быстро.

· Под именем трубадуров подразумевались только лирические певцы, т. е. поэты, выражавшие в своих всегда сравнительно небольших произведениях свое личное чувство или свой личный взгляд на то или другое лицо, на то или другое событие. Трубадуры резко отличались от авторов рассказов и новелл.

· Сводя все вышеизложенное в одно целое, можно дать уже вполне точное определение понятия трубадур. Под трубадурами следует разуметь лирических поэтов, слагавших свои песни на провансальском наречии и распространявших их среди высшего феодального общества.

· Для обозначения своего творчества трубадуры постоянно употребляют термины «мастерить», «ковать», «обрабатывать». Отсюда упорная работа над стилем и, в частности, виртуозная отделка формы – забота о благозвучии, затейливое построение строф, сложная система рифм.

· Немецкая рыцарская лирика носит название миннезанг, то есть любовная песня. Её древнейшие памятники относятся к 1170-м годам. Песни миннезингеров архаического стиля обычно являются однострофными стихотворениями простейшей метрической конструкции, объединёнными парными рифмами, частно неточными. Как и в народной лирике, в стихотворениях этого рода всегда наличествует объективный элемент повествования, лирический сюжет или чёткая драматическая ситуация.

 

 

Литература итальянского Возрождения.

· С середины 14 века в Италии начинается широкое культурное движение, обусловленное зарождением капиталистических отношений в недрах феодального общества. Начавшись в Италии, оно распространяется со второй половины 15 века в других европейских странах.

· Существом культуры Возрождения является начало идеологической борьбы с феодализмом и всеми его проявлениями в религии, философии, науке, литературе и искусстве.

· Люди этой эпохи стремились создать новую культуру, основанную на принципе свободного развития автономной человеческой личности, её освобождения от стеснительной опеки религии и церкви. Они прославляли радости земной жизни, стремились критически разобраться в окружающем и анализировать как внешний, так и внутренний мир человека. Они называли себя гуманистами, подчёркивая этим словом светский характер создаваемой ими культуры, её устремлённость к удовлетворению чисто человеческих, земных интересов.

· Характерные черты деятельности гуманистов – открытие мира и человека, страстная жажда знания, стремление к открытиям и изобретениям во всех областях жизни.

· Борясь с традицией феодальной культуры, люди Возрождения обращались к изучению античной литературы и искусства, свободных от узости и ограниченности, присущих феодально-монашеской куьтуре. Писатели Возрождения стали читать и изучать цельные произведеия античных авторов.

· Первый этап итальянского Возрождения приходится на 14 век. Это время отмечено в политической жизни Италии продолжающимся господством свободных городских коммун, которые переживают, однако, уже пору своего разложения. Рост капиталистических отношений порождает новые обострённые формы классовой борьбы между имущими и неимущими слоями городского населения.

· В деятельности великого предшественника Возрождения Данте и первых итальянских гуманистов Петрарки и Боккаччо народные и учёные элементы переплетаются и взаимно оплодотворяют друг друга. Так в своеобразных условиях итальянской жизни 15 века развилась и созрела основная идея ренессансного гуманизма – идея раскрепощения автономной человеческой личности.

· Период высшего расцвета гуманизма связан с большим ущербом для литературы на национальном языке. В течение значительной части 15 века господствует литература на латинском языке. Особое место занимает Флоренция времён Лоренцо Медичи, в которой делается попытка примирить античную и национальную традиции. Главным достижением Лоренцо и его кружка было Возрождение итальянской литературы, значительно обогащённой за счёт латинской литературы гуманистов.

· Наконец, третий этап литературы итальянского Возрождения – 16 век, являющийся началом длительной феодально-католической реакции, обусловленной экономическим и политическим упадком Италии. В обстановке феодально-католической реакции в Италии происходит кризис гуманистической культутры. Литература постепенно теряет свою былую содержательность, свои реалистические устремления. В Италии 16 века создаётся художественный стиль классицизм.

· Данте Алигьери (1265-1321) - "колоссальная фигура", "последний поэт Средневековья и вместе с тем первый поэт Нового времени" (Ф. Энгельс). Не лишенный еще ряда средневековых представлений, Данте одновременно нес миру свежее гуманистическое видение окружающего, высказывая свои мысли со всей страстностью, присущей пролагателю новых путей, и в этом его величие.

· Франческо Петрарка (1304-1374) - младший современник Данте, яркий представитель итальянской литературы раннего Возрождения. Вместе с тем и он подчас не чужд противоречий, порожденных воздействием Средневековья, что заметно в его трактатах. По-ренессансному многосторонняя и активная натура, большой знаток античности, основатель классической филологии, мыслитель, политик, распространитель идей гуманизма далеко за пределы Италии - вплоть до далекой Чехии, где он побывал в 1356 г., Петрарка вошел в историю мировой литературы прежде всего как великий поэт.
 Последующие поколения справедливо оценили его как автора сборника стихов на итальянском языке "Канцоньере" ("Книга песен"). Главное место в них принадлежит стихам о любви к Лауре. Непроходящая ценность этих стихов - в пристальном, гуманистическом внимании поэта к внутреннему миру человека, в прославлении в отточенной форме сонета чувства любви, полного красоты, драматизма, облагораживающей силы.

· Джованни Боккаччо (1313-1375), в отличие от своих предшественников и учителей Данте и Петрарки, по преимуществу поэтов, проявил себя более всего в художественной прозе. Он стал, по существу, ее родоначальником в Италии и одним из ее зачинателей в Европе. Будучи личностью активной и всесторонней, он много сделал и в других областях общественной и научной деятельности. Он был знатоком не только римской, но и греческой античной культуры, выполнял дипломатические поручения Флорентийской республики, являлся сторонником республиканского образа правления и ненавидел тиранов: "Нет жертвы, более угодной Богу, чем кровь тирана". Он стал первым биографом Данте и комментатором его "Божественной комедии", о которой читал лекции флорентийцам.

· Как художник Боккаччо в лучших своих произведениях - яркий выразитель характерных для Возрождения "жизнерадостного свободомыслия" и реализма в литературе.

 

 

30. Французская литература эпохи Возрождения.

· Для писателей французского Возрождения по сравнению с раннесредневековыми авторами характерно чрезвычайное расширение горизонта, большой охват умственных интересов. Величайшие из них приобретают черты типичного для Ренессанса «универсального человека». Самый яркий пример – творчество и деятельность Рабле.

· Типические черты – стихийный материализм, восприимчивость ко всему вещественному и чувственному, культ прекрасного, забота об изяществе формы. Рождаются новые жанры и трансформируются старые. Появляется колоритная и реалистически разработанная новелла (Маргарита Наваррская, Деперье), своеобразная форма сатирического романа (Рабле), новая манера в лирике (Маро, Ронсар, «Плеяда»), зачатки светской ренессансной драмы (Жодель), анекдотически-нравоописательный тип мемуаров (Брантом), гражданская обличительная поэзия (д′ Обинье), философские «опыты» (Монтень).

· Для прозы французского Возрождения характерен широкий, реалистический подход к действительности. Образы более конкретны и индивидуальны.

· Во французском Возрождении следует различать несколько этапов. В первой половине века происходит расцвет гуманистических идей, преобладает оптимизм. Во второй половине века в обстановке религиозных войн наблюдаются первые признаки сомнения и разочарования. Начиная с 1560-х гг. кризис гуманизма достигает полной силы, и литература отражает боевые схватки и брожение умов, углубленные искания.

· Французская культура и литература Возрождения, как в целом вся эпоха, была в сущности плодом развития городов. Главными центрами ренессансной культуры стали Париж, Лион, некоторые города Наварры.

· Вершина французского Возрождения в литературе - творчество великого гуманиста и сатирика, одного из титанов ренессансной художественной мысли Франсуа Рабле (1494-1553). В многосторонней творческой деятельности знатока античных языков, естественных наук, теоретика медицины и практикующего врача и писателя-сатирика воплотилось все лучшее, порожденное народной культурой Франции и воспринятое от прошлых и современных культурных достижений других народов и стран.

· Бессмертие в веках Рабле приобрел сатирическим романом "Гаргантюа и Пантагрюэль" - произведением глубоко народным, связанным прочными нитями с карнавальной смеховой культурой французского города, переработанной гением писателя-гуманиста. Все книги романа взаимосвязаны, их пронизывает гуманистическая мысль о способности человека совершенствоваться, преодолевая все отжившее, строить жизнь человечества на новых, лучших началах.

· Последними великими гуманистами Франции эпохи кризиса Ренессанса был прозаик-эссеист Мишель Монтень (1533-1592). В "Опытах" (1588) М. Монтеня, оказавших большое воздействие на последующее развитие передовой философской и художественной мысли, наряду с преданностью гуманистическому идеалу в духе Рабле провозглашается право человека на сомнение, призванное поколебать необоснованные авторитеты и догмы, проложить путь к опытному знанию, к постижению нового. Важен демократизм Монтеня, проявившийся в глубоком уважении к мудрости народа.

 

 

Литература эпохи Возрождения в Германии.

· Если Италия, в силу интенсивности своего социально-экономического развития, уже в XIV в. вступила в эпоху Возрождения, то в других европейских странах этот процесс проходил более медленно. В Германии образованные люди, прокладывавшие пути новой культуре, начали появляться лишь в XV в. Ими публикуются переводы на немецкий язык античных авторов (Плавт, Теренций, Апулей) и итальянских авторов-гуманистов (Петрарка, Боккаччо, Поджо).

· Но что же представляла собой Германия накануне культурного перелома? В чем-то положение ее напоминало положение Италии. Подобно Италии, она была политически раздроблена. Местные князья вели нескончаемые междоусобные войны. В стране царила анархия, давал себя знать жесткий феодальный гнет. Ненависть народа направлена была также и против католической церкви, которая, пользуясь государственной слабостью Германии, старалась выкачать из нее как можно больше денег.

· Первые немецкие гуманисты, начавшие создавать новую культуру, не могли не использовать богатый опыт своих итальянских собратьев. Подобно им, они высоко чтили классическую древность и даже произведения свои предпочитали писать на латинском языке, на языке Древнего Рима и его великих писателей. Конечно, латинский язык замыкал немецких гуманистов в довольно узкую "республику ученых", зато он становился средством духовного единства в стране, разорванной на множество независимых государств и говорившей на разнородных диалектах.

· Сатириками были почти все значительные немецкие писатели-гуманисты. Не удивительно поэтому, что из древних авторов наибольшей популярностью пользовался сатирик Лукиан, ядовито осмеивавший религиозные предрассудки своего времени. Разработанная Лукианом форма сатирического диалога прочно вошла в обиход немецкой гуманистической литературы.

· Внимательно изучали немецкие гуманисты также Библию и творения отцов церкви.

· Лютер пришел к убеждению, что спасение человека зависит исключительно от Божьей благодати, которая стала доступной только благодаря жертвенной смерти Христа. Для спасения человеку необходимо только уверовать и принимать все то, что сделал ради него Бог, хотя его собственная греховность никогда не может быть вполне преодолена. Это убеждение и легло в основание богословской системы Лютера, центром которой стало учение об оправдании верой.Также Лютер опроверг авторитет Священного Предания, то есть постановлений церкви и папские декреты, отводя роль единственного источника религиозной истиныСвященному Писанию. Лютер настаивал на необходимости церковного песнопения и сам сочинил несколько богослужебных гимнов. Учение Лютера, согласно которому в церкви во время мессы реально присутствует Христос, послужило поводом его полемики со швейцарским реформатором Цвингли, признававшим лишь символическое присутствие Бога.

· Последние годы жизни Лютера были омрачены разразившимися в Европе политическими распрями. Он был вынужден принять покровительство светской власти, предпочитая применение силы хаосу и анархии. Лютер неустанно критиковал реформаторов-радикалов. В результате ему пришлось в более догматической форме изложить свое богословское учение, а также требования к богослужебной обрядности, тем самым превратив евангелическое движение в лютеранскую церковь.

· СебастианБрант(1457-1521) "Корабль дураков" (1494), написанное на немецком языке старомодным книттельферзом (силлабическим стихом) и имевшее огромный успех. Как и в средневековых "зерцалах", поэт аккуратно перечисляет пороки, обременяющие немецкую землю. Только если в средние века эти пороки осуждались как грехи, то поэт-гуманист зовет окружающий мир на суд Разума. Все уродливое, несправедливое, темное рассматривает он как проявление человеческого неразумия. Уже не грешники, но глупцы наполняют его сатиру. Поэт перестал быть церковным проповедником. На обширном корабле он собирает многолюдную толпу дураков, отправляющихся в Наррагонию (страну глупости). Этот парад дураков возглавляет мнимый ученый, всегда готовый пустить пыль в глаза. За ним следует длинная вереница дураков, олицетворяющих те или иные нравственные, социальные или политические изъяны.

Поэзия эпохи Возрождения.

· Именно в поэзии великий переворот в истории человечества, называемый Возрождением, или Ренессансом, обрел особенно раннее и особенно полное выражение. Новый человек, который начал создавать новую историю, именно через поэзию с наибольшей силой сказал о себе и своем времени, нашел в ней язык для своих чувств. Не случайно у колыбели новых литератур, на переломе от средневековья к Возрождению, стоят прежде всего поэты: Данте и Петрарка в Италии, Чосер в Англии.

· Важным и общим моментом для всей европейской поэзии эпохи Возрождения было то, что она оторвалась от певческого искусства, а вскоре и от музыкального аккомпанемента, без которого была немыслима народная лирика Средневековья, а также искусство рыцарских поэтов — трубадуров и миннезингеров. Ценою усилий смелых реформаторов поэзия стала областью строго индивидуального творчества, в котором новая личность, рожденная в бурях Возрождения, раскрывала свои отношения с другими людьми, с обществом, с природой. Сборники итальянских поэтов XIV–XV веков еще назыв