Раздел II . Поэзии и проза для детей

II.1. Поэтический сборник «Детский остров» (Берлин, 1921)

II.1.1. Автор и его герои на «Детском острове» ………………………………... 39

II.1.2. Хронотоп «Детского острова» ……………………………………………. 50

II.2. Проза для детей

II.2.1. Жанровое своеобразие детской прозы: «Дневник Фокса Микки»

(Париж, 1927) ……………………………………………………………………... 59

II.2.2. Мир «Библейских сказок» (Берлин, 1920 – Париж, 1925) ……………… 69

Темы для самостоятельной работы …………………………………………... 77

Рекомендуемая литература...………………………………………………….. 78

Приложение 1

Дети во «взрослой» поэзии Саши Черного ……………………………………... 81

Приложение 2

Рецензии

(Б.п.) Голубая книжка ……………………………………………………………. 84

(Б.п.) Саша Черный. Живая азбука ……………………………………………… 85

Н.В. Саша Черный. Детский остров …………………………….………………. 87

Дроздов А. Сашин остров ….….…………………………………………………. 88

Белокопытова А. Детский остров.…………………………………………….… 90

Даманская А. Волшебный остров ……………………………………………….. 92

- в. Саша Черный. «Детский остров» ……………………………………………. 94

Куприн А.И. Саша Черный. Детский остров …………………………………… 96

(Б.п.) Саша Черный. Живая азбука ……………………………………………… 97

А.М. «Живая азбука» …………………………………………………………….. 97

А.Ф. Саша Черный. «Дневник фокса Микки» ………………………………….. 98

 И.Л. «Чудесное лето» ……………….………………………….………………... 98  

 

Введение

Настоящее пособие предназначено для студентов, изучающих курс «Детская литература» на филологическом и дефектологическом факультетах. 

Обращение к творчеству Саши Черного (Александр Михайлович Гликберг, 1880–1932) происходит в рамках истории детской литературы 20-30-х годов ХХ века. Не принявший революцию и новый советский строй, эмигрировавший за границу, поэт-сатирик на долгие годы был изъят из истории русской литературы. Но именно за рубежом он создает большую часть своих произведений.

В годы эмиграции творчество для детей становится практически основным, а в жизни Саши Черного постоянно присутствует забота о русских детях, волей судьбы лишенных своей Родины, родной культуры, языка. Для них в эмиграции он готовит хрестоматии, альманахи по русской литературе, в газете «Иллюстрированная Россия» на «Страничке для детей» и в рубрике «Детский остров» газеты «Последних новостей» постоянно появляются детские стихи, рассказы и сказки, выходит ряд книг для детей. Произведения Саши Черного для детей составляют огромный пласт его творчества, а также всей русский детской литературы. Они несут в себе огромный заряд любви, доброты и еще ждут своих исследователей.

Предлагаемое пособие состоит из двух разделов, представляющих, соответственно, «взрослого» и «детского» Сашу Черного. Детская тема и образы детей появляются и в ранней, сатирической поэзии, а позже в поэзии и прозе в эмиграции (сборник «Несерьезные рассказы»). Анализ отдельных стихотворений и рассказов различных периодов предлагает первый раздел.

Во втором разделе обозначены некоторые особенности поэтики, основные темы и образы на примере наиболее известных произведений для детей («Детский остров», «Дневник фокса Микки», «Библейские сказки»).

Предлагаемые темы для самостоятельной работы могут развиться в доклады и сообщения на практических занятиях по детской литературе, а также, возможно, в студенческие курсовые и дипломные. Этой же цели служит Приложение 1, содержащее список стихотворений поэта, в которых появляются образы детей или упоминается ребенок.

Приложение 2 содержит прижизненные рецензии[1] на прозу и поэзию Саши Черного для детей, опубликованные в дореволюционной и эмигрантской прессе, принцип расположения хронологический. Они помогут составить общее представление об отношении к творчеству поэта и восприятии его современниками, а также послужат материалами для дальнейших наблюдений и размышлений.

Список рекомендуемой литературы ориентирован в первую очередь на изучение творчества Саши Черного, тогда, как список используемой литературы в данном пособии значительно шире.

 

Ссылки на художественные тексты даются по изданию: Черный Саша. Собрание сочинений: В 5 т. / Сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 2007 - внутри работы в скобках, первая цифра указывает том, вторая страницу. Разрядкой обозначены выделения цитируемых авторов, все остальные выделения в тексте принадлежат нам.

 

 

О творчестве Саши Черного для детей и его изучении

 

Писать для детей Саша Черный, известный поэт-сатирик, начинает еще в России. В 1911 г. появляется стихотворение «Костер», а в 1912 г. он готовит детский альманах «Голубая книжка», в который войдет рассказ «Красный камешек» и песенка «Вечерний хоровод». В дальнейшем им опубликованы стихи для детей «Тук-тук!» (1913), «Живая азбука» (1914).

Первые же произведения многое определяют в дальнейшем развитии творчества Саши Черного для детей. В стихотворении «Костер» объединяющим становится игра, при этом взрослый оказывается частью общего действа, он участвует в разжигании костра, забавах вокруг него, а потом и в его тушении вместе с детьми. Такая устремленность к детям, способность находить радость от общения с ними,  искреннее желание быть частью их мира сохранится на протяжении всего жизненного и творческого пути поэта.

В рассказе-сказке «Красный камешек» появляется маленький герой того типа и склада характера, который всегда будет отражаться в любимых героях Саши Черного как поэтических, так и прозаических произведений. Традиционные сказочные приемы органично вплетаются в повествование о маленьком любопытном, неугомонном ребенке, готовом броситься на помощь, даже если эту помощь он оказать не в состоянии, потому что еще мал. В нем живет естественный для ребенка интерес ко всему живому, что ползает, летает, жужжит, кукарекает, лает, мяукает и т.д. Зверюшки будут непременными участниками игр и забав детей, а также самостоятельными героями произведений Саши Черного. 

Детская тема занимает особое место в его творчестве; какое-то невероятно трогательное отношение к ребенку, которое позволяет вести с ним одновременно серьезный и в то же время задушевный разговор. В поэзии и прозе для детей Саши Черного происходит взаимное обогащение: целый мир готов поэт открыть для ребенка, но и сам от общения с маленькими человечками, пусть через страницы книг и журналов, обретает смыл, а позднее и опору в жизни.

Едва ли не основным творчество для детей становится в эмиграции. И.Г. Минералова замечает: «Творчество Черного в эмиграции почти все посвящено детям»[2]. Известный критик, автор многочисленных работ о детской поэзии, Владимир Приходько утверждает, что Саша Черный – «один из самых крупных детских писателей ХХ века» [3]. А вот мнение другого исследователя: «вклад его в русскую детскую литературу трудно переоценить»[4]. А.С. Иванов пишет о «Детском острове»: «лучшая из книжек Саши Черного для детей, ставшая вехой не только в его творческой эволюции, но и этапным явлением в истории развития отечественной детской литературы» [5]. Вряд ли стоит сейчас объяснять, какое место в русской детской литературе занимает Саша Черный, и доказывать его значение, но, к сожалению, выросло не одно поколение детей, не знакомых с его творчеством. Эмиграция лишила его русских читателей, его имя оказалось под запретом на долгие годы.

В эмиграции у него выходит множество книг для детей:

1921 – поэтический сборник «Детский остров»,

1922 – переиздана «Живая азбука»,

1924 – стихотворная сказка «Сон профессора Патрашкина»,

1927 – отдельное издание «Дневника фокса Микки»,

1928 – отдельное издание «Кошачья санатория»,

1929 – «Серебряная елка: Сказки для детей»,

1929 – повесть «Чудесное лето»,

1930 – сборник рассказов «Румяная книжка»,

1933 – сборник рассказов «Белка-мореплавательница», опубликованный уже после смерти писателя. Перечислены основные крупные издания, но осталось множество стихотворений, рассказов, появлявшихся в периодике. Замысел «Библейских сказок» так и не был реализован до конца[6].

Это за рубежом, а на родине? Каталоги Публичной библиотеки могут рассказать увлекательную историю публикаций книг писателя и поэта в России. В 20-ые годы ХХ века выходит ряд детских книг поэта, они публикуются вплоть до 30-го года включительно[7]. Выходят его стихи также в ряде сборников[8]. Издательство, точнее, перепечатка публикаций эмигрантских произведений Саши Черного происходит без ведома автора, т.е. контрафакционным путем[9]. После 1930 года многолетний перерыв. Основное издание книг поэта падает уже на 90-ые годы. Исключение составляют издания серии «Библиотека поэта», соответственно, 1960 г. – первое, 1962 г.- второе, а также публикация двух небольших детских книг в 1968 и 1976 гг. [10]. Причем, последнее издание исключило вторую строфу из стихотворения-предисловия, открывающего «Детский остров», которая, с точки зрения редакции, дискредитирует образ советского поэта, над чем иронизируют сейчас исследователи[11]:

 

Уж давным-давно пропели петухи…

А поэт еще в постели.

Днем шагает он без цели,

Ночью пишет все стихи [5, 7].

 

Как видим, знакомство с детским поэтом Сашей Черным для современного читателя состоялось только спустя 70 лет после выхода первого издания «Детского острова». Самое первое полное издание произведений для детей и о детях – книга «Что кому нравится», составленная и подготовленная В. Приходько[12]. Поэтому, несмотря на то, что детские книги поэта уже давно престарелого возраста, современный читатель лишь недавно открыл их для себя.

Произведения Саши Черного для детей составляют огромный пласт его творчества, а также всей русский детской литературы. Они несут в себе огромный заряд любви, доброты и еще ждут своих исследователей.

О творчестве Саши Черного написано немного, несмотря на постоянный интерес к литературе русского зарубежья. Выделяются несколько авторитетных имен в исследовании жизни и творчества известного сатирика.

На протяжении многих лет ведется исследовательская работа Л.А. Спиридоновой. Ей принадлежат критико-биографический очерк и комментарии к первому за долгие годы молчания изданию книги Саши Черного «Стихотворения» в серии «Библиотека поэта»[13]; монографии, в которых рассматривается ранняя поэзия и участие Саши Черного в журнале «Сатирикон»[14]. В последнем опубликованном исследовании Л.А. Спиридоновой о комическом в литературе русского зарубежья представлена глава «Смех – волшебный алкоголь». А. Черный»[15] о жизни и творчестве поэта и писателя в эмиграции. Работы ученого отличают богатым фактическим материалом, привлечением воспоминаний современников поэта, хранящихся в собственном архиве ученого. Исследователь также касается и детского творчества поэта.

Наиболее полное на сегодняшний день пятитомное собрание сочинений Саши Черного с подробными комментариями и статьями в каждом томе подготовлено А.С. Ивановым (1996)[16]. В пятитомнике представлена хроника жизни и библиографический список современных писателю отзывов и рецензий. Статьи из пятитомника представляют собой, наверное, единственное полное исследование творческого пути А. Черного. Последний пятый том, содержащий стихи, рассказы и сказки для детей, завершает послесловие «Волшебник»[17].  Непринужденно беседуя с читателем, А.С. Иванов через биографическую канву прослеживает путь детского писателя и поэта Саши Черного. Подробная биографическая статья открывает библиографический указатель произведений поэта и писателя, изданный в Париже[18]. Многочисленные статьи биографического и аналитического характера опубликованы исследователем, как в России, так и за рубежом.

В. А. Приходько, автором работ по детской литературе, написан ряд литературно-критических статей, посвященных Саше Черному[19], подготовлено первое максимально полное издание его произведений для детей, открывающее писателя и поэта современному читателю[20].

В последние годы количество исследовательских работ о поэте-сатирике значительно увеличилось, но именно творчество Саши Черного для детей сейчас чаще всего находится в центре внимания[21]. С недавнего времени отдельная глава о нем появилась в учебнике по детской литературе[22], можно отметить также ряд статей в различных словарях по детской литературе[23].

Диссертационных исследований, посвященных изучению творчества писателя и поэта немного. Среди последних научных исследований привлекает внимание работа А.В. Коротких «Детские образы в юмористической прозе Саши Черного, А. Аверченко и Тэффи» (2002)[24]. Автор диссертации прослеживает развитие темы детства у современников, а также творчество писателя в контексте традиций детской литературы 19 – первой половины 20 вв.

Достаточно полно освещает сатирическое наследие писателя кандидатская диссертация Г.А. Погребняка «Поэтика парадоксального в малой сатирико-юмористической прозе первой трети XX века (А. Аверченко, Саша Черный)» (2003)[25], в которой в рамках исследования сознания «наивного человека» рассматриваются «Солдатские сказки» и «Дневник фокса Микки».

Как видим, интерес к творчеству Саши Черного достаточно стабилен, это один из благодатных материалов. Невероятно обаятельные, трогательные и забавные произведения Саши Черного для детей сейчас становятся органичной составляющей детского чтения, а также частью истории русской детской литературы.

Раздел I. Детские образы «взрослой» поэзии и прозы

 

 

1.1. Взрослый и дети в поэтическом сознании

Саши Черного, или Любовная лирика поэта

 

О любви Саша Черный писал не раз, но назвать его поэзию любовной лирикой очень сложно. Любовь, влюбленность, «половое влечение» становились объектами изображения, а не изъявлением собственных чувств, как например, в ранней сатирической лирике, наполненной или едкой сатирой, или мягкой иронией. Лирический герой Саши Черного далек от самого поэта, такое сближение наблюдается лишь в поэзии для детей.

Детские образы мелькают в ранней сатире иногда как часть «обстановки» («Жалобы обывателя», «Культурная работа», «Обстановочка», «Бульвары» и др.), иногда, наоборот, как ее контраст («Пошлость», «Там внутри» и др.). Лирический герой наблюдает за детьми пока со стороны, они не являются частью его мира. Есть понимание чистоты, ясности, наивности детского взгляда на мир, что является главной ценностью в поэтическом мире Саши Черного, эталоном истинного отношения вещей.

Но контакта нет, есть фиксация детских игр и забав («Ранним утром, «Сквозной ветер»), или глупости («Новая игра») и несправедливости («Пряник», «В детской»). А ведь дети, с точки зрения Саши Черного, это то, что составляет содержание и смысл жизни. Не случайно они оказываются в первой строке стихотворения «Больному» рядом с горячим солнцем, радостью мелодий и книг; в стихотворении, обращенном к тем, кто опустошен и потерял желание жить.

Пока возможно лишь прикосновение к детскому миру, когда ребенок еще мал, в доречевой период его развития, но, даже находясь рядом с ним, лирический герой сохраняет свое одиночество из-за непроницаемости взрослого и детских миров («В деревне», «Колыбельная», «С приятелем», 1910).

Во второй книге стихов «Сатиры и лирика» (1911) детские образы укрупняются. Лирический герой оказывается способен находиться в гармонии с собой и с миром, в разделе «Иные струны» вдруг появляются стихотворения «Нирвана», «Идиллия», «Радость». Как пишет современный исследователь: «Мир в «Иных струнах» не становится лучше, но в нем лирический герой обретает потерянные, забытые всеми идеалы и надежды»[26]. Тогда и происходит попытка сближения с детьми, что заставляет несколько иначе звучать стихи поэта. В них появляется теплота, нежность; звучит особая мягкая интонация. Ребенок представляется как хрупкий, чудесный и удивительный мир, самодостаточный и закрытый для взрослых.

В умилении, восхищении, любовании детьми Саши Черного нет слащавости, он никогда не переходит границу между искренним чувством и приторной наигранностью. Как раз это он высмеивал и не принимал в современной ему детской поэзии («Сиропчик»).

Предлагаем ряд стихотворений, где наиболее ярко проявляются основные принципы «любовной лирики» Саши Черного. Стихи о детях, как пишет В. Приходько, «Это и есть его любовная лирика. (Другой любовной лирики у Саши Черного нет.)»[27].

Объединяющим моментом взрослого и ребенка становится радость совместной игры, которая приносит удовольствие каждому участнику.

Стихотворение «Мы женили медвежонка» (март, 1911) демонтирует, по утверждению критика, что Саша Черный «говорить с детьми пока не умеет»[28]. Общение с ребенком заканчивается полным провалом взрослого дяди. Лишь начало стихотворения представляет общую игру:

 

Мы женили медвежонка

На сияющей Матрешке,

Ты пропела тонко-тонко:

«Поздравляем вас, медведь!»

Подарили им ребенка –

Темно-бронзовую таксу,

Завернули всех в пеленку,

Накормили киселем [1, 295].

 

Первая строфа подчинена логике детской игры, ведущая роль в которой принадлежит девочке. Но игра закончена и предложить новую, заинтересовать, увлечь у взрослого не получается. Все предлагаемые развлечения отметаются как банальные, скучные, надоевшие: «Не желаю»; «Нет, не надо!». Обозначено явное превосходство ребенка над скучным взрослым дядей, не умеющим играть. Со второй строфы происходит расподобление, выделение двух самостоятельных линий, существующих параллельно: горестных раздумий лирического героя и играющей девочки. Невозможность быть с ребенком на равных, не угадывать желаемое, а совпадать в нем, приводит к выключению взрослого из мира ребенка. Стихотворение иронично, и оно, скорее, не об общей игре, а о противостоянии взрослого и детского миров.

В этом же году, чуть позже появится «Костер» (август, 1911). Стихотворение, которое, по замечанию комментатора, было включено в «Сатиры и лирику», а затем «перекочевало» в детскую поэзию, явившись как бы мостиком между «взрослыми» и «детскими» стихами Саши Черного[29]. Приготовление костра звучит призывающе, на эмоциональном подъеме, поэтом создаются зрительные и слуховые образы разгорающегося огня. В центре общая забава – костер и игры вокруг него, где взрослый является одним из участников: «Давайте руки - / И будем прыгать вкруг огня» [1, 290]. Выдают его разве что обращения к «детворе» и «ребятишкам», да забота об осторожности при игре в пожарных. Бодрое и энергичное, с индивидуальным звучанием каждой строфы, оно не случайно потом займет свое место в книге стихов для детей «Детский остров». Но нам важно появление этого стихотворения в ранней, преимущественно сатирической, лирике, что говорит о поиске новых тем, образов, нового направления, которым и станет впоследствии для Саши Черного творчество для детей.

В следующих стихотворениях «Я конь, а колено – седельце», «У Нарвского залива» проявляются основные моменты взаимоотношения ребенка и взрослого, которые разовьются в дальнейшем.

Начало стихотворения «Я конь, а колено – седельце» (1911) обозначает превращение лирического героя в иное существо, сосредоточенного в данный момент на развлечении и забаве маленького ребенка. Осторожно, боясь спугнуть, разрушить детскую радость, «Склоняюсь с застенчивой лаской / К остриженной круглой головке…» [1, 294]. Радость, доверчивость, непосредственность ребенка наполняют сердце лирического героя теплотой: «Ответишь сочувственным эхом / Такою же детскою ноткой …», что и позволяет сохранять этот хрупкое единение. Сопричастность этому маленькому двухлетнему чуду рождает невероятно трепетные, нежные чувства в душе героя.

В центре стихотворения «У Нарвского залива» (1914): вновь игра с детьми. Костер у реки, суп в банке из-под шпрот, сваренный вместе с девочками, становится неожиданно радостными событием, заставляющим «впасть в детство»:

 

Разве можно здесь не впасть

Под напевы моря в детство? [1, 299].

 

Это следующий шаг к сближению: на протяжении всего стихотворения почти не проявляется «взрослая натура» героя. Лирическое «Я» может принадлежать кому угодно, в т.ч. и ребенку, ведь оно потом становится органичной частью «Мы»:

 

Я и девочки-эстонки

Притащила тростника.

<…>

Мы в жестянку из-под шпротов

Молча налили воды.

 

Общим становится не только процесс приготовления супа на берегу моря, общими становятся состояние и чувства героев: ожидания, тоски, радости. Вот только «впадать в детство» ребенку не надо. Зато лирический герой Саши Черного сопричастен теперь детскому миру своих героев и может быть с ними на равных или проникаться чувствами и переживанием маленьких человечков. Это достигается именно благодаря «впадению в детство», т.е. ощущению себя ребенком:

 

… Мне скучно взрослым быть

Всю жизнь – до самой смерти («Настроение» [1, 210]).

 

И позднее:

 

Мне сейчас не тридцать лет,

А четыре года («На пчельнике» [1, 289]).

 

Как о сквозном мотиве превращения взрослого в ребенка в творчестве поэта пишет В. Приходько[30]; А.С. Иванов считает, что Саша Черный один из немногих, «кому удается сохранить детское в душе»[31].

Наиболее яркие образы и картины, пронизанные чувством нежности, трогательной привязанности появляются в период эмиграции, когда особенно обострены чувства тоски по Родине. В ряде стихотворений дети оказываются частью русского одиночества на чужой земле: «С приятелем», «Мираж», «Русский мальчик», «Дом в Монморанси», «Мать». Различные чувства пронизывают эти стихотворения: от негодования, печали до боли за русских детей.

Стихотворение «С приятелем» 1920 г. невольно отсылает к первому стихотворению с таким же названием, но отделенным десятилетием. Небольшое стихотворение 1910 г. говорит об отсутствие близости с ребенком и не только потому, что герои стихотворения: русский взрослый, а его приятель – немецкий мальчик. Для общения с ребенком ведь не всегда нужен язык: «Фриц, без слов мы скорей / Поймем друг друга» [1, 245]. Лирический герой изначально несколько отстранен от малыша, он видит в нем будущего солидного и толстого купца, счастливого отца семейства. Заснувший во время прогулки ребенок передан матери, и герой снова одинок. Герой возвращается в свое одиночество, из которого он и не стремился выйти. Цикл «У немцев», в который входит стихотворений 1910 г., рисует картины чопорной, размеренной жизни, где даже дети скучны своей солидностью («Как Францы гуляют», «В Берлине»).

«С приятелем» 1920 г. открывает раздел «Чужое солнце» третьей книги стихов Саши Черного «Жажда», опубликованной уже в эмиграции, и представляет собой единый цикл из пяти стихотворений. В основе лирического сюжета та же прогулка с ребенком, но теперь это два русских на чужбине. В стихотворение наблюдается сочетание радости, веселья, детского смеха и тоски, одиночества, только теперь одиночество вдвоем, перед нами двое русских, забредших на чужой праздник.

Устремленность взрослого к ребенку объясняется жаждой спасения через общение с ним, потому что «Если я отравлен темным русским ядом, / Ты - веселый мальчик, сероглазый гном…» [2, 69]. Вместе можно забавляться, даже помолчать («Будем долго думать, каждый о своем»), вспоминать русский лес на чужой земле. В душе лирического героя сидит глубокая боль за оставленную родину, погруженную в пучину горя, за скитальничество по чужой земле. И в конце – невозможность успокоения: «Никогда я не забуду, / Никогда я не прощу!» [2, 72].

Сходное состояние тоски пронизывает стихотворение «Мираж». Сооруженный из песка баркас готов увезти своих пассажиров в любое место на земле:

 

Так много чудес есть на свете!

Земля – неизведанный сад…

– На Яву? – Но странные дети

Шепнули склоняясь: – В Петроград [2, 84].

 

Но сияющий купол Исаакия возможен лишь как мираж, созданный воображением путешественников.

О страшной судьбе ребенка в эмиграции следующее стихотворение: «Русский мальчик», открывающее раздел с говорящим названием «Надо помочь», ребенка, лишенного не только родины, но и детства:

 

А есть ведь слова на свете, иль были, быть может, когда-то?

Беспечность, радость и детство, родина, школа и мать…

За что над детской душою такая нависла расплата?

Как этим плечам невинным такую тяжесть поднять? [2, 165]

Есть многочисленные свидетельства о реальной, конкретной помощи Саши Черного русским детям в эмиграции[32]: это и выступления на благотворительных вечерах, встречах, это и подарки-игрушки, это и издание журналов, хрестоматий для детей (чтобы помнили о родной культуре, о русской литературе, о русском языке), это и попытка устроить в детский приют, это и просто слово-утешение, слово-поддержка, так необходимое ребенку в трудную минуту (как, например, в стихотворении «Дом в Монморанси»).

И все-таки в эмигрантской поэзии, наконец, происходит сближение с миром детства, лирический герой теперь умеет понимать ребенка и научился общению с ним, и ребенок доверчиво тянется к большому другу. В эмиграции Саша Черный пишет ряд стихотворений, проникнутых чувством любви к маленьким человечкам: «Дитя», «Маленькому другу», «Консьержкина дочка»,  «Мой роман», «Прогулки по Парижу», «Беспечный день», «Дети». Напомним: речь идет о «взрослой» поэзии Саши Черного, но именно дети становятся главными образами его стихотворений.

Стихотворение – посвящение «Маленькому другу» (1925) представляет ее главную героиню, маленькую девочку: « Пришел к своей принцессе, - / Ей только пятый год» [2, 265]. Пришел в гости, на праздник («Дитя! Христос Воскрес!»); встреча и начинается с радости подарка, общения, игры.

Маленькая девочка напоминает своей игривостью, хрупкостью маленькую птичку: «Ты ласковая птичка», сравнения с птичкой, а потом и сами птицы мелькают не единожды. (Сосуществование детей и птиц или зверюшек характерно для поэзии Саши Черного в целом). То обращается внимание девочки на воробьев в беседке, то возникает ассоциация с дорогими сердцу картинами далекой ныне Родины:

 

Твои слова смешные

На русском языке,

Как ласточки родные

Над кровлей вдалеке.

 

Здесь, на чужбине, родная русская речь особенно дорога, а звучащая из уст маленького, четырехлетнего ребенка смешна и забавна. Рождается щемящее чувство нежности и умиления.

Для лирического героя к радости праздника Пасхи, Воскресения Христа прибавляется восторг от встречи со своей «принцессой». Ничто не может заменить удовольствия, радости от общения с маленьким другом. Он готов служить и преклоняться перед ней:

 

Такой хорошей няни

Ты не найдешь нигде…

Из кукольной корзинки

Достану наш багаж,

С поклоном все тартинки

Подам тебе, как паж [2, 266].

 

Предлагается продолжить игру, провести день вместе. Прогулка мыслится пока как возможность: и мяч в фонтане, и обед в сквере, - но описывается конкретно и зримо; столько удовольствий предстоит впереди. Последняя фраза – переключение в иное время – о будущих воспоминаниях выросшей и вернувшейся на Родину девочки: «Когда-нибудь в России / Ты вспомнишь обо мне», - В стихотворение происходит совмещение времен: собственное прошлое лирического героя, вызывающее ностальгию в настоящем; настоящая описываемая встреча с «маленьким другом», и перевод предстоящей прогулки в осуществившуюся, ставшую дорогим воспоминанием в будущем. Дорогим не только для лирического героя, но и для «маленькой принцессы».

Самое трогательное стихотворение о любви – «Мой роман» (1927). Но оно требует отдельного разговора.

 Стихотворение «Беспечный день» (1928) о детской компании: «Две девчонки, два мальчишки, / Пятый – я, шестой – барбос», в которой не выделяется присутствующий взрослый. Саша Черный участвует в детских играх на равных, являясь своим для детей, не похожий на других взрослых и противостоящий им: «Мы от взрослых отдыхали». Это «коллектив единомышленником», «компания заговорщиков». Не случайно употребляется местоимение «мы» – нет отделения от детской компании ни для лирического героя, ни для самих детей. Не сразу и осознается, что речь идет не о ребенке, хотя подобное противостояние обозначено уже в перечислении самой компании. Но оно забывается при описании детских развлечений, в которых герой участвует на равных, а главное – получает такое же удовольствие, как и сами дети.

Позднее именно к нему бросаются за помощью:

Но девчонки, сдвинув шеи,

Верещат, как леший в рог:

«Са-ша Черный! По-ско-рее!

Под скалою ось-ми-ног…» [2, 273][33].

 

Да последняя фраза с обращением к детям выдает взрослого: «Осьминог уснул в жестянке: / Тише, дети. Не шуметь!..».

Сколько удовольствия и радости доставил детям летний день на море, он наполнен важными событиями, удивительными происшествиями. Поход и привал у старого колодца, вода которого кажется такой вкусной, что через полчаса он оказывается пуст. Суп в жестянке из креветок и пшена, резиновый на вкус, но сваренный самими, съедается до дна. Отдых на песке и шлепанье по отмели, когда испуганные крабы прячутся под утес. Обнаруженный осьминог вызывает восторг и радость, несмотря на то, что это – «гадость» (рифма, выбранная Сашей Черным), и «Вообще, не зверь, а слякоть». Все равно чувство гордости переполняет детские сердца, и возникает чисто детское решение: «Пусть живет, как рыбка, в банке, / Под кроватью у меня…». Дорога к дому заполнена находками всякой всячины после прибоя, морским пейзажем с появившейся из-за мыса лодкой, с ласковым и кротким морем.

Беззаботность и беспечность детей заразительна, чувства и переживания лирического героя тождественны детским. На время забыты заботы и проблемы, удалось полностью выключиться из взрослой жизни и проникнуть в особый детский мир, оказаться в нем не гостем, а своим, сотоварищем детских игр и забав, верным и надежным другом, органичной и естественной частичкой детского мира. Если для детей проведенный вместе день стал одним из интереснейших, полным удивительных приключений и необычных вещей, то и для взрослого героя, Саши Черного, проведенным с детьми день подарил радость общения, ничем не заменимую детскую доверчивость и преданность, непоколебимую веру в своего старшего друга.

«Дети (Из поэмы «Утешение»)» (1931). Стихотворения с названием «Утешение» появлялись у Саши Черного и раньше: «В минуты, / Когда, озираясь, беспомощно ждешь перемены…», 1911 г.; «Жизнь бесцветна? Надо, друг мой…», 1922 г. Но утешения в них как раз обрести не получается, оно почти нереально. Название стихотворений звучит явно иронично. Толчком к ним, началом каждого становится чувство тоски, пустоты, бессмысленности жизни, и рецепты утешения мало помогают.

Также начинается и стихотворение «Дети». Оно имеет четко обозначенную композицию: вступительная строфа обращена к чувствам, эмоциям, ощущениям каждого человека, чья жизнь заполнена службой, трудом и лишена иного содержания, в ней нет места радости и свободы, а есть постоянная усталость и зависимость. Нет удовольствия от труда, а есть пустота и растерянность, беспросветность, безнадежность.

Вторая строфа как раз и представляет таким лирического героя. Неизбывное горе и тоска заставляют видеть все в духе своего состояния и ощущать «хаос клубящийся» вокруг: «Река и небо – хмуры и темны, / Тучи – лохмотья нищего, / Вода – магнит самоубийцы» [2, 275]. Рождается желание смерти как избавления от пустоты и бессмысленности жизни. Герой понимает, что это проходящее, нужно как-то пережить этот момент жизни, а пока лучше «Смотреть угрюмо в землю, / Глаза не поднимая»; «Не думай, не смотри».

Вторая и третья строфы представляют контрастные картины. Следующая строфа начинается с противительного союза «но»: «Но у бревна играли дети с псом». У лирического героя возникает желание бежать от жизни и от смерти, а дети просто радуются и смеются забавам с собакой. Оказавшись невольным свидетелем детской беззаботности и веселья, «я позавидовал в тот миг». Здесь нет общей игры, представлена всего лишь попытка прикоснуться к светлой детской радости: «Потом мы тихо рядом / Сидели на бревне». Контакт оказался неожиданно возможен: «Пес лапой вдруг заскреб / по моему плечу, и дети улыбнулись». Дети позволили прикоснуться к своему счастью, приоткрыли невидимую границу между двумя мирами.

А.С. Иванов в своих комментариях к поэтическим произведениям Саши Черного пишет: дети и животные – те, «в ком поэт всегда находил утешение и отраду, особенно на чужой стороне. Судя по подзаголовку к одному из стихотворений, существовал замысел поэмы «Утешение». Остается неизвестным, был ли он осуществлен»[34].

Утешение предполагает не только успокоение, кстати, есть и стихотворение с таким названием, которое опять-таки звучит иронично («Успокоение», 1910). Утешение – облегчение горя, страдания, избавление от печали, обретение радости[35]. Что и происходит с лирическим героем, именно так звучит последняя строфа, состоящая всего из двух строк:

 

В тот день

Домой вернулся я богаче.

 

Дети способны одарить весельем, заразить энергией, наполнить жизнь содержанием. Дети дают то, чего не хватает в жизни: радость, непосредственность, удовольствие от общения, смысл жизни. Важным кажется в этом плане утверждение Чуковского, что в эмиграции у Саши Черного «оставалось последнее прибежище – дети»[36].

Мы коснулись лишь отдельных стихотворений, героями которых являются дети. Выбранные стихи являются наиболее показательными в плане особенностей поэтического мира Саши Черного.

 

1.2. Маленький шедевр любовной лирики

(«Мой роман», 1927)

 

Перед нами единственное стихотворение поэта, которое можно отнести к любовной лирике. Лишенной какой-либо иронии, о самых тонких и трепетных чувствах, оно все равно требует оговорок. В интересных и подробных комментариях А.С. Иванова, автора многочисленных работ о жизни и творчестве Саши Черного, составителя пятитомного собрания сочинений, наиболее полного на данный момент, комментатора его произведений, к сожалению, отсутствует какой-либо комментарий к этому стихотворению. Кроме указания на публикацию в «Последних новостях» – ежедневной парижской газете от 4 декабря 1927 года. А это самое трогательное стихотворение о любви в поэтическом творчестве Саши Черного.

Можно проследить развитие лирического сюжета этого стихотворения, выделив его основные элементы: экспозицию, завязку, развитие действия, кульминацию, развязку. Изначально декларируется мир, охваченный любовью, не случайно слово «любовь», производные от него глаголы в двух первых четверостишиях встречаются четырежды. Любовь захватывает сердца людей, опьяняя, властвует над всеми, уравнивает всех: «Кто любит прачку, кто любит маркизу, / У каждого свой дурман» [2, 268]. Сразу в первой же строфе звучит признание в любви: «А я люблю консьержкину Лизу, / У нас – осенний роман».

Герой противопоставляет себя и свой роман всем: неслучайно третья строка начинается с противительного союза «А». Возлюбленная героя почему-то не вписывается в широкий диапазон от прачки до маркизы, хотя упоминание консьержки делают героиню ближе, скорее, к первой, чем ко второй героине. А «дурман» героя представлен как «осенний роман». Взрыв чувств, буйство страсти, безрассудность влюбленности весеннего романа оказывается уже пережитый этап отношений. Влюбленность, выросшая в любовь, оборачивается трепетностью, теплотой, внутренней близостью, духовным единством двух людей. «Осенний роман» задает мягкость и приглушенность чувств, особую теплоту отношений.

Любовь не только заявлена, она взаимна и бережно хранима каждым, представленная  как тайная и запретная:

 

Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой, –

Смешна лю