Торговая площадь верхнего города.

 

На площади собралось немало народа. В основном это были важные представители разных общин нижнего города. Серьезные люди из верхнего. Монастырские жители, интересующиеся происходящим снаружи. Арс со своими бойцами. Замковые, во главе с Кроссом.

– Рад, что вы все собрались здесь. Я хочу сказать, что все, что мы делаем, мы делаем не зря. Пора наладить нашу жизнь. Пора начать жить по чести и по законам, – вещал с небольшой трибуны.

– По законам? По каким законам? – выкрикнул кто‑то из толпы.

– Конечно по привычным нам законам, законам империи, – я развел руками.

– Но разве одни и те же законы могут работать в разных обстоятельствах? – я нашел вопрошающего в толпе. Незнакомый. Кто‑то из верхнего города. В связи с их незначительностью я с ними мало знаком.

– Какого вы ждете от меня ответа? Я знаю, что мне делать, я иду по этому пути и уверен, что он единственно верный. И я заставлю всех шагать со мной в ногу, – жестко добавил я.

– Сильно сказано, нет, я не против. Сами понимаете, мы, военные, вообще‑то привыкли шагать в ногу. Но как остальные? – в беседу вступил ариат Клот. Не ожидал, что он вообще вступит в дискуссию. Не так‑то и прост, как хочет казаться, этот старый пехотный генерал.

– Я думаю все согласятся, что время сейчас далеко не мирное, а очень даже военное.

– Да, вы нам отчетливо это показали. Я понимаю армейских, они сейчас в своей стихии, но что нам говорить обычным жителям? Они устали выживать, они хотят просто жить. А вы говорите им, что нужно еще воевать? – эл Дишо, конечно, здесь присутствовал.

– Мирные жители будут жить спокойно, воевать будут военные. Они и обеспечат спокойную жизнь. Вы же видите, тварей стало значительно меньше в округе, – я покивал головой, приглашая собравшихся согласиться со мной.

– Да, спать теперь можно спокойно, и это уже хорошо. Ну а все остальное? – продолжил Клот.

– Что остальное? – удивленно переспросил я.

– Мягко спать и вкусно есть, – отчетливо произнес Клот. Да уж, старый пехотинец умеет смотреть далеко.

– Будет, – просто ответил я.

– Может, вы всех разместите в монастыре? Вместе со всеми господами, которые жируют там. – выкрикнул неизвестный голос.

– Нет, конечно, – так же коротко ответил я и на этот вопрос.

– Ха, – раздалось в толпе, да и на лицах я увидел некое общее ощущение понимания и разочарования.

– Все, кто живет в монастыре и не относится к монахам, покинут его стены. За исключением врачевателей, я хочу собрать их под одной крышей для надлежащего излечения и ухода за больными.

В толпе раздались изумленные крики. На лицах собравшихся явно отобразилось недоумение.

– Но куда же вы их денете? – воскликнул эл Дишо.

– Туда же, куда и всех. Мы построим новое жилье, много нового жилья. Я намерен все сделать так, что вам ВСЕМ было удобно и безопасно жить, не укрываясь за старыми стенами. Будь то стены монастыря, крепости пограничной стражи или замка, – уже жестко продолжил я.

– Звучит это все хорошо. Но не думаю, что господа из монастыря, не говоря уже о замке, будут довольны, если вы их выгоните из теплых домов. Про пограничников не скажу, вижу, что они сделают все, что вы скажете, – высказался ариат Клот с непонятной для меня интонацией.

– ЗАКОН. Чем раньше вы поймете, тем будет лучше. В эти земли пришел закон. Более того, это закон военного времени, – я стукнул кулаком по деревянной трибуне, приятно пахнущей свежими стружками.

– Хорошо, я для себя все понял. Я вот что хочу спросить, ну вот отстроим мы жилье, расселимся, заживем прилично… Дальше что? – продолжил гнуть свою линию Клот.

– Мы пойдем в поход. Нужно выбить демонов из столицы и спасти Императора, – я широко улыбался. Толпа молчала.

 

Глава 3

 

 

Аббатство святого Атана.

 

В кабинете аббата бумаг явно уменьшилось, однако порядка больше не стало. Легко можно было заметить, что здесь много работают. Раскрытые книги и папки лежали на всех столах. Небольшой бочонок пива и тарелки с остатками еды. Летнее солнце хорошо прогревало помещение, но, несмотря на закрытые наглухо окна, в комнате душно не было. Серебристый магик, прикрепленный к потолку, фильтровал и освежал воздух.

– Следующий, – я сделал очередную пометку в таладе.

– Мудрый брат Палис. Интересный человек. Я тут провел одну дополнительную проверку по нему и обнаружил двойное дно, – Мариц листал свой маленький блокнот, в котором он хранил в зашифрованном виде свои самые секретные данные.

– Чем было вызвано внимание? – зачастую именно в мелочах и скрываются ключи к сложным душам.

– Обычная перекрестная проверка фактов. Я зацепился за его отношение к единобожникам. С одной стороны, он их сторонится, но кое‑какие действия заставили усомниться в его искренности. Я обратил внимание на два случая, когда он поддержал двух молодых братьев, ярых единобожников. Их имена… Их имена…. Да к чему они сейчас? Или все же поискать? – Мариц глянул на меня вопросительно.

– Простите, Мариц, что за единобожники? У меня провал в этой области знаний. Какое‑то религиозное течение? – мягко спросил его я.

– У меня есть описание в рабочих материалах. Вот держите. Если кратко, они утверждают, что бог един и раздробление орденов ошибочно. Они пытаются объединить всех верующих под одной верой. Понятное дело, у них много противников, в основном среди религиозных иерархов, но среди молодежи они пользуются определенным успехом. На открытое столкновение они не идут, поэтому не запрещены, – сделал акцент на последнем слове Мариц.

– Единобожники, – я покатал на языке это слово.

– Они называют себя единоверцы, – вставил Мариц.

– Да, так лучше. Я чувствую, это отличный вариант, – в голове сразу завертелись мысли.

– Чем же? Старые монахи, имеющие вес в обществе, будут в гневе, – монах заинтересованно глядел на меня.

– …А молодые могут увлечься, – я вскочил и зашагал поперек комнаты, перед столами. – Старых мало, молодых много. И главное, – я повернулся и наставил указательный палец на Марица, – этот Палис будет полностью наш. Мы дадим ему то, о чем он даже не мечтал. Это ведь идеальный вариант. Допустим, мы поставим аббатом какого‑нибудь старого святошу. Он примет это как должное, и я уверен, спустя небольшой срок примется рьяно вмешиваться в наши дела. Единоверец же получит то, чего ему самому никогда не добиться. Он получит из наших рук. Вдобавок он будет отлично понимать, что без нас он не удержится. Ну и главное, я разрешу ему открыто насаждать единобожие, пусть и занимается этим и не лезет в наши дела, – остановился, ощущение найденного гениального решения посетило меня. И я им наслаждался.

– Это может плохо кончится. Более того, это может даже не начаться, – кисло улыбнулся Мариц.

– Бросьте, вы слишком сильно их боитесь. Вы привыкли всегда действовать тайно, малыми силами. У нас же другое положение, мы будем пугать их, и напрямую угрожать. И надо все делать быстро, пока они опомнились, пока в памяти еще свежа казнь аббата. Кстати, как он? – что‑то я совсем упустил его из вида, забыл о нем как об отработанном материале, как бы ни ошибиться.

– Под присмотром здесь в аббатстве, – мне показалось, толстяк что‑то не договаривает.

– Донесите слух, что если через год аббат покается, то ему будет разрешено вылечиться, – я многозначительно кивнул головой.

– А что, сейчас нельзя? – удивленно спросил Мариц.

– Вот пусть и поймут, что нельзя. Назначьте нашему кандидату встречу, после обеда. Надеюсь, баронесса ат Уол приняла мое приглашение? – я сел обратно за стол.

– Да. Вам будет накрыто в голубой гостиной. Хотите кого‑нибудь еще видеть? Местные в замешательстве, они не знают, как себя вести, но думаю, что некоторые хотели бы с вами поговорить, – он вопросительно заглянул мне в глаза.

– Ах, оставьте. Мне это еще предстоит в замке. Там все сложнее. А местные пусть привыкают. Нужных мне людей я сам позову.