В которой Кравченко проводит расследование

 

Закончив осмотр места преступления, Кравченко решил начать опрос свидетелей. Он уже понял, что трагедия разыгралась накануне вечером, когда сам он был в доме первосвященника.

Вполне возможно, что Ешуа что‑то знает, но его теперь не спросишь. Владимир сразу исключил Ешуа из числа подозреваемых, но, тем не менее, он был важным свидетелем.

Внезапно Кравченко вспомнил о Шимоне. Вот кто ему нужен! Этот простоватый искренний парень может многое рассказать.

Кравченко вышел во двор и отправился искать Шимона. Он нашел трех друзей на улице перед домом. Они обсуждали последние события.

– Ну и денек сегодня выдался, – вздыхал Шимон, – как с утра плохо начался, так и закончился плохо.

– И не говори, – согласился с ним Яков, – не надо было нам на эти праздники приходить в Иерусалим.

– Да, лучше всего дома сидеть, – философски заметил Натан.

– Что будем делать? – спросил Шимон, который был среди приятелей старшим.

Яков и Натан растерянно переглянулись.

– Я думаю, завтра встанем пораньше и отправимся к дому первосвященника, – предложил Шимон.

Остальные согласно закивали.

В это время к ним подошел Кравченко.

– Добрый вечер, друзья, – поздоровался он.

– Добрый вечер, Йуда, – ответили они вразнобой.

– Прими наши соболезнования, – сказал Шимон, – это ужасная трагедия, я тебе очень сочувствую.

– Спасибо, Шимон! – Кравченко старался говорить спокойно – он не мог дать волю эмоциям, он должен был во всем разобраться. – Кстати, я бы хотел с тобой поговорить. Можно тебя на два слова?

Кравченко вернулся во двор, и Шимон последовал за ним.

– Давай зайдем ко мне, – предложил Кравченко, указав на дверь своей комнаты.

Было видно, что Шимону очень не хотелось идти в комнату Кравченко, но он не смог отказать человеку вдвое старше себя, а тем более – только что пережившему такую трагедию. Мужчины вошли в комнату. Владимир предложил Шимону сесть на циновку, и тот повиновался.

– Скажи, Шимон, – начал Кравченко тихим голосом, – что случилось вчера вечером?

– В каком смысле? – спросил Шимон.

– Ну, что происходило в доме?

– Ничего особенного, – пожал плечами Шимон. – Все поужинали, потом долго разговаривали, а потом пошли спать.

– А моя жена ужинала вместе со всеми?

– Сначала ее не было, потом Ешуа сказал, что ее нужно пригласить, и отправился за ней. А потом он привел ее, и она сидела с нами до конца вечера.

– Шимон, я прошу тебя, постарайся вспомнить подробно, – попросил Кравченко. – Вот вы сидите за столом, ужинаете, разговариваете, всем весело, так?

– Так, – согласился Шимон.

– Потом Ешуа замечает, что моей жены нет за столом, так? – уточнил Кравченко.

– Вообще‑то он не сказал про твою жену, он сказал, что вас с ней нет за столом, – вспомнил Шимон.

– Хорошо, что было дальше, только подробней, – мягко подбодрил его Кравченко и положил свою ладонь на его руку.

– Марта сказала, что ты ушел еще днем и вряд ли вернешься до утра.

– Так, Шимон. У тебя прекрасная память. Дальше.

– Дальше Ешуа сказал, что твою жену все равно нужно пригласить, и пошел за ней.

– Прекрасно. Что было потом?

– Потом они пришли и сели за стол.

– Сразу? – удивился Кравченко.

– Нет, не сразу, – вынужден был признать Шимон, покраснев от смущения, – их не было некоторое время.

– Сколько примерно времени их не было, Шимон?

– Довольно долго. А к чему все это?

– Понимаешь, у моей жены дома осталась семья – братья, родители. Они ее очень любят. Когда я вернусь домой, мне придется им все объяснить, они захотят узнать как можно больше о ее последних часах. Вот я и должен все хорошенько разузнать, чтобы потом им подробно рассказать. А вдруг они меня о чем‑нибудь спросят, а я не смогу ответить. Нехорошо, правда ведь? – заглянул в глаза Шимона Кравченко.

– Правда, – согласился Шимон. – А что, им нужно рассказывать, кто куда пошел, кто что сказал? – недоверчиво спросил он.

– А вдруг придется, – вздохнул Кравченко. – Продолжай, Шимон. Их долго не было. Что вы делали за столом?

– Сидели, разговаривали... – неуверенно продолжил Шимон.

– Все сидели, или кто‑то куда‑то выходил?

– Да нет, как будто все сидели, – с сомнением проговорил Шимон. – Ах, нет, Марта пошла за вином.

– Так, – оживился Кравченко, – она сама решила пойти за вином, или кто‑нибудь попросил принести вина?

– Нет, никто не просил, все уже выпили достаточно, – вспомнил Шимон.

– Скажи, Шимон, а что, Марта – она вела себя как обычно или немного по‑другому?

– Трудно сказать, я не обратил внимания, – протянул Шимон, – я только помню, что сначала она веселая была, хохотала все время, а потом ее вроде не слышно стало.

– Значит, она ушла за вином и сразу вернулась?

– Кто, Марта?

– Да, Марта.

– Вернулась, но не сразу. Сначала Ешуа с твоей женой пришли, а потом уже Марта.

– А Марта потом еще раз отлучалась или до конца вечера просидела со всеми?

– Да нет, по‑моему, в самом конце она куда‑то уходила, на кухню, должно быть, – неуверенно сказал Шимон. – Йуда, а что ты все о Марте спрашиваешь? Ты родственникам о Марте тоже будешь рассказывать?

– Ах, извини, Шимон, я немного запутался, – пробормотал Кравченко. – Вспомни, пожалуйста, где сидела моя жена?

– Рядом с Ешуа… – Чувствовалось, что Шимону порядком надоел этот допрос.

– Она что‑нибудь говорила? – спросил Кравченко, словно не замечая нетерпения Шимона.

– Она же не говорит по‑арамейски, – удивился Шимон вопросу, – она что‑то говорила Ешуа на языке Писания, я его плохо понимаю, а он ей отвечал. Скажи, Йуда, откуда она знает священный язык?

– Она из очень образованной семьи, ее родители в детстве учили. А что Марта? – вернулся Кравченко к интересовавшей его теме.

– А что Марта? Марта сидела тихо и ничего не говорила, – ответил Шимон неохотно.

– И даже с братом не разговаривала? – удивился Кравченко.

– Да нет, Эльазар говорил ей что‑то, когда все стали расходиться. Он вроде чем‑то недоволен был.

– Скажи, Шимон, а моя жена хорошо себя чувствовала вечером, или она выглядела больной?

– Да нет, обычно выглядела.

– А кто обнаружил, что она умерла?

– Ешуа утром обнаружил.

– А он что‑нибудь сказал по этому поводу?

– Нет, ничего.

– А с Мартой он после этого разговаривал?

– Нет, Марта из комнаты сегодня весь день не выходила.

– А с Эльазаром?

– Что с Эльазаром?

– Ну, с Эльазаром Ешуа утром разговаривал?

– Да вроде… – стал вспоминать Шимон. – Точно, разговаривал. Они в комнате у хозяина разговаривали и даже немного кричали. Яков еще сказал, что все сегодня нервные.

– А кто еще сегодня был нервный?

– Эльазар. Он утром распорядился насчет похорон и сразу куда‑то ушел, а вернулся только, когда Ешуа увели.

– Хорошо, Шимон, спасибо тебе! – Кравченко встал. – Ты мне очень помог.

Шимон поднялся с циновки и поспешил выйти из комнаты.

 

Глава 6,