Реальные события в жизни науки порой напоминают фантастический мистический триллер. Если знать контекст и обращать внимание на детали происходящего.

Три месяца тому назад, в мае 2019, была отмечена череда странных и загадочных событий вокруг одного из наиболее содержательных в интернете сайтов о новостях большой науки. Обстоятельства падения этого науч-поп-сайта предоставили и естественный повод для рассказа о Великой физико-математической Гипотезе. Доказательство которой сулит в итоге самые радикальные преобразования основ для всей науки человечества (подробности см. в тексте «Тонкое искусство внимания к деталям»).

Своего рода стержнем, вокруг которого был выстроен тот рассказ, послужило эссе нынешнего директора принстонского Института передовых исследований, физика-теоретика Роберта Дейкграафа. Цитируя текст дословно, эссе начиналось такими словами:

Если сравнивать науку с восхождением альпинистов, то в математике роль высочайших горных вершин играют великие гипотезы. То есть четко сформулированные утверждения, которые скорее всего верны, но для которых пока что не найдены строгие доказательства…

Метафора с покорением вершин альпинистами показалась автору настолько привлекательной, что ею же он и завершил свою статью:

Итак, в конечном счете поиск решений для великих гипотез имеет нечто общее с экспедициями скалолазов, взбирающихся на самые высокие из горных вершин. И только потом, когда все возвратятся домой целыми и невредимыми – в независимости от того, удалось им достигнуть цели или же нет – становится ясен полный масштаб предпринятого приключения. Вот тогда-то и наступает время для рассказов о героическом восхождении…

К великому сожалению, сравнение это – отнюдь не только лишь красивая художественная метафора Дейкграафа. И покорение великих физико-математических гипотез не только в переносном, но и в самом прямом смысле имеет довольно много общего с весьма опасными для жизни занятиями альпинистов и скалолазов.

Иначе говоря, как и при реальных восхождениях на сложные горные вершины, здесь не всем удается вернуться целыми и невредимыми. И трагическая безвременная гибель кого-то из участников здесь тоже, увы, далеко не редкость. Причем теряет наука в таких случаях, как правило, людей наиболее сильных и талантливых. Продвинувшихся дальше и выше остальных.

Иногда это может выглядеть как результат неожиданного сбоя-приступа в работе организма. Иногда – как итог тяжелого неизлечимого заболевания или глубокой депрессии. Иногда – как несчастный случай в быту или на отдыхе. А иногда и буквально – как гибель альпиниста при восхождении на очередной труднодоступный пик…

В первых числах августа этого года французское издание Le Messager опубликовало совсем коротенькое сообщение об очередной трагедии на альпийских склонах Шамони. Известнейшего в народе места, знаменитого как родина альпинизма. Поскольку текст печального сообщения на этот раз содержал всего несколько фраз, здесь можно дать его полный дословный перевод.

Еще одна драма на Монблане. Очередная беда случилась утром в субботу, 3 августа, где в Шамони два альпиниста-американца предприняли восхождение на вершину l’aiguille du Peigne (пик Гребень). Когда они двигались по скальному массиву, то первый, 47-летний мужчина, упал с высоты 100 метров из-за разрыва веревки. Врачу-спасателю, прибывшему на место происшествия, оставалось только констатировать, что организм альпиниста не выдержал такого падения. Другой американец-напарник, 49 лет, остался невредим.

Практически у всех читателей-скалолазов, читавших и комментировавших это сообщение, текст новости сразу же вызвал недоумение и вопросы. По той причине, прежде всего, что веревка альпинистов – это надежный технический инвентарь, с запасом рассчитанный на большие нагрузки. И под весом тела человека такая веревка оборваться никак не может. Если чем-то острым её перерезало, то да, разрыв возможен. Но тогда виной трагедии является отнюдь не веревка…

Иначе говоря, в истории явно недостает подробностей, важных с позиций обеспечения максимальной безопасности в столь серьезном и полном рисков занятии, как восхождение на горные вершины.

Но никаких более содержательных сведений о деталях произошедшего, к сожалению, увидеть опубликованными здесь не удалось. Наверняка важные подробности мог бы рассказать альпинист-напарник погибшего, однако его для расспросов почему-то никто не разыскал, похоже. И даже имя этого человека нигде в СМИ не упоминается.

Но зато очень хорошо известно имя погибшего. Стивен Габсер – блестящий ученый и профессор теоретической физики. А еще – по какому-то престранному стечению обстоятельств – не только хорошо знакомый коллега Роберта Дейкграафа из-за общих интересов в области теории струн, но и близкий его сосед по общему месту жительства в городе Принстоне, славящемся своими передовыми научными центрами…

Ну а самое главное – и особо здесь грустное – заключается в том, что Стивен Габсер был одним из представителей весьма особенной плеяды ученых. Тех исследователей, кто ближе всех сумел приблизиться к покорению наиболее трудных научных высот вокруг Великой гипотезы. И неожиданная гибель Габсера на отдыхе во Франции – это уже четвертая, как минимум, безвременная потеря в данной немногочисленной группе восхождения за последние два года.

Откуда понятно, наверное, что и в таком очевидно рискованном деле, как продвинутые теоретические исследования на опасных направлениях, желательно знать как можно больше технических подробностей и деталей об обстоятельствах тяжелых потерь и трагедий…

#

Дабы с самого начала здесь была обеспечена целостность и связность нетривиальной картины, первым делом имеет смысл обрисовать в общих чертах масштабы нынешних утрат большой науки и главные особенности того опасного научного направления, исследованиями которого занимались погибшие ученые (почти наверняка, сами того не ведая). После чего будут предоставлены некоторые конкретные подробности о тех вершинах, к покорению которых исследователи приблизились.

Если на историю последних двух лет смотреть в обратном хронологическом порядке, то печальный список потерь выглядит следующим образом.

Август 2019. При восхождение на горный пик сорвался и погиб физик Стивен Габсер, профессор Принстонского университета, известный специалист в области теории струн, космологических черных дыр и новаторских подходов к анализу AdS/CFT-соответствия.

Декабрь 2018. Американский физик китайского происхождения, стэнфордский профессор Чжан Шоучэн покончил жизнь самоубийством в результате тяжелой депрессии и хронической бессонницы. Чжан Шоучэн был первооткрывателем топологических изоляторов и одним из основателей существенно нового направления в физике, осваивающего топологические фазы материи.

Февраль 2018. Знаменитый струнный теоретик Джозеф Полчински, профессор Калифорнийского университета Санта-Барбара, скончался от рака мозга. Наибольшую известность в науке Полчински обрел благодаря новаторским подходам к физике струн на основе концепции бран. Другой заметный вклад – формулировка крайне озадачивающих коллег научных парадоксов.

Сентябрь 2017. Российско-американский математик Владимир Воеводский, профессор Института передовых исследований в Принстоне, найден мертвым у себя дома. Официально причина смерти не объявлялась, по словам бывшей жены, процитированным в СМИ, Воеводский скоропостижно скончался от аневризмы мозга. Помимо очень престижной Медали Филдса, принесшей ученому мировую известность в молодости, Воеводский знаменит как основатель существенно нового научного направления, носящего название «унивалентные основания математики».

Все из перечисленных ученых, что необходимо подчеркнуть, покинули этот мир совсем еще не старыми людьми, в период активных и плодотворных занятий наукой…

Поскольку значимость понесенных потерь для науки и человечества по-настоящему можно понять и оценить лишь в широкой исторической перспективе, имеет смысл хотя бы совсем вкратце обрисовать общий контекст или фон происходящего.

История европейской цивилизации складывалась так, что после разгрома и уничтожения античной культуры по сути вся духовная и интеллектуальная жизнь людей происходила под контролем церкви. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Хотя свободомыслящие интеллектуалы и исследователи при этом находились всегда, особенно в эпоху Возрождения, общедоступные и сравнительно безопасные возможности для свободного интеллектуального творчества стали появляться лишь в XVII веке – вместе с возникновением и развитием «настоящей» строгой науки на основе математики.

История постепенного отделения «настоящих ученых» от алхимиков и астрологов средневековья была и не быстрой, и непростой, и местами драматичной. Однако в итоге все вышло так, что замечательная европейская наука фактически полностью отгородила себя от подлинно научных – то есть физико-математических – исследований человеческого духа и разума. Оставив всю эту область целиком по ведомству религии.

Что было, конечно же, большой ошибкой, коль скоро жизнь разума имеет для человека ничуть не меньшее значение, чем жизнь тела. Понятно, что во многом это было продиктовано соображениями элементарной физической безопасности – ведь всем и навсегда впечаталась память о лютой инквизиции с её пытками и искоренением ересей через сжигание людей на кострах.

Несмотря на жесточайшие репрессии, впрочем, одна из особо устойчивых ересей – наиболее известная под названием гностицизм – всегда оставалась неистребимо живой как во всех мировых религиях, так и в науке. Для чего, конечно же, имеются свои очень глубокие причины.

Ибо совершенно отчетливые корни именно тех ключевых идей, которые много позже станут именоваться «гностическими», можно без особого труда найти в самых древних памятниках письменности человечества. Типа «Глав о восхождении к Свету» древних египтян или текстов Упанишад древних индусов.

Иначе говоря, буквально на заре человеческой цивилизации люди уже располагали информацией о таких вещах, как единство и тождество человеческого разума с разумом всей вселенной. О том, что люди сами создают себе богов, выбирая персонажей иного мира для особого поклонения, и сами же своим поклонением обеспечивают их «пищей» и могуществом. Хотя на самом деле именно люди обладают тут и подлинно «божественной природой» и великой силой творчества…

Такого рода «сакральные знания» всегда и составляли, собственно, основу гностицизма с древнейших времен. На заре христианства кое-что из этого вполне определенно фигурировало в текстах апостола Павла. А в XVII веке европейской истории эти же идеи отчетливо проступили в научно-религиозном движении тайного ордена розенкрейцеров, попытавшихся органично объединить лучшие из достижений новой науки и средневековой алхимии-астрологии.

Попытку ту, впрочем, вряд ли можно назвать удачной. Ибо ученые-историки до сих пор продолжают спорить и сомневаться, а существовало ли оно вообще, это тайное международное общество розенкрейцеров. Или же это была лишь чья-то изощренная интеллектуальная мистификация…

Отчетливая тенденция всячески замалчивать и изымать из оборота знания, ведущие к постижению человеком своей подлинной природы и вселенского устройства своего сознания, вполне отчетливо прослеживается и на протяжении всей последующей истории серьезной науки. В XIX веке, в частности, имело место не только «выпиливание» наиболее передовых научных достижений от таких математиков как Галуа, Абель, Риман и Клиффорд, но и решительное изъятие этих ученых вообще из жизни в этом слое реальности (никто из перечисленных не дожил до 40 лет).

Вся мощь математического аппарата, созданного этой плеядой математиков, станет ясна для науки лишь много-много лет спустя. Фактически, уже в XX веке, вместе с появлением существенно новой физики – квантовой теории для мира частиц и общей теории относительности Эйнштейна для гравитации.

Но при этом научно-гностическая ценность давних открытий не проявлена абсолютно никак. Поскольку даже сама идея о физике и математике реальной конструкции для устройства единого сознания вселенной и человека продолжает оставаться в современной науке как бы неизвестной, понятны и естественные следствия упущения. То, в частности, что аналогично неведомыми остаются также и практические приложения к этой конструкции единого сознания таких вещей, как алгебраические подходы Галуа и Абеля или геометрические структуры Римана и Клиффорда.

Но хотя в лексиконе современных ученых даже словосочетания такого, «научный гностицизм», нет и в помине, однако строгая логика физико-математических подходов к изучению природы неотвратимо приводит ныне исследователей к задачам описания незримого для нас Разума Вселенной. Даже если сами ученые пока не осознают, что именно они делают.

# #

Как же связаны духовные основы гностических учений древних мистиков и физико-математические основы нового научного гностицизма, возрождающегося ныне. Возрождающегося, следует подчеркнуть, уже не тайно, как прежде, а совершенно открыто и непосредственно у всех на глазах.

Правда, практически никто ни в научной среде, ни среди широкой публики, тем более, пока что этого не видит и не понимает. А видят все одни лишь интересные теоретические открытия, никак не связанные между собой, да еще череду разрозненных неожиданных смертей среди тех больших ученых, кто эти открытия совершает.

Более того, и при жизни исследователей, и особенно после их смерти обычно выходит так, что самые важные из достижений – именно то, что и прокладывает человечеству путь к новой научной картине мира – из истории науки упорно пытаются выбросить. Так что в научных биографиях ушедших из нашей жизни больших ученых особо примечательные из их открытий даже не упоминаются.

Чтобы это увидеть, достаточно просто открыть соответствующие статьи Википедии. И обратить повышенное внимание не на то, что там есть, а на то, о чем почему-то умалчивается. Хотя очевидно следовало бы сказать – с точки зрения тех, конечно же, у кого представление о предмете имеется заранее.

Что же это за «предмет умолчаний»? Если предельно кратко, то речь идет о физико-математическом описании такой структуры, которая в рамках общей конструкции сводит в единое неразрывное целое и пространство, и время, и материю, и сознание всех элементов вселенной. Конструкция эта воистину нетривиальна, однако в основе своей довольно проста, так что устройстве её в общих чертах можно объяснить даже школьникам младших классов (см. текст «Уроки Природоведения»).

Что же касается весьма нетривиальных подробностей и деталей, то практически все они довольно глубоко изучены в той области математической физики, где ученые-теоретики уже давно исследуют крайне странные миры. Такие миры, которые с точки зрения математики выглядят очевидно самосогласованными и по-своему очень логичными, однако с точки зрения физики совершенно не похожи на мир нашей реальности. И более того, абсолютно непонятно, как они все вообще с нашим миром могут быть связаны…

Плеяда же безвременно погибших за последние два года ученых как раз и обнаружила те важные элементы, что помогают сводить «всё, что нарыто математически» в неразрывное целое с наблюдаемой реальностью. То есть постичь материю и пространство в их единстве с сознанием и временем.

Собственное имя для незримой структуры, обеспечивающей единство и целостность мира, родилось в начале 1990-х годов. Термином «тахионный кристалл» теоретики назвали примечательную ламинированную структуру из множества постоянно накладывающихся бран-слепков – как своего рода отслаивающихся снимков, фиксирующих состояния частиц на бране «основного» или базового пространства в каждый дискретный момент времени.

Джозеф Полчински был одним из тех, кто перевел теорию струн на язык теории бран, а самое главное – был первооткрывателем «тахионного кристалла» вместе со своим исландским коллегой Ларусом Торлациусом. В Википедии и прочих энциклопедиях про это не пишут, поэтому подробности о данном открытии Полчински и о том, как столь интересный объект все время пытаются в науке спрятать от исследователей подальше, можно найти в текстах «Тахионный кристалл», «Интеллектуальная симуляция дебильности» и «Новая физика из старых книг».

Чжан Шоучэн наиболее знаменит как первопроходец в существенно иной, совсем новой области физики, родившейся и быстро набирающей мощь в XXI веке под общим названием топологические материалы. Начинались же эти большие дела при самом непосредственном участии Чжана – с теоретического предсказания им топологических изоляторов, вскоре созданных по рецепту теоретиков и продемонстрированных на реальных кристаллах (подробности на этот счет см. в тексте «Технологии будущего: топологические изоляторы»).

Самое же примечательное открытие Чжан Шоучэна и его группы непосредственно перед трагической смертью ученого – это так называемые «двойные спирали узловых линий». Новая топологическая структура сверхпроводящих одномерных каналов в теле кристалла с обычной электрической проводимостью. Структура отчетливо напоминает по форме ДНК и по сути дела воспроизводит физическое устройство того, как в слоях «тахионного кристалла» памяти вселенной устроены и работают каналы mind-stuff – «материи сознания» для первичных элементов материи обычной (здесь используется терминология Уильяма Клиффорда, выдвинувшего соответствующую гипотезу еще в XIX веке, подробности о чем см. в текстах «Главная тайна Со-Знания» и «Структура Лавины»).

Если Джозеф Полчински и Чжан Шоучэн в своих исследованиях нащупали, так сказать, локальные описания для особенностей структуры тахионного кристалла, то Стивен Габсер обнаружил нечто более общее. Почти глобальное, можно сказать, описание для того же самого. Или то, иначе, как можно изображать в целом нетривиальную геометрию сознания вселенной – в виде дискретно-древовидного «пэ-адического представления» для непрерывной, как прежде считалось, AdS/СFT-конструкции, озадачивающей мировое сообщество струнных теоретиков вот уже третье десятилетие.

(В основах великого недоумения находится тот факт, что физиками-теоретиками обнаружено нечто совершенно грандиозное в математическом смысле, однако даже после десятков тысяч статей с исследованиями темы так и остается абсолютно непонятным, каким образом это великолепие можно было бы пристегнуть к той физической реальности, которая нас окружает…)

Подробности о p -адических открытиях Габсера в AdS/СFT (и про что энциклопедии ничего не пишут) см. в текстах «Метафора дерева для загадки сознания» (раздел «Мистика и p-адика в основах естественной голографии») и «Структура Лавины» (раздел «В поисках новой геометрии»).

Наконец, хотя бы несколько слов непременно надо сказать и о четвертом герое из грустного списка потерь — про выдающегося математика Владимира Воеводского. Большой ученый мирового уровня, Воеводский фактически первым среди столь авторитетных светил начал совершенно спокойно, с позиций ученого-атеиста говорить о собственных контактах и экспериментах по общению с потусторонним «тонким» миром.

На основе этого личного опыта математик стал уверенно говорить также и о том, что одной из главных причин глубокого кризиса в современной науке является упорное нежелание ученых принимать во внимание и расчеты другую сторону реальности. Такой реальности, которая всюду наполнена сознанием и иными формами жизни, пытающимися активно на нас влиять. И о том, наконец, что он сам лично намерен заниматься исследованием подходов к строгому математическому описанию этой другой реальности и её взаимосвязей с миром реальности нашей (подробности см. в финале материала «Додекаэдрон, СинХрон и Лохотрон»)…

# # #

В 1879 году с разницей в несколько месяцев этот мир безвременно покинули два великих и совсем еще не старых ученых, Уильям Кингдон Клиффорд и Джеймс Клерк Максвелл. Среди прощальных речей на их похоронах в очередной раз была произнесена грустно-провидческая фраза, уже звучавшая и прежде по аналогичному поводу: «Если бы он был жив, мы могли бы узнать нечто новое»…

Ученые-современники, как известно, оказались совершенно не способны по достоинству оценить масштаб новизны и значимости того, что сделали для науки Клиффорд и Максвелл. Примерно тридцать лет понадобилось научному сообществу на то, чтобы к концу XIX века понять важность уравнений Максвелла, объединивших феномены электричества, магнетизма и света в цельную единую конструкцию. И преобразовать, благодаря Хевисайду, две дюжины исходных максвелловых уравнений к компактному виду из четырех формул, применяемых и поныне.

Для того, чтобы понять, каким образом уравнения электромагнетизма Максвелла записываются в виде единственной и совсем короткой формулы на языке геометрических алгебр Клиффорда, науке понадобилось свыше столетия… Нет никаких сомнений, что если бы гениальный Уильям Клиффорд не умер совсем молодым в 33-летнем возрасте, он продемонстрировал бы коллегам эти вещи без особого труда. И далеко не только это…

Странная реальность нашей интеллектуальной жизни такова, что за 140 лет, минувших после смерти великого ученого, в мире не нашлось ни одного такого историка науки, который написал бы обстоятельную биографию Клиффорда с тщательным разбором его научного наследия. Книги такой у просвещенной части человечества, увы, до сих пор не имеется. А потому неудивительно, что для современной науки и поныне остается совершенно неведомым, насколько важным компонентом в адекватной картине мира является понимание тесных взаимосвязей между такими вещами, как тор и параллели Клиффорда, геометрические алгебры Клиффорда и «материя разума» Клиффорда.

По этой же причине никто из ученых не видит, сколь красиво и естественно из этих неразрывных физико-математических взаимосвязей возникает конструкция единой сверхразумной вселенной.

Среди той четверки больших ученых, которых потеряла современная наука ныне, ни у кого не было замечено большого и пристального интереса к научному наследию Уильяма Клиффорда. Каждый из них пытался двигаться к истине своим путем и через самостоятельно выбираемые вершины.

Важнейшая особенность «карты местности» – физики вселенной и её единой математической конструкции – такова, однако, что здесь все пути наверх в конечном счете ведут к одной и той же Главной Вершине. Просто одни маршруты освоены лучше и преодолеваются легче, другие же по сию пору остаются почти неизведанными.

Но в любом случае, к сожалению, всякая безвременная кончина больших ученых обычно свидетельствует, что именно им удалось продвинуться к истине дальше других. Так уж устроены эти горы.

А потому для всех остальных определенно имеет смысл тщательно изучать, какими исследованиями занимались их лидеры непосредственно перед гибелью. Причем самое главное – это выявление непременно тесных взаимосвязей между направлениями их исследованиями. Даже если они на первый взгляд вообще никак друг с другом не связаны.

Здесь вряд ли надо дополнительно предупреждать, что такого рода маршруты наиболее сопряжены с рисками и опасностями для здоровья или даже жизни. Но так уж устроены эти горы…

# # # #

ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ:

Про Великую гипотезу в основах физики и математики вселенной: «Великая гипотеза и Тонкое искусство внимания к деталям».

Про Стивена Габсера и его исследования AdS/CFT: «Метафора дерева для загадки сознания», раздел «Мистика и p-адика в основах естественной голографии»; «Структура Лавины», раздел «В поисках новой геометрии».

Про Джозефа Полчински, его главные открытия и престранную судьбу «запрещенного» тахионного кристалла в современной теоретической физике: «Новая физика из старых книг», «Тахионный кристалл», «Интеллектуальная симуляция дебильности».

Про математика Владимира Воеводского и его крайне необычный путь в большой науке: «Додекаэдрон, СинХрон и Лохотрон», раздел «Наш человек в Принстоне».

# #

ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ:

Robbert Dijkgraaf, «The Subtle Art of the Mathematical Conjecture». Quanta Magazine, 07 May 2019.

«Chamonix: un grimpeur fait une chute de 100m sur l’aiguille du Peigne». Le Messager, Publie le 05/08/2019

«Princeton theoretical physicist Steven Gubser, outstanding scholar of string theory and black holes, dies in France». Princeton University, The Department of Physics, Aug. 6, 2019