Дать оценку западническому курсу.

 

«Внешнеполитический поворот Примакова».

До назначения на пост мид с января 1996 г. по сентябрь 1998 г. и продолжал оказывать сильное влияние на внешнюю политику в качестве главы правительства до мая 1999 г.

 

С 1992 г. Как руководитель СВР.

За пересмотр внешнеполитических приоритетов. Доклады, влияние.

СНГ – на первый план.

 

Возрождение державничества.

С назначением Примакова побеждает внешнеполитическая парадигма. в которой России отводится роль великой державы.

Происхождение связано не только с историческими традициями российской государственности, но и с внутренними проблемами сепаратизма и нестабильности, невозможностью мирного решения проблем, использования военной силы и возбуждением негативной реакции в демократических странах.

В СНГ – этнические конфликты и неурегулированные проблемы.

 

Исторический парадокс связан с тем, что позже Югославия, Ирак и Афганистан.

 

Внешние: расширение НАТО и ЕС.

 

Кто поддержал державничество? Представители военной промышленности, армия, служба безопасности. К концу 90-х гг. сложился влиятельный «класс силовиков».

 

Державники считали, что помимо сотрудничества с Западом надо стремиться «сдерживать» США, т.е. Россия должна взять на себя ответственность за поддержание мирового равновесия и баланса сил.

Таким образом, РФ проводит «многовекторную политику».

 

По словам Евгения Примакова, «Россия является и Европой и Азией, и это геополитическое местоположение продолжает играть огромную роль в формировании ее внешней поли­тики. Ее [геополитические интересы] включают Китай, Индию и Японию, а не только Соединенные Штаты или Европу. Они также включают Ближний Восток и «третий мир». Без этих геополитических рамок Россия не сможет продолжать оставаться великой державой и играть ту позитивную роль, которая ей отведена судьбой. В процессе создания отношений со всеми этими странами необходимо помнить, что геополитические ценности являются постоянными и не могут быть отменены историческими событиями».

На постсоветском пространстве они стремились создать хорошо интегрированный регион, в котором Россия пользовалась бы правом осуществления неформального контроля над политикой бывших советских республик.

Для Примакова задача поддержания мирового геополитического равновесия требовала того, чтобы Россия осталась суверенным государством, способ­ным организовать и сохранить постсоветское пространство в целях способности противостоять намерениям любого государства устано­вить свое господство в любой точке мира. В отличие от неокоммунис­тов или евразийцев, новый министр иностранных дел не хотел брать на себя никакой формальной ответственности за «постимперское про­странство» и предпочитал описывать отношения России с ее постсо­ветскими соседями как «многостороннюю интеграцию».

Все это нашло отражение в Концепции национальной безопасности 1997 г. Такое мнение о российских национальных интересах было адек­ватно отражено в официальных документах. Концепция националь­ной безопасности страны 1997 г. описывала «новую геополитичес­кую и международную ситуацию», сопровождаемую «негативными процессами в национальной экономике», что описывалось в качестве важнейших угроз России. Концепция определяла Россию как «влия­тельную европейскую и азиатская державу» и постоянно характери­зовала отношения страны с «иными великими державами» как «рав­ное партнерство». Кроме того, Концепция рекомендовала, чтобы Рос­сия выдерживала равную дистанцию в отношениях с «глобальными европейскими и азиатскими экономическими и политическими акто­рами» и содержала в себе положительную программу интеграции уси­лий стран СНГ в области безопасности. В официальной Концепции внешней политики правительства 2000 г. Российская Федерация опи­сывалась как «великая держава,... [несущая] ответственность за под­держание безопасности в мире как на глобальном, так и на региональ­ном уровнях»; здесь же высказывалось предостережение относитель­но новой угрозы возникновения «однополярной структуры мира при экономическом и военном доминировании Соединенных Штатов».

Хотя мировосприятие Примакова было определенно близким к па­радигме реализма, реалистская теория международных отношений вряд ли применима к объяснению поворота России к политике вели­кодержавного сдерживания. Реалисты считают, что изменение полити­ки следует за развитием материального потенциала государства. Одна­ко материально-силовой потенциал России остался на прежнем уров­не. Экономический спад в стране продолжался, и вряд ли у государства имелись материальные основания для более активной внешней поли­тики. Однако изменилось отношение Запада к России, а также ее внут­ренние условия, что способствовало появлению новой расстановки сил внутри страны и приходу к власти коалиции державников.

 

Сдерживание влияния Запада

Стратегия Примакова по отношению к Западу включала в себя два цен­тральных элемента: поддержка ООН как ключевого института для оп­ределения и предписывания правил международного поведения; разви­тие тесных связей с влиятельными государствами вне западного полу­шария, такими как Китай и Индия. То значение, которое уделялось в данном мышлении и структуре власти, и международным институтам, сближало российское понимание международной политики скорее с Британской школой международных отношений, чем с неореализмом американского типа, в которым институты не играли какой-то особой роли в формировании мирового порядка. Для Примакова было очень важно не изолировать Россию от основного направления международ­ной политики, сосредоточенного вокруг Совета Безопасности ООН.