Базовые сценарии глобализации

Существует множество сценариев возможного развития мира на бли­жайшую и отдаленную перспективу, предлагаемых в исследователь­ской литературе.

В частности, И. Валлерстайн с позиций мир-системного подхода сделал свой прогноз развития капиталистической мир-системы, сфор­мулировав три основных сценария:

Ø «неофеодализм» — формирование автаркичных регионов с местными иерархиями, поддержание достаточно высокого уровня технологий для элиты;

Ø «демократическая диктатура» — мир делится на две «касты»: 20% богатых с более или менее справедливым распределением благ, а остальных держат под жестким контролем (И. Валлерстайн считает этот вариант менее вероятным: его аргумент — где взять диктаторов среди демократов?);

Ø «децентрализованный и справедливый мир» — появление децентрализованных механизмов перераспределения накопленных богатств, которые потребуют реально ограничить потребление и расходы (наиболее утопичный вариант, требующий перехода от капиталистической к социалистической мир-системе).

В то же время, согласно представлениям Р. Робертсона, потенци­альные последствия глобализации могут быть представлены в виде четырех возможных сценариев развития мира:

Ø первый сценарий предполагает формирование «всемирной де­ревни» ( М. МакЛюэн ), где каждый житель с помощью новейших СМК может стать очевидцем событий мировой важности или про­исшествий в дальних странах и где существует общепланетарный консенсус в вопросах, касающихся основополагающих ценностей и идей. «Крупнейшая информационная революция, — писал в свое время М. МакЛюэн, — произошла, когда спутник создал новое окружение для всей нашей планеты. Мир природы впервые оказался полностью уложенным в сделанный человеком контейнер. Глобальная де­ревня — это мир повседневных „электрических" взаимосвязей. Он не имеет аналогов в прошлом. Мир этот является перманентно взрыво­опасным. Поэтому к нему требуется инженерное, управленческое, менеджериальное отношение»;

Ø второй сценарий — мондиалистский — предполагает унификацию национальных государств под эгидой некоего «мирового правительства» (или, как пишет 3. Бжезинский, «создание системы глобальной безопасности, ориентированной на новый орган всемирно-политической власти»);

Ø согласно третьему сценарию, мир может представлять собой в недалеком будущем мозаику взаимно открытых суверенных нацио­нальных государств, включенных в процесс интенсивного экономического, политического и культурного обмена;

Ø согласно четвертому сценарию, мир может превратиться
в мозаику закрытых ограниченных сообществ, равноправных и уникальных в своей институциональной и культурной упорядоченности или иерархических с одним ведущим сообществом.

Этот последний сценарий все больше привлекает внимание иссле­дователей.

Наконец, ряд авторов на основе существующих разработок и про­гнозов выделяют так называемые базовые сценарии глобализа­ции, которые на стадии глобальной неопределенности реализуются одновременно и в различных зонах планеты.

1) Глобализация = «вестернизация», культурная ассимиля­ция Западом оставшихся немодернизированных территорий и станов­ление глобальной цивилизации с гомогенизированной культурой: цен­ности либерализма и универсализма доминируют, рамку задают гло­бальные рынки и глобальные финансово-экономические институты ти­па ВБ, МВФ и т. п., призванные регулировать конкурентные отноше­ния между корпоративными игроками, в число которых попадают и национальные государства, и межгосударственные образования — фе­дерации, конфедерации и иные региональные союзы.

Фундамент данного неолиберального сценария глобализации изло­жен Ф. Фукуямой в его «Конце истории» (этот концепт означает обще­мировую победу либеральных ценностей). Торжество либеральных и демократических ценностей центральной цивилизации ведет к форми­рованию глобальной цивилизации на основе базовых и универсальных норм Запада с терпимостью и открытостью к другим «невраждебным» культурам. Сложившийся «треугольник сил» (Северная Америка - Европейское сообщество - Восточная Азия) должен поддерживать ди­намическое равновесие в глобальном мире, где главный регулятор — глобальный рынок. «Большая восьмерка» наряду с ВТО, ВБ, МВФ, институтами ООН играет роль органов глобального управления и т. д. Правда, С. Хоффман проницательно замечает: «Светские религии, ко­торые вели между собой столь кровавые битвы в прошлом веке, сего­дня мертвы. Однако Фукуяма не учитывал того факта, что живее всех живых остается национализм. Более того, он проигнорировал наличие взрывоопасного потенциала религиозных войн, которым чревата значительная часть мусульманского мира».

Дальнейшее развитие и практическую реализацию этот сценарий получил в виде доктрины, неформально принятой ведущими капита­листическими странами и последовательно проводимой в жизнь ВБ и МВФ. Речь идет о так называемом вашингтонском консенсусе 1992 г.

Принципы вашингтонского консенсуса таковы:

Ø либерализация торговли;

Ø финансовая либерализация;

Ø приватизация;

Ø дерегулирование;

Ø устранение барьеров для прямых иностранных инвестиций;

Ø обеспечение прав собственности;

Ø унифицированные и конкурентные курсы обмена валют;

Ø сокращение государственных расходов (финансовая дисциплина);

Ø переключение государственных расходов на первоочередные нужды здравоохранения, образования и развития инфраструктуры;

Ø налоговая реформа, направленная на расширение налоговой базы, уменьшение предельных ставок налогообложения и установление менее прогрессивной шкалы налогообложения;

Ø «социальные сети безопасности».

Позднее к этим одиннадцати элементам ВБ и МВФ добавили еще один, связанный с регулированием отношений между трудом и капи­талом - гибкость рынков труда, предполагающая децентрализацию трудовых отношений на основе сворачивания той нормативно-правовой базы, которая обеспечивает защиту интересов наемных работников и является одной из основ «социального государства».

Последовательное проведение соответствующих социально-эконо­мических реформ в странах Латинской Америки и других регионах мира, с одной стороны, вело к тому, что коррумпированные бюрокра­тии стран, получающих финансовую помощь на цели национального развития, оказались под жестким контролем международных эконо­мических институтов. В результате субъектами национального разви­тия фактически становятся наднациональные органы.

Однако, с другой стороны, вопрос в том, что это за органы и в чьих интересах они действуют. Практика применения нео­либеральных принципов дерегулирования национальных экономик в 1980-1990-е гг. наглядно продемонстрировала, что методы «структур­ного регулирования» и «шоковой терапии» не могут гарантировать от серьезных национальных и международных кризисов. И если с точ­ки зрения механизмов функционирования глобальной экономики эти кризисы можно рассматривать как болезненное, но полезное «крово­пускание», то для отдельных стран, регионов и социальных групп це­на «оздоровления» оказывается чрезмерной. Поэтому в целом данный сценарий выгоден почти исключительно элитарным группам стран «золотого миллиарда» и ведет к обществу «одной пятой».

Как пишет российский экономист В. Коллонтай, «неолиберальная глобализация подталкивает все новые и новые страны на путь экспорт-ориентированного развития, но при сужающейся хозяйственной роли государства, без существенного перераспределения выгод сре­ди населения. Одновременно неолиберальная глобализация расщепляет национально-хозяйственные комплексы, вытягивает отдельные его звенья, оставляя многочисленные осколки прежних производственных цепочек, которые уже не способны эффективно функционировать. В результате складывается новая модель развития — экспорт-ориентированная с минимальным социальным перераспределением, с ущербным внутренним рынком и растущим числом неэффективных секторов. Та­кая модель развития приводит к резкой имущественной дифференци­ации общества и увеличению доли населения с низкими доходами» (например, по данным Л. Клочковского, по мере вовлечения Мексики в НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли) снижается внутренняя интегрированность хозяйства страны и растет социальная напряженность).

Такое экономическое развитие приносит и эффекты, неожидан­ные для стран Запада, поскольку неолибералы делали ставку на то, что при резкой дифференциации доходов в периферийных странах появится достаточно многочисленная прослойка богатых людей, ко­торые образуют рынок сбыта для продукции развитых стран. Но отстранение огромных масс населения от активной хозяйственной жизни неминуемо оборачивается ростом социальной напряженности, свертыванием покупательной способности, а следовательно, и рын­ков. Параллельно в сфере культуры идет процесс ассимиляции — «макдональдизации» ( Дж. Ритцер ) — гомогенизации, осуществля­емый транснациональными корпорациями под флагом модерниза­ции = вестернизации = американизации.

Возможные прогнозируемые результаты осуществления этого сце­нария — «культурный Чернобыль» и «однополярный мир» с США в роли гегемона, а в случае ослабления США — борьба за гегемонию, так как, по прогнозам, на 2020 г. экономически лидировать в мире должен уже Китай. Этому сценарию примерно соответствует и сцена­рий «демократической диктатуры» И. Валлерстайна.

2) Фрагмеграция (термин, означающий сочетание процессов ин­теграции и фрагментации, введен Дж. Розенау ) предполагает фор­мирование и укрепление (интеграцию) блоков и союзов националь­ных государств в виде сложных иерархических систем, которые и поведут борьбу за скудеющие ресурсы, при этом фрагментация по­литической карты мира — процесс образования новых национальных государств — продолжится.

Бывшие глобальные рынки будут разде­лены между этими группировками в ходе локальных войн, которые ООН неспособна предотвратить и купировать (скорее всего ООН ждет судьба Лиги Наций). «Интеграция и раздробленность, глобализация и территориализация — это взаимодополняющие процессы. Точнее, это две стороны одного процесса: процесса перераспределения суверени­тета, власти и свободы действий в мировом масштабе, катализато­ром которого стал радикальный скачок в развитии технологий, связанных со скоростью. Совпадение и переплетение синтеза и раздробления, интеграции и распада от­нюдь не случайно, и изменить эту ситуацию уже невозможно»,— счи­тает, в частности, известный британский исследователь Зигмунт Бау­ман.

Культурная поляризация вряд ли позволит сложиться глобаль­ной человеческой цивилизации в многополярном или, возможно, би­полярном мире (Север — Юг; христианская — мусульманская цивили­зации; конфуцианско-социалистический — капиталистический миры).

Этот сценарий наиболее полно и последовательно изложен в извест­ной концепции С. Хантингтона «Столкновения цивилизаций» — согласно ей, тенденция к глобализации мира заменяется контртенден­цией разлома глобальной цивилизации в результате конфронтации цивилизационных «очагов» в борьбе за выживание этносов, в первую очередь западно-христианского с исламским и, возможно, буддистско-синтоистским.

По И. Валлерстайну, данной тенденции соответствует сценарий неофеодализма. В сфере культуры реализуется мегатенденция поляриза­ции, при этом равновесие негативно настроенных по отношению друг к другу культур достигается путем создания сложных иерархических систем соподчинения, контролирующих какой-нибудь сегмент фрагментированного мира.

3) Локализация предполагает консолидацию этнических и цивилизационных образований на основе фундаменталистских идеологий, вдохновляющих политику культурной изоляции как суррогатной фор­мы социальной и культурной нетерпимости, что делает невозможным формирование глобальной цивилизации, так как в экономике будут доминировать тенденции восстановления традиционных (автаркиче­ских) способов ведения хозяйства, в том числе и под флагом защи­ты окружающей среды и необходимости экономии природных ресур­сов. Сосуществование широкого спектра коллективистских идентичностей (трайбализм, фундаментализм, национализм, фашизм, социа­лизм, коммунизм, коммунитаризм, феминизм, экологизм), отличаю­щихся друг от друга степенью радикализма, заведомо порождает си­туацию культурного плюрализма, постоянно нарушаемую притязания­ми на исключительность отдельных форм социальной идентификации, т. е. войнами.

В сфере культуры реализуется мегатенденция изоляции, обусловленная стремлением к самосохранению различных культурных ареалов с их партикуляристскими системами ценностей. Однако, как отмечает З.Бауман, «локальность» в глобализирующемся мире — это знак социальной обездоленности и деградации. Неудобство «локали­зованного существования усиливается тем, что в условиях, когда об­щественные пространства отодвинулись далеко за рамки „локальной" жизни, понятие „локальность" теряет свой смыслообразующий потен­циал, все больше попадая в зависимость от направляющих и объясня­ющих действий, которые на локальном уровне не поддаются контро­лю».

В связи со сценариями фрагмеграции и локализации на первый план, в частности, выходит вопрос о возможности формирования и природе потенциальных мировых суперрегионов — «идет ли речь о за­мкнутых торгово-экономических блоках с явной склонностью к ав­таркии или опорных конструкциях новой структуры мирового хозяй­ства. Пока преобладает идея открытого регионализма, когда внутрен­няя интеграция идет рука об руку с развитием связей между регио­нами. Некоторые оптимистически настроенные аналитики полагают, что таким обра­зом закладываются основы нового политического устройства мира. По их мнению, суперрегионы движутся в направлении интегрий — надна­циональных политических объединений со своей валютой, моделями экономического регулирования, правовыми институтами, структура­ми управления, системами безопасности. Поэтому в перспективе мож­но говорить если не о государственных, то о квазигосударственных образованиях... Однако принимающие определенные очертания су­перрегионы еще не имеют политического лица (за исключением, воз­можно, Европейского союза). Так что все впереди».

4) Глокализация — термин предложен руководителем японской корпорации «Сони» Акио Морита, который, в частности, уверен, что век доминирования национального государства подходит к концу. Гло­кализация предполагает сочетание процессов модернизации локаль­ных культур с достижениями формирующейся глобальной мультикультурной цивилизации, что происходит в результате культурной гибридизации ( Ян Питерсе ), т.е. конструктивного сотрудничества и взаимообогащения культур в рамках культурных регионов, каковые возможны при условии институционализации сетевых форм самооргани­зации и межкультурной коммуникации, что в свою очередь ведет к изменению социальной стратификации мира и формированию новых культурных регионов.

Регулировать развитие глобальной цивилизации должны институты глобального гражданского общества (их прообра­зы — различные международные неправительственные организации). Глокализации, по И. Валлерстайну, соответствует сценарий «децентрализованного и справедливого мира». Однако критически настроенные исследователи отмечают верхушечный характер гибридизации куль­туры — «культуры на глобализированной вершине социальной пира­миды» — и выражают серьезную обеспокоенность в связи с усилив­шимся нарушением связи «между все более глобализированными, экс­территориальными элитами и остальным населением, „локализация" которого постоянно усиливается» (З.Бауман).

В ситуации «глобаль­ной неопределенности», характерной для современности, нашли свое выражение все четыре мегатенденции, и пока не исключена возмож­ность осуществления ни одного из названных сценариев.