Коварная чаровница и провидение эра

 

В индийских Пуранах есть богиня Мохини – «чаровница, сводящая с ума». Согласно легенде, Вишну принял облик Мохини, дабы обмануть асуров – демонов и похитить у них доставшуюся им чашу с напитком бессмертия – амритой. Мохини уговорила асуров отдать амриту сначала богам, а уж затем испить самим. В результате чаровница исчезла вместе с чашей. Очень может быть, что в этой легенде запечатлены реальные события противоборства индоариев с кочевниками-европеоидами, обитавшими в Великой степи. Умение видеть душу человека, нисходящую во время полового акта в чрево женщины, славились жрецы древнего культа. Постоянное общение с духами умерших и создавало у жрецов уверенность в том, что душа не умирает после смерти очередного биологического тела. Ее можно пригласить во вновь нарождающийся организм. Напиток бессмертия амрита мог отождествляться и с галлюциногенным напитком сомой, потребляемым жрецами во время богослужений и жертвоприношений. Таким образом, устанавливалась связь между успешностью жреческого ритуала и употреблением амриты (сомой). Кто владеет амритой, тот владеет знанием о прошлом, будущем и настоящем.

Надо отметить, что жрецы культа наверняка использовали свою способность видеть души умерших для продуктивного и взаимовыгодного общения. Диалог с духом умершего, желающего вновь войти в мир живых, имеет очень позитивную составляющую. Можно заранее согласовать все детали будущей жизни человека. Наверняка жрецы узнавали от душ умерших многое из того, что должно было случиться на земле. Согласно эзотерическим данным, души умерших обладают способностью видеть предстоящие события. Они вольны выбирать себе жизнь, какую захотят. Однако по своему недомыслию часто совершают непростительные ошибки. Это, например, описано в десятой книге Платона «Государство». Некий Эр, убитый на поле боя, обрел способность видеть то, что происходит с душами на том свете и как они возрождаются к новой жизни. По наущению богов Эр был оживлен и воскрес через несколько дней, обнаружив себя лежащим на погребальном костре. Эр передал людям все то, что ему удалось увидеть на том свете.

 

Он не туча!

 

Однако вернемся к многоглавому змею. В его облике выступало древнее племенное божество индоевропейцев, ответственное за продолжение рода. Связь змея с настоящими змеями, рыбами, морскими животными, а также с водной стихией вторична. Эти вторичные символы стали общеупотребительными после того, как потерялось исконное обозначение змея.

Это помогает нам понять и образ Змея Горыныча – отрицательного персонажа народных сказок. В русской былине лютый Змей Горыныч налетел на Добрыню, когда богатырь купался в реке.

 

Как в ту пору, в то время

Ветра нет – тучу поднесло.

Тучи нет – и только дождь дождит.

Дождя нет – искры сыплются;

Летит змеище-Горынище,

О двенадцати змея хоботах.

 

А. Н. Афанасьев полагал, что представление о змее «снято» с природы. Якобы наши предки уподобляли змею грозовую тучу, молния отождествлялась с искрами и огнедышащим дыханием змея. Желание видеть в многоглавом божестве лишь природное явление указывает на скрытый материалистический подход Афанасьева. От этого недалеко до расхожих материалистических и атеистических представлений о вере древних людей. Они, мол, были испуганы природными явлениями, грозой, вихрем, ураганом, молнией, не умели и не могли объяснить природу этих явлений, вот и придумали себе богов, с которыми эти явления отождествляли. Вспомним хотя бы известное выражение В. И. Ленина: «Что первобытный человек получал необходимое, как свободный подарок природы, – это глупая побасенка…» В «Спутнике атеиста» расшифровывается это выражение так: «Бессилие первобытного человека – вот та причина, которая вызвала к жизни первые религиозные представления».

Уж куда как ценные наблюдения… При этом атеисты игнорировали саму суть древнего культа. Огненный Змей был божественным символом иного бытия, сакрального перехода из мира мертвых в мир живых. Огненные искры, смрад и дым могут скорее ассоциироваться с погребальным костром и с рождением новой души, сотканной из небесного огня, нежели с грозовой тучей. По крайне мере, если и имеется связь с тучей и молнией, то эта связь возникла уже после того, как древнее божество было отринуто и низвергнуто в преисподнюю.

 

Что говорил Заратуштра?

 

Древние индоевропейцы верили в судьбу и принимали ее как должное. Им были глубоко чужды представления о том, что судьбу можно поменять, что судьба несправедлива к ним. Представления о том, что жизнь плохая, потому что существуют плохие боги и плохие люди, которые следуют за ними, возникло благодаря религиозной реформе Заратуштры.

Как ни парадоксально, именно Заратуштра ввел в философию понятие прогресса. Он понимал прогресс как борьбу добра со злом. Прогресс есть также движение в сторону окончательной победы добра. Если рассматривать прогресс с этих позиций, то все, что наработала наука после Заратуштры, является своего рода развитием его идеи. В XIX веке немецкий философ Ф. В. Ницше выпустил в свет книгу «Так говорил Заратуштра». В этой книге Ницше от имени Заратуштры выстраивает философскую систему, в центре которой стоит сильная личность – вождь. Эта личность находится «по ту сторону добра и зла» и обладает «волей к власти». В XX веке философия Ницше стала одной из составных частей идеологии германского фашизма.

Однако по существу в трактовке Ницше не осталось ничего от реального учения Заратуштры. Иранский пророк вовсе не стоял «по ту сторону добра и зла». Как раз весь пафос его учения сводился к тому, чтобы доказать, что мир движется в сторону исторического прогресса. Завершит это движение окончательная победа добра над злом. «С каждым днем жизнь становится все лучше и лучше. Наступит время, когда в мире не останется зла!» – говорят современные сторонники этого подхода. Вспомним строчки из советской песни: «Близится эра светлых годов. Клич пионера: „Всегда будь готов!“». Пионер должен был готов к борьбе «за окончательное торжество идеалов коммунизма». Таким образом, наследники Заратуштры восприняли его идеи буквально. Для коммунистов было характерно также пренебрежение родовыми связями. Классовое общество должно будет отмереть. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Какие уж тут родственные отношения. Пролетарий пролетарию друг, товарищ и брат! Капиталисты и империалисты – враги.

 

Железо важнее идей?

 

Псевдоисторический подход был характерен для попыток объяснить древние события. Так, любая история рассматривалась часто с позиции классовой борьбы и с позиций исторического прогресса. К примеру, события трехтысячелетней давности оценивались атеистически настроенными учеными через призму политэкономических отношений. При этом духовная и религиозная составляющая этих событий игнорировалась.

Так, атеисты говорили, что в XII–XI веках до н. э. на Переднем Востоке, в Закавказье и Восточном Средиземноморье началась так называемая железная революция. Племенами, обитающими на просторах Великой степи, было освоено дешевое производство железа. До этого важного события железо ценилось дороже золота. Железная революция докатилась до Китая, Европы, Индии и Ирана. Энгельс писал по этому поводу: «Все культурные народы переживают свою героическую эпоху, – эпоху железного меча, а вместе с тем железного плуга и топора… Железо сделало возможным полеводство на крупных площадях, а также расчистку под пашню широких лесных пространств».

Вроде бы все правильно. Есть прогресс, появилось железо, люди стали вырубать леса и сеять пшеницу. Появилось новое оружие.

Если до этого важного события вооруженные армии кочевников сражались на колесницах, одетые в бронзовые доспехи, то теперь воины пересели на коней и вооружились легкими железными копьями, мечами, стрелами.

Энгельс далее развивает свою мысль так: «Богатство соседей стало возбуждать жадность народов… Варварам грабеж кажется более легким и даже более почетным, чем созидательный труд… Теперь война ведется уже ради грабежа, который становится основным промыслом».

Таким образом, ставится в зависимость поведение людей от открытия способа изготовления орудий из железа… Какой-то уж совсем вульгарный материализм получается. При этом Энгельс ни словом не обмолвился о религиозных культах так называемых варваров.

 

«Дьявол силен»

 

Между тем есть все основания считать, что именно новые идеи, а не экономика и технологии изменили жизнь людей. Появилась потребность создать новую религиозную парадигму, которая объединяла людей вне зависимости от их этнической принадлежности. И такая парадигма была создана. Заратуштра обращался ко всем людям, независимо от их статуса, происхождения и социального положения, с проповедью. Он с гневом обрушивается на мерзких кочевников, разоряющих селения и угоняющих скот. Таким образом, было положено разрушение родового строя. Родовые божества оказались не удел. И они были отринуты как дьявольские… Им на смену пришли божества интернациональные, сплачивающие людей по признаку веры, а не по признаку родства. Разделив пантеон древних индоевропейских богов на две части – на злых и добрых, Заратуштра тем самым заложил основу конфликта, который развивается уже без малого три тысячи лет. Новая вера сплачивает людей в их борьбе против общего врага. При этом враг часто назначается врагом, потому что у него другие идеалы. Для нового – уже государственного строя нужен был новый и сильный враг. В борьбе с ним можно было создать не просто государство, а империю. Во главе империи стоял царь, окормляющий всех своих многочисленных подданных.

Лозунги «дьявол силен», «дьявол коварен» и т. д. предназначены не для ушей дьявола, а для своих единоверцев. Дьяволу по большому счету все равно, что о нем думают те, кто в него не верит. Объединив разных людей по принципу веры, цари-императоры умело манипулировали настроением подданных, вызывая у них жгучую ненависть по отношению к язычникам. Между тем именно язычники были выразителями и хранителями древних родовых традиций и верований.

 

Добрые и злые боги

 

Далеко не случайно, что областью, где возник зороастризм, стала контактная зона между миром кочевников и миром оседлых земледельцев и скотоводов. Если первые кочевали в обширных пространствах степи – нынешний Казахстан и север Средней Азии, то вторые проживали на юге Средней Азии и на территориях современного Ирана и Афганистана. Разделение на два мира, на два непримиримых лагеря было обусловлено специфическим образом жизни. При этом, как мы видели, кочевники сохраняли в своей религии основу индоевропейского культа довольно долго. Преемниками индоевропейцев, ариев и скифов стали уже монголоидные племена, начавшие свою миграцию с востока в конце первого тысячелетия до новой эры. При этом эти племена усвоили основы родовой индоевропейской религии весьма поверхностно. Монголоидные кочевники и в самом деле стали восприниматься оседлыми мирянами, в том числе и славянами, как некие исчадия ада.

Между тем первоначально в индоевропейской религии не было никакого поклонению дьяволу, так как в те далекие времена самого дьявола не существовало. Религии бронзового века знали добрых и злых богов. Добрым приносили жертвы, дабы получать от них больше добра а злых тоже уважали – за их принципиальность. Им тоже приносили жертвы, чтобы уменьшить количество зла. Идеи вселенского зла и вселенского добра не существовало в принципе.

Историки полагают, что религия Заратуштры выросла из племенной религии индоиранских племен. Во главе индоиранского пантеона стояли два бога – Митра и Варуна. Митра был богом договора и дружбы между людьми. Варуна карал нарушителей общественных норм и предписаний. Таким образом, Митру можно назвать богом, настроенным к людям более благожелательно, чем Варуна. Когда распалась единая индоиранская общность, Варуна стал богом индусов и сохранил свое имя. У иранцев Варуна стал почитаться под именем-эпитетом Ахурамазда – «господь премудрый». При этом Ахурамазда не утратил своей карающей мощи и представлялся весьма грозным божеством.

 

Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой…

 

Суть религиозной реформы Заратуштры состояла в том, что он отбросил всех остальных богов индоиранского пантеона и сделал Ахурамазду единственным богом – создателем Вселенной, людей, духов, животных. Ахурамазда, согласно концепции, предоставил людям делать свой свободный выбор между добром и злом, между правдой и ложью. Ну и кто по доброй воле выберет зло? Все за добро!

Заратуштра отбросил понятие фатальной судьбы и постулировал новое положение: за свою судьбу человек должен сражаться сам. Как тут не вспомнить крылатое выражение Гете: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой!» Кроме того, Заратуштра впервые заявил о необходимости борьбы с социальным злом, типа «На бога надейся, а сам не плошай!».

Два божественных близнеца индоевропейской религии у Заратуштры превратились в двух братьев-антагонистов. Их судьбы разошлись «как в море корабли». И все потому, что каждый из них выбрал для себя разный образ жизни. Злой дух Ангро-Майнью выбрал зло как амплуа, а добрый дух Спента-Майнью – добро и правду.

Заратуштра призывал к мирному труду и отказу от пагубного для души кочевого образа жизни. Заратуштра начинал как изгнанник. Он писал в «Гатах»: «Удаляют меня от воинов и жрецов. Не утешает меня община. Не принимают меня приверженцы зла (друджи) – тираны». В противовес родовой религии Заратуштра предлагает свой культ. Примером для него являются мирные люди, работающие на своей земле. Подобного гимна созидающему труду нельзя найти ни в одной другой религии. Заратуштра упраздняет жертвоприношение и говорит о том, что счастливая жизнь за гробом недоступна для тех, кто совершает эти жертвоприношения.

Надо признать, что современные люди так или иначе восприняли призыв Заратуштры и стали накапливать богатство на земле. Без накоплений этого богатства и в самом деле был бы невозможен мировой прогресс.

Однако идея прогресса глубоко чужда была индоевропейцам. Они не ставили себе целью скопить богатства и передать эти богатства детям. Более того, имущество умершего или убитого сжигалось вместе с его прахом. Отголоски этих ритуалов мы видим, в частности, и у славян в ритуальном сжигании Мары, Костромы, Ярилы, Купалы и т. д. Вместе с куклами из соломы славяне сжигали старые вещи. Это была своего рода жертва божеству. Чем больше отдаешь, тем больше имеешь!

 

 

В круге вечного возвращения

 

Странный брак

 

По всей видимости, брачные отношения индоевропейцы воспринимали несколько иначе, чем современные люди. Зачатие и рождение ребенка – это своего рода таинство, которое не может проходить без участия жрицы. Впоследствии фигура жрицы стала отождествляться с матерью – покровительницей рода.

Как считают некоторые исследователи, у ариев была распространена полиандрия – многомужество. Мишель Пессель в книге «Золото муравьев» описывает этот вид брака у народа минаро, проживающего в Западных Гималаях. Кроме того, эта форма брака встречается у дардов, прямых потомков индоариев, а также у индусов, живущих на северо-западе Индии.

Полиандрия зафиксирована и у народа малаяли, проживающего на юге Индии. Для малаяли характерна большая материнская семья – тарвад. Счет родства ведется по материнской линии. Юридически отцами детей считаются дядья по материнской линии. У малаяли существует культ богинь-матерей. В их честь устраиваются пышные праздники, и им посвящены многочисленные святилища. Кроме того, развит культ предков и священных многоглавых змей. Отправление культов сопровождается ритуальными плясками, жертвоприношениями и эротической пантомимой.

Кроме всего прочего в «Махабхарате» описан тип брака, когда братья имеют общую жену. У пяти главных героев – братьев-пандавов имелась лишь одна жена – Драупади.

 

Жрица любви

 

Вспомним также, что в легендах о дэвах рассказывается о нескольких братьях (три, семь, девять), живущих в горах со своей матерью (за горами) и ворующих девушек и чужих жен.

Скорее всего, полиандрия имела религиозную подоплеку. Общая жена провозглашалась жрицей или богиней. Быть может, этот вид брачных отношений сложился из-за того, что мужья часто погибали на войне. В этом случае жена погибшего мужа переходила к старшему или младшему брату. Вспомним и пушкинскую «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях». В ней в иносказательной форме отражены такого рода отношения. Есть все основания считать, что индоевропейцы вступали в ритуальный брак со жрицей, которая являлась участницей мистерий и оргий, связанных с зарождением новой жизни. Ее роль состояла как раз в мистическом сопровождении души с того света в новую земную жизнь. Это совершенно не исключает того, что у индоевропейцев и ариев имелось множество наложниц и рабынь, которые производили на свет многочисленное потомство. Однако «хозяйкой бала» являлась первая жрица и первая жена. Во время религиозно-оргиастической церемонии, проводившейся весной, летом и ранней осенью, она руководила ритуалом помещения души в зарождающееся тело.

Шабаш на Лысой горе, проходивший в Вальпургиеву ночь на 1 мая, является зримым отголоском древних культов, связанных с деторождением. Может быть, потому в сказке Пушкина мертвая царевна названа мертвой. Этим подчеркивается ее связь с иным миром. Царевна мертва до той поры, пока ее не пробудит к жизни вечная сила – любовь.

 

Общие жены

 

Если основываться на чисто материалистических представлениях, то нельзя совершенно исключать, что добытые в результате захватнических набегов красавицы считались общими для всех братьев. Это снимало ненужные конфликты внутри семьи.

Официальная (старшая, или главная) жена была одна, но было еще много неофициальных, добытых в бою или захваченных в качестве контрибуции. Статус этих жен мог быть ниже, чем статус главной общей жены. В их задачу входило умножать число потомков благородных ариев. Естественно, что требование к таким женам предъявлялись высокие. Особенно ценились златовласые молодые девушки. Их считали дочерьми солнца. Это был своего рода искусственный отбор, направленный на формирование определенного морфотипа. И он дал свои результаты. Основой направленной селекции длительное время являлись религиозные представления о детях солнца. Такие дети должны иметь белокурые волосы и светлые глаза. Роль религиозных представлений в выведении «нового арийского человека» вполне очевидна. Ныне представители этого «арийского» морфотипа входят в состав атланто-балтийского и балто-беломорского антропологического типа. Их отличает высокий рост, светлая кожа, светлые глаза и волосы. Помимо Германии, Скандинавии и Балтии «истинные арийцы» живут в России и Восточной Европе, на Кавказе и Памире, в Иране и Индии, а также в других странах…

Совершенно нельзя исключать, что именно полиандрия в лучшей степени способствовала селективному отбору по определенным внешним признакам. Коль скоро эталоном красоты праиндоевропейцы и арии считали белокурых и светлоглазых детей, то именно таким и желали видеть они свое потомство. Белокурая красавица объявлялась общей собственностью братьев. И это способствовало рождению детей с наследованием доминантных признаков матери.

 

«Раздорники» препираются…

 

Религиозной основой для полиандрии мог являться распространенный миф о двух божественных братьях-близнецах. Один из них олицетворял день, другой – ночь. Оба брата по очереди соединяются с девой-солнцем. При этом надо особо отметить, что антагонизма между братьями не было. Они не враждовали между собой, а своей светозарной супругой владели по очередности. И лишь впоследствии один из братьев стал отождествляться с абсолютным злом и приобрел демонические черты. Именно у этого брата, представленного в русских сказках в виде Кощея Бессмертного или Змея Горыныча, Иван-царевич ворует невесту. Между тем Кощей (Змей) в свою очередь сам своровал невесту у Ивана-царевича. Совершенно невозможно понять из русских народных сказок, чьей же невестой изначально является златокудрая дева-солнце. Такая сюжетная амбивалентность указывает на древние истоки мифа. В первоначальном индоевропейском варианте у двух божественных братьев была общая жена. Часть времени она проводила с одним братом, часть с другим. Впоследствии сюжетная основа мифа изменилась. Словно между братьями пробежала черная кошка. Они стали открыто враждовать из-за общей жены или невесты. При этом ни один из братьев не мог окончательно победить другого. Этот сюжетный поворот отражен в русской народной загадке «Два супостата препираются». Отгадка – «День и ночь». Препираются братья-супостаты из-за своей златокудрой жены – солнечной девы. В другой народной загадке день и ночь названы «раздорниками», т. е. сорящимися. У словаков есть поэтическое предание. В тот момент, когда лучезарное солнце только готовится выйти из своих золотых чертогов, чтобы совершить свою дневную прогулку по белу свету, нечистый специально выжидает этого момента и караулит солнце у дверей. Нечистый стремится захватить солнечную деву и унести к себе в преисподнюю. Однако при приближении солнца вокруг все озаряется светом. И нечистый чувствует свое бессилие и позорно бежит, обуянный страхом, скрываясь в преисподней. Каждый день происходит это. И каждый день нечистый бежит при появлении света солнца, не смея приблизиться к златокудрой деве.

 

Пленение солнечной девы

 

Отголоски этих представлений мы видим и в русской сказке о Кощее Бессмертном. Он пленяет солнечную деву, однако не смеет приблизиться к ней и овладеть ею. Он ждет, что дева сама согласится выйти за него замуж. Однако деву вызволяет из Кощеева плена Иван-царевич – день.

Здесь мы видим вторичное осмысление древнего индоевропейского мифа. Солнечная дева хоть и похищается Кощеем или Змеем, но не вступает с ним в интимную связь. Она всю ночь содержится взаперти. Злой демон ждет, что она сама согласится стать его женой. Но этого не происходит. Наступает новый день, и он вызволяет солнечную подругу из заточения.

Осмысляя эти сюжетные обертона, мы понимаем, что Кощей Бессмертный или Змей не может быть побежден окончательно. Он является олицетворением ночи. А день и ночь так же связаны друг с другом, как братья-близнецы.

Меж тем Заратуштра попытался отделить одного божественного брата близнеца от другого. Он отождествляет кочевников – тура с демоном ночи – Ангро-Майнью, а оседлых жителей Ирана – с духом света Спента-Майнью. Он считает, что можно навсегда избавиться от кочевников, победив их. Для этого нужно лишь реформировать религиозный культ. Нужно утвердить поклонение свету и огню и упразднить поклонение ночи и тьме. Попытка сделать религиозный переворот ни к чему хорошему не привела. Зло как было, так и осталось в мире. Теперь зло прячется в оболочку слов о добре. Все люди на словах хотят добра и света, однако в результате получается зло. Вспомним поговорку: «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

 

Погибло ли солнце?

 

«Погибло съедаемое солнце!» – вот обычное выражение, с которым обращались старинные древнерусские летописцы, описывая солнечное затмение. Затмение виделось им как гибель солнечной девы. Как писал А. Н. Афанасьев в своей книге «Древо мира»: «Солнечные и лунные затмения были объясняемы той же борьбой светлых богов с темными, как небесные грозы… Эти чрезвычайно редкие явления возбуждали тревожное чувство страха: нечистая сила нападала на божественное светило, захватывала его в свою пасть и готовилась пожрать перед очами смущенного язычника».

В иной трактовке мифа солнечное затмение можно было воспринимать как потерю девой-солнцем своей девственности. Небесные грозы вовсе здесь ни при чем. Язычники не очень-то смущались солнечными затмениями. Светлые и темные боги в миропонимании индоевропейцев не являлись антагонистами. Ночь такое же божественное творение, как день. Отсутствие солнечного света не давало повода для паники. Представления о космическом круговращении как основе мироздания были характерны для всех индоевропейцев. Такие представления сохранились и в русском фольклоре:

 

Чудо в тереме показалось:

На Небе солнце – в тереме солнце.

На Небе месяц – в тереме месяц,

На Небе звезды – в тереме звезды,

На Небе заря – в тереме заря

И вся красота поднебесная.

 

Путешествие солнца в царстве тьмы для древних индоевропейцев вовсе не выглядело фатальным событием. Сохранилась замечательная русская народная песня о том, как солнечная дева просит перевозчика переправить ее на другую сторону:

 

Перевозчик, добрый молодец!

Перевези меня на свою сторону.

– Я перевезу тебя – за себя возьму…

 

Далее солнечная дева представляется как перед женихом – она описывает свою родословную.

 

Мне матушка – красно солнышко,

А батюшка – светел месяц,

Братцы у меня – часты звездушки,

А сестры у меня – белы зорюшки.

 

 

Черный и белый

 

Сюжет, когда солнечная дева едет на двух конях, как раз символизирует древний индоевропейский миф о двух братьях. Кони также разные. Белый конь – символ дневного и светлого божества, черный конь – символ ночного божества. Индоевропейцами проводились жертвоприношения белых и черных коней. При этом предпочтение отдавалось коням светло-рыжей и белой масти. Считалось, что душа коня, принесенного в жертву, скачет прямиком на небо. Шкуру жертвенного коня растягивали и вывешивали на воткнутые в землю жерди. Получался некий аналог небесного свода или шатра. Подобные обряды были восприняты позднее монголоидными племенами. На Алтае можно еще изредка увидеть этот ритуал принесения в жертву коня. Однако в большинстве случаев жертвенный конь заменен на жертвенного оленя.

В отдаленные времена индоевропейского единства в жертву богам приносили и людей. Покойника клали на погребальную колесницу, которая должна была доставить душу почившего прямиком на Небо. Обычай отправлять покойника на запряженном лошадьми катафалке сохранился в некоторых районах до настоящего времени.

Во многих древних захоронениях, относящихся к бронзовому и раннему железному веку, найдены остатки повозок, их детали, упряжь, а также скелеты умерщвленных коней. На раннем этапе этого культа в погребения помещали и тела умерщвленных возниц. Позднее этот ритуал перекочевал и в Китай. Там рядом с могилами правителей и императоров выкапывались специальные ямы для колесниц и лошадей – чэ-ма кэн. Рядом обнаружены и скелеты возниц.

В Туве при раскопках Аркана – царского кургана скифского времени обнаружены специальные жертвенные площадки с черепами и костями лошадей. Кроме того, скелеты 160 жеребцов были обнаружены в деревянных склепах возле самого погребения.

 

Вниз или вверх?

 

Очевидно, идея рая и ада выросла из древних индоевропейских представлений о том, какому богу – светлому или темному – приносится жертва. Жертву могли отправить к богу дневного света (Дьяусу, Диевасу, Диву и т. д.) и к богу ночного времени суток (Велесу). Таковым, например, у хеттов считался бог Арма, олицетворявший месяц. Сохранился миф, связанный с этим богом. Арма, будучи лунным божеством, потребовал от жрецов, чтобы те передали царю его волю, – он желает увидеть дым от погребального костра царя. Жрецы долго думали, как выйти из щекотливого положения. Да и царь загрустил. Не хотелось ему жертвовать своей жизнью ради процветания народа. Наконец коллегия жрецов нашла хитроумный выход. Вместо царя был принесен в жертву бык. Тело быка водрузили на погребальный костер и сожгли. Арма остался доволен. В этом мифе мы видим мотив, объясняющий замену жертвоприношения человека на жертвоприношение животного. Такая замена впоследствии приняла и вовсе стилизованную форму. В средневековом Китае во время похоронной церемонии сжигали фигурки вырезанных из бумаги лошадей и быков.

Очевидно, имело большое значение, к какому именно богу обращается жертвователь. Для хорошего бога ничего не жалко. А вот для злого можно отделаться и имитацией жертвоприношения. В иной мир отправляли врагов чаще, чем друзей. Души врагов предназначались в основном для ночного божества. Само собой разумеется, что души царей в сопровождении целого эскорта слуг и животных прямиком отправлялись к дверям солнечного рая.

 

Кесарю – кесарево…

 

Постепенно иной мир заполнился: вверху – праведниками, а внизу – грешниками. При этом вверх ассоциировался со светом солнца, а низ – с ночью и тьмой. Посмертная судьба жителей ада и рая различна.

Однако люди, живущие на земле, еще могут сделать свой выбор и исправить грехи, допущенные в своей жизни. Они должны покаяться. Этим они облегчат свою душу, и она воспрянет в небеса и может даже попасть в солнечный рай. Отголоски терпимого отношения к грешникам мы встречаем хотя бы в изречении Иисуса Христа: «Кесарю – кесарево, а Богу – божье». Спаситель произнес эту фразу, когда хитрые фарисеи подступили к нему, надеясь поймать его на слове и обвинить в подстрекательстве против власть имущих.

Однако в целом терпимое отношение к недостаткам власть предержащих не отменяет эсхатолическую битву в конце времен – Армагеддон. В ней, согласно христианским представлениям, будут участвовать «цари всей земли». Тогда произойдет окончательное разделение людей на чистых и не чистых. Чистые поселятся в царстве вечного лета, а не чистые вечно будут блуждать во тьме и вечно гореть на погребальном костре. Черти со своими сковородками и прочими ужасными инквизиционными «изысками» – это явный намек на обряд сожжения трупа у древних индоевропейцев и славян. Смрад, тлен и хлад, а также вечные муки сопутствуют грешникам во время их пребывания в преисподней.

 

Богатый бог и человек

 

Персонификацией счастья у индоариев являлся бог Бхага. Его имя переводится как «наделитель». Бхага благосклонен к людям. Он участник свадебной церемонии и наделяет людей сексуальным блаженством. Кроме того, Бхага – бог богатства. Бхага в качестве возницы правит колесницей солнца. В поздней индийской литературе эпитетом «бхага» наделяется не только бог, но и человек, у которого есть слава, богатство, власть и многочисленное потомство. Тот, кто обладает всем этим, зовется бхагаватом. Понятно, что этот бог вполне соответствовал зороастрийскому канону домостроительства. В «Авесте» индийский Бхага появляется под именем Бага – «бог». В поздней «Авесте» Бага употребляется для обозначения Ахурамазды. Когда у человека есть богатство, а также ему покровительствует бог богатства Бага, то такому человеку и море по колено. Славянское слово «бог» также родственно иранскому Бага и индийскому Бхага. Славяне, так же как иранцы и индусы, под эпитетом «богатый» понимали и богатого человека, и бога… Нелишне будет напомнить, что богатым в древние времена считался тот, у кого было много детей – наследников. Такое отношение к богу сохранялось и позже. Согдийское божество Баг выступает в качестве бога свадьбы. Другим богом, дарующим богатство и счастье, у ариев считался бог Арьяман. Вполне очевидна связь имени этого бога с самоназванием «арийцы». Арьяман, так же как и Бхага, дарует своим поклонникам супруга или супругу. Арьяман и Бхага отождествляются с Агни – богом огня и Савитаром – богом солнечного света. Имя Савитар переводится как «рождающий». Этот бог рождает все: коней, коров, быков и прочую скотину, а также счастье, богатство, людей.

Однако нигде в древних ведийских мифах не сказано, что Савитар рождает недвижимость – добротные дома, каменные крепости и великолепные замки. Он к ней полностью равнодушен.

Таким образом, мы можем видеть, что древняя индоевропейская религия по своей сути была очень человечна и очень биологична в своей основе. Все живое почиталось, а мертвое служило живому. Жизнь продолжается благодаря постоянному воспроизводству и приходу душ в этот мир и уходу душ из него. По большому счету именно круговращение душ являлось религиозной основой индоевропейского культа богатства и счастья.

Многоглавый дракон и являлся персонификацией всего этого. Каждая из его голов олицетворяла собой определенный вид богатства.

 

Бессмертный дракон

 

Многие исследователи высказывали также соображение, что многоглавый змей является символом племенного союза. Каждая его глава символизировала род или племя, входящие в племенной союз. Именно на представителях этого рода женились и выходили замуж молодые люди. Трехглавый дракон – это племя, состоящее из трех родов, семиглавый – из семи, а двенадцатиглавый – из двенадцати. Благодаря устойчивой системе заключения браков удавалось длительное время сохранять единый палеоевропейский морфотип. Кроме того, жреческие ритуалы обеспечивали возвращение родственных душ в родную племенную семью. Таким образом, на протяжении тысячелетий сохранялся древний уклад жизни, который впоследствии стал отождествляться с золотым веком, полным счастья и блаженства. Воспоминания о золотом веке сохранились практически у всех индоевропейских народов. Пасторальные сюжеты характерны для обозначения полного и безграничного счастья. Думается, люди были счастливы не от того, что они пасли коров, а от того, что они верили в переселение души. Они не только верили, но и знали, какая душа приходит в этот мир. Жрецы обладали средствами по своему желанию вызывать душу человека из мира мертвых и наделять ее новым телом. Такие способности и делали праиндоевпейцев бессмертными. Сюжетная основа таких представлений сохранилась в фольклоре европейских народов, в том числе и у славян. У славян даже в большей степени. Так, Кощей Бессмертный наделен способностью жить вечно. Его гибель в сказке носит умозрительный характер. Весьма интересно, что смерть Кощея заключена в яйце, которое хранится в сундуке, который зарыт под корнями могучего дерева – Мирового древа. Священное древо предков, ассоциирующееся с миром мертвых, являлось и символом вечно обновляющейся жизни. Бессмертный дракон, меняющий головы, символизировал собой племя, состоящее из множества родов. Процветание этих родов заключалось в следовании религиозным канонам, освященным деяниями и мыслями предков.

 

 

Когда был золотой век?

 

«Труды и дни» без трудов

 

Есть все основания полагать, что легендарная эпоха праидоевропейцев отражена в преданиях о золотом веке. Эти предания сохранялись у древних греков, персов, германцев, индусов и славян.

Особенно отчетливо проявилась характеристика золотого века у античного писателя Гесиода, жившего в VIII веке до н. э. В своей поэме «Труды и дни» Гесиод описывает пять веков существования человечества – золотой, серебряный, медный, героический, железный. О золотом веке Гесиод пишет как о блаженном состоянии человечества. В те времена правил бог Кронос. Люди жили, не зная трудов. Их жизнь проходила в беззаботном веселье и пирах. Земля сама давала богатые плоды. Людям не приходилось тратить силы на возделывание полей и садов. Многочисленные стада паслись на тучных пастбищах. После смерти люди золотого века становились духами, покровителями людей новых поколений. Окутанные туманом, они носились над землей, повсюду защищая правду и карая зло…

В этой характеристике вполне можно угадать праиндоевропейцев, ведущих кочевой образ жизни и живущих только тем, что дарует им судьба.

Сходную картину рисует римский поэт Овидий: «От дани вольна, не тронута острой мотыгой, плугом не ранена, все <