Группа туристов на моей памяти

О гибели группы туристов на Северном Урале я услышал летом 1959 года, находясь на службе в Советской армии, под Ташкентом. Солдат нашей роты свердловчанин Ахтямов съездил в отпуск домой и сообщил, что прошедшей зимой за Ивделем погибла большая группа лыжников. По его словам, в народе ходили слухи, что они попали под испытание какого-то оружия. Сообщение отпускника не произвело на меня большого впечатления: в армии часто приходится слышать о гибели. К тому же моя голова была занята атомным взрывом в Кыштыме (Челябинске-40): я призывался из того населённого пункта, который позднее стал Челябинском-70, а ныне именуется Снежинском Челябинской области, и прикидывал, возвращаться ли мне туда после службы, потому что расстояние до него от Кыштыма по прямой линии всего 50 километров. Прибавлять к фамилии приставку "фон" не захотелось, и возвращаться я не стал. (По грубоватой шутке в системе Минсредмаша, или Минатома, к существенно облучённым гражданам обращаются "ваше сиятельство", а какого-нибудь Сидорова, "схватившего дозу" ниже смертельно опасной, именуют "фон Сидоров".)

В 1960 году, после службы в армии, я поступил на работу в Свердловске-44 на местное атомное предприятие, которое имело скромное маскировочное наименование "Машзавод" (ныне - Уральский электрохимический комбинат, мировой атомный гигант), и одновременно - на заочное отделение УПИ ("Электрические станции, сети и системы"), сдав вступительные экзамены в Средне-Азиатском политехническом институте (САзПИ, Ташкент), ещё находясь на службе в армии.

Работа на атомном предприятии никогда не была потогонной, свободного времени в течение рабочей смены - уйма, и мы перелопачивали массу сведений от полётов на другие планеты до отношений между людьми. Тема о гибели туристов в 1959 году не была исключением. О ней знали практически все работники. Причиной гибели считали какое-то новое неизвестное оружие. Ни о каких ракетах не было речи.

Мы сначала не допускали мысли, что о принципе действия нового оружия нельзя догадаться, думали, стоит поднапрячь мозги - и всё поймёшь, но жизнь показала, что мы заблуждались. К концу 1950-х годов спектр принципиально новых видов оружия расширился почти до двух десятков. Кроме огнестрельного, химического и атомного, появились ракетное, лазерное, биологическое, климатическое, тектоническое виды оружия. И много-много других. Закопёрщиком был неуёмный Н.С. Хрущёв. По его настоянию была даже спроектирована и построена "летающая подводная лодка", то есть самолёт-подлодка: и летала, и ныряла под воду.

Появился малопонятный термин "электронное оружие", которое дало путёвку в жизнь электронным пушкам ("пушечкам"), ни чем не похожим на те, которые стреляют снарядами, для разрушения вещества на атомном уровне и "адским машинкам" для воздействия на психику человека вплоть до его убийства. В начале 21-го века об электронных пушках высказывался старожил Госдумы Владимир Жириновский.

Отмечу один нюанс: на протяжении 50-ти лет электронную пушку "заново изобрели" уже несколько раз. Она всё появляется и появляется! Всё заново и заново, несмотря на то, что в 1957 году о ней успели упомянуть. "Электронное оружие" разветвилось на множество вариантов применения, порой потерявших в своём названии слово "электронное".

Посещая Уральский политехнический институт в 1960-1962 годах в качестве студента-заочника, я встречал там много забавных вещей, связанных с насильственным поспешным затаскиванием страны в коммунизм, но ни разу не слышал разговоров о погибших туристах.

В 1961 году Урал вторично посетил Никита Хрущёв, возглавив делегацию на партийно-хозяйственном активе в г. Свердловске (http://www.urcountry.ru/vopros_otvet/page2/). На этот раз к его партийному рангу Первого секретаря ЦК КПСС была добавлена должность Председателя Совета Министров СССР, с которой он успешно столкнул Булганина Николая Алексеевича, Маршала Советского Союза, имевшего лубянские корни.

Планировалось выступление Хрущёва на стадионе, перед "народными массами". Но оно было отменено. Хрущёву доложили, что много недовольств, будут нежелательные выкрики. Он сослался на внезапную простуду и ограничился непродолжительным выступлением на площадке перед Домом офицеров, находясь в двойном кольце милиции. А люди приготовили множество коллективных письменных заявлений с жалобами и возмущениями на "качество жизни". По прошествии уже долгих лет я думаю, что родители погибших туристов тоже хотели спросить его, глядя в глаза, но не сумели приблизиться.

В Свердловском горном институте, в который я перевёлся из УПИ и который стал моей "геологической родиной", мне приходилось слышать о гибели студентов-туристов как о безнадёжном для обсуждения событии. Вне связи с пресловутыми ракетами и пресловутыми же лавинами. Северный Урал, в общем, - не лавиноопасный регион. Небольшая лавина, в принципе, может скатиться где-нибудь в районе высоких вершин Северного Урала (высотой около полутора километров и более), но таких сообщений нет, и гибель студентов УПИ никто никогда не связывал с лавиной на горе со сглаженными склонами. Речь всегда шла только о секретном оружии. Люди знали, что говорили. А после разрешения свободного обсуждения появилась масса всевозможных придумок. Но они относятся к фольклору, а не к делу.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ТЕМЕ. В конце 1990 года, проживая в Великом Новгороде, я получил от своего школьного товарища с Урала вырезки статьи С. Богомолова из газеты "Уральский рабочий" об огненных шарах и гибели туристов в 1959 году. Материал удивил своим появлением. И обрадовал, потому что он стал началом публикаций "с места", со ссылками на людей. До статьи С. Богомолова на эту тему появилась лишь публикация В. Псаломщикова в газете "Аномалия" (Ленинград) как о "глухом", то есть безнадёжном для расследования, деле.

В то время я был председателем Новгородское общество по изучению аэрокосмических феноменов "Астрал". Мы всесторонне обсудили статью Богомолова и пришли к мнению, что в условиях, когда прошло более 30 лет, возможен единственный способ узнать правду - это помощь медиума либо спиритический сеанс.

Наше общество занималось только сбором фактов об "аномальных" явлениях, обсуждениями, построениями гипотез и публикациями в существующих газетах, от местных до московских и прибалтийских. С Уралом моя связь ослабла. Среди членов общества и вольных посетителей были практикующие медиумы, спириты и множество экстрасенсов. Действуя самостоятельно, "по призванию", они устанавливали "связи с тонким миром" и высказывались о туристах каждый по своим сведениям. Мы обсудили сообщения медиумов, после чего я написал заметку в областную газету "Новгородские ведомости", используя одно или два их "показания". По просьбе Владимира Ажажи, директора Союзуфоцентра (в Москве), я отправлял ему все публикации об "аномальных" явлениях по Новгороду. Отправил и газетную вырезку своей статьи, в которой предлагалось действовать через спиритов.

Вскоре вышел сборник Уфоцентра с обзором провинциальных публикаций, и моё предложение без ссылки на мою фамилию, неодобрительно критиковалось. Я рассудил, что некто влиятельный осуждает подобный способ узнавания истины. Способ в действительности наиболее эффективный и короткий. "Некто влиятельный" мог быть вычислен без особого труда, если учесть, что "НЛО" находились в сфере интересов и надзора ГРУ (Главного разведывательного управления), а директор Союзуфоцентра Владимир Ажажа ещё в 1976 году занимался этими "НЛО" на Северном флоте по линии ГРУ в звании капитана второго ранга (сведения - из его опубликованных признаний).

Потом мы ощутили наезды "невидимого фронта". Но это вопрос, как говорится, совсем другого направления. Главное здесь в том, что мы случайно задели нерв системы - в критике моей заметки (а в то время в сборнике Союзуфоцентра не критиковали никого) читалось одёргивание: узнавать правду нежелательно.

В те годы я внимательно следил за публикациями Уфоцентра, имел деловую связь с В.Г. Ажажей, один раз осторожно "закидывал удочку", почему-де не изучается, и понял (это не ответ Ажажи) правоту В. Псаломщикова о "глухоте" дела - оно тянулось к самому "верху" и переплеталось с политикой. К таким "делам" стараются не прикасаться и даже не разговаривать о них. В наши дни по теме о туристской группе Дятлова любителям разрешена игра "Угадай-ка!". То есть на основании имеющихся, кое-каких материалов можно строить и высказывать любые предположения о причине трагедии. Поощряется построение версий, гипотез, потому что от гипотез распыляется внимание. Но на большее, судя по всему, власти в ближайшее время не пойдут. И тайна гибели группы туристов в ближайшие 10-15, а то и 20, лет едва ли будет раскрыта. Впрочем загадывать не берусь. Очень уж это рискованно. Разве мог кто-то предполагать, что одна ночная пьянка в Беловежской Пуще развалит СССР?

Большинство дятловцеведов пытается разгадать тайну трагедии через ракетную и лавинную версии. Я не разделяю ни ту, ни другую, потому что считаю их не полностью разработанными и противоречащими многим фактам. Мои публикации содержат, главным образом, критический анализ сведений о трагедии, отражённых в СМИ и книгах, а также в документах уголовного дела о гибели группы, опубликованных в Интернете Е. Буяновым, и протоколах опроса свидетелей, опубликованных в Интернете А. Нечаевым, В. Борзенковым, А. Коськиным и другими. Учитываются рассуждения А. Ракитина в его очерке "Смерть, идущая по следу..." (о группе Дятлова). Я нахожу, что документы, условно говоря, Буянова, Нечаева и Борзенкова, плохо изучены, и не спешу с построением версии, которая должна родиться сама из выявленных фактов. Пока складывается впечатление, что в Постановлении прокурора Иванова о прекращении уголовного дела от 28.05.59 нет ни слова правды, а события развивались по сценарию, очень далёкому от того, который навязывается Постановлением и поддерживается властью.
(к Оглавлению)

* * *

2. Придуманный "перевал Дятлова"

В феврале 1959 года на Северном Урале погибла группа из девяти туристов под руководством Игоря Дятлова, одних из самых опытных в Уральском политехническом институте. Туристы ушли в лыжный поход высшей (в то время - третьей) категории трудности и были найдены мёртвыми недалеко от своей палатки, на склоне горы "1079", которая местными жителями называлась Верхуспия, в 12 километрах на юг от горы Отортен. Пятерых нашли в конце февраля - начале марта, а остальных четверых - в начале мая 1959 года.

Поиски группы Дятлова проводились необычно, с какой бы стороны на них ни взглянуть: мобилизованы самолёты и вертолёты гражданской и военной авиации, военнослужащие внутренних войск, сапёры и кинологи с собаками, активисты Свердловского городского клуба туристов, переполошился Свердловский обком КПСС.

Для руководства поисками было создано несколько чрезвычайных комиссий по инициативе Свердловского обкома КПСС. Обком держал поиски на контроле и докладывал о них Никите Хрущёву - Первому секретарю ЦК КПСС. Поиски проходили в обстановке таинственности, а причина смерти не сообщалась. Одновременную гибель девяти человек прокурор-криминалист областной прокуратуры Иванов Л.Н., который вёл расследование под строгим контролем обкома КПСС, объяснил замерзанием.

Слух о таинственной гибели молодёжи быстро разлетелся по Свердловской области и за её пределы. Население взбудоражилось. Причина трагедии скрывается властями до сих пор, даже по прошествии полувекового срока.

Суть происшествия в следующем. Группа опытных туристов Уральского политехнического института (УПИ) в количестве 10 человек во главе со студентом Игорем Дятловым 23 января 1959 года отправилась из Свердловска в поход по зачётному маршруту, зарегистрированному по всем правилам. Началом и концом маршрута был посёлок Вижай Ивдельского района Свердловской области. На плане маршрут имел почти кольцевую форму. От посёлка Вижай группа должна была идти вверх по реке Лозьва к горе Отортен.

Рис. 1. Гора Отортен (из книги А. Гущина "Цена гостайны - 9 жизней?", с. 6).

к Перечню рисунков

Перевалив через Отортен на западный склон Уральского хребта, пройти в южном направлении до горы Ойка-Чакур, вновь пересечь хребет и спуститься по реке Северная Тошемка в юго-восточном направлении до посёлка Вижай. Из посёлка Вижай руководитель группы Игорь Дятлов должен был телеграфировать в Свердловск об окончании похода. Контрольный срок - 12 февраля. Однако известия не пришло.

В поход ушли:

Дорошенко Юрий Николаевич (1938 год рождения), студент УПИ, 3 курс(?) радиофака;
Дубинина Людмила Александровна (1938 год рождения), студентка 3 курса инженерно-экономического факультета УПИ;
Дятлов Игорь Алексеевич (1936 год рождения), студент 5 курса радиофака УПИ;
Золотарёв Александр (Семён?) (1921 год рождения), инструктор Коуровской турбазы под Свердловском;
Колеватов Александр Сергеевич (1934 год рождения), студент 4 курса физтеха УПИ;
Колмогорова Зинаида Алексеевна (1937 год рождения), студентка 4 курса радиофака УПИ;
Кривонищенко Георгий Алексеевич (1935 год рождения), инженер из г. Челябинска-40, выпускник УПИ;
Слободин Рустем Владимирович (1935 год рождения), инженер из г. Свердловска, выпускник УПИ;
Тибо-Бриньоль Николай Владимирович (1934 год рождения), инженер из г. Свердловска, выпускник УПИ;
Юдин Юрий Ефимович (1937 года рождения), студент 4 курса инженерно-экономического факультета.

Как видим, студентов было шестеро. Кроме них, в группу входили три недавних выпускника УПИ, работавших инженерами в Свердловске и закрытом городе Чебинске-40, а также "великовозрастный" (37-летний) инструктор турбазы.

Юрий Юдин 28 января покинул группу и вернулся с маршрута домой ввиду болезни. Остальные 9 человек через неделю погибли.

Их тела нашли в 12-15 километрах юго-восточнее горы Отортен, на северо-восточном склоне горы "1079" (впоследствии она переименована): между её вершиной и Четвёртым притоком реки Лозьва.

Движение группы Дятлова по маршруту, согласно записям в дневниках, такое:

23.01.1959 - Выезд вечерним поездом из Свердловска.
24.01.1959 - Около полуночи прибыли на станцию Ивдель.
25.01.1959 - Передвижение автобусами: от станции Ивдель до города Ивдель и от города Ивдель до посёлка Вижай.

В посёлке Вижай находилось поселение расконвоированных заключённых Ивдельского управления лагерей (Ивдельлага) и осуществлялась хозяйственная деятельность соответствующего профиля. Вижай был одним из ворот на Северный и Приполярный Урал и контрольным пунктом для туристов и геологов.

26.01.1959 - Переезд в кузове грузового автомобиля ГАЗ-63 от посёлка Вижай до посёлка "41-й участок", или "41-й квартал" (временный жилой посёлок).
27.01.1959 - Переход на лыжах от "41-го участка" до Второго Северного посёлка (нежилой посёлок из 20 заброшенных домиков). Первый день пешего движения по маршруту: туристы шли по дороге на лыжах, а их вещи ехали на попутном транспорте (на подводе).
28.01.1959 - Окончательно встали на лыжи в посёлке Второй Северный. Переход вверх по реке Лозьва. А Юрий Юдин в тот день отправился обратно, от Второго Северного посёлка на Вижай, далее - в Ивдель и Свердловск. И на каникулы домой - в Таборинский район Свердловской области.
29.01.1959 - Переход вверх по Лозьве, затем, якобы, поворот на запад, по правому притоку Лозьвы - речке Ауспия. (Это согласно дневнику. Я считаю, что дневники подправлены, а группа, не сворачивая на Ауспию, продолжили поход по Лозьве до горы Отортен.)
30.01.1959 - Переход вверх по Ауспии.
31.01.1959 - Достигли верховья речки Ауспии.

Всё. Об остальных действиях туристов сведения в дневниках отсутствуют. По 28 января передвижение туристов подтверждено свидетелями из местного населения (их показания на допросах будут приведены ниже) и Юрием Юдиным.

Среди вещей туристов группы Дятлова, по данным прокурора Иванова, якобы, обнаружена юмористическая стенгазета "Вечерний Отортен Nо 1". Но Иванов не осматривал палатку, а те, кто её осматривал и подписывал протокол осмотра (прокурор Ивделя В.И. Темпалов, понятые Е.П. Масленников и Б.Е. Слобцов), ни о какой стенгазете не упоминают. Свидетелем того, что эта стенгазета висела в палатке, считает себя следователь Ивдельской прокуратуры В.И. Коротаев: он утверждает, что видел, как эта стенгазета была прикреплена кнопками к стенке палатки. Это сообщение звучит, как шутка (крепить что-то кнопками к брезенту!); кроме того, кнопки не значатся среди найденных вещей. Главное же в том, что Владимира Ивановича никто из поисковиков не видал на поисках! Эта дилемма не единственная в материалах уголовного дела и вообще в процессе расследования по группе Дятлова. Кстати сказать, в уголовном деле нет ни единого документа, подписанного Коротаевым, все его показания зиждутся на его словах. Тем не менее, вопреки видимой логике, я нахожу резон в некоторых его словах.

Стенгазета "Вечерний Отортен Nо 1" неожиданно нашла упоминание в показаниях Моисея Аксельрода на допросе, причём в окружении любопытных фактов, о чём речь пойдёт ниже.

Последняя запись в дневниках туристов - 31 января 1959 года. На этом основании следствие "установило" (или "логически" пришло к выводу), что туристы погибли в ночь с 1 на 2 февраля 1959 года. Якобы 1 февраля у туристов был напряжённый день в связи с тем, что они сооружали лабаз (заметим, что на кольцевом маршруте лабаз нужен, как пятая нога собаке). А после этого мероприятия у них будто бы осталось времени так мало, что его хватило только на переход на расстояние в 2 км и установку палатки затемно и на голом месте - там, где она была обнаружена. А в ночь с 1 на 2 февраля, якобы, произошло нечто, заставившее туристов покинуть палатку полуодетыми и разутыми, пробежать от неё вниз по склону полтора километра и погибнуть по непонятной причине.

Такова легенда следствия, сочинённая по указанию обкома КПСС. И всё бы хорошо, и, может быть, даже можно было бы кое-чему поверить, но родственники туристов, получив от прокурора Иванова дневники на руки, посчитали, что они подправлены: почерк - местами мало похожий, есть вырванные страницы и большие площади стёртого текста. От этой оказии доверие к дневникам, а также к дате гибели туристов и к их маршруту падает. Не только падает, а полностью исчезает. У человека, читающего материалы следствия, появляется ощущение, что его водят за нос. Полностью пропадает доверие и к месту гибели - склону горы "1079".

Для подтверждения сказанного о подделке дневников привожу выдержки из повести Анны Матвеевой "Перевал Дятлова" - описание визита к Игорю Александровичу, брату Людмилы Дубининой.

"18.

- Если нужно, я могу дать вам Люсины записные книжки, - нерешительно сказал Игорь Александрович. - Я готовился к нашей встрече и перечитал их заново. Там есть дневник, бывший с Люсей в походе - в том самом, последнем. И там в конце - одна любопытная вещь... Сами увидите".

Это осторожное замечание брата Людмилы Дубининой о тексте в дневнике сестры, написанном почерком, подделанным под её почерк. А далее Анна Матвеева пишет от своего имени.

"Геологи знали много мансийских слов - Люся исписала почти три странички... Но у меня так и не уходило из головы это странное совпадение: я - ручей. Я - в ручье.
Казалось, что дневник обрывается спонтанным всплеском интереса к языку манси. Я перелистнула - на всякий - пожелтевший листок в клеточку и увидела еще одну, теперь уже вне всякого сомнения, последнюю запись дневника. Это была очень странная запись - я поняла, что имел в виду Игорь Александрович, когда передавал мне Люсины заметки.

Сначала мне даже показалось, что это не Люсин почерк - мельче, непонятнее, сама запись куцая и обрывается на полуслове, а главное, карандашный нажим гораздо слабее. Будто Люся писала неохотно, ее более занимали какие-то другие мысли или... это писала не она?

Приглядевшись, однако, убеждаешься в очевидном совершенном сходстве двух почерков, но запись все равно сильно выделялась по сравнению с предыдущими и с другими Люсиными дневниками".

Это наблюдение Анны Матвеевой. Она бы согласилась, что написано Люсей, "но запись всё равно сильно выделялась по сравнению с предыдущими и с другими Люсиными дневниками".

Я считаю, что Анна Матвеева на всякий случай поосторожничала и не стала утверждать, что запись подделана. Попросту, побоялась: ведь это было напортачено от имени власти, а Матвеева выходила на финишную прямую к званию "писательница".

Привожу мнение ещё одного человека. Александр Нечаев (на форумах известный как НАВИГ), руководитель "ИНТЕРНЕТ-ЦЕНТРА расследования трагедии дятловцев", разместивший в Интернете сканы текста записной книжки Зины Колмогоровой (они переданы "ЦЕНТРу" сестрой Зины - Запрудиной Тамарой Алексеевной, 02.02.09), делает замечание в скобках внутри представленного им текста:

"30.2.59. Идём по Ауспии айсерм. Мансийская тропка кончилась. Лес хвойный. С утра солнышко было, а сейчас айсерм. Весь день шли вдоль Ауспии. На мансийской тропке встали на ночлег. Колю сегодня не заставили дежу

Стр. 19

рить и дежурили мы с Рустиком. Сожгли варежки 2-ю и фуфайку Юркину. Он ругается всё время. Сегодня, наверное, будем строить лабаз.

(Далее идут пустые страницы, на которых видны вдавленные отпечатки слов - прим. НАВИГ.)

Стр. предпоследняя "
(http://infodjatlov.narod.ru/zk_dnewnik59.doc)

Замечание Александра Нечаева я считаю самым существенным. "Вдавленные отпечатки слов" следует изучать, используя спецфотографирование, потому что в этом случае есть реальная надежда прочитать действительный текст. Жаль, что исследователи, в частности, Александр Нечаев, не пошли этим путём. Может быть, не всё потеряно и к вопросу можно вернуться, но следует учесть, что "бойцы невидимого фронта" никогда не спят. Не исключено, что это "с возу упало и уже пропало".

Вернёмся к А. Матвеевой. В повести "Перевал Дятлова" есть строки о дневниках, заслуживающие, но пока не заслужившие внимания дятловцеведов:

"Дневник - записи, ведущиеся изо дня в день. Почти каждый турист группы Дятлова имел личный дневник. Так, в уголовном деле упоминаются дневники Дятлова, Колмогоровой, Дубининой, Колеватова, записная книжка Слободина и т. д. Помимо личных, в группе существовал также общий дневник, в котором записи велись по очереди. Последняя запись в дневнике группы была сделана 31 января. Последняя запись в личном дневнике Дубининой - 28 января. Почти все дневники ребят были найдены на месте трагедии в феврале 1959 года. Существует версия, согласно которой последние записи в дневниках (личных и общественном) были изъяты прибывшими на место военными (в составе группы зачистки или во время обнаружения палатки)".

Само собой разумеется, что дневники были изъяты без свидетелей, потому что в случившемся происшествии они представляют собой эффективный инструмент, с помощью какового можно воздействовать на сознание людей при фальсификации событий. Меня заинтересовало в цитате сообщение А. Матвеевой, которая знакомилась с материалами "уголовного дела", о дневнике Дятлова. Где же он, дневник Дятлова? Никем никогда не цитировался, и родственникам его не отдавали. Дневники, таким образом, - тоже большая тайна. И мы к ним вернёмся.

Кем-то придуманы, а потом приписаны группе Игоря Дятлова несуразные действия после того, как она достигла верховья реки Ауспия. Туристы, якобы, потратили более дня на подъём на отрог в верховье реки Ауспия, обратный спуск к месту ночёвки, на "сооружение" мифического лабаза, который никто никогда не видел, никто не фотографировал, и который вообще, согласно акту обнаружения, оказался ямой, выкопанной в снегу. И в этой яме в снегу, якобы сохранялись сахарный песок, соль, какао-порошок, кофе-порошок, мандолина... Чудеса в решете!

А расстояние между местом предыдущей стоянки и местом "последней стоянки" (местом обнаруженной палатки на вершине горы "1079") - всего два километра. Чувствуется огромная натяжка. Исходя из презумпции здравомыслия и опытности дятловцев, можно смело утверждать, что они так не поступали, ничего этого не делали и вообще не посещали ни Ауспию, ни гору "1079".

Прокурор Иванов высказал в Постановлении от 28.05.59 о прекращении уголовного дела по случаю гибели туристов интересную мысль, которая выдаёт тот факт, что "загиб" маршрута на Ауспию - это чья-то выдумка: его личная или по велению "сверху". Вероятнее, по велению "сверху", иначе бы он действовал по-другому. Что я имею в виду? Он пишет, что туристы, пройдя вдоль Ауспии, хотели пересечь отрог и спуститься в долину реки Лозьвы. Зачем? Да чтобы продолжить маршрут на Отортен снова по Лозьве, как они его и начали в посёлке Второй Северный. То есть "возвратиться на круги своя". Это было бы похвально. Но возникает законный вопрос (правда, он миновал форумы): а поднимались-то зачем? Ради спортивного интереса? Отметку уреза воды на Лозьве можно округлённо принять равной 300 метрам. Палатка у вершины "1079", по оценке Масленникова, находилась на высоте 900 метров. Разница между этими цифрами, 600 метров по вертикали, - это высота, на которую туристы поднялись с 40-килограммовыми рюкзаками, выходит, "ради забавы". Иванов даёт понять, что идея поворота на Ауспию и подъёма к её истоку, нелепая сама по себе, была приписана дятловцам. У группы не было никаких причин или поводов для того, чтобы повернуть с Лозьвы на Ауспию и ни с того ни с сего подняться на "неплановую" гору. Если так петлять да тратить силы на совершенно ненужные подъёмы и спуски, то отставание от графика быстро бы возросло до 10 дней.

Но они не сворачивали на Ауспию. "Народные умельцы" исправили все дневники, а следствие на основании подделанных дневников приписало группе Дятлова искажённый маршрут. Искажение маршрута группы - составная часть общего комплекса мероприятий по фальсификации происшествия с целью скрыть место и дату гибели туристов.

Происшествие с группой Дятлова - в величайшей степени неординарное. Кроме того, что поиски туристов были под контролем обкома партии, есть указание на то, что со стороны военных поисками руководили генералы. Так, Анатолий Гущин в своих книгах "Цена гостайны - 9 жизней?" и "Убийство у горы Мертвецов" (эти книги - близнецы) приводит слова следователя Ивдельской прокуратуры Коротаева Владимира Ивановича: "Приезжали какие-то генералы, полковники, строго предупреждали нас, чтоб зря язык не распускали".

В Ивделе с самых первых дней поисками руководил первый секретарь Ивдельского горкома КПСС Проданов через совещания, которые он устраивал с должностными лицами. Позднее, 5 марта, была создана поисковая чрезвычайная комиссия Свердловского обкома КПСС во главе с заместителем председателя облисполкома Павловым и заведующим отделом обкома КПСС Филиппом Ермашом. По словам Коротаева В.И., эта "чрезвычайка" пьянствовала в посёлке Першино, на Лозьве - недалеко от Ивделя. Может быть, в этом заключалась основная задача комиссии.

Склон горы "1079", на котором обнаружены тела туристов группы Дятлова, многие, включая автора этих строк, воспринимают не как место гибели туристов, а как площадку "разгрузки" трупов и полутрупов пострадавших, доставленных с действительного места трагедии. Для такого суждения имеются причины.

Анатолий Гущин делает существенное замечание о "внутреннем климате" в среде поисковиков:

"Но делиться своими впечатлениями со всеми, кому это было важно и интересно, поисковики не имели права: с них была взята подписка о неразглашении увиденного в течение 25 лет. (Кстати, зачем бы это понадобилось, если б ребята погибли от природной стихии или иной житейски понятной причины? И еще не лишенное смысла обстоятельство: расписок о неразглашении в следственном деле нет. Можно предположить, что такова была установка: никаких следов тайны на бумаге не оставлять. Чтоб потом никому не пришло в голову, ухватившись за кончик нити, раскручивать клубок тайны.)"

Анатолий Иванович или притворяется, или не искушён в этих делах: расписки о неразглашении ушли по другому ведомству и легли в другие папки. Их и не должно быть в материалах уголовного дела.

Надо полагать, слова Гущина об "отобрании расписок" имеют обоснование. Вот, как он знакомился с материалами "дела":

"Возможность познакомиться с ним областная прокуратура предоставила мне без проволочек. Мало того, сам заместитель прокурора Свердловской области Виктор Петрович Туфляков любезно согласился дать необходимые профессиональные пояснения по всем вопросам, которые возникали у меня при чтении материалов расследования" ("Цена гостайны - 9 жизней?").

Однако, "не в коня корм": А.И. Гущин, как и его коллега по журналистскому цеху А.А. Матвеева, не ставил перед собой задачу "пролить свет на истинную причину происшествия". Точнее, так:

"И смысл очерка, который я сейчас решаюсь предложить читателю, состоит не в том, чтобы наконец-то пролить свет на истинную причину происшествия, а в том, чтоб передать ощущение адской бездны, на краю которой я очутился, изучив ворох документов и выслушав свидетельства многих очевидцев" ("Цена гостайны...").

Мы должны "ощутить адскую бездну", но больше ничего не ждать, потому что "кина не будет".

"Песня" Анны Матвеевой - на тот же мотив:

"Передо мной не стояла цель раскрыть страшную тайну Горы Мертвецов - эта цель стоит перед Вами, дорогой читатель, а я лишь старалась сделать всё, чтобы облегчить решение этой задачи".

После её "Перевала" все дятловцеведы почувствовали необычайную лёгкость и как бы быстренько "решили задачу".

Цели у А. Гущина и А. Матвеевой, чего уж там, были одинаковыми: использовать тему трагедии группы Дятлова в качестве батута для запрыгивания в Союз писателей.

Ходят разговоры, что срок действия подписок о неразглашении первоначально определялся в 25 лет (хотя бы выше, у Гущина), а потом был продлён до 50 лет, и многие дятловцеведы, восприняв эти слухи за истину, ждали, что в 2009 году власти, наконец, обнародуют правдивую причину гибели туристов. Но грёзы были напрасными - обычно подписки бессрочны. Об этом свидетельствует и тот факт, что живые поисковики продолжают молчать. Да и как можно связать подписки о неразглашении увиденного на поисках на склоне горы "1079" с правдивой причиной гибели группы Дятлова? Поисковики ведь не видели момент гибели, а только трупы туристов, и ограничение их в "болтливости" никакой стороной не относится к причине гибели дятловцев. Причина гибели спрятана так глубоко, что о ней, по-видимому, безуспешно гадали даже члены обкома партии, которые контролировали прокурора Иванова. И, думаю, первый секретарь обкома Кириленко тоже о ней не знал. О приближении дятловцеведов к тайне трагедии даже говорить не стоит: многие из них пока ещё не вышли из сферы фантазий и нелепостей, навязанных материалами уголовного дела (в дальнейшем оно будет именоваться кратко - УД).

Итак, поиски, расследование и вскрытие тел держал на контроле первый секретарь Свердловского обкома КПСС Кириленко через своих заместителей. Обком сразу известил о происшествии Первого секретаря ЦК КПСС Никиту Хрущёва и в дальнейшем выполнял его указания по ведению дела. На Урал инкогнито приезжали полковники и генералы. Каждому понятно, что рядовое происшествие, связанное с гибелью девяти обычных человек в тайге, никогда не было на контроле первого лица государства, и, тем более, криминалисты никогда не ждали от первого лица государства указаний по ведению следствия. А в этом случае они делали только то, что скажет Н.С. Хрущёв. Почему?

Ответ может быть таким: требовалось тщательно скрыть что-то, касающееся Кремля, в смысле высших секретов государства, а также политики.

За истекшие 50 лет в Свердловске и затем Екатеринбурге произошло много трагических событий, в которых погибли тысячи людей, но народная память, как ни странно, удерживает именно событие гибели группы Дятлова. Взять хотя бы 1968 год, который у меня на памяти. От взрыва газа превратился в груду мусора один подъезд пятиэтажного дома на улице Гагарина, 13 (15-20 квартир). Количество жертв едва ли превысило 5 человек, говорили даже о трёх-четырёх человеках (естественно, в народе, а не по радио и телевидению), потому что разгар дня и основная масса жильцов - на работе и в школе. Но, возвращаясь домой, люди падали в обморок от вида полностью разрушенных квартир. Поэтому 40 карет "скорой помощи" заранее пригнали на дежурство "встречать жильцов с работы". Далее, в том же году при заходе на посадку в аэропорту Кольцово взорвался пассажирский самолёт ТУ-104, погибло 102 человека. Кто нынче помнит эти события и тем более фамилии пострадавших? Только редкие родственники, пока не умершие, и старожилы. Больше никто.

А сколько туристов погибло за прошедшие десятилетия? Сотни. Или тысячи? Конечно, о них тоже помнят, "по свежим следам", но постепенно забывают. А 9 туристов УПИ остались в памяти. По-моему, не даёт покоя тайна, не поддающаяся разгадке.

Вывод по расследованию, засекреченный (или считавшийся секретным) до 1989 года, был крайне странным: виновных в гибели туристов нет! Конечно, тут нечисто.

Прокурор-криминалист Лев Никитич Иванов, подписавший в мае 1959 года Постановление о прекращении уголовного дела о гибели туристов, не был свободен в своих действиях. Он работал под строгим контролем и давлением сверху, из Свердловского обкома КПСС и из Москвы (Генеральная прокуратура РСФСР), поэтому трудно винить его во всём, многие на его месте тоже "прогнулись" бы. Но и для похвал нет оснований. Лишь в 1990 году, когда на Россию (точнее, СССР) "обрушилось" разрешение свободно высказываться, он сообщил в газете своё мнение, которое вынашивал, пребывая под гнётом обкома КПСС. Об этом говорится ниже.

Дело рассекретили (или перестали считать секретным) в 1989 году, но, по отзывам журналистов, которые его листали "первыми" (к ним относятся Станислав Богомолов, Анатолий Гущин и Анна Матвеева), из него изъято много важных документов. Предполагалось, что эти документы перекочевали из секретного тома в "совершенно секретный". Но вот с "уголовным делом" ознакомился Е.В. Буянов и недвусмысленно заявил, что "уголовное дело" никогда не было секретным. Это заявление походит на правду больше, чем разговоры о секретном и совершенно секретном томах. Может быть, долгое время речь велась о какой-то условной секретности, которую прокуратура вводила в разговоры, в речевые обороты, с тем чтобы, ссылаясь на "секретность", ограничивать доступ просителей к материалам.

Здесь мы подошли к черте: с одной стороны - непроницаемый секрет, с другой стороны - "УД никогда не было секретным". Что и как выбирать, к чему склоняться? Для многих этот вопрос оказался непреодолимым. Понимать его надо так, что существует и то, и другое, то есть гостайна сама по себе и УД в Свердловской областной прокуратуре, тоже само по себе. Чувствую, что сказанных слов мало, поэтому продолжу пояснение.

Никакие перестройки и гласности, иногда возникающие в России, не влияют на сохранение происшествия с группой туристов в "сверхсекрете". Но надо различать "дело о фактическом происшествии" и "уголовное дело о гибели туристов группы Дятлова", которое хранится в Свердловской областной прокуратуре (или Свердловском областном архиве). Первое "дело" не доступно никому, а второе "дело" доступно (при определённых условиях), но оно не о реальном происшествии, а о вторичных действиях. Эти два "дела" связаны между собой, если так можно выразиться, телами погибших туристов, поэтому второе "дело" (о вторичных действиях) пригодно для использования (и оно активно используется) для угадывания того, что произошло с туристами фактически.

Вообще разговоры о "секретном" томе и "совершенно секретном" томе уголовного дела о гибели туристской группы, хранящегося в Свердловской областной прокуратуре, переталкивание УД <