МН 3 Дхаммадайяда сутта - Наследники в Дхамме (перевод: SV)

(Будда призывает монахов довольствоваться малым. Сарипутта даёт дополнительные наставления, говоря о том, какие негативные качества требуется отбрасывать)

 

Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. Там он обратился к монахам так: «Монахи!»

«Учитель» – ответили они. Благословенный сказал следующее:

 

Довольствование малым

 

«Монахи, будьте моими наследниками в Дхамме, а не моими наследниками в материальных вещах. Из сострадания к вам у меня возникла мысль: «Как [можно сделать так, что] мои ученики станут моими наследниками в Дхамме, а не моими наследниками в материальных вещах?» Если вы – мои наследники в материальных вещах, а не мои наследники в Дхамме, то вас будут упрекать так: «Ученики Учителя живут будучи его наследниками в материальных вещах, а не наследниками в Дхамме». И меня будут упрекать так: «Ученики Учителя живут будучи его наследниками в материальных вещах, а не наследниками в Дхамме».

Если вы – мои наследники в Дхамме, а не мои наследники в материальных вещах, то вас не будут упрекать, [поскольку будут говорить иначе]: «Ученики Учителя живут будучи его наследниками в Дхамме, а не наследниками в материальных вещах». И меня не будут упрекать, [поскольку будут говорить иначе]: «Ученики Учителя живут будучи его наследниками в Дхамме, а не наследниками в материальных вещах».

Поэтому, монахи, будьте моими наследниками в Дхамме, а не моими наследниками в материальных вещах. Из сострадания к вам у меня возникла мысль: «Как [можно сделать так, что] мои ученики станут моими наследниками в Дхамме, а не моими наследниками в материальных вещах?»

Теперь, монахи, представьте, что я поел, отказался от дополнительной пищи, наелся, закончил [трапезу], получил достаточно, получил что хотел, и какая-то часть еды, полученная с подаяний, осталась на выброс. И тогда прибыли два голодных и слабых монаха, и я сказал им: «Монахи, я поел, отказался от дополнительной пищи, наелся, закончил [трапезу], получил достаточно, получил что хотел, но какая-то часть моей еды, полученная с подаяний, осталась на выброс. Ешьте, если хотите. Если не станете есть, я выброшу её туда, где нет растительности, или же выброшу её в воду, в которой нет ничего живого».

И тогда один монах подумал: «Благословенный поел… но какая-то часть еды Благословенного, полученная с подаяний, осталась на выброс. Если мы не съедим её, то Благословенный выбросит её… Но вот как было сказано Благословенным: «Монахи, будьте моими наследниками в Дхамме, а не моими наследниками в материальных вещах». А эта еда, полученная с подаяний – одна из материальных вещей. Что если я, вместо того, чтобы съесть эту еду, проведу день и ночь голодным и немощным?» И вместо того, чтобы съесть эту еду, он бы провёл день и ночь голодным и немощным. А второй монах бы подумал: «Благословенный поел… но какая-то часть еды Благословенного, полученная с подаяний, осталась на выброс. Если мы не съедим её, то Благословенный выбросит её… Что если я съем эту еду и проведу день и ночь ни голодным, ни немощным?» И, съев эту еду, он бы провёл день и ночь ни голодным, ни немощным. И несмотря на то, что тот монах, съев эту еду, провёл день и ночь ни голодным, ни немощным, всё же, именно первый монах наиболее уважается и хвалится мной. Почему? Потому что это на долгое время приведёт его к его малому количеству желаний, к довольствованию [тем, что есть], к стиранию [загрязнений ума], к простоте его поддержания [другими], к зарождению [им] усердия.

Поэтому, монахи, будьте моими наследниками в Дхамме, а не моими наследниками в материальных вещах. Из сострадания к вам у меня возникла мысль: «Как [можно сделать так, что] мои ученики станут моими наследниками в Дхамме, а не моими наследниками в материальных вещах?»

Так сказал Благословенный. И сказав так, Величайший поднялся со своего сиденья и ушёл в своё жилище. И вскоре после того как он ушёл, Достопочтенный Сарипутта обратился к монахам так: «Друзья монахи!»

«Друг!» – ответили они. Достопочтенный Сарипутта сказал:

 

Затворничество

 

«Друзья, каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве? И каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве?»

«В самом деле, друг, мы пришли сюда издалека, чтобы выучить от Достопочтенного Сарипутты значение этого утверждения. Было бы хорошо, если бы Достопочтенный Сарипутта объяснил бы значение этого утверждения. Услышав это от него, монахи запомнят это».

«В таком случае, друзья, слушайте внимательно то, о чём я буду говорить».

«Да, друг» – ответили монахи. Достопочтенный Сарипутта сказал следующее:

«Друзья, каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве? Вот ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве. Они не отбрасывают того, что Учитель говорит им отбрасывать. Они проживают в роскоши, беспечны, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством.

В этом старших монахов¹ следует порицать по трём причинам. Как ученики Учителя, который проживает в затворничестве, они не тренируются в затворничестве. Их следует порицать по этой первой причине. Они не отбрасывают того, что Учитель говорит им отбрасывать. Их следует порицать по этой второй причине. Они проживают в роскоши, беспечны, превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством. Их следует порицать по этой третьей причине. Старших монахов следует порицать по этим трём причинам.

В этом средних монахов следует порицать по трём причинам. Как ученики Учителя, который проживает в затворничестве, они не тренируются в затворничестве… превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством. Их следует порицать по этой третьей причине. Средних монахов следует порицать по этим трём причинам.

В этом младших монахов следует порицать по трём причинам. Как ученики Учителя, который проживает в затворничестве, они не тренируются в затворничестве… превосходят других в своём падении, пренебрегают затворничеством. Их следует порицать по этой третьей причине. Младших монахов следует порицать по этим трём причинам.

Вот каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, не тренируются в затворничестве.

И каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве? Вот ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве. Они отбрасывают то, что Учитель говорит им отбрасывать. Они не проживают в роскоши, не беспечны, они усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве.

В этом старших монахов следует хвалить по трём причинам. Как ученики Учителя, который живёт в затворничестве, они тренируются в затворничестве. Их следует хвалить по этой первой причине. Они отбрасывают то, что Учитель говорит им отбрасывать. Их следует хвалить по этой второй причине. Они не проживают в роскоши, не беспечны, они усердны в том, чтобы избежать падения, они превосходят других в затворничестве. Их следует хвалить по этой третьей причине. Старших монахов следует хвалить по этим трём причинам.

В этом средних монахов… В этом младших монахов хвалить по трём причинам. Как ученики Учителя, который живёт в затворничестве, они тренируются в затворничестве… они превосходят других в затворничестве. Их следует хвалить по этой третьей причине. Младших монахов следует хвалить по этим трём причинам.

Вот каким образом ученики Учителя, который живёт в затворничестве, тренируются в затворничестве.

 

Неблагие качества

 

Друзья, порочное здесь – это жажда и злоба². Существует Срединный Путь для оставления жажды и злобы, который даёт видение, даёт знание, ведёт к покою, к прямому знанию, к просветлению, к ниббане. И что это за Срединный Путь? Это этот самый Благородный Восьмеричный Путь, то есть:

 

* Правильные Воззрения,

* Правильное Устремление,

* Правильная Речь,

* Правильные Действия,

* Правильные Средства к жизни,

* Правильное Усилие,

* Правильная Осознанность,

* Правильное Сосредоточение.

 

Таков Срединный Путь для оставления жажды и злобы, который даёт видение, даёт знание, ведёт к покою, к прямому знанию, к просветлению, к ниббане.

Порочное здесь – это злость и негодование… презрение и нахальство… зависть и скупость… лживость и притворство… упрямство и соперничество… самомнение и надменность… тщеславие и небрежность.

Существует Срединный Путь для оставления тщеславия и небрежности, который даёт видение… Это этот самый Благородный Восьмеричный Путь… Таков Срединный Путь для оставления тщеславия и небрежности, который даёт видение, даёт знание, ведёт к покою, к прямому знанию, к просветлению, к ниббане».

Так сказал Достопочтенный Сарипутта. Монахи были довольны и восхитились словами Достопочтенного Сарипутты.

 

 

↑

1     Старший монах (тхера) это тот, кто находится в монашестве более 10 лет. Средний (по сроку пребывания в монашестве) монах – это тот, кто находится в монашестве от 5 до 9 лет. Младший – тот, кто в монашестве менее 5 лет.

 

↑

2     Речь идёт о тех плохих качествах, которые по тексту выше Благословенный говорит оставить. А также это факторы, которые делают так, что монах становится наследником не в Дхамме, а в материальных вещах.

 

       МН 4 Бхайа бхерава сутта - Страх и ужас (перевод: SV)

 

Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда брахман Джануссони отправился к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал: «Мастер Готама, когда представители клана оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной из веры в Мастера Готаму, то [получается ли так, что] Мастер Готама – их предводитель, их помощник, их проводник? И следуют ли эти люди примеру Мастера Готамы?»

«Так оно, брахман, так оно. Когда представители клана оставляют жизнь домохозяйскую ради жизни бездомной из веры в меня, [получается так, что] я их предводитель, их помощник, их проводник. И эти люди следуют моему примеру».

«Но, Мастер Готама, удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть, затворничество трудно практиковать, трудно радоваться уединению. Ведь, можно полагать, лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения»¹.

«Так оно, брахман, так оно. Удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть, затворничество трудно практиковать, трудно радоваться уединению. Ведь, можно полагать, лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения.

До моего просветления, когда я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я также рассуждал так: «Удалённые обиталища в лесных чащах трудно вытерпеть… лес украдёт ум монаха, если у него нет сосредоточения». Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники с неочищенным телесным поведением затворяются в удалённых обиталищах в лесных чащах, то из-за изъяна их неочищенного телесного поведения эти почтенные жрецы и отшельники пробуждают [в себе] неблагой страх и ужас. Но я не отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах с неочищенным телесным поведением. Я чист в телесном поведении. Я отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах как те благородные с очищенным телесным поведением». Видя в себе эту чистоту телесного поведения, я обнаружил великое утешение в пребывании в лесу.

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники с неочищенным словесным поведением… с неочищенным умственным поведением… с неочищенными [способами добычи] средств к жизни затворяются в удалённых обиталищах в лесных чащах, то из-за изъяна их неочищенных средств к жизни эти почтенные жрецы и отшельники пробуждают [в себе] неблагой страх и ужас… Я чист в средствах к жизни. Я отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах как те благородные с очищенными средствами к жизни». Видя в себе эту чистоту средств к жизни, я обнаружил великое утешение в пребывании в лесу.

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, которые алчные и полные жажды… Я не алчный…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники с недоброжелательным умом и злобными намерениями… У меня доброжелательный ум…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, одолеваемые ленью и апатией… Я не имею лени и апатии…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, одолеваемые неугомонностью и неспокойные умом… У меня спокойный ум…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, неуверенные и сомневающиеся… Я вышел за пределы сомнений…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, которые предаются самовосхвалению и принижению других… Я не предаюсь самовосхвалению и принижению других…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, подверженные тревоге и страху… Я свободен от трепетания…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, желающие обретений, хвалы, признания… У меня мало желаний…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, ленивые, с недостающим усердием… Я усерден…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, не осознанные и не бдительные… Я утверждён в осознанности…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, несосредоточенные, с блуждающими умами… Я обладаю сосредоточением…

Я рассуждал так: «Когда какие-либо жрецы и отшельники, лишённые мудрости, тупоумные, затворяются в удалённых обиталищах в лесных чащах, то из-за изъяна, состоящего в их отсутствии мудрости и [наличия] тупоумия, эти почтенные жрецы и отшельники пробуждают [в себе] неблагой страх и ужас. Но я не отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах, будучи лишённым мудрости и тупоумным. Я наделён мудростью. Я отправляюсь в удалённые обиталища в лесных чащах как те благородные, наделённые мудростью». Видя в себе это обладание мудростью, я обнаружил великое утешение в пребывании в лесу.

Я рассуждал так: «Есть особо благоприятные ночи восьмого, четырнадцатого, пятнадцатого дней половин месяца². Что если я по этим ночам буду пребывать во вселяющих страх, ужасающих обителях, таких как святилища в садах, святилища в лесах, святилища у дерева? Быть может, я повстречаю этот страх и ужас».

И какое-то время спустя, по особо благоприятным ночам восьмого, четырнадцатого, пятнадцатого дней половин месяца я пребывал во вселяющих страх, ужасающих обителях, таких как святилища в садах, святилища в лесах, святилища у дерева. И по мере того как я пребывал там, дикое животное подходило ко мне, или павлин отламывал ветку, или ветер шелестел листвой. Я думал: «Что если сейчас наступит страх и ужас?» Я думал: «Почему я пребываю в постоянном ожидании страха и ужаса? Что если я подавлю этот страх и ужас, находясь в этой самой позе, в которой я нахожусь, когда он возникнет во мне?»³

И по мере того как я ходил, страх и ужас возникал во мне. Я ни вставал, ни садился, ни ложился до тех пор, пока не подавлял этот страх и ужас. По мере того как я стоял, страх и ужас возникал во мне. Я ни ходил, ни садился, ни ложился до тех пор, пока не подавлял этот страх и ужас. По мере того как я сидел, страх и ужас возникал во мне. Я ни ходил, ни вставал, ни ложился до тех пор, пока не подавлял этот страх и ужас. По мере того как я лежал, страх и ужас возникал во мне. Я ни ходил, ни вставал, ни садился до тех пор, пока не подавлял этот страх и ужас.

Брахман, есть жрецы и отшельники, которые воспринимают день, когда имеет место ночь, и [воспринимают] ночь, когда имеет место день. Я говорю тебе, что в этом отношении это является их пребыванием в заблуждении. Но я воспринимаю ночь, когда имеет место ночь, и день, когда имеет место день. Если бы кто-либо правдиво говорил бы о ком-либо: «Существо, которое не подвержено заблуждению, появилось в мире ради благополучия и счастья многих, из сострадания к миру, ради блага, благополучия и счастья богов и людей» – то именно обо мне этот правдиво говорящий мог бы так сказать.

Неутомимое усердие было зарождено во мне, и утверждена неослабевающая осознанность. Моё тело было безмятежным, не имеющим взволнованности. Мой ум был сосредоточенным и собранным.

Будучи отстранённым от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний [ума], я вошёл и пребывал в первой джхане, которая сопровождается направлением и удержанием [ума на объекте медитации], с восторгом и удовольствием, которые возникли из-за [этой] отстранённости.

С угасанием направления и удержания [ума на объекте], я вошёл и пребывал во второй джхане, в которой наличествуют внутренняя уверенность и единение ума, в которой нет направления и удержания, но есть восторг и удовольствие, которые возникли посредством сосредоточения.

С угасанием восторга я пребывал невозмутимым, осознанным, бдительным и ощущал приятное телом. Я вошёл и пребывал в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Он невозмутим, осознан, пребывает в удовольствии».

С оставлением удовольствия и боли, равно как и с предыдущим угасанием радости и недовольства, я вошёл и пребывал в четвёртой джхане, которая ни-приятна-ни-болезненна, характерна чистейшей осознанностью из-за невозмутимости.

Когда мой ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым и непоколебимым, я направил его к познанию воспоминаний собственных прошлых жизней. Я вспомнил свои многочисленные жизни – одну, две, пять, десять, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч, многие циклы свёртывания мира, многие циклы развёртывания мира, [вспоминая]: «Там у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь. Здесь также у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь». Так я вспомнил свои многочисленные прошлые рождения в подробностях и деталях.

Это было первым истинным знанием, которое я получил в первую стражу ночи. Невежество было выдворено; истинное знание появилось; тьма была выдворена, возник свет – так происходит с тем, кто пребывает прилежным, старательным и решительным.

Когда мой ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, я направил его к познанию смерти и перерождения существ. Я увидел за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ. [Я распознал] низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями: «Эти достойные существа, что имели дурное поведение телом, речью и умом, оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений и действовавшие под влиянием неправильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в мире лишений, в плохих местах, в погибели, даже в аду. Но эти достойные существа, что имели хорошее поведение телом, речью и умом, не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавшие под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в благом уделе, даже в небесных мирах». Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, я увидел смерть и перерождение существ, я распознал низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их деяниями.

Это было вторым истинным знанием, которое я получил в срединную стражу ночи. Невежество было выдворено; истинное знание появилось; тьма была выдворена, возник свет – так происходит с тем, кто пребывает прилежным, старательным и решительным.

Когда мой ум стал таким сосредоточенным, очищенным, ярким, безупречным, избавленным от загрязнений, гибким, податливым, устойчивым, и непоколебимым, я направил его к знанию уничтожения пятен [загрязнений ума]. Я напрямую познал в соответствии с действительностью: «Это – страдание… Это – источник страдания… Это – прекращение страдания… Это – путь, ведущий к прекращению страдания… Это – пятна [загрязнений ума]... Это – источник пятен [загрязнений]… Это – прекращение пятен… Это – путь, ведущий к прекращению пятен».

Когда я узнал и увидел это, мой ум освободился от пятна чувственного желания, от пятна существования, от пятна невежества. Когда он освободился, пришло знание: «Он освобождён». Я напрямую познал: «Рождение уничтожено, святая жизнь прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения в какое-либо состояние существования».

Это было третьим истинным знанием, которое я получил в последнюю стражу ночи. Невежество было выдворено; истинное знание появилось; тьма была выдворена, возник свет – так происходит с тем, кто пребывает прилежным, старательным и решительным.

И теперь, брахман, ты можешь подумать: «Быть может, отшельник Готама не освобождён от жажды, злобы, заблуждения даже и сегодня, и вот почему он всё ещё затворяется в удалённых обиталищах в лесах». Но тебе не следует думать так. Именно потому, что я вижу два вида пользы, я всё ещё затворяюсь в удалённых обиталищах в лесах. Я вижу [в этом] для себя приятное пребывание здесь и сейчас, а также [этим проявляю] сострадание к будущим поколениям [монахов]».

«Воистину, поскольку Мастер Готама – Совершенный, Полностью Просветлённый, у него есть сострадание к будущим поколениям. Великолепно, Мастер Готама! Великолепно Мастер Готама! Как если бы он поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное, показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Готама различными способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Мастер Готама помнит меня как мирского последователя, принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».

 

 

↑

1     Прим. переводчика (SV): См. АН 10.99, где встречается та же фраза. В той сутте Будда отговаривает монаха Упали от проживания в лесу в затворничестве, поскольку тот ещё не готов к этому.

 

↑

2     Индийский год разделён на три сезона – жаркий, холодный, дождливый. В каждом сезоне четыре месяца. Четыре месяца делятся на восемь половин месяца (паккха). Третья и седьмая состоят из четырнадцати дней, а остальные половины месяца – из пятнадцати. В каждой половине месяца (либо четырнадцатидневной, либо пятнадцатидневной) полнолуние и новолуние, а также ночи половины луны (восьмая ночь), считаются особо благоприятными. В буддизме эти дни стали днями особой религиозной практики. В эти дни монахи декламируют Патимоккху, а миряне приходят в монастыри слушать проповеди и практиковать медитацию.

 

↑

3     Четыре позы: сидение, ходьба, лежание, стояние.