Имени маршала бронетанковых войск П. П. Полубоярова

гвардии майор Сергей Борисович Платонов

Как там пелось в песне: «Летят автострадные танки, шуршат по асфальту катки, и грабят швейцарские банки мордатые политруки! И мелом на стенах Рейхстага царапает главстаршина: «Нам нужен Париж и Гаага, И Африка тоже нужна!»»

Автострадные танки – это как раз про нас, про «восьмидесятки». Если надо, по гладкому бетону шоссе выжмем и семьдесят и восемьдесят… но больше ни-ни, хотя у педали газа еще остается свободный ход. Просто на такой скорости гусеницы уже плохо сцепляются с дорожным покрытием и сорок шесть тонн нашей боевой машины начинают слегка вальсировать по шоссе. Туда-сюда, туда-сюда. И в этот момент становится страшно, потому что это значит, что танк превращается в неуправляемый снаряд, и если вдруг дорога повернет, то нам полет по прямой гарантирован.

Но Швейцария еще далеко, а также, по счастью, гонять с такими скоростями нам тут и не требуется. Тридцати километров в час по дороге, которую можно сравнить только с ее отсутствием, для местных это уже «Дас ист фантастиш!» Но все остальное вполне верно – нам, точнее местному СССР, чтобы с европейской земли никогда больше не пришла война, нужны и Лондон, и Париж, и Гаага, и Осло, и Мадрид. Такие, как мы, имеют право говорить, потому что именно мы крутим Землю в нужном направлении гусеницами своих танков. Действительно крутим, без дураков. Сегодня во время рывка к Могилеву наш батальон идет в головном дозоре. Вы спросите, почему первыми идет танковый батальон, а не разведрота? А потому что их БТРы и БРМ-ки немецкие противотанкисты пожгут запросто, а вот против «восьмидесяток» у них методов нет. Лучший головной дозор – это беспилотник над дорогой. Это мы еще с Гомельской операции усвоили.

И даже если с воздуха прохлопают засаду, то ничего страшного не случится. Бац-бац-бац по броне, как горох об стену, обычно в идущую впереди колонны БМР-ку.[112] Мы ответим солидно так, несколькими пушечными выстрелами и пулеметными очередями – и тишина… А будь на нашем месте что-нибудь легкое и слабо бронированное, так там и до беды было бы недалеко. Так мы сняли вражеский заслон у деревни Новый Кривск. Одна «четверка» и два легких чешских танка не доставили нам больших забот. «Четверку» мы сняли пушечным выстрелом еще издали, до того, как засада себя обозначила. А вот тратить выстрелы к пушке на «чехов» меня задушила жаба. Ведь каждый такой выстрел приходится вести с нашей стороны портала, зато патронами к НСВТ нас вполне исправно и в достаточном количестве снабжают местные. А иногда мы и сами себя снабжаем, когда нарвемся на немецкий склад захваченного у наших растяп добра, как это недавно было в Гомеле. Одним словом, «чехи» несколько раз успели выстрелить по БМР-ке, а в ответ были буквально изрублены очередями «крупняков». На то они и легкие танки, чтобы с пятисот метров поражаться бронебойным патроном Б-32 и бронебойно-зажигательно-трассирующим БЗТ. Ни один немецкий танкист даже не попытался выбраться наружу из охваченных пламенем железных гробов, что говорило о том, что экипажи «чехов» погибли прямо на своих боевых местах.

О том, что в Довске нас ожидает крупная мотопехотная группировка противника, было известно еще до начала наступления. На снимках, которые привезла воздушная разведка, отчетливо видны ниточки окопов и расставленные меду домами танчики в капонирах – иначе и не скажешь, сравнивая с нашими машинами эти изделия немецкого и чешского танкопрома. Хотя что немецким танкистам Гитлер дал, на том они и играют. И с этим железным зоопарком Гот, Клейст и Гудериан умудрились насквозь пройти всю Европу, а в СССР на месяц дойти до Киева и взять Смоленск. Кстати, будь я на месте генерала Гота, то, находясь в обороне, тоже бы воткнул на перекресток магистралей подвижный резерв. Для этого даже не надо заканчивать Академию, таким вещам преподаватели тактики учат будущих офицеров еще на первом курсе танкового училища, а тех, кто не способен это усвоить – выгоняют за профнепригодность. Как говорил в свое время наш преподаватель тактики, седой помнящий еще эту войну, майор Прокопьев: «В ветеринары, нахрен, коровам мозги крутить». За что майор Прокопьев так невзлюбил ветеринаров, я не знаю, но то, что он так говорил, это факт.

Кстати, против нас, российских танкистов, эти гансы с их игрушечными танками не пляшут ни при каком раскладе, а вот будь на нашем месте советский мехкорпус розлива июня сорок первого года, так я бы и не знал, на кого ставить. Наверное, все бы зависело от командира того мехкорпуса. Рокоссовский, Лелюшенко и еще пара-тройка действительно талантливых генералов дали бы этим фрицам дрозда даже с БТ-шками и Т-26-ми в основном составе, а вот остальные и технику бы свою пожгли, и результатов не добились. Проблемы в этом городишке нам может доставить только германская пехота, но как раз ради таких случаев прямо за нами по шоссе прет мотострелковый батальон гвардии майора Гурьянова, по огневой мощи равный германскому пехотному полку. Так что показываем мастер-класс игры на реактивном баяне. Учитесь все, пока мы здесь.

Сразу за Старым Кривском был Новый Кривск, через пустую главную улицу которого мы, не снижая скорости, проследовали походной колонной, потому что воздушная разведка не выявила в нем присутствия противника. Даже белоповязочных полицаев немецкая оккупационная администрация еще не успела организовать. Сразу за Новым Кривском находился мостик через заболоченный ручей, а за ним село Ямное, лежащее непосредственно перед Довском. От окраины до окраины меньше полутора километров. По стороны от Ямного лежали поля, на которых еще торчала обгорелая стерня сожженной при приближении немцев пшеницы. Командую: «Первая рота прямо, вторая налево, третья направо» – это батальон начал развертываться в боевой порядок на некотором расстоянии от вражеских позиций. Следующие за нами мотострелки должны проделать тот же маневр.

Через село Ямное двигаемся, предварительно сбросив скорость и внимательно крутя командирскими перископами во все стороны. Головы из люка выставлять неохота. Хоть воздушная разведка и говорит, что немцев в Ямном опять же нет, но черт его знает, как оно обстоит на самом деле. Слишком уж близко это Ямное к вражескому гнездилищу, и я ни за что не поверю, что дойче зольдатены не лазали сюда организованными группами в поисках молодых баб и ядреного самогона, который можно пить, а можно и лить в баки танков. Что бывает в населенных пунктах после того, как там порезвится германская солдатня, мы уже знаем по операции освобождения Гомеля. Насмотрелись на «типично арийские зрелища» по самое нехочу. Пожалуй, в бесстыдной и бессмысленной жестокости с германским солдатом может состязаться только японский. Кто не знает, может поинтересоваться смыслом слов «Нанкинская резня». Англосаксы тоже умеют зверствовать, но они стыдливо прячут свои художества за стенами тюрем, желательно тайных, да за оградами концлагерей. Иначе их чувствительная общественность начинает сильно волноваться по поводу несоответствия итогов так называемых «гуманитарных вторжений» запланированной всемирной демократии. Лицемеры, чего с них взять; с откровенным зверьем дело иметь все же проще.

Причем, если наш человек может начать чудить только нажравшись дармового бухла, то немчики зверствуют исключительно трезвые. И точно – справа по ходу, перед зданием, которое может быть только сельсоветом, виселица. И на ней типичное арийское зрелище – три повешенные бабы, причем две из них голые. И надпись на табличках должна гласить «Они сопротивлялись немецким солдатам». Небось, повесив этих баб, немцы, особенно офицеры, еще вволю пофоткались на их фоне, значит, на память. Тоже обычное для них дело. Иногда мне кажется, что весь их вермахт состоит из садистов и половых извращенцев, а нормальных людей, которые каждый день ходили бы на работу, любили жену и детей, вежливо здоровались с соседями, в природе не существует, и что все это миф либеральной европейской пропаганды. Или это просто так замуштрованное сознание, раскрепостившись, выпускает на свободу своих демонов. Ну ладно, проехали! Работать пора. А в общем, как говорил святой князь Александр Ярославич: «Кто с мечом к нам придет, тот сам виноват во всех своих несчастьях». Несчастья мы им, козлам, обеспечим.

* * *

Тогда же и там же.