Подмосковье, секретный объект ФСБ

Группенфюрер СС Рейнхард Тристан Ойген Гейдрих

Почти неделю Гейдрих вживался в роль то ли высокопоставленного военнопленного, то ли экспоната кунсткамеры, заморской диковинки, которую непонятно зачем держат в этом уютном лагере для высшего командного состава вермахта. Кого только нет в этом высокопоставленном зверинце для германских генералов, полном кастового армейского прусского генеральского высокомерия: генералы-фельдмаршалы фон Клюге и фон Бок, генералы фон Швеппенбург, Гудериан, Гот, Кунтцен, Шрот, Фельбер, итак далее и тому подобное… Нормальный такой зверинец – хоть за деньги показывай. Но по известным причинам пребывание гитлеровских генералов на российской территории не афишировалось, и идея шоу в стиле «цирк уродцев» пока была отложена в дальний ящик. До лучших, так сказать, времен.

От СС группенфюрер Гейдрих имелся тут в единственном числе и, скорее всего, таким единственным он и останется. Если на вермахт и на содержащихся на этом объекте германских генералов у русских из будущего явно имеются определенные планы, то, как ему тут заявили, от его родной организации и через семьдесят лет после завершения войны несет таким омерзительным говнищем, что никто и никогда дела с представителями СС иметь не будет. И тут же, почуяв разницу в положении, господа генералы низвели Гейдриха до состояния парии, будто в стаю благородных породистых догов и доберманов подселили маленькую облезлую уличную дворняжку.

А за окном стоит май месяц далекого две тысячи восемнадцатого года; из-за высокого забора с пропущенной по верху колючей проволокой под током ветер доносит одуряющий запахи цветущей черемухи и рябины. Утром генералов будит веселый щебет ранних птах, приветствующих восходящее солнце и вступившую в свои права весну, а вечером концерт для них дают лягушки, заводившие свою извечную песню: «Ква-а-а-а-а-а! Приди-и-и-и, ко-о-о мне-е-е-е любимая-я-я-я, я-я-я все-е-е тебе-е-е прощу-у-у-у!»

И будто там, по ту сторону портала, не гремят пушки, не льется кровь и миллионы людей не сходятся в ожесточенной кровавой схватке, в которой будет только один победитель. Одни бьются насмерть за фюрера, фатерлянд, лебенсраум и поместья с послушными славянскими рабами, другие идут в бой за Родину, за Сталина, родные дома и нивы, за всех своих близких, которые по плану «Ост» должны умереть или стать бесправными рабами.

И вот, три недели назад в той войне наступил внезапный и решающий перелом. В борьбу вступила внешняя по отношению к тому миру сила, безоговорочно вставшая на сторону тех, кому грозило полное уничтожение, бросив на весы судьбы свой тяжелый меч. Собственно, потому здесь все эти генералы и оказались. В ближайшее время их число пополнится за счет их коллег, которые пока гуляют на свободе. Там, по ту сторону портала, передовые моторизованные батальоны «марсиан» несколько часов назад вошли в Витебск, завершив первый этап окружения основных сил «группы армий «Центр». Одновременно навстречу «марсианам» от Великих Лук через ослабленные изъятиями пехотные дивизии вермахта с боями пробивается свежая 32-я армия генерала Федюнинского, а такая же свежая 31-я армия генерала Долматова завязала бои за город Невель.

Тайны из всего этого перед пленными генералами не делали. Не скрывали от них и того, что новым командующим терзаемой группы армий «Центр» назначен переведенный с Балкан генерал-фельдмаршал Лист; он пока еще в свой будущий штаб с Минске не прибыл, и неизвестно, когда прибудет. Командующим окруженной группировкой в связи с большими потерями вермахта в генералах временно назначен командующий имеющей наиболее прочное положение 9-й армией генерал-полковник Адольф Штраус. И при всем этом Верховное командование вермахта и лично Адольф Гитлер транслируют в окруженные войска только одно послание: «Восстановить положение, ни шагу назад, сохранять существующие позиции». И в то же время всем понятно, что большая часть резервов, которые можно было соскрести на других направлениях, не только уже была переброшена в Смоленский выступ, но и успела дотла сгореть в ходе частных локальных наступательных операций «марсиан». Восточный фронт, и в частности Московское направление, пожирало германские войска с жадностью древнего кровожадного мексиканского божка, и сколько войск туда ни перебрасывай – все будет мало.

Любому вменяемому человеку, а не только профессионалам своего дела, становилось ясно, что разгром неминуем. Территория, занимаемая окруженными войсками, будет съеживаться как шагреневая кожа, а все попытки разорвать кольцо блокады снаружи или вырваться из него изнутри, потерпят непременную неудачу, обрекающую на гибель остатки подвижных соединений. Вчера вечером, получив очередную сводку, генералы лаялись между собой до хрипоты, но так и не пришли ни к чему определенному. Конечно, если свернуть войска в походные колонны, бросить обременяющие их имущество и тяжелое вооружение, то пока кольцо кружения осуществляется крайне немногочисленными моторизованными частями «марсиан», вполне получится вырваться из западни, где-то по-тихому просачиваясь через щели, а где-то наваливаясь большой массой на ослабленные тыловые части большевиков.

Процентов пятьдесят войск, или даже чуть больше, таким образом спасти удастся, но тут имеется несколько препятствующих обстоятельств. Первое заключается в том, что Гитлер никогда не даст разрешения [115] на такую операцию. А когда он это разрешение даст, проводить такую операцию будет уже поздно. К тому времени вместо хилого штакетника составленного из отдельных моторизованных частей и подразделений «марсиан» между окруженными и их спасением вырастет бетонный забор примерно из миллиона большевистских солдат их Резервного фронта соединения которого стали валентными [116] после того как «марсиане» разгромили все германские подвижные соединения.

Гейдрих сразу же пытался сказать генералам, что такого рода обсуждения в помещениях, которые наверняка нафаршированы подглядывающими и подслушивающими устройствами, могут быть приравнены к измене Рейху и фюреру, а посему являются недопустимыми. В ответ генералы от него просто отмахнулись, сказав, что для них война уже закончена, и все эти обсуждения являются умозрительными тренировками ума. Поскольку они не посвящены ни в какие реальные планы нынешнего немецкого командования и не осведомлены о том, насколько точно до них доводят обстановку, то данные занятия нельзя назвать предательством, поскольку они являются всего лишь развлечением страдающих от безделья людей. В любом случае эта война Германией была проиграна еще до ее начала. Одним словом, «иди отсюда, мальчик, и не мешай взрослым дядям играть в их любимой песочнице.»

Но и это было далеко не все. Сегодня с утра в генеральском «зверинце» поднялась необычайная суета. Четыре здоровенных охранника установили в общей столовой огромный экран, потом комендант, герр Курченко, на неплохом немецком языке объявил, что сейчас для господ генералов будет культурная программа, просмотр ежегодного военного Парада Победы в честь семьдесят третьей годовщины победы над фашистской Германией.

– Вот, – усаживаясь на стул, угрюмо сказал генерал-фельдмаршал фон Бок, – они еще и издеваются.

– Имеют право, – улыбаясь своей фирменной приклеенной улыбочкой, ответил Гудериан, – ведь они, как-никак, победили нас, и целых два раза. Один раз в лице своих предков, которых мы поначалу приняли за недотеп, другой раз сами лично, имея в запасе семьдесят семь лет форы…

– Да уж, – поддержал своего бывшего командующего Гейр фон Швеппенбург, – только завидев германские войска, эти русские бросились атаковать их с такой яростью, будто все семьдесят три года они только и мечтали о том, как вцепятся нам в глотку. Вы можете представить себе армию, которая переходит от мира к войне вот так легко и просто, с коротким лязгом передергиваемого затвора? Согласно полученным мной рапортам, с первых минут вторжения третьей танковой дивизии Моделя на их территорию солдаты местных частей, поднятые по тревоге звонком из полиции, вели себя на поле боя так уверенно и даже дерзко, будто находились на этой войне уже не один месяц.

– Именно поэтому дивизия Моделя не прожила в той России и дня, – назидательно сказал Гудериан, – утром все началось и где-то после полудня закончилось. Но главное заключается не в том, как русские из будущего встретили наши войска у себя, а в том, что, уничтожив дивизию Моделя и пленив немногих выживших, они сразу, не колеблясь ни минуты, начали ответное вторжение своих войск в наше время. Сначала дивизию, которая прикрывала участок их границы с Украиной, а потом и специально подтянутые из других мест части. А у нас с той стороны были только тыловики, которых русские панцеры из будущего смяли как бумагу.

Подслушивающий этот разговор Гейдрих подумал, что Гудериан уже успел позабыть (а шеф имперской безопасности знает и помнит все), что это он сам, с целью расширения плацдарма в 2018-м году, приказал Моделю ввести в бой всю свою дивизию и тем самым оголить подступы к порталу со стороны 1941-го года.

Но ни Гейдрих, ни Гудериан, ни кто-то еще из германских генералов так и не подумали о том, что ярость ответного удара Российской Федерации была вызвана тем, что солдаты вермахта успели так набедокурить в России 2018 года, что не было теперь им ни оправдания, ни прощения. Будто из зоопарка вырвалась стая диких бабуинов или из психушки сбежала банда буйных пациентов. Но такие мысли никогда еще не посещали светлые арийские головы, для этого они были слишком хорошо воспитаны и пережили слишком мало бед. Вот если бы вместо этого российского «зверинца» они попали на всамделишный советский лесоповал, где надо было бы арбайтать от рассвета до заката – вот тогда процесс духовного самосовершенствования у господ генералов пошел бы многократно быстрее.

Тем временем экран осветился и на нем начался показ [117] – но не парада 2018-го года (до него был еще целый час), а фрагментов исторического ноябрьского парада 1941-го года, когда войска прямо из парадных расчетов уходили сразу на фронт. При этом голос за кадром, специально для господ генералов давал синхронный закадровый перевод на немецкий язык. Потом промелькнули кадры речи Сталина, потом по Красной площади на фронт, рыча дизелями, снова ехали новенькие «тридцатьчетверки» в белом известковом камуфляже и шли бойцы в шапках-ушанках и белых полушубках.

Затем на экране пошла нарезка из основных операций той войны с картами и кадрами хроники, из которой немецкие генералы узнали, как их побили под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге, на Украине, в Белоруссии – и так вплоть до Берлина. До середины войны каждое эпическое наступление вермахта обязательно заканчивалось не менее эпическим поражением, а после Курской дуги наступали уже в основном русские, и поражения сыпались на вермахт как из рога изобилия. И вот – последние кадры Штурма Берлина и Красное знамя, развевающееся над Рейхстагом. Закончилась война и перед зрителями предстал Парад Победы 24-го июня 1945 года, почти день в день через четыре года после того момента, как вермахт рванулся через границу исполнять авантюрный от начала до конца план «Барбаросса».

Перед немецкими генералами прошагали монолитные коробки под штандартами победоносных советских фронтов и закончилось все тем, что солдаты в белых перчатках швыряли к подножию Мавзолея знамена поверженной германской армии.

Естественно, сидевшим в зале генералам было прекрасно известно, что у частей и соединений вермахта боевых знамен не бывает по определению (банда – она и есть банда). Сразу было понятно, что для создания такого великолепного театрального эффекта из немецких военных музеев были взяты знамена кайзеровской армии, но для сидевших в зале генералов это понимание даже приумножило общий психологический эффект. Это для молодых немцев те знамена были ничто, но старики сражались под ними в ту Великую Войну – кто совсем молодым лейтенантом, кто гаугттманом, а кто майором. И вот этот знак окончательного поражения, когда победители в белых перчатках кидают на землю былые святыни, будто источник заразы, и хорошо, что не ходят по ним ногами. Да, пойдя за Гитлером, германский генералитет планировал взять реванш за прошлое поражение и умыть кровью былых победителей, унизивших и ограбивших разгромленную Германию, но итог вышел в стократ хуже – германская армия снова была разбита, и на этот раз капитуляция только зафиксировала реальную невозможность дальнейшего ведения боевых действий; к тому моменту как она была подписано, от Германии и ее армии фактически уже почти ничего не осталось.

Промельнули перед зрителями последние кадры Парада Победы 1945 года – и вот перед зрителями под звук метронома с высоты птичьего полета раскинулась Красная площадь 9 мая 2018 года. А вот тут все, как и везде – ритуал не претерпел изменения ни на йоту, за исключением того, что возглавлял прохождение войск парадный расчет российских экспедиционных сил. В монолитном и четком строю парадной коробки по Красной площади прошли победоносные российские солдаты и офицеры, уже участвовавшие в сражениях сорок первого года плечом к плечу с бойцами и командирами РККА и одержавшие в этой войне свои первые победы. Потом, когда пошла техника, которую опять же возглавили советские танки «Т-34» под красными боевыми знаменами, немецкие генералы поняли, что все в этой войне бессмысленно и бесполезно, в любом случае большевистские знамена взовьются над развалинами Берлина, ибо потомки ни за что не отступятся от своих предков и доведут начатое до конца. И самое главное, что это понял Гейдрих, будущий троянский конь – или, точнее, отравленная стрела, которая поразит нацистский режим в самое сердце.

* * *

Мая 2018 года, 10:25