И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного.

50. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления.

 

Апостол разъясняет все «проблемы» с телом человеческим, в том числе отсюда следует и то, что мы такие исключительно по физическому подобию адамову. Здесь опять некоторые «языковые» проблемы. Адам – «подобный» и «кровавая глина», а «мужчина» и «женщина» - дословно хоть с еврейского (захар у-нкева), хоть с греческого (арсен кай тэлю) – «самец» и «самка». А вот «образ небесного» нужно понимать по Христу.

Что и как понимать в Писании исследовали не только богословы. Ученые «положили» на это не одну сотню лет. Не будем «раздражать» ортодоксальную часть читателей, и процитируем классика русской православной истории.

 

СПЕРАНСКИЙ Михаил Несторович (1.05.1863-11.04.1938) - Историк литературы, филолог-славист. Родился в Москве. Учился в тверской гимназии и Московском университете, который закончил в 1885 г. В 1890-1892 гг. в научной командировке за границей. В 1895 г. защитил магистерскую диссертацию «Апокрифические Евангелия» и был назначен профессором Нежинского историко-филологического института. В 1899 г. защитил докторскую диссертацию «Из истории отреченных книг» (СПб., 1899). С декабря 1902 г. член-корреспондент императорской Академии наук по отделению русского языка и словесности. В 1907-1923 гг. профессор Московского университета, читал лекции по древнерусской литературе, вышедшие многочисленными литографическими изданиями. С мая 1921 г. академик Российской Академии наук по отделению русского языка и словесности (история древнерусской и славянской литературы).

««Шестодневы» представляют довольно типичные произведения, сложившиеся под влиянием средневекового мировоззрения, которое господствовало в Византии и на Западе в те времена приблизительно в одних и тех же формах. По внешнему своему плану «Шестодневы» представляются толкованием на шесть дней творения мира и человека, то есть, собственно толкование соответствующего рассказа Библии (кн. Бытия, гл. 1-3). Как известно, относительно сотворения мира в Библии мы находим очень краткий рассказ, правильнее говоря, лишь простой перечень того, что было сделано Богом в течение б дней, когда возникло все существующее. Этот короткий перечень, касающийся события такой важности, конечно, должен был возбудить любопытство по связи с видимым и окружающим человека миром природы, но в том виде, как он читается в Библии, не мог удовлетворить даже невзыскательного средневекового мыслителя, раз он пробует найти в нем объяснения окружающего его мира. … с такими-то комментариями и разъяснениями, построенными на данных богословия и отчасти античной и восточной науки, притом строго согласованными с общебогословским миросозерцанием средневековья, но в то же время уже не носящими узкоцерковного характера, мы и встречаемся в «Шестодневах». Такое воззрение на науку, признающее ее допустимой и ценной только постольку, поскольку она согласуется с воззрениями церкви, довольно рано получило полное право гражданства как на Западе, так и на Востоке. Это отношение церковной, богословской науки к «светской», «мирской», «внешней» характерно выразилось в определении самой важной из наук нецерковных - философии: в VIII в. на Востоке Иоанн Дамаскин, Фома Аквинский на Западе - оба большие авторитеты в глазах средневековья - признали философию лишь «служанкой» истинной науки - богословия. Понятно поэтому, что наука в памятниках такого рода с нашей точки зрения является односторонней. Во всяком случае, даже и такая наука служила для расширения кругозора, давала пищу пытливости средневекового христианина, хотя сама и была построена на недостаточно объективном основании, слаба в смысле наблюдения, опыта. Этим и объясняется, почему авторитетная Библия являлась исходной точкой для научного мышления человека средних веков, являлась, в частности, и рамкой для его представления об окружающем, о мироздании. В рамки этой схемы и укладывались в средние века познания естественно - исторические, исторические, физические и прочие. Итак, «Шестоднев» представляет обширный комментарий на ту часть Библии, где рассказывается о шести днях творения; отсюда и его название. В истории христианской древней литературы, а также средневековой, мы знаем несколько различных «Шестодневов». … Возникли эти «Шестодневы» довольно рано в значительном числе; так, известны «Шестоднев Василия Великого», «Шестоднев Амвросия Медиоланского», «Шестодявв Севериана Гавальского» (епископа испанского), «Шестоднев Иоанна Дашскина» и другие. Эти «Шестодневы», кроме канонических сведений о творении мира, сообщали всевозможные данные тогдашней науки. Эти данные черпались, главным образом, из того наследства, которое средневековой Европе осталось от античного времени, в Византии, главным образом, от Греции, Востока. Все эти данные входили в «Шестоднев», подчиняясь, разумеется, в своем истолковании основной науке - богословской. Таким образом, здесь мы видим своеобразное соединение двух мировоззрений - дохристианского и христианского с явным, конечно, преобладанием второго. В виде образчика рассуждений «Шестоднева» можно привести, например, рассуждение о стихиях: «философы мира сего» (древние) уверяют, что небо состоит из четырех стихий (огонь, воздух, земля и вода); другие признают его пятой стихией, называя его эфиром и объясняя его свойства. Те и другие, по мнению автора, не правы: по Моисею, сотворил Бог небо невидимое (ангелов) и землю (видимое). По мере того как автор «Шестоднева» идет дальше, его комментарии становятся все обширнее и обширнее. Так, когда он доходит до описания четвертого дня творения, он при описании творения светил пользуется случаем изложить вопрос о происхождении дня и ночи, о движении светил и проч.; описывая пятый и шестой дни творения, составитель особенно подробно излагает всякого рода сведения о животных четвероногих, рыбах и птицах, исходя из тех полунаучных, полуфантастических сведений, которыми по наследству от античного мира и Востока обладало его время, все это сдабривая то полемикой против «внешних», то извлекая из этих сведений либо моральный урок, либо подтверждение словам священного писания. «Шестоднев», таким образом, превращается в целую систему, излагающую историю создания мира на основании данных, добытых наукой в течение ряда веков, в своего рода научную энциклопедию. Распространение подобных руководств, несомненно, имело большое значение: эти руководства не служили только одной цели - цели уяснения и истолкования библейских положений, но под видом библейского комментария они давали научные или наукообразные сведения. Стало быть, в «Шестодневе» мы имеем дело с памятником, собственно говоря, не узкоцерковным, а с памятником скорее светским (в нашем смысле), представляющим собой научное руководство, и, как таковое, оно в значительной степени служило общеобразовательным средством, расширяло кругозор, удовлетворяло естественной потребности дать себе отчет об окружающем. К нам на Русь «Шестодневы» явились в довольно раннее время и притом в нескольких видах: кроме статей и статеек этого характера, находимых в древнейших сборниках, переведенных с греческого, мы знаем древний перевод «Шестоднева Василия Великого», а кроме того, и славянскую уже переработку греческих «Шестодневов» - «Шестоднев» Иоанна, экзарха Болгарского. … Его «Шестоднев» значительно отличается от текста Василия Великого, но, с другой стороны, не видим и большой самостоятельности Иоанна: он является компилятором, соединявшим воедино несколько ходящих в византийской литературе его времени руководств аналогичного содержания, почему мы и встречаем у него ссылки на учения Аристотеля, Платона, Фалеса и других философов (сразу вспомним о том откуда все эти древнегреческие мыслители «почерпнули» свою философию – Ш.А.Г.). … Но кроме тех сведений, которые дали для комментария Иоанну Экзарху им же перечисленные источники, он пользуется случаем, чтобы присоединить и другие научные сведения; например, целый ряд сведений излагает он, когда ему приходится говорить о сотворении живых существ - рыб, птиц, животных, вплоть до человека. Эти сведения он заимствует также из готового источника – «Физиолог». При сравнении мы убеждаемся, что рассказ Иоанна Экзарха о животных почти дословно совпадает с рассказами греческого «Физиолога»».

Сперанский достаточно авторитетен, чтобы не сопровождать его цитирование комментариями и на этом ограничиться с рассмотрением «литературных» «Шестодневов» на Руси. Теперь нам осталось лишь кратко обозначить некоторые «посылы», которые наиболее характерны для Православия в понимании «Сотворения Мира».

 

Православие понимает «день творения» как обычный астрономический день, а не как день-эпоху. То есть отсылы к формулировкам (Пс.89:5) «Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи» и (2Пет.3:8) «Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» не принимаются, так как повествуют совершенно о другом. Аналогично и фразеология слова «тьма» в данном случае не соотносится с числительными 100 000 и 10 000.

 

Иисус лично засвидетельствовал «изначальность» человека по отношению ко всему творению. (Матф.19:4) «Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их?». Это означает, что (Евр.4:4) «и почил Бог в день седьмый от всех дел Своих». То есть в астрономическую неделю совершено все творение, включая человека, и было это «вначале», а не где-то «там».

 

Эволюции как таковой не существует в принципе, так как по словам Св. Афанасия Великого: «Каждая созданная вещь по роду, в собственной сущности своей, какою сотворена, такою есть и пребывает». То есть, например, внутривидовая изменчивость – вполне допустима, но «эволюционная» смена видов – невозможна. Естественно, это касается свойств самой «вещи», а не задуманного над нею насилия, например «инженерной генетики». При этом понятие «род» книги Бытия более широко, чем «вид» в естественно-научной классификации (таксономии). Поэтому и автор, когда употребляет более привычное читателю слово «вид», в первую очередь подразумевает его несколько более широкое понимание, тем более что ученые на сегодняшний день еще на столько слабы в «собственном» «видообразовании», что зачастую не только у насекомых, но и у рыб относят самку и самца одного вида к совершенно разным и самостоятельным видам (и это совсем не смешно, а только показывает, на сколько их знания примитивны). Такие ошибки выявлялись ими самими многократно даже в последние 10 лет, так что не надо думать, что эти истории относятся к «детству науки». Св. Василий Великий в своем «Шестодневе» писал: «Никакое время не повреждает и не истребляет свойств животных. Напротив того, природа их, как недавно созданная, протекает вместе со временем». Написано за 1600 лет до возникновения теории о генетической устойчивости видов.

 

Совершенно невозможно рассказать неискушенному читателю о точном толковании писания. Понимание требует определенных специальных знаний. Приведу примеры.

Небесная «твердь» и все остальные «упрощения» трактуются всем Писанием и Святоотеческим Преданием. Например, о небесах: (Исаия 40:22) «Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья». То есть даже позднейшая космогония Запада куда как проще на самом деле, чем то, что содержится в этих источниках. Например, о Земле: (Иов. 26:7) «Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем». Или, - «Бог есть Свет», значит, до начала творения царил нескончаемый день, именно поэтому Моисей начинает с «вечера». «И сказал Бог», «и создал Бог», «и поставил их Бог» - считается, что это действуют различные ипостаси Бога, как подтверждает Давид (Псалтирь 32:6-7) «Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его - все воинство их: Он собрал, будто груды, морские воды, положил бездны в хранилищах».

Дух Святой «носился над водой» - не точный перевод, более правильный – «согревал своими крыльями». Собственно и «языковых» проблем никак не избежать. Толковать сейчас Бытие на русском – неблагое занятие. Например, слова «Солнце» и «Луна» на еврейском языке являются именами их языческих богов. Это как тогда понимать «сотворение светил»? Опять символизм? Потому и светила поставлены «не на свое место», чтобы дать понять, что «все остальные боги» сотворены Всевышним и куда как позже самой простой «зелени»? У моряков с древности есть выражение «зелень подкильная», которое означает совершенно необученного человека, которого сравнивают с первичной зеленью морских водорослей. Именно так понимают слово «зелень» богословы – «внешнее значение» – это «водоросли». Типично «египетский» ход, - так поступали все жреческие касты при борьбе «богов за власть» - напиши, что «те боги сотворены «твоим»» - и «они сами умрут». Поэтому у египтян некоторые боги то рождают сами себя, то умирают, то их потом воскрешают.

 

Каждая фраза «Бытия» слишком сложна для «неучей». Поэтому автор только «изложил несколько мыслей», которые все равно бытуют, хотим мы этого или не хотим. «Страусинная позиция» тоже «не вариант». Мы же стараемся излагать «весь спектр мнений». Обрушиться с критикой на каждую из них – просто нереально. Набрасываться на каждую «крамолу», - эдак вся жизнь уйдет «в свисток». Сами умрут.

 

Многое в Писании требует толкований, без которых даже канонические книги могут считаться противоречащими друг другу, например:

 

Книга Иова, глава 38:

3. Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне:

4. где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь.

5. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь?

6. На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее,

7. при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости?

8. Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева,

9. когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его,

10. и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота,

11. и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим?

 

«Поверхностные» вопросы: Краеугольный камень Земли полагался уже при свете звезд? Море исторглось уже после основания Земли? Формально и то и другое противоречит Бытию. Оказывается – нет, но без святоотеческих толкований этого не понять.

Если взять стих 6-7 в «церковнославянском варианте», то становится совершенно ясно, что синодальный перевод вообще для анализа брать никак невозможно: «На чем столпи ея утверждены суть? Кто же есть положивый камень краеугольный на ней? Егда сотворены быша звезды, восхвалиша Мя гласом велим вси ангели Мои». То же самое будет и с греческим и с еврейским вариантом перевода. Церковный вариант всегда будет предпочтительнее масоретской версии, или кумранских свитков. «Чистого» перевода не будет никогда, так как последующие Писания и Толкования уже дали такие разъяснения и правила понимания, которые «вернуть назад» никак невозможно по причине их Боговдохновленности. Если «угодно», то в данном отрывке «звезды» - это … те же ангелы. Другое понимание –ересь Оригена, язычество, от лукавого (хотя это все одно и тоже).

Апостольское и святоотеческое предание ценимы в Православии наравне со Священным Писанием, поэтому если Первоверховный Апостол Петр говорит: (2-е послание, глава 3:5-6): «Думающие так не знают, что вначале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою: потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою», значит так и есть.Из Бытия «из воды и водою» «в прямую» не следует, а здесь явное разъяснение. Или возьмем слова Святителя Епифания Кипрского: «В первый день Он сотворил высшие небеса, землю, воды. Из этих стихий образуется: лед, град, иней и роса. Затем из служебных духов пред лицом Его следуют ангелы, предстоящие лицу Его, ангелы Славы, ангелы ветров, ангелы облаков и мрака, снега, града и мороза; ангелы шума, громов, молний, холода, жары, зимы, осени, весны, лета и все духи, присущие творениям Его, находящимся на небесах и на земле. Далее бездны: бездна подземная и бездна хаоса и мрака. Потом следует вечер и ночь, свет дня и утра. Эти семь величайших дел сотворил Бог в первый день».

Собственно в таком случае и «чистый перевод» ничего дать не может – нужно просто знать по данному вопросу ВСЕ канонические первоисточники, или сразу читать «Пространный христианский катехизис», где все изложено в вопросах и ответах в полном соответствии со всеми первоисточниками. Но это не «научный уровень». «Наука» просто по необразованности своей как следует вникнуть в святое наследие по определению не в состоянии, так как для понимания этого наследия нужно не только языки понимать и первоисточники в руках держать, но и обладать способностью «погружаться в суть вещей» не «плоской логикой», а посредством «Духа Святого».

 

«Послание Восточных Патриархов» гласит: «Мы веруем, что свидетельство Кафолической Церкви не меньшую имеет силу, как и Божественное Писание. Поелику Виновник того и другого есть один и тот же Святой Дух: то все равно, от Писания ли научаться, или от Вселенской Церкви. Человеку, который говорит сам от себя, можно погрешать, обманывать и обманываться: но Вселенская Церковь, так как Она никогда не говорила и не говорит от себя, но от Духа Божия (Которого Она непрестанно имеет и будет иметь своим Учителем до века), никак не может погрешать, ни обманывать, ни обманываться, но, подобно Божественному Писанию, непогрешительна и имеет всегдашнюю важность».

Любое «научное» толкование заведомо не будет даже рассматриваться Церковью. Своего рода замкнутый круг – «пока ты маловер – тебе это не доступно, но если тебе это недоступно, - ты, скорее всего маловер». Однако круг этот кажущийся, но при его «прорыве» есть большая опасность «уклонения». А любое «свое» понимание есть ересь, и кара за нее определена совершенно конкретно – анафема.

 

Совершенно невозможно надеяться на то, что Православие станет вникать в «спиритуализм» или «геологические бредни», а наука в святоотеческие толкования. Следить за «научной мыслью» Православие будет, но «встраивать» в Святоотеческое Предание хоть какие то «новшества» – никогда. Наука слишком запуталась в своих собственных проблемах, чтобы еще при этом оглядываться на Православие, тем более не имея для этого совершенно никакого образования. Это парадокс. Самые «ученые мужи» в элементарных основах Веры – совершенные профаны.

 

В свою очередь, самый «простой читатель» - православный человек «ориентируется» более не на некие научные «истины», или «предсказания будущего планеты», и даже не на Апокалипсис (о чем очень любят говорить атеисты), который будет одному Богу ведомо когда, а на конец собственной быстропроходящей жизни. И если в этой жизни усомниться и уклониться от пути праведного, то можно и не попасть «одесную Господа». Как сказал Святитель Иоанн Златоуст: «Суд уже у дверей. Да хотя бы он и не был так близок, то все не должно нам быть беспечными. Конец жизни каждого имеет такую же силу для отзываемого в будущую жизнь, как и кончина мира».

Одним словом, Православие четко придерживается слов апостола Павла (Рим.12:2) «и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная».

«У нас вошло в обычай слепой вере противополагать веру разумную, а под разумной верой разуметь веру ученую, которая не довольствуется одним тем основанием, что «Бог так повелел, и верую», - но ко всему примешивает и соображения своего ума. У иных это доходит до того, что они и совсем верить не хотят ничему такому, что не сумеют подвести под начала своего разума и согласовать с суммой добытых им понятий. На сие скажу: никакого нет греха доискиваться некоторых умовых соображений в уяснение и полнейшее уразумение предметов веры. Это делали нередко и святые отцы. Но надо заметить, что к существу веры это ничего не прибавляет, и есть совсем побочное или придаточное дело.

Когда строятся в уме соображения о предметах веры, тогда приходят и недоумения, колеблющие веру….

Законный образ действования должен быть такой: пришли недоумения – не допускай их до сердца и не возмущай ими покоя веры; оттолкни их, стоя сердцем на стороне веры, а потом ищи разъяснения. Придет разъяснение – хорошо; не придет – беда не велика. Покой веры цел – не слепой, а той, которая видит и знает, как повелел Бог. Повелевает неложный Бог, а недоумения кует нам умишко – задорный, но слепой», - Святитель Феофан Затворник.

Послание апостола Павла к евреям, глава 11:

24. «Верою Моисей, придя в возраст, отказался называться сыном дочери фараоновой,

25. и лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение,

26. и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища; ибо он взирал на воздаяние.

27. Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя Невидимого, был тверд.

28. Верою совершил он Пасху и пролитие крови, дабы истребитель первенцев не коснулся их.

29. Верою перешли они Чермное море, как по суше, - на что покусившись, Египтяне потонули.

30. Верою пали стены Иерихонские, по семидневном обхождении».

К «детской вере» которой и добивается Христос возможно прийти либо через «слепую», либо через «умную». «Слепая» человеку пребывающему в мирском достатке, благополучии и жизненной крепости, едва ли доступна. Нигилист, будучи «образован» и «подкован» будет отрицать все, кроме собственного мнения. Если он до этого ни во что не верил, то наше изложение его дальше его собственного неверия и не заведет; но если изложенное здесь заставит его в своем неверии сомневаться, то это уже хорошо, так как такого рода люди охотнее всего верят именно в собственные умопостроения. Поэтому автор и не навязывал никому своих выводов по целому ряду противоречивых представлений.

Для тех, кто все-таки предпочитает прислушиваться к мнению других, автор, тем не менее, сделает некие, и так вполне очевидные, выводы. Человеку трудно постигнуть свое заблуждение до тех пор, пока он в него не попадет. Сколько раз не говори – «не заходи в лес далеко – заблудишься», пока он сам не почувствует, что заблудился, – он просто не поймет, о чем его предупреждали. Но, видя, что человек начинает заблуждаться совершенно невозможно в здравом уме следить за его заблуждением и ожидать печального исхода. Однако нельзя и одергивать его каждую секунду – он так и не поймет от чего его предостерегают. Заблуждение должно дойти до определенной границы, которая у каждого разная, но вполне достаточна для того, чтобы человек смог почувствовать, что он не туда зашел. Именно в этом заключается роль пастыря овец, - пасти и не потерять, тем не менее, давая овцам возможность достаточно свободно передвигаться и питаться по собственному усмотрению. Однако при защите от волка овцы сами не спасутся – тут без пастыря не обойтись. Если запирать овец в овчарне, то они так от голода помрут, или захиреют.

К великому сожалению, в силу определенных обстоятельств, автор оказался в несвойственной роли пастыря, изначально будучи «ученым» (то есть тем самым «волком»). Лицо, которому было предложено послужить пастырем в силу его сана, посчитало нужным отказаться от соавторства. В этом, в том числе, по моему мнению, проявляется один из недостатков нынешнего понимания «ортодоксальности». «Бегать еретика» возможно простому прихожанину, а не лицам священствующим. Выступать при любом удобном случае в защиту Православия не только можно, но и должно. Но их грехи – их молитвы. Не в осуждение – в понимание правильного.

Поэтому автор сам «пугает» и сам «собирает». Но последнее не свойственно мне по образованию, поэтому уж как получается. «От волка мысленного звероуловлен буду».

 

Как нужно понимать всю эту «чехарду» мнений, выводов и результатов? Дело в том, что «Историю никто не отменял». Так, или иначе, все происходит от чего-то. Но то «что выросло» существенно отличается от того «из чего выросло», я уж не напоминаю о «терниях и волчцах», то есть «в ком выросло и в каких условиях выросло».

Если мы имеем четко устанавливаемые корни и обстоятельства того или иного явления, то мы должны понимать, что из двух «братьев-близнецов» могут вырасти Каин и Авель, причем с завидным равновесием и противоположностью. Точно так же мы должны подходить и к пониманию «происхождения, заимствования, наследования» и пр. Но, кроме того, зерна, в самом начале очень одинаковые, в результате вырастают в совершенно разное; при этом, сколько Вы не старайтесь – из семени подсолнечника Вы тыкву не вырастите, хотя исходно и то и другое – «семечки».

Да, «проторелигия» существовала; да, «корни» в Православии существуют и самые древнейшие; да, многое можно считать «заимствованием»; да, все «сложное» так или иначе всегда восходит к простому и даже «примитивному» (все гениальное – просто).

Но, это не означает, что все «последующее – «калька» предыдущего». Совершенно нет. Есть такое понятие как «обновление» («переосвящение» и так далее), которое предполагает, что на «старом» месте и в «старой» форме теперь заключено СОВЕРШЕННО НОВОЕ СОДЕРЖАНИЕ.

Господь поступает с нами точно так как пастырь с овцами. Только когда овца отошла достаточно далеко – он возвращает ее обратно. Возможно, в этом деле Ему помогают и «пастушьи овчарки», «выдрессированные» из бывших «волков» - как знать.

Когда Египет уклонился, настало время Моисея вывести избранных; когда Израиль уклонился, вочеловечился Сын Божий вывести заблудших и даровать спасение всем. Конечно, они не тождественны, это означает просто смысл понятия «заблудился – наставлен».