С.: — Как совмещается то, что иконопись должна быть делом жизни, а у женщины дело жизни — это чаще всего семья и дети?

Д.М.: — Для женщины, самые лучшие иконы – это будут её дети, хорошо воспитанные. Лучше родить пятнадцать детей, чем написать сто пятьдесят икон плохих или средних. И

между тем, может кто-то из этих детей станет потом сильным иконописцем. Эти таланты, эти дары, тот профессиональный опыт, который вы имеете, вы можете привить кому-то из своих детей. Да, у вас не будет времени на иконопись напрочь. Но я знаю иконописцев-женщин, которые умудряются и детей рожать, воспитывать хороших людей и писать. Их мало, но они есть. Это загадка, но ответ простой: Господь дает силы! Есть женщины у которых трое-четверо, а то и больше детей, и они пишут хорошие иконы. У них очень мало времени. У другой будет день, и она сделает столько, сколько эта сможет сделать за двадцать-тридцать минут, пока дети спят и каша варится. Мужчина, конечно, такого не понесет. На женщине и хозяйство, и дом, и дети, их сопли и болезни и куча всего. Тем не менее, женщина умеет ждать лучше, чем мужчина, она ждет, и как только появляется ниша, она, если она в тонусе, сядет и напишет. Можно же писать не только руками, можно мысленно писать икону, думать о ней, и как только появится время, сесть и быстро сделать, потому что вы не прекращали писать, вы думали о ней в то время, пока занимались ребятишками.

Например, у Натальи Богдановой (прим. — известный Петербургский иконописец, работает с супругом, Николаем Богдановым) шесть детей и уже три внука. Она просто потрясающий человек – она спокойная. Вот, по-моему, она- идеал женщины-иконописца. Она — сама мудрость. Николай Богданов человек энергичный, а Наталья — это покой. Они друг друга идеально дополняют и в работе. Он – цветовик, а она график – идеальная пара иконописцев. Хотя я думаю, и в их жизни много всего, и скорбей, я думаю, там выше крыши, но вы никогда этого не увидите по ним – они всецело посвящены Богу, они всецело посвящены делу. И у них не возникает противоречий между количеством детей, необходимостью их содержать, кормить, лечить, учить и иконописанием. Они смогли найти, вот это всё у них сложилось. Я смотрю на них много лет, когда дети у них были ещё маленькими, и понимаю, как же Господь всё — таки любит человека и благословляет такие союзы, такие семьи. Александр Васильевич и Христина Прохорова (прим. – также известная Петербургская семья иконописцев), у них ведь тоже маленькие дети. Их нужно в школу отвести, из школы забрать, на балет отвести – это ведь целый день. И Христина садится за икону вечером, когда детки уже спят — у нее есть время несколько часов, и она за это время очень быстро пишет. И при этом при всем можно подумать, что должен быть упадок, но посмотрите на её работы, она очень растёт, со страшной скоростью. И она не пишет с утра до вечера не отходя от мольберта, она урывками подходит к работе, значит что-то другое работает? Значит она не прекращает иконописание никогда в самой себе. Она не останавливается, и когда у нее появляется минута, она уже готовая подходит и работает, потому что это не так, что забыла об иконописи наглухо, и её только сопли детские волнуют. Нет, она не забывает это, она продолжает теплить в себе этот процесс, размышляет, но тайно. Это может быть вторым фоном, но не прекращается это делание. Легко, конечно, сказать, но сложно сделать.

Но в чем-то я, конечно, понимаю женщин, потому что я тоже не имею возможности постоянно заниматься иконописью, мне никто это не дает. И часто какие-то оставленные мною работы я продолжаю внутренне: я всё равно о них думаю, я всё равно к ним возвращаюсь мысленно, всё время не отхожу далеко от этой работы, делая совершенно другие вещи – какие-нибудь общественные, преподавательские или ещё что-нибудь. Хочется писать, но я не имею на это возможности, постоянно чем-то другим занимаюсь, но думаю в этот момент о своей работе, о своем служении, я все равно всем сердцем развернут туда, или, во всяком случае, большей частью этого сердца. И тогда, когда я до неё всё-таки добираюсь, я готов продолжить работу с любого этапа. Также, я думаю, поступают и многодетные матери.

Беседовали студентки 3 курса Голубева Анна и Жук Вероника

P.S. «Помните также, что кисть – это продолжение вашей руки, это шестой палец. Все ваши мысли, вы все должны вливаться в эту кисть, вы должны выдрессировать свою руку, глаз, всего себя именно на кисть. Иконописец именно на кисти становится иконописцем. Вы постоянно должны быть с кисточкой в руках, тогда будет толк».